наши дни
— Я понимаю, что ты тоскуешь по беззаботному прошлому, но в том, как мы вынуждены жить теперь, есть кое-что хорошее тоже, — тихо проговорила Венди, пальцами пробежавшись по мерно вздымающейся груди Стэна, лежащего на соседней половине кровати. Их комната — единственная, которую можно назвать уютной: здесь на стенах занавески (кажется, что за ними окна), есть шкаф с книгами, не все из которых, правда, удалось восстановить, и все же их можно с наслаждением листать, а на полках пылятся симпатичные безделушки. К слову, это действительно облегчает постоянное пребывание под землей. — Мы не знаем, что нас ждет завтра, и проживаем каждый день так, как если бы он был последним. Подперев голову рукой, Венди какое-то время разглядывала профиль Стэна, а затем коснулась подушечками пальцев кончика его носа. — Знаешь ли, я бы ни за что не согласилась съехаться с тобой, Марш, до тех пор, пока мы оставались бы студентами, зависящими от помощи родителей. Уголком губ Стэн улыбнулся, и лицо Венди просияло, когда он повернулся к ней. Она не такая красивая, как была прежде (болезненно бледная, с засаленными волосами, в обносках, которые ей велики), но необычайно родная. И она права: они бы долгие годы встречались, даже поженились бы, быть может, но не сблизились бы настолько никогда. Этому и вправду можно попытаться радоваться. Взгляд Венди вдруг переменился. Стремительно закрыв нижнюю половину лица руками, она кашлянула в ладони и тут же выпрямилась, почувствовав, что грудь начинает болеть — верный признак того, что приступ может затянуться. Судорожный вдох — и снова сухой изнуряющий кашель. — Вэн… — Сев тоже, Стэн коснулся ее содрогающейся спины. Открыв лицо, Венди еще раз кашлянула в кулак и блестящими от непроизвольно подступивших слез глазами посмотрела на юношу. — Вэн, мне не нравится это. — Его зрачки забегали из стороны в сторону. Медленно розовея, девушка улыбнулась, но вышло криво. — Ерунда. — Уперевшись ладонями в матрас, она пододвинулась к изголовью кровати, прислонилась к прутьям спиной (так легче дышать), потерла ладонью грудь. — Простыла. — Она махнула рукой и, будто поперхнувшись, судорожно вдохнула вновь. — Пройдет. Стэн хмуро оглядел ее. Венди болеет, и это очевидно, но отчего-то болезнь не отступает уже очень продолжительное время (несколько месяцев?). Конечно, удивляться слишком сильно не приходилось: условия жизни оставляли желать лучшего и не способствовали выздоровлению, но Стэн волновался просто потому, что дорожил ею, пожалуй, больше, чем чем-либо. — Тебе нужно провериться, — заключил он. — Мы можем спуститься в город, найти врачей и… — Я в состоянии позаботиться о себе, Стэн, — проговорила Тестабургер с уверенностью. Что бы ни было, меньше всего хотелось видеть, как любимый человек изводит себя переживаниями. — О нас обоих, — добавила она и, вернувшись к роли дотошно внимательной девушки, перевела тему. — Тебе нужен отдых, Стэнли. Ложись спать. — Я вовсе не… — Ложись, — с напускной строгостью повторила она и призывно постучала по подушке возле себя. Смирившись с участью, Марш все-таки кивнул, умильно улыбнувшись непоколебимости своей избранницы, и хмыкнул: — Убедила. — Однако, чуть сместившись, Стэн лег на кровать, положив голову на бедра Венди, макушкой уткнулся в ее живот. Девушка расплылась в счастливой улыбке и ласково погладила его по плечу, зарылась пальцами в черные волосы. — Люблю твой голос — расскажи что-нибудь, — промурлыкал он. Венди склонила голову набок, продолжая перебирать жесткие пряди. — Сказку? — полушепотом спросила она. Стэн усмехнулся и обнял ее колени. — Вроде того, — отозвался он. — Расскажи, как Кайл спас тебя. Брови Венди приподнялись, и лицо ее выразило удивление: совсем недавно Стэн просил напомнить ему, как это было… Впрочем, объяснимо: он скучает. А Тестабургер нравилось вспоминать тот миг, ведь… — Это было настоящим чудом, Стэн, — мягко проговорила она. — Когда я осталась на том балконе одна и увидела, что лавина делает с городом, решила, что настал конец света. — Голос ее зазвучал глубже, утягивая в рисуемую воображением картину. — Мне страшно стало, и этот страх… вязкий, как болото. Я не испытывала такого прежде. — Еле заметно девушка поежилась, и Стэн чуть крепче прижался к ней. — Я не хотела мириться со своей участью, но и надеяться ни на что не могла — только боялась. Как вдруг Кайл оказался передо мной. — Венди опустила взгляд, провела тыльной стороной ладони по гладко выбритой щеке юноши (он так следит за собой, будто готовится к важной встрече каждый день). — Помню, я тогда подумала почему-то, что он оказался рядом со мной из-за тебя. Ради тебя он рисковал собой, подставляя вьюге спину, а не ради меня. — Она почувствовала, как Стэн заулыбался, а через секунду он поймал ее руку своей и прижался сухими губами к теплой ладони. Венди продолжила, чуть помедлив: — Кайл быстр, и ему, как птице, подвластен воздух, но в тот момент мы оба поняли, что от лавины нам не скрыться. И он закрыл меня своим телом. — Венди перестала дышать, словно наяву вновь увидела это: золотой силуэт, вырастающий перед ней, будто неземной красоты статуя. — Как настоящий герой, Стэн… — Она еле заметно вздрогнула, почувствовав, как кожа покрывается мурашками. — А потом случилось нечто необыкновенное! — Наконец вдохнула, но дыхание предательски сорвалось. — Я не знала, что он способен на такое. Кайл, обыкновенный рыжеволосый мальчик, с которым мы учились вместе столько лет, будто бы вобрал в себя все самое прекрасное, что есть в мире, все самое невероятно доброе и сильное, и это сделало его чем-то большим, чем человек. Даже большим, чем неземное существо. Стэн, он так сиял… — Она зажмурилась, вспоминая, и исступленно пролепетала: — Как само Солнце… — Тогда ей нельзя было смотреть на него, но хватило полувзгляда, чтобы понять: вовсе ослепнуть — несоизмеримо ничтожная плата за лицезрение чуда. — Это был Бог, — заключила Венди, улыбаясь. — Величественный. Бесстрашный. Жаждущий и способный защитить от любой угрозы все живое на Земле. — Она моргнула несколько раз, почувствовав непрошеные слезы и попыталась дышать ровно, но тщетно. — Это лучшее, что случалось со всеми нами. Кайл — лучший подарок для нашей планеты. Стэн, приподнявшись, повернулся к Венди и посмотрел в ее горящие восторгом глаза. — Жаль, ты не видел этого, — едва шевеля полуоткрытыми губами, выдохнула она. — Незабываемо… — Мне достаточно того, что я знаю, насколько необыкновенным он может быть. Это воодушевляет меня. — Он неторопливо поднял руку и за ухо убрал пряди волос, расстелившиеся по груди Венди. От случайного прикосновения чужих мозолистых пальцев к нежной коже шеи, она вздрогнула, замерла и трепетно прикрыла глаза, когда Стэн приблизился к ее лицу так, что сантиметры воздуха между их губами согрелись его дыханием. — Спасибо, — шепнул он. Поцеловал совсем легко, лишь невесомо касаясь, но не отпрянул и углубился, когда ощутил, как нетерпеливо она подается навстречу, как требовательно размыкает его губы, чтобы толкнуться языком внутрь. Последующий вдох сдавил грудь волнительным предвкушением. Оставшаяся на полусогнутых коленях девушки горячая кисть Стэна скользнула по внутренней стороне бедра вверх, заставляя ее невольно развести ноги. На ней совсем тонкие трикотажные брюки, поэтому между ее бедрами ощутим жар и каждая малейшая складка. Венди выгнулась, когда пальцы Стэна, дразня, надавили на ее пах, жалобно заныла в его губы. От этого зарезонировавшего в черепной коробке звука его голова пошла кругом. Продолжая терзать ожиданием их обоих, Стэн свободной рукой потянул вверх край кофты девушки, отлипая от ее губ лишь для того, чтобы, задев языком щеку, впиться в самую чувствительную точку на шее — чуть ниже мочки уха. Посасывая соленую кожу, он провел ладонью по ее животу, по ребрам, сжал, наконец, грудь. Венди жадно втянула горячий воздух ртом и выдохнула его вместе с хриплым стоном. Расслышав в глубине ни на что не похожий скрип, Стэн в тот же миг отстранился, чтобы позволить девушке дышать, но, перхнув раз, Венди зашлась гулким кашлем. Комната наполнилась режущим барабанные перепонки шумом. — Венди! — позвал Стэн, когда она, сжав одной рукой грудь, а второй — рот, выпрямилась и села на край кровати, но голос его потонул в надрывном кашле. — Венди! — Он подполз к ней на коленях, слыша, как хрипы рвут на части ее грудную клетку, обнял за плечи, заглянул в густо покрасневшее лицо. Продолжая сквозь кашель делать свистящие вдохи, Венди схватилась за пальцы Стэна, с силой сжала их своими. Приступ сотряс ее, и она едва не заплакала. Дезориентирующая беспомощность, парализовавшая Стэна, прошла не сразу. — Я принесу воды! — воскликнул он, срываясь с места. Вскочив на ноги, влез в ботинки, в два шага достиг двери, распахнул ее и уже очертя голову бросился бежать по коридору, слушая громкое эхо собственных шагов и вроде бы стихающий кашель, когда тьма ударила по глазам. Лампы под потолком разом, как одна, погасли, и в убежище воцарился изначальный мрак подземелья, в котором дышать стало тяжело, как под толщей воды. Стэн по инерции сделал несколько шагов и остановился, растерявшись. По привычке рука потянулась к поясу, а ведь на протяжении многих лет он не вспоминал, что инструменты и былые навыки их использования необходимы для защиты. Пальцы, правда, нащупали лишь джинсы. Не страшно: никто не должен был атаковать бункер, существование которого строго засекречено. И все же мелькнула пугающая мысль, что Кенни свалил к родным очень не вовремя. Вашу мать, как же темно! — Стэн?! — послышался выкрик Венди. Она перепугана тоже и все еще продолжает подкашливать. — Оставайся на месте! — ответил Марш, стараясь обрести над первобытным страхом непроглядной темноты контроль. Нужно было ждать: если что-то с генераторами энергии, то вот-вот заработают резервные источники питания. Загромыхало. Стэн инстинктивно прижался к стене, вслушиваясь. Кажется, звук донесся из гостиной. Наверняка там сейчас Бебе… Уронила что-то, заблудившись в черном лабиринте. Три. Два. Один. Коридор окрасился в красный редкими аварийными лампами, торчащими из стен на расстоянии пары метров друг от друга. Они не осветили пространство достаточно хорошо (свет блеклый совсем), но хотя бы перестали болеть глаза. — Стэн, в чем дело? — Венди выглянула из комнаты. Дышала она все еще тяжело и шмыгала носом, но вроде бы приступ удушья прошел, вернув ей способность говорить. — Иди к отцу, — скомандовал он. — Если он проснется, испугается этого света. — Кивком указал на алые лампы. Цвет такой, будто воздух пропитался испарениями крови. — А ты? — Проверю работу генераторов и вернусь к тебе.***
— Куда ты? — бросившись следом за Кенни, выпалил Кайл. Лицо того стало до неузнаваемости серьезным, лишенным всяческих эмоций, каким бывало когда-то давно лицо Мистериона. Это не пугало, конечно, но настораживало. — Что это было? Скачок напряжения? Но… — Ничего страшного, — бесцеремонно прервав, сухо бросил Маккормик, врываясь в их комнату. С пола он молниеносно подхватил свои вещи, надел нижнее белье, швырнув одеяло на кресло, натянул на тело футболку и, даже не потрудившись ее расправить, принялся влезать в штаны. Кайл замер в проходе, пытаясь понять, в чем причина такой спешности. Кенни оставался спасителем чужих судеб и по сей день, но действовал он как обычный человек, использовал обычные методы: кормил бездомных, коих под землей сотни, ухаживал за больными и калеками (во всяком случае, именно об этом он рассказывал, отвечая на вопрос: «Как прошел день?»). Сейчас же Кайл мог поклясться, что видит перед собой супергероя, готового самоотверженно первым броситься к эпицентру угрозы. Разве что фиолетовый дым, ускоряющий его, не сопровождал телодвижения, как раньше. — Это может быть опасно, — задумчиво констатировал он, решительно шагнув в комнату. — Я пойду с тобой. Очевидно, что удар молнии не был спровоцирован естественными причинами. Первое возникшее предположение: дело рук профессора Хаоса, но ведь он давно мертв — не подходит. Обнародовали себя его последователи? Поток размышлений Брофловски был остановлен твердым: «Нет». Юноша замер на долю секунды, теряясь, а затем посмотрел на мрачное лицо Кенни, исподлобья глядящего на него, продолжая затягивать шнурки сапог. Когда он был таким в последний раз? Когда просил заткнуться, идя навстречу Стотчу по ступеням мэрии, когда шел умирать. — Не вздумай даже, — строго отрезал Маккормик. И все же, выпрямившись, он вздохнул и заговорил заметно спокойнее. — Думаю, что случилась авария. Я спущусь в город и узнаю, все ли в порядке. — Он непринужденно развел руками. — Возможно, инженерам сейчас требуется помощь в отладке работы генераторов. Прикладывая нечеловеческие усилия к тому, чтобы выглядеть безмятежным, Кенни приблизился к Кайлу, продолжая неотрывно смотреть на него. — Извини, что вспылил, — еще мягче добавил он. — Я вернусь вечером, и мы попробуем изменить принцип работы механизма, который ты создал, чтобы он стал полезным и безопасным для людей. — Но… Дальнейшие слова Кенни с его губ снял легким поцелуем и, отстранившись, начал надевать куртку. — Присмотри за Карен, — бросил он, наклонившись, чтобы застегнуть молнию. Секунду назад девушка появилась в дверях, кстати напомнив о своем существовании. — Я слышала гром? — поинтересовалась она, и тут же недоумение на ее лице сменилось беспокойством. — Кенни, у тебя кровь! — В несколько шагов она настигла старшего брата. Ее перепуганный взгляд приковался к его все еще перепачканному виску. — Вы подрались опять? — спросила с укором, протягивая руку к лицу юноши. — Кенни с кровати упал ночью, — перехватывая ее ладонь, сказал Кайл. Маккормик, коротко взглянув на него, благодарно кивнул, накинул капюшон. Что ж, расходятся они, простив друг друга: это вроде как важно для отношений. Впрочем, задумываться над этим нет времени. — Разожгите костры и согрейте дом, — распорядился он, выходя в коридор. Через несколько секунд за ним захлопнулась входная дверь. Будто и не было его здесь сегодня. — Опять командует, — поежившись, буркнула младшая Маккормик, но Кайл проигнорировал ее реплику. — Карен, я хочу попросить тебя об одолжении, — после недолгих раздумий тихо проговорил он, повернувшись к ней. Девушка, подняв взгляд, без колебаний кивнула. Застыв посреди пустынной улицы, Кенни вздрогнул, когда ощутил, что падающие сверху капли жалят открытые участки кожи. Он поднял взгляд к небу, ставшему еще более тяжелым и плотным, чем прежде. Тучи будто бы разбухли, вобрав в себя дождь, стремящийся пролиться на город. Но разве возможно это, когда холодно настолько, что инеем покрываются ресницы? Когда только-только оттаявшие провода, оголенные участки которых продолжали еле заметно искрить, обрастают ледяной коркой вновь. Стемнело так, будто рассвета и не случалось, — только алое зарево освещало белые крыши домов вдалеке. Что-то горело, и Кенни почти наверняка знал, что полыхает дом Маршей. Рвануть бы туда, чтобы помочь Стэну, но на случай если чужаки заинтересуются источником бешеной энергии, сотрясшей город, ему нужно заручиться помощью человека, абсолютно точно желающего Твику добра, готового жизнь за него отдать, независимо от обстоятельств. Ведь, если бункер, где находится его тело (к слову, более живое, чем казалось), обнаружит хоть кто-то, безопасность юного громовержца станет главным приоритетом Маккормика и Такера. Решительно двинувшись в противоположную от своего второго дома сторону, Кенни после нескольких шагов перешел на бег. Когда снег стал мешать, утягивать, иссиня-черная дымка обволокла тело юноши, помогая стать легче, стать быстрее, — туманом, подгоняемым ветром, преодолевающим любые преграды. Стоит лишь отталкиваться от стен и крыш, проявляясь мутной тенью, силуэтом человека. Нечестно было запрещать Кайлу использоваться способности, при этом злоупотребляя своими в любых обстоятельствах. От отвращения к самому себе Кенни поморщился и, стиснув зубы, ускорился. Спасение мира стоило ему, блять, всего: принципов, дружбы, любви.***
Дернув из стороны в сторону маску, Твик услышал хлопок — лопнула резинка, крепящая ее к его лицу, и наконец сделал вдох обычным, без примесей запаха лекарств воздухом. Он открыл крепко зажмуренные глаза, отбрасывая размашистым движением маску, но ничего не увидел. Странно… Совсем недавно над ним был потолок и тонкие пальцы собственных рук. Неужели ослеп? Нащупав край кушетки, Твик начал подниматься. Захрустели позвонки. Суставы затрещали, как сухие ветки деревьев. Тело, отвыкшее от телодвижений, начало ломить так, что на долю секунды юноша, будто теряя сознание, замер, свыкаясь с болезненными ощущениями. Замутило. К горлу подступила горькая масса, и Твик прикрыл рот ладонью, пытаясь скорее сесть, чтобы рвота стекла обратно в желудок. Только бы не вырвало… Он был уверен, что этот процесс в кровь исцарапает пересохшую глотку. Кое-как сев, Твик притянул колени к себе, стопами пытаясь нащупать край кровати, чтобы слезть с нее, но непослушные ноги соскочили с пологого матраса. Секунда на то, чтобы осознать, что равновесие не удержать, что распростершая перед ним бездна утягивает… Миг пугающей невесомости. А в следующую секунду плечо и бедро обожгло нестерпимой болью. Задевая непроизвольно вскинувшимися руками прикроватную тумбу (похоже на то), случайно сдергивая исполинских размеров белье с постели, Твик с грохотом рухнул на холодный пол. О бетон, зазвенев, разбилось что-то стеклянное, рассыпалось что-то металлическое. Какофония звуков сотрясла барабанные перепонки, но возникшее от этого ощущение в ушах — лишь дискомфорт в сравнении с болью от удара. Показалось, что кожа лопнула, как переполненный воздухом мяч, что кости раскрошились, и осколки избирательно впились в самые чувствительные нервные окончания. Бок теперь прямо-таки горит… Твик беззвучно взвыл, жадно вдыхая сквозь стиснутые зубы. Мышцы работали — шевелили его конечности, но бесконтрольно. Тело будто бы отторгало слабо функционирующий мозг. Безжалостная пытка беспомощностью. Прижавшись виском к полу, Твик переждал боль и оперся на руки. Ладонь укололо острыми обломками, пальцы скользнули по чему-то влажному. Неприятно — отдернуть бы руку, но встать важнее. Переместившись на колени, Твик какое-то время провел стоя на четвереньках. Двигаться выматывает до желания спать. Распределив нагрузку на конечности, юноша вытянул руку, попытался нащупать в кромешной тьме хоть что-то, за что можно было бы взяться, чтобы подняться, не упав вновь, но удалось обнаружить только воздух. — Помо… — Пересохшее горло сдавило хрипами. Ощутима стала сводящая с ума жажда. Твик попытался набрать в рот слюны, но она стекла с приоткрытых губ. Бетонный пол вдруг стал красным. Зажегшийся свет явил Твику словно бы окровавленный мир. Моргнув несколько раз, сквозь мутную пелену он разглядел под собой разбитые пузырьки и шприцы. Однако видеть что-либо оказалось такой неожиданностью, что его машинально отшатнуло. Не устояв на коленях, Твик повалился на пол, ударился о бетон ягодицами. Какое-то назойливое насекомое ужалило между ребер. Твик опустил взгляд на свои острые колени, на бедра, по толщине не сильно отличающиеся от предплечий, на впалый живот. Приподняв мешковатую футболку, рассмотрел прикрепленную к телу пластырями трубку, выходящую из отверстия в области желудка. Борясь с головокружением и тошнотой, тронул ее, дернул. Кожа натянулась, последовав за клапаном, и юноша выпустил аппарат из пальцев, предпочтя оставить все, как есть. Тряхнул головой, чтобы позабыть мерзкое зрелище. Схватившись за кушетку, на слабых ногах, дрожащих от каждой малейшей нагрузки, он поднялся. Ток вернул телу подвижность (спасибо врожденным способностям), но силы в нем почему-то нет. До двери недалеко. Несмело отпустив опору, Твик сделал шаг. Не упал — неплохо. Еще один. Пошатнулся — замер, чтобы скоординировать движения. Прежде чем он схватился за дверной косяк, ему удалось сделать шага четыре. Как двигаться, тело вспоминало довольно быстро, но усталость валила с ног, поэтому пришлось делать перерывы и просто дышать. Совсем скоро Твик увидел соседнее помещение.***
С волос капало. Мокрая одежда липла к телу. Что ж, система пожаротушения, узнать работоспособность которой еще не выпадала возможность, функционирует отлично. Водой залило пару мелких генераторов и Стэна, пытающегося вывести их из строя, чтобы не спровоцировать короткое замыкание. К счастью, основные источники энергии не пострадали и после увлекательного путешествия юноши по стенам и потолку, к которым тянулись многочисленные провода, электричество вновь заструилось по жилам бункера. Правда, запах дыма все не отставал. Стэн уже поднимался на подъемнике, когда в очередной раз принюхался к горькому воздуху. Все отчетливее и отчетливее пахнет гарью. Он приподнял футболку, отлепив ее от кожи, прижал к носу. Запах сырости, пота — и только. Выйдя в зал, Стэн замер, оглядываясь. Что-то не так. Паранойя достигла такого уровня, что стало казаться, будто воздух подернут полупрозрачной дымкой. Оказавшаяся в этом же помещении Бебе развеяла его сомнения своим вопросом: — Ты чувствуешь? — без прелюдий спросила она взволнованно, так же пристально вглядываясь в потолок. — Я только что затушил огонь в комнате генераторов. Дым мог подняться… — Сам понял, что не верит этому. Большинство помещений убежища герметичны, и есть неукоснительное правило закрывать двери (исключение: двери спален), да и работает вентиляционная система… На этой мысли Стэн перестал видеть что-либо и даже вопрос к Бебе о том, почему виднеющаяся вдалеке дверь, ведущая к палате Твика, нараспашку, не задал, так как понял очевидное: горит не убежище, а дом над ним. — За мной! — схватив девушку за руку, скомандовал Стэн. Он потянул ее за собой так резко, что она спросить, в чем дело, не успела — сообразила, что нужно подчиниться, чтобы помочь, и побежала следом. Марш отпустил ее, когда оказались у ворот. Не сказав ни слова, сдвинул тяжелый рычаг, чтобы открыть их, и наполненный едким запахом пожара воздух ворвался в зал. — Бебе, закроешь за мной все двери, — торопливо распорядился Стэн, рванув по коридору. — Ты наверх собираешься подняться? — догадалась Стивенс. Тон ее стал жестче. — Чокнулся, Стэн? Догнав юношу, она развернула его к себе, когда они остановились у лестницы, ведущий на первый этаж дома Маршей. — Замерзнешь насмерть! — На это нет времени, — отмахнулся он, берясь за прутья. Даже нижние ступени холодные настолько, что едва ли не прилипает кожа — как же, мать вашу, будет холодно наверху! Стэн поежился и все же двинулся вперед. — Как закроешь люк, иди к остальным, не дыши этим дерьмом. — Черта с два! — выпалила Бебе. Она стянула с себя майку, оставаясь в спортивном белье, порывистым движением разорвала ее напополам и протянул кусок ткани. — Закрой лицо хотя бы! — буркнула она. — Имей ввиду, Марш: не вернешься через пятнадцать минут — пойду за тобой. Стэн не ответил — лишь закрыл самодельной маской половину лица и преодолел еще несколько ступеней. Спорить им друг с другом бессмысленно: героизма тем, чья жизнь может оборваться в любой момент, не занимать. Усилиями Бебе люк начал подниматься, и смесь пара и дыма хлынула в лицо Марша. Морозный воздух выжег легкие при первом вдохе. Второй оказался менее болезненным: организм привыкнет, ведь ему некуда деваться. На кожу, холодя ее до мурашек, упал снег, беспардонно забрался за шиворот, пуская волну судорожной дрожи по телу. Выругавшись, голыми руками Стэн взялся за край люка, чтобы выбраться — пальцы перестали ощущаться в тот же миг. Наплевать — терпимо! Оказавшись в мрачной ледяной гробнице, он различил мерцающий свет на втором этаже, и направился туда, уже зная, что увидит. У подножия лестницы застыл на секунду, чтобы напоследок вдохнуть более или менее чистый воздух, глядя на разгорающееся пламя, жадно поглощающее полуразрушенные стены, обнажающее почерневший деревянный каркас. Сворачиваясь, сползли обои, оттаявшие и напоминающее теперь о том, какими были комнаты этого дома. Лопнули стекла в окнах, плафоны светильников. И без того уже убитое морозом родовое гнездо Марша будто ожило, вернувшись из преисподней, но только для того, чтобы утонуть во всепоглощающем пламени. Нельзя тратить бесценное время на ностальгию! С этой мыслью, отморозившей болящий мозг, Стэн по скользким ступеням бросился наверх. Испепеляющий жар встретил его грубым прикосновением к замерзшей коже, от резких перепадов температуры зазудившей, покрывшейся красными пятнами. Нестерпимо холодно, но тепло причиняет боль. Что за парадокс такой? Зачерпнув талый снег ладонью, Стэн намочил внешнюю сторону импровизированной маски и, плотнее прижав ее к лицу, открыл ближайшую дверь, с жалобным скрипом нехотя повернувшуюся на ржавых петлях. Ледяные капли с тающих ледяных наростов на косяке, упали на кожу, обожгли ее. Непроизвольно прищурившись из-за дыма, щиплющего глаза, юноша оглядел ванную комнату, схватил первый попавшийся таз, грозящий прахом рассыпаться прямо в его руках, и кинулся обратно. Снег растаял настолько, что на полу образовались глубокие лужи. Всколыхнув шагами волны, налившиеся в ботинки, он зачерпнул тазом воду и выплеснул ее на ближайшую стену, огонь с которой уже начал подбираться к нему. Проку почти нет — разве что дыма стало больше. Стэн повторил попытку укротить пламя еще несколько раз, стараясь при том не замерзнуть, но натруженные мышцы с каждой проходящей секундой коченели все больше. Разгоряченное тело покрылось липким слоем пота, и начавшая в какой-то момент высыхать одежда промокла вновь, притянула холод. Саднящее горло расцарапало подступившим кашлем. Ожидаемо. Закрыв лицо локтем, Стэн несколько раз брызнул водой на огонь наугад. Попытки загасить пламя превратились в монотонные наклоны, в однообразные движения. Все, что окружало Стэна, превратилось в смазанный пейзаж, на который, казалось, кто-то плеснул красную краску. Воздуха в легкие стало поступать все меньше, а тот, что оказывался внутри, стремительно покидал организм вместе с кашлем. Из ослабших пальцев таз упал на мокрый пол. Стэн потянулся к нему, но почему-то тот продолжил отдаляться. Он понял, что слабеет, что падает, но не запаниковал даже, ведь отдохнуть показалось жизненной необходимостью. Чьи-то руки подхватили его. — Стэн! Возле уха раздался знакомый голос, от звука которого пробрала дрожь. Но это лишь галлюцинация, сон… Кто-то усадил его на пол, прислонив спиной к стене. Стэн попытался поднять безвольно упавшую на грудь голову, но не смог. Замутненным зрением он различил юношеские ноги, скользнул взглядом по силуэту, бесстрашно ступающему по прожженному полу к эпицентру так и не угасшего пожара. Огонь облизнул подошвы сапог призрака, обхватил его тонкие голени, пополз по бедрам вверх. Точно мерещится: никто не способен стерпеть такое, не вскрикнув даже. Либо сам Дьявол пришел за душой Марша. Мир вокруг начал тускнеть. Яркий свет, бьющий по полузакрытым векам, планомерно угасал, позволяя воцариться морозной тьме, столь притягательной, что Стэн невольно зажмурился, торопясь уснуть в ней. Он открыл глаза только тогда, когда ощутил прикосновение к своим ладоням, разлившее живительное тепло по всему телу.***
Венди не знала, сколько времени провела в комнате Рэнди. Кажется, минут тридцать он неспокойно спал, а затем, когда зажегся свет (видимо, Стэн устранил неполадки), заворочался. Не хотелось мириться с собственным эгоизмом, но сейчас ей чертовски не хотелось, чтобы он проснулся. В последний раз это завершилось очередным приступом безумия, а в данный момент, когда на грудь еще давил тяжелый камень, было не до того. Да и ни души рядом, чтобы помочь. Бебе наверняка еще спит, а Кенни весьма некстати ночует у родителей. После очередного поворота набок, Рэнди открыл глаза. Встрепенувшись, Венди поспешно приблизилась, склонилась к нему, чтобы поправить скомкавшееся одеяло. — Еще рано, мистер Марш, — прошептала она, бережно укрывая его плечи. Если повезет, дремота утянет его в сон, и не придется в тысячный раз объяснять ему, где он и кто. Мысленно Венди отругала себя: лицемерие — негодовать из-за негуманного использования Стэном снотворного и при этом руководствоваться теми же мотивами (нежелание усложнять себе жизнь), убаюкивая старого Марша. Рэнди моргнул, смотря на нее в упор, а затем его взгляд стал затуманенным, проходящим сквозь девушку, даже мимо. Опять впал в несознательность. — Я помню тебя, — отстраненно проговорил он, приподнимаясь на локтях. Лицо его выразило что-то смутно похожее на задумчивость. Венди забыла, как дышать, от удивления и лишь улыбнулась, не находя подходящих слов. Неужели просветление? То, чего так долго ждал Стэн. О, как он обрадуется! — Друг моего сына, — протянул Рэнди, сев. Продолжая в упор смотреть на девушку, он начал вставать с кровати, и, когда он выпрямился, взгляд его оказался направленным на что-то еще, но не на нее. На кого-то еще… Тестабургер недоуменно хлопнула ресницами. У старшего Марша галлюцинации что ли? — Друг Стэна, да? — спросил он, обходя кровать. Проследив за ним, Венди машинально обернулась и, различив на пороге фигуру незнакомца, вскрикнула так, что Рэнди вздрогнул от неожиданности, попятился. Твик отшатнулся тоже. Не скоординировав движения, впечатался в дверной косяк. Выставив руки перед собой, как бы защищаясь, он умоляюще посмотрел на девушку перед собой, разомкнул и сомкнул сухие губы несколько раз, облизнул их. — Не… не бойся, — выговорил он. Голос скрипучий, но это его голос. Осев на кровать, Венди закрыла скривленный изумлением рот ладонями. — По… Помоги, пожа… луйста. Он попытался шагнуть ей навстречу, но усталость прижала к стене. Он чуть не сполз по ней без сил, чуть не распластался по полу, чуть не закрыл глаза. — Бог мой… — в собственные руки выдохнула Венди, ошеломленно глядя на еле стоящего друга, увидеть живым которого она и не рассчитывала. И все же вот он! Исхудавший, болезненно бледный, с черными синяками под глазами, наползающими на впалые щеки. Встать бы и помочь ему, да тело Тестабургер буквально парализовало. — Где Стэн? — строго спросил Рэнди, шагнув к Твику. — Ты знаешь, где он? — Голос его выдал нездоровую исступленность. — Я не… — пролепетал Твик, потеряно смотря на приближающегося мужчину. — Где мой сын?! — надрывно выкрикнул Рэнди. Он, рванув вперед, оказался возле Твика настолько внезапно, что тот не успел даже удивиться, когда Марш за руку притянул его к себе; схватив за плечи, тряхнул, брызжа слюной в лицо. — Где он?! — взревел он. Выйдя из ступора, Венди вскочила с кровати, бросилась к ним, четко осознавая, что еще немного — и Рэнди переломает слабые руки Твика, нелепо пытающегося вырваться из плена. Очередной громогласный выкрик Рэнди потонул в раздавшемся стрекоте. Венди волею инстинкта самосохранения остановилась на полпути. Тело Твика, будто наэлектризовавшись, сверкнуло. Слепящая вспышка угасла мгновенно. В ту же секунду Рэнди мешком упал на пол. — О, нет! — взвизгнула Венди. Безотчетно рванув к нему, она упала рядом на колени, тронула за плечо и тут же отдернула руку, как обжегшись. Ни следа удара, ни характерных синяков, ни даже запаха паленой плоти, но тело Рэнди недвижимо и бездыханно. — Твик, что с ним?! — истошно крикнула девушка, поднимаясь. Глаза заслезились не то от неосознанной преждевременной скорби, не то от беспомощности. — Твик! — в отчаянии позвала она снова. — Я… Лицо Твика выразило глубочайшую растерянность. Показалось, вот-вот он сойдет с ума от непонимания. — Я не… — выдохнул он ошарашенно и замолчал, забывая даже, как говорить. Попятившись, Твик запястьем стукнул висок, хмурясь так сильно, что его глаза потемнели. Еще раз, будто это могло бы помочь. Оказавшись в коридоре, он взвыл от бессилия, от страха. Какое-то движение уловило боковое зрение. Двое юношей, со всех ног бегущих по коридору, застыли, как окаменев, когда он посмотрел на них. Неужели настолько очевидно остальным, что с ним что-то не так? Почему смотрят так? Они знают? — Твик… — Кенни пошатнулся: одолевшие разом эмоции едва ли не сбили с ног. Рот Крэйга приоткрылся, но он не издал ни звука — продолжил преувеличенно равнодушно смотреть на Твика, считая секунды собственного полоумия: не могло ведь это быть правдой, не мог он быть перед ним! Так близко… Такой живой… — Кенни, он здесь! — Истошный крик Бебе, несущейся из конца коридора к ним, сотряс каменные стены. — Кайл здесь!