Наяву

POV Демид. Выстрел. Я отчётливо слышал выстрел. Но сделать ничего не мог. Я доверял Василию Мироновичу, он всегда поддерживал меня и помогал в трудные минуты. Когда-то давно он стоял на верхушке клана Гааль. А что же сейчас? Я заперт в его кабинете им самим же без связи с окружающим миром. Как только выйду всех охранников переувольняю. Как можно было не заметить, что меня нигде нет? Надеюсь, безопасность Адель они обеспечили. По коридору стали слышны шаги. И тут я подумал, что если и Бог существует, он просто обязан помочь мне в такой тупиковой ситуации. Нет, я не боялся, я просто злился на себя, что ничего сделать не могу. Точка, с которой сдвинуться без чьей-либо помощи я не в состоянии. Шаги увеличивали скорость, и наконец, дойдя до моей двери, вставили ключи в замочную скважину. В комнату зашёл никто иной, как Макс Гульбин. Его противную смазливую рожу перекосило от язвительной ухмылки. — Какая встреча, Демид. Я уж не ожидал тебя увидеть! — А я-то как рад тебя видеть, мразь. Моя неприязнь к Максиму росла с каждым годом всё больше и больше. Он, ничего из себя не представляя, сидит на шее у папеньки и радуется жизни. Нащупав сзади себя вилку, я поддел ее пальцем и щёлкнул наручники. Осталось подождать, когда этот ублюдок подойдёт ко мне. — Знаешь, а я часто тебя вспоминал. — сказал Макс, тихонько подбираясь ко мне. Ну же, давай подходи ближе. — Вспоминал, когда Кира приезжала проводить время вместе со мной, пока ты, король наш, занимался наиважнейшими делами! Ой, как весело нам было вместе! — он уже почти возле меня, я почти чувствую его дыхание. — Ты забрал у меня всё, что было для меня. Отец годами лизал пятки этому старому хрычу, а когда он откинул копытца, всё своё добро переписал на тебя. Да ещё и Кира с ее наследством досталась тебе! А у вас, между прочим, аж 6 лет разница. Момент х настал, и когда Макс положил руку мне на плечо, я проткнул ее вилкой. Он сначала он заорал от боли, а потом и вовсе начал то ли скулить, то от реветь. — Еблан! Что ты себе позволяешь! Ты хоть знаешь, что тебе отец сделает? — корячился он на полу. — Бедненький, бедненький Максик, ты всегда умел только языком и трясти. Я удивлён, что ты дожил хотя бы до 23 лет. А насчёт отца, что он сделает со мной, если я созову вечере и обвиню его во всех его грешках? Глаза Макса раскрылись от удивления, он прекрасно понимал, что если я это сделаю, ни на какие прелести жизни он больше может не рассчитывать. — Не посмеешь! — сникшим голосом, почти шёпотом сказал он. Боль для него отступилась на второй план, а услышанное повергло в шок. — Ещё, как посмею! — сказал я, уже выходя из комнаты и запирая Макса внутри. — Только жаль, что твой папаша не доживёт до этого момента!