Шакал

Пахнет сигаретами, знакомо. Вишня. Проснулся, шмыгнув носом от дыма и не нащупал никого рядом. Голова слегка тормозила после вчерашнего, и тело не сказало мне спасибо. Я немножечко разваливался на составляющие, благо был на кровати. Сзади поддувало. Я обернулся к окну, через которое в мою крошечную студию залетал пропитанный солнцем весенний воздух — и улыбнулся. Сава развалился на подоконнике, свесив руку с тлеющей сигаретой и втыкал во что-то в телефоне, не отвлекаясь от экрана, затягивался, и медленно, как в слоумо, возвращался на исходную позицию. Он уже был в домашних шмотках, которые я ему дал и сам смотрелся… ну очень по-домашнему. Ему шло сидеть на этом подоконнике, сложившись в три погибели, у меня дома, как ни в чем не бывало. Заметив, что я залип на него, сложив ручки уже какое-то время, ожил и выправил осанку: — Обед, значит. Ох, а где мой телефон? Миллениальный инстинкт держать черную лопату всегда в руке, в особенности едва продрав глаза, куда-то пропал. Сколько времени то? Отвлекся что-то… Даже не помню, где оставил его, не просрать бы! Не похоже на меня. Ну и хер бы с ним. — Я так долго спал? — прохрипел я, охреневая от своего голоса. — Ты давно проснулся? — М-м, нет. — приврал рыжий, сдерживая улыбку до ушей. — Так что — не суши и не пицца. Пусть это будет… Здоровая еда? Как тебе такое? — Салатики? — я уткнулся в подушку, стараясь пережить подкатившую тошноту. — Угх, боюсь, мой организм отторгает все, что может принести ему пользу. — Все, уже заказано. Приедет через полчаса. Хорошо, что выходные у нас без пробок. — почесал он голову, явно не доверяя тому, что написано в телефоне. — Как ты, кстати? Помнишь же… — Да не такой я забывчивый. — пробурчал я в подушку, теперь перебарывая и просыпающийся стыд вдобавок. — Всегда будешь напоминать что ли? Тот раз был исключением, это точно… Ну вот, кровь приливает, точно чувствую. Сердце гребанное. Голова не лучше. Пошло-поехало: раскручиваем спираль из отложенных мыслей, которые прорвались сквозь мусорный пакет внутри меня, который я вчера наполнил и накрепко завязал этилом. …Я же лежу голый, совершенно голый! А вчера мы… и тогда мы!.. А сколько раз мы?!.. Лучше бы я и правда забывал каждую свою ночь. Вдруг это была моя суперспособность, а я её не ценил! — Во всех смыслах. — улыбнулся он мягко и, стряхнув пепел со скончавшейся сигареты, бодро спрыгнул с окна. — Воды налить? — Вода… да. Давай. Вода. Вчера было много воды. А кто сливал ванну? Не помню. Помню только, что там мы были вместе. И где-то там морально я и остался, и все еще не хотел уходить. И еще… теперь я точно чистый, во всех местах. Ну уж нет, на трезвую голову только в презервативе. Хотелось зарыться с головой под одеяло, спрятаться от рыжего чудища, но голова неприятно пульсировала на каждое движение. Мне нужно где-то пережить приступ удушения. Воспоминания накатывали волнами, одно за другим. И девятым валом — я переспал с Савой в «нашей» постели. Дима вернется уже завтра. Даже если я закину белье в стирку еще раз — это уже ничего не изменит. Все кончено, я конченный. Шакал сделал это, у него получилось. И я ничего не буду делать с этим, не буду представлять золотистые глаза, и как их свет меркнет в холодном осуждении. Полном разочаровании. Предательстве. Не… сейчас. Нужно хотя бы не забыть написать Махову, как там у него все прошло? Пока я так и не сообразил где мой телефон, Сава уже тут как тут, принес мне воды и забрался рядом, показывая мне на своей элитной лопате, что заказал нечто зеленое, приправленное витаминами и плашкой «есо». Я пил и кивал ему. Вот и все, он уже чувствует себя как дома. И я тоже чувствую себя как дома, рядом с ним. Но я и так дома… Этот комфорт ощущался другим, он напоминал свободу. Я будто даже распоряжаюсь своей жизнью. Хоть эта иллюзия и рушиться парочкой вопросов в лоб. В этот раз я смог накинуть на себя одежду при Савелии. Ничего такого, всего лишь ощущал на себе взгляд лисицы в курятнике, а так все нормально. Теперь меня это больше смешит. Уже смог поднять свое тело, чтобы сходить умыться и посмотреть, что там с ванной то, как вдруг вспомнил о чем-то. Как рефлекс включить свет, когда входишь в комнату или вроде того, и выключатель совсем в другом месте. Сава поглядывал на меня лежа, подперев руку, талантливо позируя для картины ренессанса, и о чем-то таком мне напоминал… А, точно. Чуть не забыл. Быстренько подскочив, я присел на одну коленку у кровати и чмокнул парня в губы. Чашечка кофе, такая необходимая для начала дня. Он придержал меня за футболку, и когда мы уже соприкоснулись шершавыми языками — я, можно сказать, нащупал ту грань, после которой поцелуй соблазнительно легко слетает в засос, и смог ловко улизнуть от неминуемой участи, хмыкнув в хитрую морду. Вот теперь я пошел. Ванна не выглядела проклятой, грязно использованной и здесь не веяло черной аурой призыва Пиковой Дамы. Однако… Это тоже по своему было нечестно по отношению к Диме. Я не подумал об этом. Ни о чем, я блять, вчера не думал. Я просто тупое животное. Собака, что лезет на стол хозяину, воруя сосиску, жмурясь, жадно поедая её с чавканьем как можно скорее, зная, что через пять секунд тебя будут нещадно бить и покрывать матом. Но как же хороша эта сосиска. Лучше тонны сухого корма, заполнившего доверху твою миску. Я почистил зубы и сухой привкус пропал. Я умылся, и голова чудом чудесным перестала ныть. Очень быстро я ретировался из ванной, отказываясь и от этой привычки, растягивать утреннюю рутину. Тем более сейчас обед. Вчера я нажрался в клубе и несколько раз переспал с охуенным парнем. А теперь у меня похмелье. И Димы дома нет, чтобы пошутить об этом нелепом Данковском. Никакой рутины. Вернувшись посвежевшим, я снова запрыгнул к Саве и болтал с ним о еде, о том, что мы будем делать, еще о чем-то. Без умолку. Доставщик пришел вовремя. Я наглядно выставил ему пять звезд на телефоне Арских и дал чаевые в виде пары соток, которые лежали на тумбочке у входа брошенными уже так долго, что стали бесхозными. Теперь они вот этого парня в зеленой куртке, который принес мне зеленой еды, заказанной специально для меня Савелием, который так заботится о моем здоровье, что спит со мной без резинки, а потом заказывает мне полезный обед, потому что… Любит меня побаловать? Пообедав мы вернулись в кровать. Прямо таки магнит там запрятан в жестком матрасе. Я включил нам фильм на ноутбуке. Мы быстро сошлись на чем-то, о сюжете чего можно не переживать, и где можно поржать (это был мой отдельный запрос). Когда Сава лежит здесь, со мной, я все равно не могу сконцентрироваться ни на чем другом. Я все время чувствую их — безжалостных бабочек-эйфоретиков. Я хорошенько устроился на его груди, он придерживал меня за руку. Мы реально начали смотреть фильм, нещадно критиковали его и смеялись больше над актерами, чем над шутками. Это первые минут двадцать, потом все поутихло. Секса не хотелось, как ни странно. Хотелось иногда целоваться, касаться его, постоянно. А потом снова забалтывать и делать вид, что я переживаю за героев, чьи имена я вообще не мог запомнить. Эта маленькая игра нравилась мне больше всего. Постепенно, Сава ввел новые правила, забираясь пальцами мне под свободную футболку прямо во время жаркой дискуссии и глядя в глаза… Мои руки тоже подтянулись. Он оголил мне живот, замер, я тоже, сглотнув, и… вдруг попытался меня пощекотать! От того насколько это тупо и неожиданно мне стало смешно. Да и щекотно же, правда! И это все, что он запомнил со вчерашнего вечера??? Сава угарал с меня, звеня смехом, и зашел дальше, задев сосок. В шакальные случайности я не верю. Ничего не могу поделать со своей откровенной реакцией на его пальцы, здесь. Он услышал. Уже медленнее задрал мне майку до горла и навис надо мной большой тенью, не спеша целуя кожу рядом с чувствительным местом, поглаживая мой живот, уже вовсе не щекотно. Я ухватился за его плечо, чтобы пережить первую волну жара, да так и вцепился намертво. Где-то на фоне заиграла мелодия из фильма. Перестав мучить меня, Сава накрыл губами сосок и ощутимо обвел его кончиком языка, надавливая, продолжая влажную дорожку к ложбинке груди, спускаясь с лестницы ребер, к мягкому животу. Мурашки закоротили по позвонку, как оголенный провод, отдаваясь в затылок — и меня тут осенило! Какая-то нейронная связь в мозгу восстановилась в тот миг! — А ты мне кое-что обещал. — шепнул я, примеряя маску соблазнителя. — Теперь то я все помню. Сава поднял на меня голубые глаза с высунутым языком, но это было не смешно, а сука, пошло. От одного его вида надо мной кровь с новой силой хлынула к лицу, и члену. — А-а, ну да. Какая у тебя замечательная память. — он посмотрел еще ниже, на мои свободные шорты, которые еще не сильно выдавали меня. — А еще что-нибудь запомнил?.. Вроде бы… Я и сам предлагал ему отсосать, раз десять. И может быть еще что странное говорил. Много странного. Тоже свелся на его пах, вспоминая, что там у Савы. Больше по ощущениям, чем по виду. И чет понял, что вот вообще не готов… Ни морально, ни физически, ну никак. Бля. Страшно. Для этого мне определенно надо набухаться, и сильно. Да и сейчас вот поза у Савелия очень уж красивая! Можно сказать, подходящая. — Не-е, что-то после твоего обещания все как в тумане. — чтобы хоть как-то подкупить Саву я сделал невероятное: прикоснулся к себе, кончиками пальцев легко проводя от груди до живота, снова намекая на нужное место. — Не могу думать ни о чем другом. — Манипулируешь. — усмехнулся он, придержав мою руку у резинки шорт. — Да. Получается? — Грубо, очень грубо. — он выгнул бровь так выразительно, как мало у кого получается. — У меня первая доза бесплатно, а уж дальше… Не, не, не. Так не пойдет! Я готов был вести дебаты за отсос до посинения, доводы находились сами собой. — У меня сегодня день рождения! — Твой день рождения в августе. — тронул он меня по лживым губам. — М, да? Точно. Это чистая правда. Откуда он знает? Не ожидал, немного даже сбило с толку. Ну, да ладно. Я не отступлю. Попробуем еще разок… Помоги, Господи, ты мне сейчас нужен, как никогда. Мне было пиздец как неловко совращать Саву трезвым — секусальность явно не моя сильная сторона, но вот до такого я опустился, неужели он не видит! Я присел напротив его лица, обхватив затылок рыжего и обольстительно выдохнул в губы: — Просто хочу поучиться… У профи. Любит же он в любой непонятной ситуации называть себя «профи»? Сава тоже понизил голос, опуская взгляд на мои приоткрытые губы: — Совет от профи: секрет всегда в практике, а не в таланте. — А у тебя талант, или практика?.. — И то, и другое. — улыбка без всякой застенчивости, как у легендарной прошмандовки. Я погладил его против шерстки по волосам и смотрел на него влажными глазами, как на ебанную боженьку секса. Что было не далеко от моей собственной веры. Не касался его губами первый, держа расстояние в пару сантиметров. Еб твою мать, Савелий, как же с тобой сложно!.. Получилось. Секунда и Сава подался вперед, цепляясь за нижнюю губу. Я встретил его жадный поцелуй с языком, с удовольствием сплетаясь с ним, и пропал. Он моментально углубился, пропуская все, что похоже на прелюдию в засосе. Будто вставил без подготовки до самого конца. Беспорядочно сменяя губы языком, язык губами, чтобы вновь скользнуть тем жадным чудовищем мне в рот. Я даже растерял всю обретенную наглость, забывая о том, кто из нас повелся на что? Савелий прекрасно понимал, что схавал наживку. Но сделал все, чтобы я пожалел, когда он так же неожиданно прекратил поцелуй, от которого голова продолжала идти кругом, оставляя после себя лишь привкус горечи вишневых сигарет. Разогрев меня, он неспешно склонился к месту, где остановился. Наслаждаясь каждым поцелуем Сава спускался ниже пупка. А я сгорал от каждой прожитой секунды на этом свете. Мало ему было растягивать время, как он придумал еще один вид пытки, обхватив мой изнывающий член через шорты. Локти сами собой подкосились и я полностью лег на подушку, беспомощно наблюдая за работой «профи». Профи садизма. Оттянув пальцем шорты вместе с бельем, рыжий будто бы неожиданно и приятно обнаружил под ними измученный стояк. Когда он высунул язык, я и сам, как собачка, повторил, проводя по засохшим, скучающим губам. Сердце пропустило удар, еще один. И пусть вся планета подождет. И Сава мне наконец… принялся дрочить, все так же издевательски показывая язык! — Сава… — я щас расплачусь. — Пф. Ты милый. Какой же ты жутко милый, Данковский. — усмехнулся он невероятно тепло, прикрыв глаза. «Милый»? Почему именно это слово, именно сейчас? Мне захотелось закрыться руками от жаркого смущения, а потом… — Бля… Блять… И это было хорошее «блять». Очень-очень хорошее… Его гибкий язык совсем без костей, Сава уже доказал мне это не раз, целуясь. Кончик языка быстро коснулся головки несколько раз, сворачиваясь и изгибаясь, как шершавая рептилия. Влажно и коротко целуя, его губы спустились до самого лобка, чтобы резво обвить языком ствол и проехаться по всей длине обратно, оставляя плоть за собой гореть. Не останавливаясь, Сава сразу насадился, да еще с таким видом, блять… — М-м… блять, блять… Притворяется он или нет, но я начинал завидовать тому, с каким удовольствием он отдается процессу. Это ж надо так… уметь. Я не мог оторвать от него глаз. Одновременно с этим, мне захотелось откинуться на подушку, закрыть глаза и, ни на что не отвлекаясь, представить, что я попал в рай и херувимчики сейчас обслуживают меня по первому божественному классу. Но я не мог просто лежать, тело не позволяло. Мне хотелось извиться в морской узел, сжать что-нибудь, или кого-нибудь. Все горит. Я чувствую каждое движение, будто снова оказался по уши в горячей воде. Да и как же все пропустить… Уверен, он смотрит. Считает меня милым. Черт, черт… Я тоже хочу посмотреть на то, каким Сава бывает милым. Одними пальцами нащупал подвижную голову у себя между ног и мельком глянул, пытаясь уловить там хоть что-то. Скользит краешек вытянутых губ, на самом верху причмокивая, отпускает. Кончик длинного языка загибается колечком, подцепив липкую нить слюны. Красная изнывающая плоть, моя плоть… Никаких голубых глаз, надругающихся надо мной. Я даже, почему-то, расстроился. Но не сильно. Заставил себя подняться в локтях выше и увидел больше. Опущенные белесые ресницы. Умиротворенное, самозабвенное лицо. Так еще интимнее… Сава казался немного другим. Не знаю, как сказать… Но я готов смотреть на это вечно. Как же он хорош. Неужели этому можно научиться? Я так никогда не смогу, а он… Какой же он, ну какой же… Хочу, чтобы все это было моим. Раздавай миру фальшивые улыбки и дешевые комплименты хоть пачками, на них ты богат. Ну, а мне оставь всю грязь вперемешку с уязвимостью. На неё ты так беден. Хочу забрать у тебя последнее… Хочу, хочу… — Сав, все… — я обнаружил, что рука сама по себе сжимала короткие рыжие волосы. — Щас кончу, щас… Услышав это, он резко остановился и поднял голову, будто с секунду соображая где находится, отходя от наваждения, а потом, увидев запыхавшегося, покрасневшего, умоляющего меня, показательно вытер рот большим пальцем, от края до края. Сам то он едва ли краснел. По одному его переменившемуся взгляду я понял, что кончить он мне не даст. Не за «спасибо, Сава, ты лучший». — Ляжешь на живот? Хочу тебя так. — понизил он голос, зачем-то, но это действовало на меня повелительно. «Давай свой зад сюда». Все, понял. Шакал мой тоже много чего хочет. Вот и перестал быть миленьким. Теперь моя очередь. Или получается его… Да кого я обманываю после того, что увидел? Хочу. Это всё. Моё! Я кивнул. Все-таки отсос превращает человека в ангела. Савелий помог мне, вялому и запутавшемуся в спущенных шортах, перевернуться, еще и футболку с меня на всякий стащил, так легко и быстро, будто у него все давно было просчитано. Я очень хорошо ощутил его нагретую руку на спине. Погладив она остановилась, постепенно надавливая, заставляя прогибаться под неё дугой. Заставляя все плотнее упираться в горячую кожу сзади. Меня пла-а-авит. Я подбил себе подушку, крепко обнимая ту, и зарылся с носом, глухо простонав в неё от двух пальцев внутри. И кончил то в итоге, просто блять… от того, как нежно он поцеловал меня в спину.