"Блэкам всегда были безразличны обстоятельства. Мы можем выйти из любой ситуации — не умом и хитростью, так силой, сносящей любые преграды" © Хроники Рода Блэк. Мисапиноя Магента Блэк.
Поломать шоколад на части, взболтать яйцо с сахаром (можно взбивать миксером, но венчиком ему казалось вкуснее), размешать соду в сметане, соединить всё и перемешать до однородной массы. Можно добавить соль и ванилин, но он предпочитал это делать чуть позже, когда смесь немного постоит, ввести муку и старательно перемешивать, чтобы не допустить комочков. Это успокаивало. После такого стрессового утра хотелось заняться чем-нибудь знакомым и приносящим удовольствие. Например, хобби. Всё его окружение, семья и СМИ были твёрдо уверены, что кулинария — это женское занятие, но сам он так не считал. Коля считал, что люди должны заниматься, тем, что им приносит удовлетворение. И не важно, предполагают такое гендерные стереотипы или нет. Поэтому он продолжал заниматься кулинарией. Для успокоения — лёгкий, но необычный завтрак; в свободное время — сложные и интересные рецепты; на праздники — семейные блюда из старой, разваливающейся книги, куда их записывала ещё его прабабушка. Глубокая белая тарелка со смесью заняла своё место у плиты, а Колю как прострелило — жар, боль и крики на несколько долгих мгновений заслонили собой весь остальной мир. Когда парень пришёл в себя, то вновь увидел родную кухню, знакомые столы и стулья, окно, в которое он смотрел каждое утро перед тем как идти на работу. Маленькие, вечно куда-то спешащие человеческие фигурки, настраивали его на нужный лад; вспоминались текущие дела, находились новые варианты решения и подходы. Сейчас же этот утренний спокойный вид был, как удар поддых — всё вокруг было целым, хотя только что горело, всё вокруг было его собственностью, хотя его теперь там никогда не будет; всё вокруг было его жизнью, хотя он умер. Очнулся он, впиваясь пальцами в столешницу и вжимаясь в неё лбом. С глубоким выдохом он вернулся к готовке. Расклеиваться и сосредотачиваться на травматичных событиях сейчас было нельзя. Ни в коем разе. Девушки — Дарья и Мириам — решили осмотреться и понять, что тут вообще есть. Их голоса доносились из другой части Комнаты, так они назвали это место. Дарья, та которая имела психологическое образование и попала в аварию, предполагала, что это всё — гибрид их тройного подсознания (на счёт определения девушки даже немного поспорили, но скорее для прощупывания друг друга, чем серьёзно). Капелька масла с раскалённой сковороды неприятно ущипнула за руку. Это всё удивляло Бунина, но как сквозь вату или пупырчатый слой — он мог чувствовать боль (копчик болел до сих пор), мог трогать предметы и готовить, но при этом нарушать законы физики не мог. Должного же эмоционального отклика на всё это не было, лишь апатия. Будто чересчур быстрая мутная река-жизнь текла мимо него, а он ничего сделать не мог. Да и не хотел особо. Руки привычно готовили, а в голове начали медленно появляться вопросы: интересно, можно ли здесь есть? А ходить в туалет, душ? Коля был из того типа людей, который не мог терпеть подвешенного состояния. Он считал, что любой, даже самый неприятный ответ, лучше отсутствия такового. Поэтому, конечно, нужно было последовать примеру девчонок — узнать, попробовать, найти хоть какие-то ответы, но… Но не хотелось ничего, кроме еды. Приготовить, поесть и можно будет немного прийти в себя. Расфасовать всё по полочкам и решить, что можно сделать. Составить какой-то план. Найти в себе где-то силы, и взять, наконец, контроль над ситуацией. После такого решения стало немного легче — неприятные ощущения (и это мягко сказано) отошли на второй план и притаились на периферии, они придут позже. На первое место встали оладушки. Почти готовые, румяные, второй слой, накрывавший шоколад, у первой партии уже почти дожарился, скоро нужно будет снять и залить тесто для новых. Он, сам того не заметив, намешал на три порции. То ли его мозг решил, что раз они тут оказались, то новых знакомых девушек тоже нужно накормить, то ли просто по привычке. Он глянул мельком на двух особ, что заняли большую часть его мыслей; Мириам как раз утянула за собой Дашу куда-то за пределы Комнаты. Ему с кухни было хорошо видно, как они, открыв стеклянные двери нараспашку и перешагнув низкую перегородку, направились в сторону высоких деревьев. В капюшон белой Мириной толстовки спланировал виноградный лист* с зелёной сети, которая обвивала столб, и он задался вопросом: будет ли здесь смена времён года? Пообщаться ближе, подурачиться, да и просто подойти к ним было безумно страшно. Волею судьбы, бога или там какого-нибудь космоса, их, троих незнакомых людей, закинуло в тело тройняшек. Тройняшек! Трёх маленьких, почти одинаковых младенцев… Их жизни (по крайней мере довольно большая часть) будут теперь связаны друг с другом, и нельзя, чтобы они сейчас и много лет после игнорировали его. Коля боялся этого небезосновательно — в прошлой жизни у него были проблемы с социализацией. В школе, в родном Омске, он был богатеньким, но куда больше пацанских компаний и тусовок с алкоголем, ему нравились книги и уют парка и собственной кухни. Его шпыняли. В старших классах стало немного легче и его просто игнорировали, несмотря на его внешнюю привлекательность (и это не его слова, а тех нескольких девушек, что с ним переспали) ни дружбы, ни отношений у него не было. Уже когда он поступил в Москву всё стало куда лучше — у него появилось множество приятелей и знакомых, даже пара парней (тогда то он и понял, что девушки его привлекали мало), но вновь, никаких долгосрочных отношений ни с кем не было. На работе он стал чуть ли не трудоголиком. Ему нравилась его профессия, нравилось быть полезным. Тогда то у него и был парень, с которым они были вместе целых полтора года! Но вряд ли это помогло ему избавиться от скромности и комплексов, потому что позже оказалось, что последние девять месяцев их отношений его парень бегал по любовникам. Но попробовать познакомиться поближе всё равно придётся, так что какой смысл откладывать? Тут взгляд парня наткнулся на горку оладушек. Точно! Каждый человек лучше идёт на контакт, если его покормить — эта житейская мудрость плотно прошила всю его предыдущую жизнь, и есть огромная (84% как-никак) вероятность, что и в новой она будет помогать ему. Поэтому он расположил вкусно-пахнущие пышечки на большую чёрную тарелку (странно, что почти вся посуда и кухня были его, но вот набор чёрных тарелок и модный шоколад в холодильнике — чужие), присовокупил к ним тарелку с ягодами и заварив чайник, отправился на поиски новоявленных сестёр. Пройдя полутёмный коридор, заставленный книжными полками, между которых висели картины в красивых золочённых рамках, а на полу тут и там валялись большие подушки-кресла, он вышел в «гостиную», как Коля назвал часть Комнаты с огромным креслом, диванчиком и телевизором в нише. Там, через стеклянные двери парень прошёл на веранду — светлую деревянную пристройку, где висели большие качели с тканевым пологом и была низкая перегородка, инкрустированная какими-то фиолетовыми цветами. Легко преодолев её, он двинулся в направлении, выбранном девушками. Он не знал, насколько большое пространство занимает так называемый сад, но надеялся, что найти двух шумных людей он сможет. Высокие сосновые деревья образовывали целую рощицу. Яркое солнце путалось в ветках, что порождало солнечных зайчиков на зелёной, усыпанной иголками, траве. Запахи сосен, озона, солнца кружили голову, и что ж, теперь у него в голове был собственный лес, в который можно было ходить в турпоход, или что там делали в лесу (он - парень городской всё-таки, в нём никогда не был). Голоса он услышал минут через пятнадцать и было непонятно — то ли он неправильно выбрал направление, то ли его неожиданные сёстры забрались слишком глубоко. — Зачем ты?.. — Да не боись, они не ядовитые. Это же Prunus padus, а не Paris quadrifolia… Волчьи ягоды ядовиты, а ягоды черёмухи нет, такое объяснение сойдёт? — Ты не можешь просто потащить какую-то неизвестную гадость в рот глубоко в своём мозге! — Слушай, но они же тут для чего-то есть! — Явно не для того чтобы их есть! Это просто твоё бесполезное знание! — И на чём я тогда проверю можно ли здесь хоть что-нибудь сожрать? Интересно же жуть! Девушки стояли около густых кустарников, разъярённо смотря друг на друга. Это был определённо его выход. — Вместо непонятных ягод есть свежие оладьи с шоколадом, — тут Коля смутился от пристальных взглядов двух девушек, скрестившихся на нём, — Ну, если хочешь. То есть хотите… Я просто типа хотел позвать вас на завтрак, хорошо? Он готов был провалиться от стыда сквозь землю. Ну или что тут вместо этого — кора больших полушарий? Взгляд наткнулся на редкие чёрные ягодки, тут и там раскиданные по кустам, из-за которых и произошёл этот постыдный монолог. Ветки немного постукивали и поскрипывали на ветру. Они определённо над ним насмехались. Неожиданно, на правое плечо приземлилась чья-то рука, довольно увесистая, отгоняя самоуничижительные мысли. Мира напротив него широко улыбалась и Даша за её спиной фыркнула, аккуратно освобождая платье из зарослей. От этой яркой улыбки парень немного успокоился и улыбнулся в ответ. — Пойдёмте уже, заодно проведём эксперимент. По идее, если это именно совокупность наших сознаний, то, даже ни разу не пробовав блюда, мы почувствуем вкус, так, как его знаешь ты, — Даша задумчиво остановилась, а после продолжила, глядя вслед уверенно уходящей Мириам, видно ту вдохновило известие о еде, — Хотя это и неточно, ведь ощущения от вкусовых рецепторов воспринимаются каждым мозгом индивидуально. Коля не знал, что на это ответить, поэтому просто пошёл обратно к веранде. Всё таки на пути сюда он сделал крюк по роще, ведь из-за кустов можно было быстро дойти до Комнаты. Даша по дороге сорвала несколько ромашек, а он сам вспоминал была ли в кухне ваза, чтобы поставить туда этот миленький букетик. У парня было множество вопросов по поводу их нахождения в этом непонятном пространстве и их дальнейшей второй жизни. И он решил поговорить с… сёстрами, всё-таки сёстрами (как странно, ему, единственному ребёнку в семье, так называть кого-то!), насчёт этого. Но после завтрака, ведь портить приём пищи своими переживаниями он считал глупым. Даша задумчиво смотрела на веранду — почему-то остальную внешнюю часть Комнаты видно не было — и у Коли в голове возник вопрос. — А если я не пробовал никогда этого блюда? То есть, вообще никто из нас его, получается, не знает на вкус. Даша резко обернулась на него и её аккуратные бровки поползли вверх. — А как ты готовишь, то что никогда не ел? — По инструкции или внешнему виду, это довольно легко — пожал парень плечами, для него это было естественно. — Серьёзно? Я похоже ничего не смыслю в готовке. Даша выглядела довольно комично и Бунин не сдержался и прыснул — Дарья сказала это слишком уж печально с всё ещё удивлённым лицом. Девушка тут же пришла в себя, помотала головой, и тоже засмеялась. Что ж, Даше не чужда самоирония и наезжать на него не собирается. Это определённо маленькая победа. За разговором они дошли до гостиной, где сидела Мира, ёрзая от нетерпения. Девушке явно хотелось «провести эксперимент», как выразилась Даша, ну или просто поесть, как было приятнее думать Коле. Он искренне надеялся, что им понравится.***
— Это просто божественно! Оно просто тает во рту… Можно, пожалуйста, добавку? Раскрасневшаяся Даша больше не думала о своих экспериментах, просто наслаждалась едой. Мира просто выразительно постанывала и смотрела на него, как на божество. Парню их реакция была невероятна приятна — раньше он готовил только для себя и подтверждение других людей, что это и вправду вкусно, грело душу. Он положил последнюю оладью Даше, но Мира ловко отхватила вилкой половину и запихала себе в рот, пачкая шоколадом его белоснежную стойку, где они расположились. Даша проводила половинку грустным взглядом и тут же начала быстрее есть свою часть — пока снова не украли. Мира же с полным ртом виновато посматривала на Колю, а потом всё-таки встала и вытерла стол. Сам парень же только смеялся над этим, потому что девчонки вели себя очень смешно. На его часть никто не покушался, но он тоже начал есть быстрее, на всякий случай. Доев, Даша откинулась на маленькую спинку барного стула с длинным счастливым выдохом. Мира же неожиданно встала и начала убирать за ними: поставила все тарелки в стопку (сверху примостилась мисочка из-под ягод, которые почти сразу съели), собрала вилки, снова вытерла стол и сгрузила всю посуду — ту, что парень использовал при готовке тоже — в посудомойку. И всё это она делала, напевая и пританцовывая под охреневшими взглядами Коли и Даши. Когда она села за стол, то, наткнувшись на их непонимание, только и выдала беспомощное: — Что? Бунин не мог понять почему она убралась, хотя это было и приятно — убирать после готовки и завтрака не было никакого желания. Но ведь, это по идее его территория, её никто не просил, да и Мира совсем не выглядела, как типичная девушка-домохозяйка. Даша усмехнулась и лениво прикрыла глаза. — Ты просто убралась? Мы же ничего не говорили, не просили, ничего… Мириам вопросительно наклонила голову к плечу, вызывая какие-то звериные ассоциации. Потом до неё дошло и она широко улыбнулась — Коля заметил, что она в принципе часто улыбается, будто под препаратами. — Просто раньше, когда я ещё жила дома с мамой, готовила она, — Мира пожала плечами, — на мне же была уборка. То есть я постоянно убирала со стола, загружала и разгружала посудомойку. Видимо по привычке. Тут подала голос Даша: — Теперь мы знаем, как будем платить за вкусную еду — уборкой. Коля хмыкнул и покачал головой; скучно им точно не будет. Хотя привыкнуть к друг другу в быту придётся.***
После импровизированного завтрака они расположились в «гостиной». Даша заняла облюбованное кресло, смотрящее на дверь, а не на телевизор, Мира приземлилась на большую подушку лежащую на полу, сам он забрался с ногами на белый диванчик. Им нужно было обсудить их будущее взаимодействие на протяжении следующей жизни, но если конкретно, хотя бы на первые годы. Сели так организованно обсуждать это с подачи Коли. Парень был рад, что когда он предложил данную тему, девочки восприняли её с энтузиазмом. Может все его волнения по поводу их взаимодействия были напрасны? Но это он узнает позже, их реакция должна быть более постоянной. Мысленно он обобщил их нынешнее, изменившееся положение: сейчас они трое были младенцами, в другой стране и в другой семье, что на самом деле было не круто. Если сказать честнее, то довольно-таки плачевно, учитывая развлечения у маленьких детей: орать, срать, жрать и спать. Коля печально вздохнул от подобной перспективы. Хотя, если во сне они постоянно будут оказываться здесь, то они смогут найти себе развлечения. Начинать, естественно, никто не горел желанием. — Так, окей. Раз никто больше не хочет говорить, — Мириам с надеждой переводила взгляды с одного на другую, но получив лишь подтверждение своим словам, цыкнула, — Нам стоит обсудить, что вообще мы собираемся делать. — Жить, разве нет? Коля не хотел перебивать девушку (сестру, нужно запомнить), но он не понял что она хочет этим сказать. Получив испепеляющий взгляд, он закатил глаза, но продолжил слушать. Не перебивать, так не перебивать, че сразу то дырку прожигать. — Мы все взрослые люди и понимаем, что для того, чтобы быстрее получить хоть какую-то самостоятельность, нам нужна информация. Амёбно существовать несколько лет, мне кажется, слишком удручающим, поэтому предлагаю собирать и раскладывать по полочкам всю возможную информацию. Где-то услышали название города, где-то факт биографии, где-то чью-то профессию и вуаля! Мы уже имеем, хоть какие-то представления об окружающем мире. Мира довольно улыбалась и парень уже хотел поинтересоваться, зачем им нужно знать о мире, если планета Земля и Англия на ней - одни и неповторимые, как вмешалась Даша. Девушка смотрела на новоявленную сестру чересчур пристально, ища видимо в словах двойной смысл. И похоже нашла. — Ты слышала больше, чем рассказала нам. В каком мы мире? Войнова виновато опустила голову, а потом перевела задумчивый взгляд на веранду. За стеклянными дверьми всё также цвели выдуманные растения, раскачивались деревья на несуществующем ветре. — Я… Черт, это похоже на бред. Наша биологическая мать говорила про Моргану, которая из истории про Артура и его рыцарей круглого стола, а повитуха какой-то тарабарщиной на латыни заставила меня заснуть… Я не знаю что-да-как, но я сомневаюсь, что мы в обычном мире. Или по крайней мере, у нас необычная семейка. Говорила она куда тише и медленнее, будто боясь показаться сумасшедшей. Парень уже хотел засмеяться с такого явного розыгрыша, но… Взгляд девушки, побелевшие костяшки от того, как сильно она сжимает кулаки и поблёскивающие на них кольца, её тихий, дрогнувший пару раз голос — всё это говорило в пользу правдивости рассказа. Класс, возможно они попали в какую-нибудь магическую семью по типу Аддамсов и вместо игрушек будут играться с гильотиной. Больше, кроме сказок, Коля ничего сверхъестественного и не припоминал — его такое не интересовало. Ту же семейку Аддамс он смотрел по настоянию его тогдашней девушки и весь фильм он позёвывал. Сейчас это могло оказаться реальностью и это… пугало, но в тоже время будоражило. — Если что, я в таком не разбираюсь. Могу разобрать максимум век, касту, к которой принадлежит наша теперешняя семья и их отношения с законом. А вы? Мира на него взглянула сначала непонимающе, но потом, как загорелась и застрочила как из пулемёта: — Да-да-да! Мы можем разделить обязанности! Если учесть, что каждый из нас разбирается в своей определённой области, то у нас будет больше шансов собрать и проанализировать информацию, сделав верные выводы! Мы будем дополнять друг друга! Я тогда отвечаю за фэнтезийную часть и разные мелкие детали, типа каких-то этнических привычек. Вы знали, например, что в Лондоне свой особый говор, многие вопросы задаются в рифму. Если человек не отвечает правильно, значит чужой, так жители столицы проверяют новых знакомых и соседей. Он этого не знал, и если честно не хотел знать. Даша задумчиво водила алым ноготочком по губам. Она смотрела будто в никуда и наконец приняв решение, тряхнула головой сосредоточив своё внимание на них. — Что ж, тогда я отвечаю за психологический портрет окружающих нас людей. Хотя, и с фэнтези-частью могу помочь, я любила такие книги. А дальше разберёмся на ходу, учитывая наши знания. Только тогда все наблюдения нужно где-то фиксировать, чтобы потом возможно было провести анализ. Причём для каждого свой, наиболее удобный. Ведь это может повлиять на качество наших наблюдений. Мириам на это только покивала. Коля же восхитился Дашей: даже в такой обстановке, та умудрялась сохранить спокойствие и любовь к изучению чего-то нового. А может это была черта характера. Или её не так просто было выбить из колеи, как его самого. Бунин чувствовал себя неожиданно бесполезным. Это как родится калекой в здоровой семье — вроде ты не виноват, но всем усложняешь жизнь. Мира долгим взглядом гипнотизировала кофейный столик, находящийся посередине гостиной. Маленький деревянный «пенёк», с водружённым на него стеклянным блином, вписывался в окружающий хаос, и поэтому они почти и не обратили на него внимание. Девушка подползла, комфортно усесться на полу она не смогла, поэтому просто валялась положив подушку под голову, к нему и надавила на деревянную стенку «пня». Скрытая панелька неожиданно открылась, явив им внутреннее содержание кофейного столика: на трёх полочках расположились блокноты, тетради, ручки и ещё какие-то канцелярские принадлежности. С удивлением, Коля приметил на самой верхней полке привычные ручки, которые он покупал обычно себе в офис и присев рядом с девушкой, что уже копалась на другой полке, начал вынимать вещи. Кроме ручек — дешёвых, но довольно презентабельных — там же обнаружились тонкие тетради с твёрдой задней стенкой, синий планшет, остро заточенные карандаши в синем же стаканчике и большая грузная точилка для них. Всё это так или иначе парень использовал для работы — в офисе или дома. И если на рабочем столе в офисе у него стояла красивая подставка для ручек и карандашей (она примостилась у самой стенки шкафчика), то в стаканчике дома теснились все его старые и изгрызенные в приступах задумчивости пишущие предметы. Парень удивлённо достал любимый карандаш — матово-чёрный, с толстым грифелем и нечаянно сломанным задним кончиком. Внезапная мелочь придала этой новой жизни и миру такой нужный уют и спокойствие, который не могла дать даже родная кухня, ведь она теперь ассоциировалась со смертью. Открыв верхнюю в стопке тетрадь он неожиданно увидел знакомые записи — это был его черновик для разговоров по телефону, который дома у него и вправду лежал всегда под рукой. Дальше, по принятому у него порядку, шли документы, что он брал домой, номера телефонов, нотная тетрадь и старые отзывы, благодаря которым он постепенно улучшал работу своей конторы, хотя директором и не являлся, а был лишь обычным служащим. Девочки рядом тоже доставали свои вещи — Даша прибежала немногим позже него — только, в отличие от него, громко рассказывая о своих находках, описывая привычные и нужные вещи — Мира визжала от радости с огромной коробки, где было куча карандашей, ручек и маркеров, даже были наклейки и скотчи, правда, ему непонятно было зачем они. А Даша не могла нарадоваться на свои черновики с записями о нужных ей научных данных и набор гелевых ручек, которые не размазываются. Оставив вещи в хаосе на полу девушки решили полазить в других неприметных шкафах, ведь до этого они осматривали Комнату только поверхностно, не заглядывая подряд во все шкафы. С разных сторон посыпались комментарии: кто-то нашёл пустые альбомные листы, кто-то старые пеналы, кто-то стопку ярких блокнотов, а кто-то толстую тетрадь по анатомии. Коля же не хотел бегать по Комнате и искать другие важные бумажки. Где-то точно лежали его школьные конспекты, ведь некоторые он перечитывал, пустые тетради и журналы по юриспруденции, что раньше большой стопкой высились у него в шкафу. Но сейчас он решил зафиксировать всё что им на данный момент было известно. Ему это показалось хорошим первым шагом в познании этого нового мира. Пустых тетрадей тут не лежало, поэтому он открыл на чистой странице переговорный черновик, который ему больше никогда не понадобится, и аккуратно печатными буквами написал: ИМЕНА: Я —? Даша —? Мириам — Мира? (возможно не так) СЕМЬЯ: — МОЖЕТ БЫТЬ НЕ НАШ МИР (МАГИЯ?) ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ТРОЙНЯШКИ Закончив, он просто постукивал кончиком карандаша по бумаге. Даша с Мирой копались в огромном шкафу, где похоже нашлись и другие их вещи, часы, негромко тикая, показывали час дня. За стеклянными дверьми всё ещё покачивались деревья, причём повторяясь, будто крутилась круговая видеозапись. Коля знал точно только три вещи: у него появились настоящие сёстры; Мира права и им необходимо собирать информацию; они вообще нихуя не знают.***
Странные часы с треснутым циферблатом над входной дверью показывали полседьмого вечера. Хотя они до конца так и не поняли, что именно они показывали: время в реальности или в этом иллюзорном подсознательном мире? Они не знали точно и в ходе, сначала неловкого, но потом всё более активного, разговора они поспорили на щелбан. Коля поставил на то что они показывают время здесь; Даша на время в реальном мире; Мириам же на то, что они пошли с первой секунды их смерти; Дверь наверняка вела в их новые тела, новую жизнь, только она отчего-то была заперта, а ключа они так и не нашли. Вот уже пару часов они просто общались, чтобы познакомиться поближе. Коля старался поначалу не отсвечивать, но видя это Мириам предложила играть в «Я никогда не» и, так как в игре отвечать нужно по очереди, смолчать не получилось. Сейчас он уже расслабился, и они спокойно болтали, высказывая своё мнение на разные темы. Игра постепенно сошла на нет как-то сама собой. Коля не до конца открылся девушкам, но уже мог с уверенностью сказать, что они смогут ужиться вместе. Девушки были добрыми, необычными и интересными, они спокойно реагировали на его мысли и шутки, что невероятно повышало настроение. Боль и страх перед смертью отошли на второй план, и второй шанс сейчас виделся в куда более счастливых красках. Даша вдохновенно вещала о религиях и их последствиях, Мириам сгущала краски, вставляя жестокие комментарии. И тут, на словах про психологические уловки в сектах, дверь резко распахнулась. За деревянной панелью была необъятная тьма, которая начала затягивать их. Зацепиться за что-то или ещё как-то остановить это не получилось — через несколько мгновений он уже открыл глаза в теле младенца. Откуда-то со стороны раздался крик, а его непривычно маленькие ручки запутались в одеяле. Коля забарахтался активнее — под одеяльцем было душно, да и неудобно, когда тебе все конечности плотно прижали друг к другу. — Посмотри, дорогой, это Кастор, твой первенец. Что-то подхватило его и когда он смог прийти в себя после мельтешения невероятно огромных предметов перед глазами, то он увидел страшную рожу. Даже не так. Рожу с большой буквы Р. Лицо державшего его в первый раз мужчины было огромным и довольно молодым. Даже юным. Ещё не было ни усов, ни бороды, со своего угла обзора Бунин видел едва ли не один квадратный гладкий подбородок. Нос слегка выглядывал из-за него, а вот глазки выглядели совсем маленькими. Голова поворачивалась с большим трудом, но его попытки завершились успехом — успев заметить стоячий воротничок, обхватывающий мощную шею, он смог рассмотреть обладательницу нежного грудного голоса. Молодая женщина с тёмно-каштановыми волосами, собранными в пучок, с добрыми тёмными глазами и яркой улыбкой стояла рядом с мужчиной и от его действий заулыбалась сильнее. Мягкий оранжевый свет придавал её измождённому лицу, более здоровый и красивый вид. Ему захотелось перекочевать к ней на руки (молодой мужчина, конечно, хорош и всё такое, но он совершенно не умел держать младенцев и Коля с каждой секундой всё больше опасался за сохранность своей шеи), поэтому забарахтался снова и наконец, высвободив одну руку из плена протянул её к женщине. Точнее попытался. Непослушная более ему конечность обрадовалась свободе и заехала ему в глаз.'Блядь! '
Смена ролей произошла быстро; вот он уже вновь надёжно упакованный удобно лежит на руках их матери, а отец подходит к кроваткам, чтобы успокоить кричащую девочку. Мать начала над ним ворковать, но он не сильно вслушивался, куда интереснее были ощущения от женщины — голос звучал в самом сердце, а вместо духоты помещения он теперь ощущал лишь приятное тепло, будто у него в груди поселился огонёк и теперь грел его душу. — Элла, они восхитительны, но ты наверняка устала. Женщина сверху чуть заметно кивнула, но подошла к мужчине и соответственно кроваткам. Коля не мог увидеть девчонок со своего положения, лишь верх деревянных стенок манежа. Пока их биологическая мать представляла девочек отцу (Дарья — Диадема, Мириам — Мира, но он после своего времени ничему уже не удивлялся; они однозначно в семье с волшебными заморочками), парень залип на резьбу. Дело в том, что кроме красиво вырезанных волн, фигур и даже какой-то сценки с чайкой, там были странные закорючки, похожие на буквы. Но сколько бы Коля не сравнивал с русским и английским алфавитом, ничего похожего не нашёл. Списав на латиницу парень отвлёкся на чётко слышимый знакомый голос: 'Твою мать, отойди от меня! Господи, почему вы придурки такие огромные! Не суй свои сосиски в моё лицо блять, могла бы — откусила. Сука! ' Мирин ор неприятно ввинтился в висок, отчего парень сморщился. Как та говорила без помощи рта, в младенческом возрасте, он даже знать не хотел. К сожалению, такое простое действие его тело восприняло, как сигнал к истерике. И вот вроде он не хочет этого, но заливается слезами и криком в компании девочек. Мать только устало вздохнула и её красивое лицо стало таким каким обычно и бывает у рожениц — мученическим. — Дорогой, похоже, что и мне, и детям нужно поспать. Поможешь? Мужчина кивнул и, отойдя от кроваток, приобнял жену за плечи, чмокнув в висок. — Клади Кастора, сейчас я всё сделаю, Элла. Ощущение тепла и уюта прекратилось, снова стало неудобно, душно и останавливать истерику тело не было намеренно, поэтому ещё накатилась усталость. День выдался насыщенным и у Коли хватило сил только на то, чтобы закрыть глаза.