Шакал

Мы все еще сидели так же, как и до этого. Его лапища пригрелась на моем заду, пока я самозабвенно закинул ногу на него и вот мы почти обнимаемся. Все это время я то закрывал глаза, то открывал их на секунду и все, как в тумане. Видеть его лицо так близко, что можно рассмотреть каждую веснушку, блеск далеких огней, пляшущий в его глазах и вопрос, застывший в них… Невыносимо притягательно. Вопрос тот слетел с губ, слегка приоткрытых. С губ, которые я уже познал на вкус и он был пьянящим. Они были еще теплыми и свежими после поцелуя. Я потянулся рукой к его подбородку и слегка потер его большим пальцем, глядя исключительно вниз. Другой кистью я коснулся левого уха с серьгой, огладил его и поигрался с двумя колечками, словно занимал руки, чтобы обдумать ответ в голове. Так и не посмотрев Шакалу в глаза, я оттянул нижнюю губу большим пальцем и уже сам наклонился, чтобы проникнуть в его приоткрытый рот с языком. Он встретил меня с вожделением. Его объятия стали куда крепче, и поцелуй он углубил моментально. Так резко и так хорошо, что мои веки поневоле опустились и я снова чуть не замычал от удовольствия. Он ни за что не хочет отпускать меня. Жаль, что мне придется отпустить его. Правда жаль. Тоска неимоверная. Вместо глубокого синего океана передо мной предстает болото в его глазах, когда я отстраняюсь и все становиться ясно по одному моему виду. Я ухожу. Мне надо идти. Меня ждут… И я… не могу так поступить. Я запутался. Я ни в чем не разобрался. Голова гудит от мыслей, как колокол, в который бахнули со всей силы двуручным молотом. Я хочу? Могу, но не хочу? Хочу, но не могу… «Прости, Дима, ты переживал за меня и ждал ночью домой. А я уехал трахаться с мужчиной, потому что я это, видимо, очень люблю. А, так ты не в курсе, ха-ха… И тебя я тоже люблю, кстати. Ну, об этом ты просто никогда не узнаешь, вот и все. Ну, пока, я поехал, прости, не жди меня к ночному ужину. Засыпать я тоже буду с другим в постели.» Как же, блять, все сложно. * Он снова хочет этого. Снова не может смириться. Может держать себя в руках только до поры, до времени, а как я даю ему шанс, так все — вся его наигранная сдержанность и спокойствие слетают с катушек. Сава все понял, я вижу это по потускневшим глазам. Огоньки в них больше не пляшут. Теперь это больше похоже на могильные огни в тумане. Он такой грустный, впервые, что я едва сам сдерживаюсь, чтобы не выть от своей ублюдской участи пограничника. Все он понял, но все равно потянулся ко мне еще раз. Самонадеянно или отчаянно? Я взял его лицо в свои руки и отрицательно помотал головой. — Пять секунд уже прошли, — не смешная шутка, совсем блять, да и мне самому невесело. — Я не могу. Прости… Савелий отстранился и болезненно улыбнулся, поправляя пальто, в которое я еще недавно сжимал от страсти. — Я понял. Тебя ждут дома, — а его никто, судя по предложению поехать. — Тогда иди. Увидимся еще. Улыбается в никуда, смотрит словно сквозь меня. У тебя тоже большие проблемы с выражением своих эмоций? — Вот у кого все идеально, — добавил он тише, так, что я едва расслышал, потому что в это время Сава снова завел машину и она зашумела. Я подобрал рюкзак с ног и как-то затормозил. Нужно было выходить как можно быстрее. Видимо, сейчас нам обоим неловко тут находиться, но Шакал же не выйдет из собственной машины. Но я… не хотел бросать его вот так. — Пока, еще раз. Увидимся и, Сава… И я хотел сказать, что… В общем. Давай. Я ничего придумал. Ничегошеньки. Не смог. На языке вертелось «было охуенно», «да, я хочу тебя еще», и «прости, прости, прости». А парень уже выглядел нормально. Как тот самый надувной болванчик. Просто о-оп — и выпрямился! Из помятого состояния хлама — и сразу как новенький. Расслабился за рулем, сидел и улыбался по-лисьи, даже мог смотреть мне в глаза, только свои он так щурил, что мне казалось он не хотел долго на меня смотреть. И я его прекрасно понимаю. Я даже не хочу сейчас быть собой. — Смотри, не потеряйся по дороге, — кивнул он мне и я вышел из машины. Я понесся вперед не оборачиваясь, но перед тем, как спуститься по лестнице в переход, я остановился и все-таки посмотрел на парковку. Красная машина еще была там. Он же… завел её уже, чтобы уехать. Я подумал о том, что сейчас он курит в машине и сбрасывает пепел за окно, снова включает свою грустную музыку и тоже старается не смотреть мне вслед. Ох… И о чем я только думаю? Мне было так тошно возвращаться, но с другой стороны я хотел уехать как можно скорее. Я чувствовал, что напортачил и там и там. Где только мог… Куда мне податься — я не знал. Хотелось просто побыть одному. Эх-х, Марк Данковский, ты придурок конченный! * Дома я обнаружил один засос. Второй, засос. Третий… И так далее! Сейчас они были красными, но скоро станут багроветь и становиться еще заметнее! Скрыть их будет невозможно, даже высокий ворот не поможет от всего. Твою ж мать! Гребанный Шакал! Он поставил свою фирменную роспись на мне и все теперь будут её видеть! Пиздец, я устал придумывать, как это объяснить… Не мог он просто отпустить меня. Никак не мог и не хотел.