Шакал

Я тут же захотел повернуться. Спина начала ныть в пояснице, да и жгло у меня кое-что… Я приподнялся, выпрямился и сел на это «кое-что», подальше от места, где я второй раз запачкал кровать, и оказался напротив сидящего Савелия. Он был таким тихим, я даже не узнавал его. Его бледная грудь продолжала тяжело вздыматься и опускаться. Он глянул на раскрасневшегося меня, и я ждал его очередной улыбки, я хотел увидеть её сейчас, настолько, что переиграл Шакала и улыбнулся первым. Вышло слабовато, я был изможден донельзя, как будто пробежал пару-тройку марафонов, но зато искренне. А он так странно отреагировал на это — молча подсел ближе и уткнулся головой в моё плечо. Сава не шевелился, я погладил его затылок, а затем он поднялся, и наши лица оказались очень близко. Его рука коснулась моего лица. Легко прошлась по скулам, по щеке, по подбородку… Соскользнула вниз, к шее и ключицам. Он смотрел на меня так… завороженно, словно я существо из сказки. Я сидел и не шевелился, лишь изредка делая вдох, так я боялся спугнуть такого «задумчивого» Савелия. Все же лучшие его версии — молчаливые. Они нежнее. Ладонь плавно пошла под ткань рубашки на плече и продолжала двигаться, пока не обнажила его, потом второе… Он скинул с меня последнюю одежду, когда уже все было кончено. Не знаю, почему Сава так решил… Он мог раздеть меня в любой момент, в какой пожелает. Так же резко и нагло, как он стянул мои штаны. Если ему надо — я не смогу сопротивляться. И сейчас не стал. Я покорно выставил руки вперед и он потянул меня за рукава, а затем избавился от рубашки, скинув на пол. Стало свежо, я изрядно пропотел под ней. Я остался сидеть перед ним голый, совершенно, но ничуть не стеснялся. Парень снова начал гладить меня и внимательно рассматривал, но уже в тех местах, что не позволяла ему увидеть одежда. Моя спина, плечи, руки. Он прошелся вдоль левой и в конце соединился пальцами с моими. Я крепко сжал его руку. Что это все значит для меня оставалось загадкой. Я же сделал то, что просто пришло мне в голову. Пока Сава остановился и не делал ничего, я наклонился вперед и поцеловал его. Мне не хотелось лезть с языком. Хотелось просто мять податливые губы, медленно наслаждаясь их вкусом. Парень послушно открывал рот и тоже поцеловал меня разок, а затем выдохнул, не отстраняясь: — Я сделал бы это еще раз. Я не отпустил бы тебя, пока не стало светло, — продолжал он шептать мне прямо в губы. — Ты понимаешь, как тебе повезло, что я смертельно устал… — А я и не просил пощады, — я укусил его за губу и взял подбородок в руку, — Ты только болтаешь все время, болтаешь… — Я отвечаю за свои слова, — тепло усмехнулся он, прикрыв глаза, и лег рядом. Я тоже лег, решив, что мы собираемся спать и погасил свет бра перед этим. Долгожданная темнота снова навалилась и вместе с ней запоздалая усталость. Тело чертовски ныло, Сава меня порядочно измотал и сама эта мысль мне нравилась. Но я правда устал. Парень вдруг поднялся передо мной и взял сигареты с тумбочки и зажигалку. Он потянулся голый во весь рост и закряхтел как старик. — М-м, я все равно хочу покурить. Не могу так, — он обошел кровать с другой стороны, нашел свои штаны и натянул их по-быстрому. — Ты уйдешь? — На балкон. Две секунды и вернусь. Ты можешь ложиться, — он присел на кровати, склонился ко мне и оставил короткий поцелуй в уголке губ. И сбежал. Ну уж нет. Меня тоже помяло, как и его. Так сильно, что я не мог ни разговаривать больше, ни думать. Но даже так, я просто не хотел расставаться с ним, ни на секунду, ни на две. Он, дурачок, правда думал, что я смогу заснуть без него? Запоздало, я закутался в одеяло и прошел вслед за Савой на кухню, где был балкон. Открыл его дверцу и меня обдало весенним холодом, но он ни капли не бодрил. Сава вытащил сигарету и обернулся на меня устало, тоже не найдя, что сказать. Он скорее ждал, но я, чтобы дать ему понять, что мне ничего не нужно, просто подошел к нему и молча положил голову на плечо. Не знаю, что он из этого понял, наверное, как и я из его недавних ласк — не особенно много. Но, погодя, парень продолжил курить и смотреть в окно. В нем не было ничего интересного, обычный индустриальный пейзаж для столицы, поэтому я закрыл глаза и блаженно втягивал себя тихую прохладу, вперемешку с дымом от сладких сигарет. Так прошла маленькая вечность в темноте, пока я не открыл глаза вновь. Сава небрежно потушил окурок и обернулся ко мне, обнимая меня обеими руками за плечи. Через его пальцы в моё тело проникло тепло. Оно наполняло меня и я бы уснул прямо здесь, на балконе, если бы Шакал еще и прижал меня к себе. Наверное, я просто этого хотел, как и спать. Не помню как, но я снова очутился горизонтально на мягкой постели и совершенно голый. Теперь рядом был тот, кто мог согреть меня. Без раздумий Сава подтянул меня к себе через всю кровать, и я уперся щекой в его грудь без единого сопротивления. Как же хорошо. Черт возьми. Не помню себя в тот момент, не помню ничего вокруг. Только одно единственное чувство. Хорошо. Я мог обнять человека, которого мне хотелось обнять. Звучит само по себе космически, как и ночь, проведенная с этим самым человеком. Я просунул руку под его рукой и тоже обнял в ответ, попутно погружаясь в самый сладкий сон. Шучу. Не снилось мне ничего. Я спал, как убитый сотню тысяч лет назад. * Просыпаться было еще тяжелее, чем встать мумии из её гробницы, но если у неё хотя бы было оправдание (она умерла), то у меня — ничего подобного. Проснуться — значить принять новый день со всеми его последствиями. А я этого и боялся… Ко мне со сверхзвуковой скоростью в голову стали прилетать события прошедшего дня. Начиная с того, как Дима готовит мне бутерброд на завтрак, который я так и не смог съесть. Заканчивая тем, что… Ужинал я в другом месте. И сейчас нахожусь в чужой квартире, ведь пахло слишком хорошо для моей! Я открыл глаза, уже готовясь увидеть перед собой то самое лицо, которое не отпускало меня всю ночь. В темноте, кроме Его лица я ничего и не запомнил. Вот ирония судьбы нахрен. Но там не было ничего. Была пустая белая подушка и смятое одеяло. А еще свет бил из окна прямо мне в глаза и я сморщился, как недовольный старичок. Я потрогал пустую часть кровати и не ощутил ничего. Она не теплая, он ушел давно. Только потом до меня дошло, что я все время слышу какой-то фоновый шум, совсем рядом. Да это же из ванны! Фух… Я успокоился. Мне совершенно не хотелось сталкиваться с Савой после всего. Это не значило, что я сейчас судорожно буду собирать свою разбросанную по полу одежду и сбегу, нет. Просто… Эх, перед смертью не надышишься. Я не хотел вставать с кровати и отвернулся в другой бок, не зная, что мне делать? Встать с постели — принять день. Принимать не хотел. Придется полежать. Сделал глупость, как в кино и приподнял одеяло, проверив, на мне ли трусы. Нет, но я нашел их на полу. Далеко… Как и мои штаны и все остальные вещи. Мне стало скучно ждать его. Оставаться наедине со своими мыслями я не желал так же, как и подниматься. Я решил заглянуть тумбочку рядом с кроватью, в которой он припрятал от меня наверняка не только смазку и презервативы… С азартом открывая первый ящик, я ожидал увидеть там секс-игрушки, вибратор и красный шарик, как вишенка на торте… Но нашел там всего лишь миниатюрную бутылку водки (полупустую), какой-то личный хлам Савелия и… Хм, что это? Большая деревянная дощечка с ножкой, я не сразу сообразил, что это фотография и, наверное, не моё дело, но уже перевернул её к себе лицом. Высокий рыжий мужчина с бородой, у него спокойное, серьезное лицо. Блондинка с большими голубыми глазами, они излучали материнскую заботу и гордость, когда она держала за плечо счастливого рыжего мальчика в центре фото. Он был одет в белую баскетбольную форму и радостно показывал свой кубок и медали. Уже тогда, пацан сверкал своей фирменной обаятельнейшей улыбкой. В детстве она выглядела невинно, сейчас же слишком сексуально… Не стать бы педофилом. Так бы и засмотрелся на юного Шакала, как задорно морщились от улыбки на его носу веснушки, но моя спонтанная радость постепенно таяла… Странно веяло холодом от этого фото. Если присмотреться, то мужчина и женщина держатся так далеко друг от друга, что едва помещаются в кадр одновременно. Все, что их объединяет — это сын, за чьи плечи они оба держались. Обрезать бы их с фото, да украсть только мальчишку… Какой же он милый в этой форме! Дверь ванны щелкнула. Шум воды давно стих, а я и не заметил!