Туманным перевалом смешалось небо

      Сладкий горизонт, словно мыльная пена, пузырился мелкими синевато-розовыми облаками, которые изредка отливали дымным серым пеплом, тут же растворявшимся в совсем зимней утренней лазури; — Дазай, удобно облокотившись на холодный подоконник, медленно вытянул руку вперëд, будто бы перебирая морозный воздух пальцами; — почему я не сопротивлялся, Господи? Чувствую себя изнасилованным, ей Богу, вот только заявление на этот случай написать никак не удастся. Боже, я такой дурачок… Почему я не могу использовать свой язык по назначению? Вот у Накахары ловко получается, причëм по двум назначениям. Я даже дважды кончил. Лучше бы дважды скончался, вот честно. Может быть, стоит представить, что мне приснился минет от этого несносного мальчишки? Самообман — это хорошо. А сам недавно хотел, чтобы Чуя от него отказался, вот я молодец какой; — Осаму то и дело поглядывал через спину назад: маленькая чернявая девочка неуклюже вылила горячий суп из окна, едва не ошпарила им бродячего рыжего кота, который тут же ощетинился и резко отпрыгнул назад, оставляя глубокую борозду на рыхлом снегу.       Несносный мальчишка совсем недавно уехал, напоследок спросив, хочу ли я с ним встречаться. Я не смог ему ничего ответить, только сообщил, что точно дам ему ответ в СМС-сообщении — он ответил, напишет первым. Если он так сильно надеется на отрицательный ответ, то пожалуйста.       А мне ведь понра… Я точно ëбнулся, бессомненно. Местами, конечно, было приятно, но в основном хотелось выпить яду, да, именно так и никак иначе.       Осаму задумчиво склонил голову на бок, услышав, как его мобильник пропиликал, оповещая о новом сообщении; — он, наверное, ещë даже из города не выехал, а уже вздумал меня донимать; — кареглазый с каким-то неожиданным для себя нетерпением вытащил телефон из кармана, — сколько мне? Двенадцать? А, тогда понятно, почему мне казалось, что я веду себя как-то странно для своего возраста. «Как жаль, что мы не успели потрахаться. Надеюсь, в следующий раз ты будешь порешительнее. Понравилось, как я работаю языком? ;) Жду такой же техники к своему следующему приезду»       Лучше бы своей кончины с таким нетерпением ждал. Это и ко мне и к тебе относится.       Хорошо языком работает, чертяка.       Что? «Жди повестки в суд» «Ой, как страшно. Может, мне лучше дождаться, когда ты сам сядешь на мой член?»       Нет, лучше повестки в суд дождись: после этого мне навряд ли захочется утопиться. А чуин вариант ведь намного вероятнее моего, Боже, Господи. В моëм возрасте, наверное, уже странно просить маму написать заявление за меня, верно? А так хотелось — всë стало бы намного проще. «Я совсем не успел понаставить тебе засосов. Нравится тот, который я сделал на твоëм бедре? :)»       Понравился, если бы этот след был укусом ядовитой змеи, а не твоими слюнявыми поцелуями. «А вдруг ты ядовитый?» «А вдруг ты СПИДозный?» «Это бы отбило у тебя желание лезть ко мне?» «Нет» «Жаль»       Шатен медленно переступил с ноги на ногу и ловко запрыгнул на деревянный подоконник; — ледяной ветер неприятно щипал спину, но Дазай совсем не обращал на это внимания даже тогда, когда мелкие искристые снежинки начало задувать под хлопковую футболку, а кудрявые волосы на затылке еле-еле покрылись колючим инеем, какой приятно собирать разгорячëнными ладонями с кустов малины в саду, стоит уже тëплому февральскому солнцу слегка пригреть блёкло-серый снег; — кареглазый совсем низко склонился над экраном телефона, когда наглый рыжий написал «Давай встречаться?», а затем скоро отправил «Я тогда точно куплю сливки и буду трахать тебя ночами напролëт; Наконец-то твой ротик займëтся делом, а то он уже наверняка в нетерпении, и не говори, что я неправ ;)»       Нет, блять, не прав. Не-не, на хуй, на хуй. «Я не хочу с тобой встречаться» «Ты подумал?»       Я… Да, я, пожалуй, не любитель сосать хуи. «Я подумал» «Ладно, понял тебя»       И неужто он не станет и дальше донимать меня этим вопросом? А приставать перестанет? Если да, то слава Богу. Так ведь?.. Я точно какой-то странный.       Осаму плохо удавалось разглядеть сквозь розовый утренний туман то, как медленно двигались пудровые плотные облака и то, как в них вязко застревали цветные воздушные шарики, скоро пропадавшие в холоде тёмно-фиолетового неба, на которое всегда очень приятно смотреть, когда его в конце концов густо обдаëт мартовским теплом; Дазай закрыл окно и встревоженно вздрогнул, когда в него громко ударилась большая старая ворона, звонко стукнув клювом по стеклу; — разве они не должны держаться подальше от людского жилища в таком возрасте? — кареглазый медленно поднял деревянную раму вверх, желая запустить продрогшую птицу в дом, но та испуганно вздыбилась, зычно каркнула и слетела под припорошëнное льдистым инеем дерево в рыхлый колючий снег; — и что же я собирался с ней делать, если бы она всё-таки залетела в дом? Когда это я в ветеринары заделаться успел, что-то не припомню? — шатен задумчиво закусил губу, снова возвращаясь мыслями к рассуждениям о том, что Чуя может прекратить попытки добиваться его.       И это, что ли, плохо?       Плохо. Когда раздвоение личности плохо, Боже.       Может быть, мне станет намного легче после того, как я с ним пересплю? Ты дебил? Нет, ну точно дебил, если полностью допускаешь такие варианты. Мне явно вредно думать: я уже начинаю разговаривать сам с собой.       Дазай скоро напечатал сообщение «И ты больше не будешь со мной общаться?», недолго подождал ответа и сунул телефон обратно в карман, просидел возле окна ещë некоторое время и угрюмо нахмурился, — неужто он просто хотел трахнуть меня да и всë? Как странно бы это звучало, если бы я до сих пор даже не догадывался о его дурацком образе. Сложно понять по его обычному поведению, захотел ли бы он просто дружить; интересно, как же выглядит дружба внутри его образа? Со мной, наверное, никак, потому что он явно так сильно старался полапать меня не ради обыкновенной дружбы. Неужели ему не будет жалко потраченных усилий, если он просто прекратит со мной общаться? А вдруг я передумаю?       Что значит, блять, «передумаю»? Что за дурацкое внезапное желание получить хуй за щеку? Пальца в жопе было мало, поэтому надо, чтобы обязательно член был? Не думаю, что снова получу минет в скором времени. Не то, чтобы мне хотелось, конечно. Но, блять, видимо, хотелось, если я себя так веду, причëм сильно, если я себя так веду слишком часто.       Почему он так долго не отвечает мне? Почему меня это волнует? Почему я не кричу «Слава Богу!»? Влюбился? Неужто влюбился? Нет, ëбнулся! Влюбился… Мне становится истерически смешно от этой мысли.       Осаму вздрогнул, когда на телефон пришло уведомление, с большим нетерпением вынул его из кармана — выпей яду за такую реакцию! — и скоро прочитал сообщение «А ты хочешь продолжить общение? Я понял, что тебе сильно в тягость находиться рядом со мной. Я не смог тебя влюбить в себя — ты считаешь, что мне стоит продолжить мучить тебя? :) Я же уже знаю, что тебе очень-очень не нравится мой образ, но отказываться от него я всë же не собираюсь — привычка и образ жизни»       Именно, очень-очень не нравится его образ. Мне в тягость находиться рядом с ним. Мне явно не хочется мучиться. Ему не удалось влюбить меня в себя! Так какого чëрта я так сильно беспокоюсь о том, что он оставит меня в покое?! Я до ужаса странный! «Дело, конечно, твоë, но это, пожалуй, не логично.»       Если бы ты вëл себя всегда так, то я бы даже на хуй твой сел без обзывания себя тупым идиотом и в процессе, и после него. «Тебе так сильно хочется в конце концов сделать мне минет?»       А если будешь вести себя только так, то мой ответ абсолютно на всë будет «не-не на хуй, на хуй».       Осаму с силой потëр руки друг о друга и зябко вздрогнул, только сейчас осознавая, как же замëрз, — по спине бежали крупные мурашки, а короткие кудрявые волосы на затылке вставали дыбом, покрываясь изморозной снежной влагой, — между делом спрыгнул с ледяного подоконника и с громких хлопком закрыл окно, скоро напечатал: «Нет, так сильно хочется получить его от тебя» — и сдохнуть от стыда в конце концов; — кареглазый невзначай снял крошечную хрустальную снежинку со своего плеча — та тут же растаяла в его пальцах, еле ощутимо обдавая кожу приятным холодом; Дазай едва-едва смог увидеть, как мистер Харрис медлительно поставил пластинку в проигрыватель — густой утренний туман совсем перестал смешиваться со сладкой небесной синевой, морозно пронизывая фиодовый ноябрьский воздух, какой приятно доставать в поздний июньский вечер вместе с бледными, словно светящимися звëздными огоньками в темноте, мотыльками из сачка. «Любишь получать минет, люби и ротик для него раскрывать» «Может, ещë и задницу подставлять полюбить?» «Было бы чудесно»       Ну кто бы сомневался, правда что. Хотя я бы не удивился, если бы всë-таки лëг под несносного мальчишку, чего уж тут скрывать. Честно говоря, я бы уже и не удивился, если бы решился отсосать ему. Все эти рассуждения не означают, что я совсем не желаю себе выпить яду за такие поступки, ни в коем случае. «Как же я хочу тебе присунуть, ты не представляешь.» «И слава Богу, что не представляю»       Блять, представляю же, по всей видимости; представляю, как чужой член плавно скользит внутри меня, приятно надавливая на мягкие стенки; представляю, как Чуя аккуратно кусает за шею, с особой внимательностью стараясь не оставлять болючих тëмных отметин на тонкой коже. Пиздец, я начинаю возбуждаться. Ну вот теперь точно могу сказать, что представляю. Я явно отошëл от темы: точно не было нужды представлять секс с наглым мальчишкой. Какой же я странный, Господи. Это лечится? Надеюсь, это лечится… Хотя, нет, отсутствие интеллекта, я уверен, не лечится.       Шатен задумчиво расчесал холодными пальцами намокшие волосы на затылке, трижды проклял себя, когда ему в голову пришла очень сомнительная идея, но, ведомый любопытством, Осаму всë-таки написал сообщение «Я тоже так сильно хочу тебе присунуть, ты не представляешь.» — это точно должно его удивить, вне всяких сомнений. «Ой, как неожиданно :) Ты же не серьëзно, правда?» «Почему же ты так считаешь?» «Разве я похож на пассива?»       Ты похож на дебила. «А я по-твоему похож на пассива?» «Ну конечно» «И с какой же радости?» «У тебя острые черты лица, стройное телосложение, а задница — просто загляденье»       Бороду в таком случае опустить, что ли? У этого несносного мальчишки тоже черты лица совсем не грубые, стройное телосложение, а на чужую жопу я не заглядывался, насколько помню, а помню я хорошо: Боже, упаси, такое не запомнить; Боже, упаси, вообще когда-нибудь застать себя за таким! «Ну и чем тогда ты не пассив?» «У меня хуй больше» «Не припомню, чтобы такой пункт входил в твои критерии. И почему же ты считаешь, что у тебя хуй больше?» «Ты отказался говорить, больше у тебя моего или меньше, поэтому я сделал закономерный вывод» «Закономерным выводом будет являться только то, что ты извращенец, не отрицай: ты знаешь, что это правда» «Какой же ты грубый, котик»       Ух ты, что-то новое. Когда же я услышу «Какой же ты грубый, грязная шлюшка»? А когда сам смогу его так назвать? Второе интересует меня явно больше. Я бы даже не отказался его так называть конкретно с этого момента. «Считаю, что в таком случае, имею право назвать тебя грязной шлюшкой»       Ого, как скоро я дождался.       Дазай вздрогнул, когда на первом этаже громко хлопнула дверь, слегка прищурился, стоило утреннему морозному дыму на секунду пропустить сквозь себя яркие солнечные лучи, ещë совсем розовые, но уже по-зимнему холодные, хотя и слегка тëплые у самого горизонта, словно бы еле-еле мигавшего и осенне пыльного — Осаму невзначай потëр запершившее горло, — я же ещë не сосал, отчего же? — звонко постучал по стеклу, едва-едва заприметив, что рыжий кот готовился запрыгнуть на крышу их дома с обсыпанного бледным-бледным, словно от старенького ночника, светом дерева. «Ты не собираешься ехать в Огасту?» «Специально, чтобы пососать тебе? Нет, спасибо» «69?» «1000000» «Что «1000000»?» «Цена такому извращению» «Я же не заставляю тебя платить» «А я заставляю тебя платить»       Осаму бездумно вышел из своей комнаты и спустился в гостиную, наконец оторвал глаза от телефона и хмыкнул, — разве я хотел сюда идти? — а затем и здесь подошëл к открытому окну, аккуратно высунулся из него — лицо начало колоть позднеосенним мутным морозцем — и склонил голову на бок, наблюдая за тем, как отец расчищает дорожку к входной двери, невзначай наметая колючие сугробы едва ли не до подоконников. «У меня нет таких денег» «И слава Богу» «Ты хочешь продолжать общение только за деньги?»       Когда это минет стал общением? Когда это я хотел продолжит общение? С чего вдруг Чуя так решил? Я же не говорил этого напрямую, верно? А вдруг я спросил только потому, что хотел наконец-то порадоваться, что это свершилось? Люблю же я сам себя обманывать.       Нужно заняться поиском работу, тогда мысли о чужих членах отойдут на задний план. А я так много думаю о чужих членах? Ну, видимо, да, раз говорю об этом. Проститутку себе, что ли, заказать. С членом. Именно. О, Боже. «От денег бы не отказался. И не припомню, чтобы говорил о том, что хочу продолжить общение» «Значит, я тебя неправильно понял?»       Нет, правильно понял. «Да, неправильно понял»       Слава Богу.       Я говорю и думаю только противоположные друг другу вещи, что ли? Хорошо, если так — будет намного проще. «Что думаешь насчëт прощального секса? За деньги, конечно»       Залупу думаю. Я согласился бы, потому что я глупый дурак. «А ты мне точно заплатишь?» «Да» «Сколько?» «Пускай это останется маленьким секретом :)» «Ключевое слово «маленьким», верно? «Ну вот, ты сам себя лишил маленького секрета» «Я не буду трахаться с тобой за три доллара» «Не за три» ««А за два», я прав?» «Да» «Тем более не буду» «Какой же ты меркантильный» «Всегда рад стараться»       Дазай неловко перегнулся через подоконник, вытянув руку вперëд, чтобы загрести в руку мелкие колючие снежинки, неуклюже соскользнул с окна и скоро свалился в сугроб, тут же вскочил, заледеневшими руками крепко вцепился в оконную раму, быстро забрался через окно обратно в дом, сильно дрожа от холода и окарябывая пальцы; — ужас! Сейчас взвою от того, как сильно озяб! — кареглазый жалостливо промычал, резво-резво растирая облепленные хрустальным снегом плечи; миссис Дазай выронила из рук кухонное полотенце, случайно заглянув в гостиную, — да я тоже в ахуе, ты просто не представляешь каком. Некультурном, это точно. Не сосчитаешь, сколько раз я сказал одно только «блять»; — шатен совсем позабыл выключить телефон и, когда мама случайно глянула на новое сообщение от Накахары, угрюмо нахмурилась. «Как думаешь, у меня получится трахнуть твою маму? И сильно ли вы будете различаться по внешности в темноте?»       Помогите. Как дать маме понять, что он просто идиот? Понять, что я идиот, она явно успела уже давно, но не мне же одному отдуваться. «Твоей маме нравятся помоложе?»       Не добивай, пожалуйста. А если уж добиваешь, то ружьëм, пожалуйста.       Рыхлый пух, словно мармеладный черничный крем в пустом стакане, медленно-медленно оседал, оплавленный дымными тëплыми лучами обеденного солнца, которые скоро разгоняли розовый густой туман, — Осаму точно знал, что от этого утреннего дыма, вившегося к опалëнным полуденной лазурью облакам столбами августских кипарисов, намокали кончики пальцев и ушей, а волосы ещë час после прогулки будто бы покрыты светло-светло-коралловым пеплом; Осаму вздрогнул, когда отец случайно закинул в окно колючую горсть хрустальных снежинок, которые всегда зябко висят в воздухе, совсем не тая, стоит тебе забраться на самую вершину гору. — Осаму, что случилось? Быстрее в горячий душ!       Миссис Дазай мягко подтолкнула шатена к ванной, — о, Господи, спасибо, что решила проигнорировать содержание этих СМСок, — тот громко стучал зубами от холода, но, когда мама вернулась с полотенцем, сильно постарался больше этого не делать, дождался, пока женщина выйдет из тут же нагревшейся комнаты, включил горячую воду и резво перебрался через белый гладкий бортик прямо в одежде, едва-едва не забыв вытряхнуть телефон из кармана на пол; — весь в снегу, ужас! Надеюсь, он будет работать; или, надеюсь, что он не будет работать, тогда я наконец-то отдохну от несносного мальчишки, — кареглазый мелком глянул на экран телефона, стоило тому засветиться из-за нового СМС-сообщения, — ну вот, как же так? Нужно топить лучше: других выводов сделать уж не могу. «Я бы отодрал и тебя и еë как след…»       Мне не нужно прокручивать СМСку вниз, чтобы понять, что там написано. И мне не нужно печатать что-то в ответ, так как Накахара знает, как смачно и долго я посылаю его на хуй. «Мне очень понравилось трогать тв…»       Это предложение о глупом слове «дырочка»? Вероятно. И мне понравилось. И в окно выйти явно понравится, Господи, помоги. Что значит «и мне понравилось»?! Откуда во мне такая нелогичная любовь к хуям?! «Я бы сегодня тебе даже минет сдела…»       Так, а вот тут уже интересно. На каких же условиях? Не может же всë быть так просто, верно? «Только в позе 69», вероятно. Ему стоит начать платить мне деньги за моральный ущерб.       Дазай скоро отогрелся в горячей воде, постарался поскорее набрать ванну до краëв, чтобы явно заслуженно расслабиться, едва ли не ушëл под мыльную воду с головой, резко садясь и облокачиваясь головой на самый бортик так, чтобы мокрые волосы не лезли в лицо; — Жалко, ими задушиться нельзя, когда я мелю такую хуйню. — Осаму безынтересно краем глаза увидел сообщение от несносного мальчишки «Не дрочи без меня, малень…», — ставлю на «маленькую шлюшку» или «маленькую сучку».       Стоит ли посмотреть?       В пизду: я слишком устал да и уже пригрелся. Не буду смотреть, чего он там понаписал.       Шатен неловко пергнулся через борт ванны, когда Чуя отправил ему сообщение «Я, возможно, приеду на неделе», — Боже, пожалуйста, пускай будет «Я, возможно, приеду на неделе в место без связи», — Дазай мокрыми мыльными руками скоро напечатал ответ «Зачем?», тут же получил ответ «Чтобы потрахаться, разумеется», Осаму фыркнул «Потрахайся как-нибудь без меня, пожалуйста», Накахара скоро отправил «Прости, но встаëт у меня только на твою упругую попку. Ты не представляешь, каких усилий мне стоило то, что я не наоставлял на ней засосов. Считай, тебе повезло».       Мне бы повезло, если бы тебя переехал поезд. Боже, какой же я грубый. «Хочешь, выебу тебя без резинки? Потом пальцем дотрахаю, пока из тебя течëт моя сперма. Хотя, не думаю, что ты кончишь позже меня, так что тебе придëтся потерпеть, пока я наиграюсь»       Он заслужил. Определëнно. Бессомненно. Грузовой поезд. Длинный-длинный.       Воздух у самого горизонта скоро окрасился фиолетовым блеском лавандовых лепестков, которые обычно пожухло облетают с сиреневых цветков в колючую сухую траву в начале хмурого сентября, до сих пор сохранявшего в своей лазурной небесной сладости августское тëплое сияние летних вечеров, — Осаму это свечение всегда казалось до одури горьким, будто нагретое тëмное пиво, забытое на деревянной скамейке в кисловатом чахлом парке. «Заплачешь, если я буду груб?»       Я в любом случае заплачу, если буду спать с тобой, не беспокойся. «Мне бы очень хотелось посмотреть на твою заплаканную мордашку И раздолбленную дырку» «А мне бы очень хотелось посмотреть на деньги, которые ты мне заплатишь за секс с тобой» «Я не заплачу тебе» «Я не буду трахаться с тобой» «Как же сильно ты зациклен на деньгах; неужто без них ты не раздвинешь передо мной ноги?» «Начнëм с того, что я вообще не намерен раздвигать перед тобой ноги» «Хорошо, а перед кем намерен?» «Что ты собираешься делать с этой информацией?» «Найду счастливчика и утоплю, разумеется, иначе зачем же мне спрашивать?»       Сарказм? Сарказм же, верно? Сарказм, Боже? «Меня заодно утопи» «Я не некрофил» «Пока я не остыл — не считается» «Как ловко ты придумал» «А то»       Осаму обнял свои колени в воде, уложил телефон на скользкий бортик ванны, — как бы не утопить его, иначе как-то невесело совсем будет; хотя тогда меня доставать никто не сможет, никто не дозвонится; нужно специально сейчас утопить мобильник и от чуиного настырства я спасëн, кареглазый даже почему-то согласился на эту идею, уже зацепил грань телефона пальцами в готовности потянуть тот на себя и опрокинуть в воду, но вовремя остановился, — Господи, я, что ли, глупый? Явно же глупый, Боже. Даже не глупый, а неадекватный, сумасшедший. Как? Почему? О-о… «Ну дай себя потрахать, детка»       Да отъебись ты, Господи.       Дазай медленно моргнул, когда от звука вибрации мобильник в конце концов всë-таки упал в воду, быстро-быстро помотал головой и срочно вытащил его из ванны, скоро сдвинул крышку на задней гране телефона, аккуратно вытащил аккумулятор и сим-карту, — и что же теперь делать? В рис телефон кинуть? Господи, какой же я дебил, ну кто же кладëт телефон на скользкий узкий борт ванны? Только дебил, именно. А кто безучастно наблюдает за тем, как тот тонет? Дебил, вернее, я, конечно. Одно и то же. Какую глупость ещë совершить, Боже? Шатен нехотя выбрался из ванны, наскоро вытерся полотенцем и, ещë влажный, с трудом натянул на себя обильно пропитанную снежным хрустальным холодом, скоро растаявшим мокрыми пятнами, одежду, поспешил на кухню, под внимательным взглядом матери достал тарелку с верхней полки, усердно занялся поисками риса, тут же сказал, что ищет, когда миссис Дазай спросила об этом, а затем почти сразу же достала большой пакет из другого шкафа, — она явно строит какие-то догадки по этому поводу, — отдала крупу кареглазому, не задавая вопросов «Зачем?» в слух, а лишь внимательно наблюдая за тем, как Осаму спешно высыпал рис в чашку и аккуратно погрузил в неë телефон, вытер о полы футболки аккумулятор и сим-карту, спрятал их в карман, — это заставит Чую волноваться, явно; ну и славно: этому извращуге полезно как-никак.       Дазай тихо попросил не трогать тарелку с мобильником и поставил и то, и другое на холодный деревянный подоконник, поспешил в свою комнату, полностью довольный тем, что смог избежать общения с несносным мальчишкой, — отчего-то мне кажется, что ненадолго… Моя тëтка такая болтушка — наверняка даст ему мамин номер, если он попросит. Лучше бы денег на билет в какой-нибудь глухой лес на электричке попросил. Или сразу в ад, чего уж тянуть, верно? В любом случае ему только туда и никуда больше. Помимо задницы и хуя, конечно, но это уже места его работы, за которую ему никто не платит, а жаль, он бы уже столько заработал.       Кареглазый медленно поднялся по лестнице на второй этаж, задумчиво перебирая в кармане аккумулятор и сим-карту задубевшими, но уже немного размякшими в горячей воде пальцами, медленно зашëл в комнату, тут же направился к закрытому окну и запрыгнул на него, случайно ударяясь затылком о запотевшее неравномерными пятнами стекло, скоро-скоро потëр ушибленное место и выглянул на улицу, — хотел бы я сказать, что когда-нибудь выпаду из окна, но я уже.       Погода портилась: стремительно хмурело, серо-синее небо порастало густым сизым дымом, как дрова в угасшей печи ещë горячим истлевшим пеплом; отражавший ещë утром по-зимнему зорные полосы рыхлый снег совсем потух, покрывшись мелкими-мелкими пыльными чëрными точками от вязкого тяжëлого дыма, словно ночной морозец россыпью колючих тихих звëзд; Осаму заинтересованно наблюдал за тем, как его отец и миссис Харрис грубо делили старую сильно потëртую колоду, зажатую между двумя десятками обледеневших пальцев; шатен медленно моргнул, когда в конце концов карты разлетелись в разные стороны и утонули в искристых сугробах.       Блять, влюбился.