Шакал

Я открыл дверь в пустую квартиру и завалился в неё, не включая света. Было еще достаточно светло, но будь хоть кромешная тьма, я бы все равно пролетел по квартире, как призрак, и по инерции рухнул в кровать. Я не снял ни обуви, ни рюкзак, ни верхней одежды. Просто лег на живот плашмя и смотрел в окно, на алеющее небо с 21 этажа. Мои чересчур длинные ресницы были опущены, но я почти не моргал. Я и не думал ни о чем. Усилием сохранял в голове звенящую тишину. Помогал городской гул на фоне, такой далекий, едва слышный. В голове моей тоже гулял белый шум. Закрыл глаза и в них темнота. Я был неподвижным, как статуя и мне было хорошо в одном положении. Так я провел… Не знаю. Полчаса? Может, час? Но солнце уже село, а в животе у меня, как и в сердце, зияла голодная дыра, неудовлетворенная ничем. Соскреб себя с кровати и пошел открыть холодильник. Внутри был привычный джентльменский набор из пива и пачки сосисок. А еще на тарелке лежал тот бутерброд, который я не съел с утра. Ден не стал его есть, а так и оставил мне. Я взял тарелку и уже тогда ощутил ком, подступающий к горлу. Пальцы, держащие глупую тарелку, начали дрожать. Я хотел есть. Но глядя на этот вкусный бутерброд, с майонезом, сыром и остатками колбасы меня лишь… тошнило. Тошнило от обиды, от злости, от ревности, от ебучей вселенской несправедливости. От себя больше всего. Ведь я знал, что этот день настанет. Так почему же так резко больно… Мои блядские потные пальцы выронили посуду из рук. Я видел, как белый керамический круг разлетается на острые осколки, бутерброд падает по своей злой натуре колбасой вниз и все это происходит так медленно, что звук не доходит до моих ушей. Я его просто не слышу. Вместо этого появился всхлип, а затем еще один, громче, и так, пока мой голос не заполнил всю эту мертвую тишину в нашей дружной квартире друзей-товарищей. Осев на пол, рядом с осколками и размазанным майонезом, я плачу так громко и вульгарно, как тупая школьница, которую отвергла очередная «любовь». Я бы хотел больше никогда не возвращаться к этому моменту, но я точно помню, что провел в своей низшей точке бытия около часа. Сидя на грязном полу, рядом с холодильником, из которого я вытянул все банки пива одну за одной, прежде чем смог встать и умыть красное распухшее ебало. Наступал вечер. В комнате стало темно и ничего не видно. Мне было так дерьмово в этой квартире, что я по привычке заперся в ванной, где и включил свет. От кого прячемся на этот раз? Я не знал, что со мной происходит. Почему я не могу даже начать рефлексировать и думать, что же мне… делать. Как только я пытаюсь успокоиться и родить мысль в пустующей башке, мне хочется биться в истерике и разбить головой зеркало, в которое я периодически смотрю. Именно в таком состоянии полного «автомата» я вышел из ванны, решительно врубил свет, который сделал больно моим воспаленным глазам. Нашел рюкзак, который бросил прямо у разбитой тарелки и просунул руку в тот самый карман, который, до недавних событий, был не нужен ни для чего и никогда. Мысль не родилась. Я ни о чем не думал. Я знал, что хочу его увидеть. Сегодня, сейчас. И хочу свалить из этой одиночной камеры поскорее, иначе я сойду в ней с ума. Наконец-то. Я начал что-то чувствовать, просто набирая номер телефона с бумажки. Волновался, разговор с людьми — это не моё. У нас была договоренность, что все телефонные звонки делает… А, впрочем, сегодня я делаю все исключительно для себя. Долгие гудки. Может это повод одуматься? Я ведь даже не рассматривал вариант, что он не ответит… Мы давно не виделись и расстались так паршиво. Я не знал, на что надеялся после такого. Столько раз он просил позвонить ему, потому что я ему был нужен. Но я воротил носом. А теперь он нужен мне и вот, я соизволил спуститься с небес… А ведь с его стороны это должно выглядеть очень жалко. К такому парню домой? Еще и сам напросился? Значит точно знаю, на что иду. «Алё?» Он схватил трубку в последний момент, когда сомнения почти взяли вверх, и я спохватился. Его голос грубоватый, словно он был оторван от очень важного дела… таким я его еще не слышал. «Привет. Эм… Это я. Марк, который Данковский.» «Привет, единственный Марк, которого я знаю, — Сава тут же стал приветливее и я уже мысленно представлял его улыбочку. — Что, вспомнил обо мне одиноким вечером? Я тебя прекрасно понимаю…» «Можно мне приехать к тебе? Прямо сейчас. Пожалуйста…» Вновь застал его врасплох. Так я думал. Он предлагал мне это сам, а я его отверг. Но короткая пауза и довольно спокойно ответ: «Приезжай. Адрес и как добраться я тебе смс скину. Только давай скорее, пока метро еще ходит. — голос снова изменился, я едва его узнавал.» «… Спасибо.» «Позвони мне, как приедешь на остановку. Я тебя встречу. Жду тебя.» — И я тебя… — зачем-то прошептал я в завершенный звонок. Мой голос и так дрожал и хрипел, может поэтому Сава и не задавал лишних вопросов, но закончив короткий звонок я снова пустил слезу. Не от унижений и безысходности, как я ожидал, а от внезапно накатившей легкости. Вот так вот с ним все просто. Я поднялся с пола и ощутил себя уже другим человеком. Искорка жизни промелькнула и зажгла потухший фитиль. Стал бегом собираться. Футболку, что на мне, соленую от слез, закинул в стиралку и открыл наш общий шкаф в поисках приличной одежды. Я вдруг захотел, чтобы Савелий перестал видеть меня в черном, но мне пришлось постараться, чтобы найти цветную вещь. Попалась желтая рубашка в тонкую черную клетку. Самое яркое, что было… Перед зеркалом застегнул её до ворота. Ну вот, настоящий задрот. Тогда решил расстегнуть две верхние, чтобы были видны ключицы. Хех… Даже расчесался, уложил волосы как мог, хотя они все равно будут торчать, и умылся еще разок, чтобы на лице не было написано «я рыдал три часа». Взял первый попавшийся одеколон в ванной. Синий флакон, он оказался… не мой. Этот запах, отдающий морем и солью, заставит меня думать о том, что я не хочу. В моем было побольше жидкости, ведь я им практически не пользовался, а подарили мне его давным-давно. Даже забыл, как он пахнет, принюхался — какими-то цитрусами, по началу очень терпко, у меня даже нос защипало. Ну, уже если я собираюсь сегодня «блистать», в своей желтой рубашке, то по полной. У нас же не свидание, на том, что у нас было я даже не старался выглядеть лучше, чем есть. Теперь, вот захотелось… Меня переполняло возбуждение и предвкушение, но это просто могли быть конвульсии моего мозга, который пытается вбросить дофамин в любое занятие, чтобы я не повесился только от депрессии. У нас не свидание… и явно не дружеская встреча, и не рабочая встреча. А что тогда? Всего за полминуты разговора я узнал Саву с еще одной стороны. Не только наглый Шакал и жуткий пошляк, но и, вроде как… довольно чуткий человек. А это даже заводит.