Екатерина-Иоанна Малфой

— Екатерина, ты доигралась, — сказал Северус влетая в свои комнаты. Иоанна сидела за дубовым письменным столом с чашкой крепкого кофе и проверяла эссе пятого курса. Она подняла глаза на отца. — Пап, ты о чём? — девочка вернулась к проверки эссе. — О том, что вы с Поттером натворили…- шипел Снейп, он был зол, но ругать дочь ему не хотелось. — Пап, ну, не тяни резину… — Вас выпорют. — Телесные наказания запрещены. — Здесь, у меня в покоях, завтра, после уроков. Будут родители Поттера, ну, и соответсвенно я с Люциусом, плюс МакКошка и Дамболдор. — Ты папе сказал? — ровным тоном сказала наследница, как будто всё нормально, и завтра её не накажут. — Ещё нет. — Как это будет проходить? — Поттера будет пороть отец, а тебя я. Пороть будем по очереди, не знаю кто там из вас будет первым. Наказание в тридцать пять розг, без жалости со всей силы. — Ой… — Вот тебе и «ой»… Ты думаешь мне так хочется пороть тебя? — Сомневаюсь. Ты залечишь мне потом раны? — Конечно, малышка. Куда я денусь? — А, с папой что делать? У него сердце слабое… — То есть Люциуса тебе жалко, а меня нет? Мне вообще-то тебя пороть… — Ты и так это переодически делаешь, — Екатерина подошла к отцу и уткнулась лбом ему в грудь, обняв за талию. — Ладно, не бойся, всё будет хорошо, — Северус прижал к себе дочурку. *** — Екатерина, Гарри… Ваше поведение вопиюще! Вы взорвали кабинет ЗОТИ. За это вы будете наказаны, — сказал Дамблдор. — Что ж начнём. Кто решится первым принять наказание? Иоанна, недолго думая, вышла на середину комнаты. — Хорошо. Северус, можешь начинать. Малфой кинула взгляд на старшего отца. На лице Люциуса ничего не отражалось, только изящная трость была в смертельной хватке изящных пальцев. — Напомню по обнаженной плоти, — сказал Альбус. Екатерина встала за стол и сняла мешавшую одежду. Девочка ощутила ладонь отца у себя на спине, это явно успокаивало. Первый удар не заставил себя долго ждать, наследница дёрнулась от неожиданности. Второй удар лёг рядом с первым. Снейп не жалил силы. Это было больно… Очень больно. Первый десяток Иоанна выдержала достойно, она не кричала и не просила о прощении. В глазах стояли слёзы. Да, это больно, но «Малфои не плачут!». Девочка утёрла слёзы рукавом. Её попа была покрыта ярко-красными полосами, ещё чуть-чуть и отец рассечёт кожу до крови. Второй десяток рассёк кожу, и кое-где начала поступать кровь. Розга сломалась от перенапряжения, Северусу пришлось остановить наказание дочери на пару секунд, чтобы взять новую солёную розгу. Третий десяток был адом. Солёная вода щипала раны. Слёзы предательски текли по щекам, но Екатерина молчала. Она знала, что может выдержать больше, чем тридцать пять розг (Дедушка с её десятилетия не даёт ей меньше пяти десятков). * Пять… Четыре… Три… Ау-у-у… Два… Один… Всё! * — считала про себя Малфой. Она выпрямилась и вернула одежду на законное место. — Прошу, простить меня за мою не самую умную выходку, — ровным голосом, как будто ничего не произошло, произнесла Екатерина. — Мисс Малфой, я надеюсь на ваше благоразумие, — улыбнулся Альбус. — Мистер Поттер, прошу. Иоанна отошла в сторону к старшему отцу. Люциус приобнял дочь за талию, он не терпел слёз своего дитя, не только потому что она чистокровная, а просто потому что ей больно. Наказание Поттера началось с дикого крика боли. Гарри был не готов к розгам, его редко пороли. Екатерина смутно помнила наказание своего врага, от собственной боли её разум затуманился. Единственное о чём она помнила, что переживала за Лили, которая всё-таки беременна, и стрессы ей противопоказаны. Помнила, истошный вопль боли, мольбы о прошении, ухмылку младшего отца. — Простите, директор, — пропищал после наказания Поттер. — Ты прощен, Гарри. — Профессор, я могу забрать сына домой? — спросил Джеймс. — Да, конечно. Когда все вышли из комнаты троица оставалась в ступоре. — Ты умница, малышка, — отойдя от шока, сказал Малфой. — Истинная Малфой. — Солнышко, ложись на диван, я уберу следы порки, — произнёс Северус. Иоанна пыталась снять одежду, но она пропиталась кровью. — Ау-у-у! — но с этой задачей девочка справилась. —  Моя маленькая, — Люциус сел на колени около головы дочери. — Моя умница, — он гладил её по головке. — Прости меня, пап. — Я не сержусь, Иоанна, — улыбнулся Малфой. — Так, малышка, нужно потерпеть, — сказал Северус, садясь на диван. — Меня дедушка гуманнее наказывает, чем ты, — усмехнулась Екатерина. — Ну, прости. — Ой… — Пощиплет и перестанет, терпи. — Иоанна, ты перенесла порку молча, но лечение для тебя невыносимо. Ты вообще нормальный ребёнок? — поинтересовался Люциус. — Я нормальная. — Всё, я закончил, можешь вставать. — Пап, можно обезболивающее? — Конечно, Катюш, — Северус призвал флакон с зельем. — Спасибо, — сказала девочка, опустившая флакон. — Ты меня когда-нибудь доведёшь до сердечного приступа, — произнёс Малфой. — Ты мне это какой год подряд говоришь? Всё никак… — Чего? — Ребёнок, это плохой подкол. — Ладно, sorry.