Наяву

— Что же ты наделал, а? Мишка, Мишка? Напротив меня сидел единственный человек, которому я мог доверять. А он обменял меня на какую-то грязную наркоманку! Омерзительно! Я подобрал его голодающим на улице, родители-алкоголики избивали его. Я, именно я дал ему образование. А он предал меня, причём так глупо, забыв о том, что в этом доме мои глаза и уши везде. Ооо, этот взгляд, который не выражает абсолютно ничего. Миша сидит и сплёвывает кровь. Если честно, я очень брезгливый, и был бы это другой человек, а не Миша, я бы его прям на месте вырубил бы. А нефиг на мой пол сплёвывать свою ДНК. Никогда не думал, что мне будет настолько противно смотреть на Мишу. А ведь я доверял ему, он решил сбежать! Дурак, ой дурак. Юношеское сумасшествие, думаешь, что всемогущий, а в реальности не можешь запомнить, где камеры находятся. — Миш? А, Миш, ты почему про камеры забыл-то? — продолжал я, бить его в лицо, в живот. Но он молчал, молчал и не единого звука не издавал. Если бы не обстоятельства, то гордился бы им сейчас. Ведь годы обучения не прошли даром. Я озверел, слишком долго бил его, потеряв рассудок. Почти не убил его. Миша молчал, как партизан. Есть два варианта развития действий: либо он понял свою ошибку, но признавать её Мише стыдно; либо Миша что-то задумал. Только сейчас я почувствовал ноющую боль в костяшках. Да, долго они будут заживать, но никому другому доверить проучить Мишу я не мог. Это мой личный долг. Мишино лицо оставляло желать лучшего. Разбитые брови, скулы, подбородок, стёкшая от гематомы щека и кровь, вся вперемешку, и его, и моя кровь залила его белоснежную рубашку. Даже неудивительно, что он молчал, ведь скорее всего ему больно даже мычать. Ему явно больнее, чем мне. Будет знать, как посягать на чужое и предавать друзей. — Парни, отнесите его в подвал. — сказал я своим охранникам. А сам пошёл к себе в кабинет, мне предстоит много всего обдумать. Налив себе моего любимого виски, я принялся размышлять. Нельзя, чтобы остальные из Команды узнали про Мишу. Это может повести за собой бунты. Они могут потребовать освободить Мишу, а могут пробраться к нему и освободить. Команда может разделиться на тех кто за него и тех кто против. Команда и так проживает внутри разборки Лисы и Драгона. Значит в подвал никого пускать нельзя — риск. Объясню всем, что Миша отпросился в отпуск и уехал к себе в квартиру, ведь никто не знает, почему он вернулся. Так, а что же делать с Адель? Она определённо попытается помочь Мише, это лишь дело времени. Так-с… А отправлю-ка я ее вместе с Лизой в город. Пусть развлекутся, причём желательно несколько дней. Дам им денег и что хотят, то и делают. У Лизы-то голова на месте, присмотрит если что за Адель. За это время вывезу Мишу куда-нибудь и продолжу с ним там, чувствую, что он что-то скрывает. Какой я молодец, всё продумал, всё организовал. POV Миша Горячий ручей крови стекает по холодному виску, я чувствую это. Ощущение не из лучших. Ничего не видно, а что же я хотел, это же подвал. Лишь маленькое окошко освещало камеру. Демид, наверняка, уже стал догадываться о моей тайне. Но я продолжу молчать. Я должен спасти Адель, она должна выжить. Я ее затянул в эту дрянь, и я перед ней виноват. А пока холодное утро, розово-лиловый рассвет, зелёная трава с каплями росинок через маленькое окошко в бетонной стене — единственное, что соединяет меня с окружающим миром. А горячий ручей крови по холодному виску — единственное, что держит меня в этом мире, не давая уйти в мир иной от слишком большой боли…