Люди бывают хорошими, Ребекка. Ты не спишь.
***
Затаив дыхание, я наблюдала, как мужчина укладывает вальтрап над холкой Люцифера, как плотно фиксирует подпругу и накидывает мягкую уздечку. Это выглядело как в лучших кино. Именно кино, потому что в реальной жизни я о таком и не мечтала. Свет мы намеренно не включали, в негласной попытке исключить любые подозрения у бодрствующих членов наших семей. И только яркая луна освещала наши силуэты, заглядывая через открытые ворота конюшни. Наконец, Кристиан вывел двух лошадей из стойла на прохладный воздух английской ночи и протянул мне поводья Люцифера. — Прогуляемся сначала, — сказал он, и я покорно кивнула, шагая следом. Я перехватила вожжи и неуверенно вышла наружу. Ледяной ветер растрепал мои волосы, обернув их вокруг моего лица. Мы шли по слабо вытоптанной тропинке и молчали. Эта была именно та тишина, которую не захочешь нарушить даже под дулом пистолета. Я вдохнула морозную свежесть, но мне даже не было холодно, — так я была взволнованна. В то же время бдящий разум вдруг успокоился. Ничего внутри меня не кричало кинуть поводья и ринуться в поместье, закрывшись в своей комнате на все замки. Всё моё существо тянулось вперёд, желая остаться и смотреть, что же будет дальше. Впервые в жизни ночью я не лежу в кровати, созерцая десятый сон. Впервые я стала главным действующим лицом, которое осознанно вышло на своё, пусть и маленькое, но всё-таки приключение. Вопреки моим представлениям, тьма оказалась не просто холодной пустотой с мириадами звёзд на небесном потолке, а чем-то поистине волшебным и нереальным. Даже запах стоял особенный, незнакомый. Никогда бы не подумала, что ночь пахнет совсем по-другому. Кристиан выглядел до мурашек грозно в лунном свете. Блики отскакивали от его волос цвета бескрайнего космоса, и он будто превратился в повелителя тьмы. Уверенный шаг мужчины и крепкая поступь его лошади отправляли меня прямиком в один из множества рассказов, где я оказывалась главной героиней, а неизвестный тёмный путник вёл меня навстречу приключениям. Захотелось здесь и сейчас раздобыть длиннополый чёрный плащ и заставить Кристиана в него нарядиться, чтобы завершить этот идеальный образ Ночного Владыки. Я пару раз споткнулась, плотно закутанная в мечты о властелинах и их мантиях, но замечала это лишь тогда, когда Кристиан с тихим ворчанием ухватывал меня за руку и тянул на себя. Почему-то было очень тяжело собрать мысли воедино, если тёплая ладонь Гудмана оказывалась в подозрительной близости от моего туловища. Наконец мы остановились, и я ахнула, наконец сосредоточившись на окружающих красотах. Мы замерли прямо на вершине холма, а перед нами раскинулись бесконечные просторы, тёмно-изумрудными бархатными горками улёгшиеся под серебристым светом луны. У горизонта чернела пушистая полоса далёкого леса, над которой сверкала бриллиантовая россыпь звёзд. Мир казался таким огромным, а я — такой крошечной и незначимой. Столетиями, тысячелетиями и даже миллионами лет формировалось это место. Возможно, когда-то здесь плескались бескрайние воды. А, может, разлетались по ветру раскалённые пески пустыни? Шли годы, образовывались и порастали травой холмы. Птицы разносили семена деревьев, которые затем сложились в широкие леса. Там находило свой дом множество самых разных животных и растений. Одни виды сменяли другие, проживая свои жизни. Теперь и мои следы запечатлеются на этой земле. А за мной будут другие. И после них — тоже. В рамках Вселенной вся моя жизнь была неуловимым мгновением, секундой в миллиардах лет существования. Почему-то раньше у меня не было подходящего момента об этом задуматься. Но был ли он подходящим сейчас? Вокруг — обезоруживающая красота, а я думаю об истории планеты. Вернись в действительность, Ребекка! Я вздохнула, достаточно глубоко, чтобы прийти в себя, но всё ещё была не в состоянии оторвать глаз. Кристиан терпеливо выждал несколько минут, давая мне насладиться самым волшебным в моей жизни видом. Всё вокруг казалось таким нереальным, будто игрушечным, воплощённым в реальность лучшими инженерами компьютерной графики, и я даже не сразу сообразила, что моя челюсть безвольно отвисла. Мужчина разразился хохотом. Я вздрогнула и обернулась. — Мышка, ты сейчас мух наловишь, — отозвался тот и одним пальцем вернул мою нижнюю челюсть на место. — А теперь давай, садимся. Кристиан одним грациозным движением взлетел в седло, а я так и стояла, с самым тупым выражением лица переводя взгляд с него на Люцифера. — Э-э-э, — протянула я. — О, Всевышний… Мужчина с глухим звуком приземлился обратно на землю и подошёл ко мне. С самым будничным видом он обхватил меня за талию и поставил в нужную позицию у седла. — Слева от лошади, так? Молодец, теперь ухватись рукой за повод и гриву, вот так…. Рука Кристиана легла поверх поверх моей, и мне вдруг показалось, что это всё жутко неуместно и неправильно. Дурья башка, он учит тебя садиться на лошадь! Я выдавила слабый кивок. Он продолжил: — Левую ступню в стремя, давай… Не напугай Люцифера. Если он дёрнется, тебе придётся скакать за ним на одной ноге по всему полю. Аккуратно… А теперь сильный толчок! Мужчина не отпускал моей талии, когда я неловко взбиралась на коня. Хотя мне показалось, что вышло очень даже сносно, я всё равно была уверена: более нелепого всадника не найти во всей Англии. — Скажешь что-нибудь? — Кристиан убедился, что я относительно уверенно сижу в седле, и с лёгкостью взобрался на свою кобылу; зависть крошечной иглой кольнула меня. — …Спасибо? — Нет, я не об этом, — парень усмехнулся. — Ты в порядке? — В полном, — в моём голосе было чуть больше наигранности, чем следовало. Кристиан поджал губы, но через секунду бодро возвестил: — Тогда поехали? Не волнуйся, Люцифер ещё несильно объезжен, он будет идти за мной. Ночное безмолвие спящего кусочка поднебесной звенело в ушах. Ни стрёкота кузнечиков, ни пения цикад — только приглушённый стук копыт и шёпот ветра. Здесь не было выстриженных газонов и аккуратных кустов — природа жила так, как хотела. Никаких живых изгородей, каменных дорожек и прочих прихотей ландшафтных дизайнеров. Лишь бесконечная гладь, между травинками которой гулял мягкий ветерок, напоминая рябь на фантастическом изумрудном океане. Я не могла поверить, что вот он, настал этот момент, когда я действительно сижу верхом на лошади. Годы грёз воплотились в жизнь спустя всего каких-то пару дней на другом континенте. Какие ещё сюрпризы принесёт мне новая жизнь? Кристиан тихо засмеялся. Я была слишком сосредоточена на том, чтобы держать вожжи, хотя конь и так шёл вровень с кобылой моего спутника. Едва повернув голову, я спросила: — Что? — Ты бы видела своё лицо, — он добродушно скопировал мою физиономию. Выглядел он, мягко говоря, как пациент третьеразрядной больницы для душевнобольных. Я стушевалась, и моё воодушевление потухло, как горящая спичка в ураган. — Нет, не обижайся! Я просто никогда бы не подумал, что самый обычный пейзаж может привести человека в такой восторг. Вот и всё. — Ну, он обычный только для тебя, — я неловко пожала плечами. — В Сиэттле я даже ни разу не была на пляже из-за… своей учёбы. Поэтому могу похвастаться лишь нескончаемым созерцанием каменных джунглей. Я хотела развести руками в жесте сожаления, но потеряла равновесие и едва ли не повалилась на траву. Кристиан придержал меня под локоть; в его лице я не уловила ни малейшего намёка на смех. Он вернул меня в вертикальное положение, и убрал руку только после того, как я нервно кивнула, мёртвой хваткой вцепившись в поводья. — Он ещё успеет тебе надоесть, — уверенно заявил мужчина, как ни в чём ни бывало. — В конце концов, у тебя впереди ещё почти целое лето в наших краях. К хорошему быстро привыкаешь. «Это уж точно», — с грустью подумала я, но промолчала. Стук копыт превратился в своеобразную музыку, под которую мы ритмично покачивались в сёдлах, двигаясь в неизвестном для меня направлении. Я терялась в догадках, с какого перепугу я вообще здесь нахожусь. Мало мне было криминальных сводок, в которых говорилось о пропавших молодых девицах, слишком легкомысленно отнёсшихся к своему благополучию? Неужели жизнь в окружении жестоких и властных мужчин ничему меня не научила? Этому мужлану сейчас ничего не стоит огреть меня по башке и сотворить с бездыханным телом всё, что только ему вздумается! Господи. Мысли беспорядочно метались от блаженного спокойствия к неудержимой панике. Сердце колотилось вовсе не там, где ему положено, а где-то в районе горла, встав неприятным комом, который никак не получалось проглотить. Пальцы задеревенели и затряслись. Я то и дело поглядывала на безмятежного Кристиана, тихо насвистывающего какую-то весёлую песенку. Ну настоящий маньяк! Я лихорадочно оценивала его телосложение, и внушительные мускулы, проглядывающие даже через толстую кофту, не принесли мне никакого облегчения. Один удар — я в отключке. В лучшем случае… Повернуть обратно? Но это неразумно: я совершенно не представляла, как вести Люцифера в одиночку. С другой стороны, лучше уж необузданный конь довезёт меня хоть до самой Франции, но подальше от этого психопата! Ерзая в седле, будто мне в ягодицы упирался целый пчелиный улей, я погружалась в панику до такой степени, что уже начинала терять рассудок. Упоительная нега, в которой я находилась всего несколько минут назад, рассеивалась как тьма от включённого фонарика. — Зачем я здесь?! — выпалила я так резко, что невозмутимый Кристиан подпрыгнул. Он обернулся на меня, и, явно что-то прочитав на моём лице, примирительно поднял ладони: — Эй, Мышка, расслабься. Я понимаю, как это выглядит, но я действительно хотел поднять тебе настроение. Неужели ты думаешь, что я привёз тебя сюда, чтобы убить? Последняя фраза была явно сказана в шутку, но после взгляда на меня, Кристиан добавил: — Боги, ты действительно так считаешь! — он загоготал, но его смех едва ли походил на зловещий хохот преступника. Сама того не осознавая, я вдруг расслабилась. — Я просто не понимаю… — Конечно, я не образец доброты, но поверь, мне не очень хочется марать руки об испуганных маленьких девочек. Можешь расценивать сегодняшнюю прогулку как помощь нуждающимся. Я тихо фыркнула, но этот звук утонул в глухом цоканье лошадей. — Если ты так увлекаешься лошадьми, почему не ходила на курсы? Уверен, в Сиэттле есть даже не один конный клуб, — Кристиан вернулся к попыткам наладить беседу, и я растерялась, не сразу решившись на ответ. — У меня не было времени на хобби, — уклончиво ответила я и на секунду прикрыла глаза: — Это сложно. Мужчина уследил за моей реакцией и тактично не стал расспрашивать дальше, за что я была благодарна. Совсем не хотелось вдаваться в подробности и выдумывать байки на тему того, почему именно я не могла посвятить себя интересующему делу. Ниточку за ниточкой я отпускала своё беспокойство, снова погружаясь в блаженный транс происходящего. Все предыдущие дни словно были где-то в другой жизни. Будто только сейчас я начала вселяться в настоящее, пробуя на вкус ночной воздух и слушая песни ветра. Даже если Кристиан действительно решил оборвать моё существование, то, по крайней мере, я умру счастливой. Ведь так? — Ты расскажешь, что случилось? — неожиданно спросил мужчина. Я дёрнулась, и Люцифер возмущённо вильнул головой. — В смысле? — спросила я, успокаивая животное размеренными поглаживаниями по холке. — С твоим лицом… и со всем остальным, — тихо произнёс парень. Я закусила щёку, тщательно подбирая ответ. Сейчас я была благодарна своему коню за его кратковременное беспокойство и могла скрыть задержку, сосредоточившись на нём. — Упала, — твёрдо отрезала я. Кристиан недовольно цокнул языком. — И как же, позволь узнать? — Я уже говорила тебе, что споткнулась на лестнице, — промямлила я. — Что? — Споткнулась. — Прости, Мышка, я совершенно тебя не слышу. — Споткнулась на лестнице, говорю! — прочистив горло, уже едва ли не криком повторила я. — Хм, так бы сразу и сказала, — беспечно пожал плечами мужчина. Мы провели в полной тишине ещё какое-то время. Я упивалась моментом, разглядывая окрестности и чувствуя сильные мускулы лошади, перекатывающиеся у меня под ногами. Кристиан, всё ещё недовольный, вёл неспеша, чтобы я привыкала к новым ощущениям. Тысячи миллионов ярких звёзд рассыпались по небу, и я задрала голову, чтобы полюбоваться видом. Чернильное небо было чистейшим, без единого облачка или тучки, а луна слепила глаза, отражаясь от влажной травы и крохотного ручейка, к которому мы медленно приближались. Только сейчас я различила едва слышное журчание воды. В который раз у меня перехватило дыхание, и я не сразу опустила голову, дёрнувшись при виде Кристиана. Он стоял у моей лошади и уже протягивал руку, чтобы помочь мне спуститься. — Ты всё время пугаешься при виде меня, Мышка. Мне стоит оскорбиться по этому поводу? Я промычала что-то нечленораздельное и приняла жест, неуклюже спускаясь на землю. Слегка ныла поясница, и я уже предвкушала, как наутро с непривычки мне будет болеть ещё и вся внутренняя поверхность бёдер. Но всё меркло перед тем, что происходило со мной сейчас. Ведь позже я буду вспоминать не ломоту в мышцах, а то, как я впервые находилась в седле. Посреди ночи. В компании мужчины, которого знаю меньше недели. Звучит как поступок не очень умной юной леди. В свою очередь, этот самый мужчина убедился, что я крепко стою на ногах, и только потом отпустил меня, перехватывая вожжи. Он привязал лошадей к небольшому деревцу у самого берега и вытащил плед из сумки у своего седла. Кристиан беззаботно расстелил покрывало и грациозно опустился на него, похлопывая ладонью рядом с собой и упиваясь моим растерянным видом. — Я не кусаюсь по воскресеньям, — с улыбкой заверил меня он. — Уже два часа, как наступил понедельник, — зачем-то отметила я, мельком взглянув на светящийся циферблат своих электронных часов на запястье. — Ну, значит, небольшая вероятность всё-таки присутствует. С несколько секунд я неуверенно переминалась с ноги на ногу, а затем с громким кряхтением плюхнулась следом, что получилось совершенно анти-грациозно. Мы снова долго молчали, и когда тишина из трепетной трансформировалась в гнетущую, я наконец не выдержала: — В конюшне единственная кобыла. Твоя. Почему так? — Ох, мне просто очень нравятся женщины, и я не люблю делиться, — после секундного размышления усмехнулся мужчина. Я скривилась. Наверное, мне следовало посмеяться или улыбнуться на эту шутку, но не хватало сил и желания. Кристиан будто заметил это и мгновенно стушевался. — Чуть больше двух лет назад у нас была кобыла. Она ожеребилась, но всё прошло не очень хорошо, и она скончалась почти сразу. — Парень замолк, а я не решалась даже вдохнуть, поглощённая этим откровением. — Жеребёнок был очень слаб, особенно без матери, долго болел… Все были уверены, что долго он не протянет. Я отказывался это принять, с утра до ночи торчал в конюшне, ухаживая за ним. Кормил, поил, даже играл. Гудман-младший снова затих, а я невольно улыбнулась, как только представила такого вот грозного Кристиана, который играет с крохотным жеребёнком и поит его из бутылочки. — Родители смирились и не трогали меня, хотя вначале твердили, что я просто трачу своё время попусту, — продолжил он рассказ. — В итоге мы с этой малышкой выиграли не одни скачки. Пандора стоит каждой секунды, потраченной мною на неё. Она не просто лошадь. Она друг. Гордость слышалась в его голосе, когда мужчина любовно глянул в сторону своей кобылы. Я не могла не насладиться этой картиной, а затем спросила с ухмылкой: — Пандора? Почему? — Это означает «одарённая, дар». Она действительно подарок для меня, — спустя пару секунд он добавил: — Ты ещё не слышала имени её матери. Клубничка. — Клубничка! — захохотала я. — И кто же это придумал? Я готова была поклясться: щёки Кристиана порозовели. Но в лунном свете было так легко ошибиться. Я снова улыбнулась. — Не смейся, — хмыкнул тот. — Мне было всего двенадцать, когда она у нас появилась! Перед глазами возникла картина: к маленькому мальчику приводят молодую кобылу и спрашивают, как бы он хотел её назвать. «Клубничка!» — уверенно заявляет тот. А спустя тринадцать лет он, такой невозмутимый, сидит рядом со мной и говорит об этом с беспечностью и малюсенькой капелькой стыда. Такой чудесной ночи у меня не было давно. Даже никогда, если быть точной. Я напрочь позабыла об отцовском визите, о его словах и даже о том, что он со мной сделал. Забыла я и о том, что совсем недавно была уверена, что Кристиан оставит меня умирать под стареющей луной. Мне было так хорошо, что я молилась, чтобы это всё не заканчивалось. Но, увы, спустя прекрасных полчаса, когда я жадно оглядывала холмы, ручей и звёзды над нами, Кристиан собрался и оповестил: пора возвращаться. В эту ночь я впервые за долгое время спала без сновидений.***
Наутро я поспешила к зеркалу и с удовлетворением отметила, что мои синяки приобрели желтоватый оттенок. Значило это то, что всего через пару дней они полностью сойдут, и я наконец смогу появляться на людях. Всему семейству я через дверь объявила, что нехорошо себя чувствую и не желаю подвергать их опасности заразиться. Генри самоотверженно сказал, что его это ни капли не беспокоит, но я была крайне убедительна, изображая жуткий кашель, отчего мой брат пожелал мне скорейшего выздоровления и тут же ретировался. Кэролайн заявилась чуть позже, оставив у порога горячий суп с гренками и несколько сдобных булочек. Аппетита не было, но я всё равно съела пару ложек, а остальное смыла в унитаз, чтобы не огорчать будущую сводную сестру. Папа так и не заходил, чему я была бесконечно рада. Кристиан тоже исчез со всех радаров, и я могла полностью посвятить себя книгам и учёбе. Однако ещё через день меня разбудила лёгкая тряска за плечо. Я едва не вскрикнула, но мне тут же приложили ладонь ко рту. Уловив знакомый аромат сена, еловых веток и сигаретного дыма, я перестала вырываться. Кристиан невозмутимо нависал надо мной и был… возмущён? — Ты совсем с ума сошёл? — зашипела я, натягивая одеяло до самого подбородка. За окном была глубокая ночь, и я не сразу сообразила, что вообще происходит. — Решил тебе сообщить, что сегодня в моём фонде помощи нуждающимся проходит внеочередная благотворительная акция. Я тут же вскочила, ладонью прикрывая полное отсутствие лифчика под тонкой пижамой. Кристиан присел на край кровати, наблюдая как я в спешке роюсь в шкафу, доставая тёплые штаны и байку, а затем удаляюсь, чтобы переодеться, — благо, моя комната соединена с ванной. Я наспех натянула одежду, а потом вернулась в комнату и принялась шнуровать кеды. Парень в это время с каменным лицом созерцал это действо, и только когда я наконец выпрямилась, — наверняка страшно растрёпанная — он спросил: — Готова? Я энергично закивала, всё ещё находясь в состоянии лёгкого шока, и вышла вслед за мужчиной. Шнуровка кед оказалась не такой надёжной, как мне казалось, и я шумно споткнулась на лестнице, едва не покатившись кубарем. Кристиан ухватил меня за локоть со страдальческим видом. Он тут же приложил палец к своим губам и замер. Я застыла в ответ, задержав дыхание. Сверху в какой-то из комнат послышалось шевеление и шорох одеяла, но ничего больше не последовало. Мы выждали несколько минут, после чего двинулись снова — Кристиан следил за каждым моим шагом, осуждающе ворча что-то нецензурное. Когда мы оказались на улице, мне до жути хотелось издать боевой клич, вскинув руки к небу, но я благоразумно удержалась, представив, как на это отреагирует мой лошадиный учитель. Всё было практически как и в ту ночь, только в этот раз я сама умудрилась залезть в седло, хоть и очень нескладно. Тем не менее, мужчина похвалил меня, явно довольный своей ученицей. В полном молчании мы дошли до ручья, и точно так же Кристиан расстелил одеяло, приглашая меня присесть. Что ж, в прошлый раз кровопролития не произошло, а значит, и сейчас Гудман-младший вряд ли станет для меня угрозой. Хотя об этом следовало бы подумать до того, как я окажусь вне защищённого поместья… Не успела я приземлиться, как предполагаемый насильник сунул мне в руки сэндвич. — Ты почти не ела эти дни, — пояснил он на мой недоуменный взгляд. — Не собираюсь тебя волочить, если ты свалишься с лошади в голодный обморок. Откуда ему, чёрт подери, вообще могло быть известно о том, как я нещадно смывала в унитаз все оставленные под дверью блюда? Тупица, он о том, что ты не спускалась к столу! Я выдохнула и тихо усмехнулась, успокаивая нервы. Было одновременно и приятно, и странно от такого внимательного жеста с его стороны. Я вежливо отломала кусочек и положила себе в рот, хотя аппетита так и не было. Мужчина пристально наблюдал за мной, и лишь когда я наконец полностью завершила свой ночной перекус, отвёл взгляд. Мысленно порадовавшись, что темнота умело скрывает мои пылающие щёки, я стряхнула крошки спросила: — Почему ты снова пришёл? — Могу больше не приходить, — буркнул он и расправил несуществующие складочки на покрывале. — Это не ответ, — пожала плечами я и откинулась на спину, вглядываясь в бесчисленные звёзды над нашими головами. — Ты становишься дерзкой, Мышонок, — ответил парень и последовал за мной. Я не то, чтобы сильно поверила в его отрицание. В прошлый раз Кристиан тоже намекал, что это была разовая акция. Но тем не менее он здесь, и я тоже, хоть я даже близко не могла разгадать его мотивов. Выяснять это было бы, наверное, большой глупостью. Если мои книжки и учили чему-то помимо всего прочего, так это умению наслаждаться моментом. Что ж, попробуем. Я снова уткнулась взглядом в бесконечную чёрную гладь над нашими головами, усыпанную миллиардами звёзд, словно сахаром. Едва ощутимый ветерок щекотал листву деревьев, а лёгкое журчание ручейка в какой-то момент слилось с окружающим фоном, и вскоре я слышала лишь гулкий стук собственного сердца. Мы лежали на одеяле, окутанные ночным сумраком и пребывая в абсолютном молчании. Голос Кристиана, тихий и почти неуловимый, разорвал тишину словно раскат грома. — Ты как глоток свежего воздуха, — сказал он, обдумывая каждое слово. Я ожидала любую комбинацию из всех возможных слов в мире. Кроме этой. В голову не приходил ни один подходящий ответ, но что-то внутри подсказало мне, что говорить ничего и не нужно, поэтому я лишь вопросительно вскинула брови. Мужчина горько усмехнулся. — Этот дом… Он целиком и полностью пропитан высокими ожиданиями и проблемами, непременно нуждающимися в решении. Я всё время должен разбираться с какими-то задачами, метить на руководящую должность, управлять делами. И тут появляешься ты, с туфлями в руке, хлопаешь ресницами, обзываешь меня конюхом и идёшь гладить лошадей. Я была не в силах удержать смешок. — Большую часть времени ты говоришь несусветную чушь и ведёшь себя как малое дитя. Но с тобой легко и просто. Я не чувствую себя загнанным в угол. Как нянька — непременно. Но ты манишь своей лёгкостью и искренностью. Я завидую твоей свободе. Свобода. Незнакомое слово. Как кто-то в здравом уме может назвать меня свободной?! Вся моя жизнь — полный антипод этому понятию. То ли дело Кристиан. У него в руках все карты этого мира, любые козыри, все открытые двери. Но чужая душа — потёмки. У каждого своя тюрьма. Наверное, в этом мы и похожи. Я не ответила, и мы так и думали молча каждый о своём, глядя в ночное небо. Одно было ясно наверняка: всё сказанное им останется похороненным здесь же, под этой луной и бескрайней чернотой ночного неба. Ни мне, ни ему было неведомо, какая сила заставила его произнести эти слова. Какая-то неизлечимая форма отчаяния, подсказавшая ему открыться едва знакомой девчонке. Но я сохраню непривычное чувство доверия внутри и не осмелюсь спрашивать Кристиана об этом снова. Он откинулся на покрывале, подложив одну руку под затылок а вторую — на живот. Я смотрела на его длинные пальцы и чувствовала непреодолимое желание взять их в свою ладонь. Согреть своё одиночество. Будь здесь любой другой человек, я бы хотела того же. Разделить этот момент, эту прекрасную ночь, волшебный вид вокруг… Но я не решилась. — Знаешь, я не верил тебе, когда ты сказала, что упала с лестницы. Но теперь я точно понимаю, что только ты могла так покалечиться. Кристиан намекал на то, как я накануне чуть не рассекретила нашу вылазку, споткнувшись о собственные шнурки. Я знала, что эти слова были сказаны по-доброму, но не смогла сдержать ком в горле. — Это точно, — хрипло ответила я и замолкла. Спала я в эту ночь снова непривычно спокойно.***
Спустя ещё сутки с утра я с радостью обнаружила, что синяки хоть ещё и видны, но без следа скрываются тональным кремом. Наконец я вышла ко всем, объявив, что прекрасно себя чувствую. Кэролайн радушно обняла меня, а Генри участливо потрепал мои волосы. Скрывать кровоподтёки было малым делом. Мне хотелось большего, поэтому к штукатурке я добавила ярко подведённые глаза и потрясающее маленькое чёрное платье от Кэролайн, спустившись к ужину. Платье было очень узким, но учитывая мои почти голодные дни, оно подчёркивало все достоинства и скрывало все недостатки. Отец недовольно фыркнул, но я даже не обратила на это внимания: все с восхищением уставились на меня, отчего мои щёки мгновенно налились румянцем. — Выглядишь потрясающе, — шепнул Кристиан, как только я опустилась на стул возле него. Сказать, что комплимент меня ошарашил — ничего не сказать. Я лишь улыбнулась в ответ и принялась жадно пить из стакана с водой, который мужчина тут же наполнил. — Твои волосы… — снова подал голос Гудман-младший. — Что ты с ними сделала? — Вытянула утюжком, — неуверенно отозвалась я, хватая брускетту, чтобы хоть чем-нибудь занять рот и избежать необходимости отвечать снова. — Понятно, — почему-то нахмурился парень, и я нервно пригладила ровные пряди. В целом ужин проходил более-менее прилично. После того, как все справились о моём здоровье, Кэролайн принялась без умолку щебетать о работе. Генри внимательно слушал, не сводя с неё влюблённого взгляда. — Кстати, дети, — вдруг заговорил Гудман-старший, обращаясь к молодой стороне стола. Все мы одновременно подняли головы и уставились на него с немым вопросом. — Вчера посреди ночи меня разбудил какой-то шум в доме. Уверен, ничего такого не произошло, но мне всё же любопытно. — Мы спали, — уверенно покачала головой Кэролайн, и её белокурые прядки запружинили из стороны в сторону. Не сговариваясь, мы с Кристианом многозначительно переглянулись. Я тут же вспомнила, как накануне мы прокрадывались на очередную ночную вылазку, и я чуть не познакомила своё лицо с коварными ступеньками. Губы Кристиана вытянулись в тонкую полоску, и мне показалось, что он убьёт меня здесь и сейчас, чтобы скрыть следы преступления. Я едва сдержала нервную улыбку и тут же повернулась к главе семейства. — Не знаю, мистер Гудман. Я до глубокой ночи занималась чтением. Быть может, одна из книг упала и разбудила вас. Кристиан едва слышно выдохнул с облегчением. Я врала так убедительно, что Элджернон даже бровью не повёл. Наоборот, он сочувственно сдвинул брови. — Ну что ты, Ребекка, не изнуряй себя. — Ничего, мистер Гудман, я просто увлеклась и не заметила, что уже так поздно. Тема иссякла мгновенно, но мне показалось, что отец как-то странно смотрел на меня. Это было настолько частым явлением, что я даже не заострила внимания. При такой оживлённой беседе я точно никогда не присутствовала. Одно направление разговора молниеносно сменялось следующим, и, казалось, в мире не осталось тем, которые не были выдвинуты на обсуждение. Наконец раскрасневшийся Элджернон едва не расплескал вино, энергично тряся бокалом в мою сторону. — А ты, Ребекка, о чём мечтаешь? Я задумчиво оглядела стол, огромное количество самых разных блюд на нём и уверенно выдала, тут же пожалев о своих словах. — О чизбургере. Гудман-старший разразился хохотом так неожиданно, что у меня чуть не случился сердечный приступ. Все за столом заулыбались, но лицо папочки вытянулось от злости. — Почему же, дорогая? — сквозь смех спросила меня Лана Гудман, изящно смахивая слезинку. Мои слова вдруг ощутились настолько невежливыми, что мне тут же захотелось провалиться под землю. Но никому за этим столом, кроме моего отца, это не показалось ничем из ряда вон выходящим. Все добродушно воззрились на меня в ожидании, и я тихо ответила, стараясь избегать смотреть в сторону папы: — Я имею в виду, что всё это потрясающе вкусно, — я обвела рукой стол, — но действительно соскучилась по старому-доброму фаст-фуду. Я смущённо улыбалась, пока семейство обсуждало мои слова, но в итоге все они сошлись на том, что полностью со мной согласны. Кристиан был непривычно тихим, и я даже расстроилась — надеялась, что с моим возвращением вернётся и наша маленькая традиция обмениваться шутками за ужином. Он лишь пару раз мельком посмотрел на меня, когда я улыбалась очередному высказыванию кого-нибудь за столом, а после трапезы и вовсе стремительно покинул столовую. Я долго гадала, не случилось ли что, но ничего путного так и не пришло на ум. Наверное, его задела моя бестактная фраза про фаст-фуд. Что ж, сама виновата. Откинув лишние мысли, я всё же надеялась, что тот появится ночью, чтобы отвести меня на конюшню. Но к полуночи в дверях моей комнаты по-прежнему было пусто, и я, слегка разочарованная, наспех приняла душ. Стараясь не поскользнуться на мокрой плитке, я лишь в тот момент раздражённо припомнила, что все полотенца остались на кровати. Покрывшись мурашками от прохлады, я выскочила из ванной и с возмущённым писком стремительно юркнула обратно. В крошечную щёлку мне протянули полотенце, и я яростно обернула его вокруг себя, сердито возвращаясь в комнату. Кристиан, невероятно смущённый, старательно отводил взгляд, пока я злобно постукивала тапочком по полу, скрестив руки на груди. Меня даже никак не стеснял тот факт, что я стою перед парнем в одном полотенце. Удумал, видите ли, наведываться в мою комнату как к себе домой! Я упивалась замешательством Гудмана-младшего, и мы простояли так довольно долго, пока я наконец не выдала: — Ну? — моя бровь взметнулась вверх, и мужчина неуверенно поднял на меня глаза. — Я никак не ожидал… Прости, — невнятно промямлил он. — Я просто принёс… В общем вот. Кристиан вытащил руку из-за спины и протянул мне коробку. Не сразу сообразив, что это, я продолжала нервно стучать носком тапочка, пока наконец не замерла. — Это… хэппи-мил? — ошарашенно прошептала я и приняла подарок, разворачивая его. — Чизбургер? Я усмехнулась. — Да, — только и ответил мужчина. — Это так… — я замялась, подбирая слова, — мило. Спасибо, Кристиан. Я не знала, как выразить подступившие эмоции. Хотелось расплакаться от такого внимательного жеста, и я старательно углубилась в коробку, делая вид, что ищу игрушку. Но слёзы всё-таки хлынули из глаз, когда я распаковала крошечную чёрную лошадку, до одури напоминающую Люцифера. — Ты чего? — вконец растерялся Кристиан, явно не представляя, как реагировать. — Это очень, очень круто, — всхлипнула я. Мужчина, довольный собой, сунул руку в коробку и выудил несколько картофелинок, отправляя их в рот. Я какое-то время с упоением вертела фигурку в пальцах, и, наконец совладав с эмоциями, глубоко вздохнула. Кристиан плюхнулся на кровать, вежливо не разглядывая меня, и с усмешкой спросил: — Переоденешься или будешь кататься в таком виде? Узел и без того небольшого полотенца заметно ослабел и грозился спустя пару мгновений явить меня перед Кристианом в чём мать родила. Такое завершение вечера в мои планы точно не входило! Я ладонью придержала кусок влажной ткани, торопливо прошлёпала к шкафу, доставая уже привычную одежду для конных прогулок, и направилась обратно в умывальню со стопкой в другой руке. Старая толстовка Генри и розовые леггинсы — не очень модный из меня получается всадник. Но выбирать не приходится. Только я вышла из ванной, обтягивая байку и заплетая влажные волосы в косу, как щёлкнула ручка двери. Гудман-младший недоуменно обернулся на меня; из набитого рта у него торчала длинная картофелина фри. Облегчение от того, что он предусмотрительно закрыл комнату изнутри, разлилось жаркой волной по всему моему телу, потому что в следующий миг послышался злостный шёпот отца: — Открывай немедленно!