***
Настроение Кайла, казалось, не могло омрачить ничто. Даже пейзажи, наблюдаемые им по пути к дому Маккормиков, не навеяли воспоминаний о том, как горячо ненавистный им снег заволок город. Возможно, дело было в том, что он спешил, чтобы не пришлось объясняться с Кенни, или же был слишком воодушевлен случайной встречей со Стэном. Увидеть лучшего друга после стольких лет… До сих пор сердце стучит так, что больно в груди и темнеет в глазах. И все же эта окрыленность заставляла улыбаться, улыбаться, улыбаться… до покалывания в щеках. Брофловски вернулся днем; не раздеваясь, завалился на кровать и несколько часов провел так, наслаждаясь чувством эйфории. Ничего бы не делать и дальше — только вспоминать, как обнял Стэна на прощание; каждое слово того, каждый полувзгляд. Марш беспокойным был, словно никак не мог поверить в то, что Кайл рядом, — так и стремился коснуться его вновь и вновь слегка дрожащими руками. Столько трепета, что невольно чувствуешь себя чем-то бесценным… Размышления о случившемся в какой-то момент непозволительно затянулись, мысли стали излишне смелыми, и Кайл перевернулся на живот, чтобы сбросить с себя морок. Взгляд зацепился за коричневое пятно крови на матрасе. Что ж, действительно облажался вчера. Поднявшись, Брофловски переоделся, спрятал уличную одежду, предварительно очистив ото всех следов пребывания за пределами дома (к слову, впервые почувствовал себя безмерно провинившимся). Вооружившись перчатками, банкой хлора, тазом воды и всевозможными тряпками, принялся оттирать кровь. Кенни обрадуется, да и спать на чистом им обоим явно будет комфортнее. Правда, добиться хоть сколько-нибудь приемлемого результата толком не удалось: розовое пятно растерлось по всей поверхности, половина матраса промокла насквозь. Настроение Кайла, казалось, не могло омрачить ничто, но выражение лица Карен безвозвратно стерло радость, когда он, вспотевший, с тазом, наполненным ставшей красной водой, встретил ее в коридоре. Замерев у двери, ведущей в комнату родителей, девушка вслушивалась в доносящиеся оттуда звуки. На Кайла, вышедшего из комнаты брата, она посмотрела предельно обеспокоенно, ее глаза заслезились. Тот различил надрывный кашель Стюарта и… — Мама тоже кашляет, — опустив взгляд, сказала Карен и судорожно втянула воздух ртом, чтобы выровнять дыхание. — С самого утра. — Тебе не показалось? — уточнил Кайл. Понял, что вопрос задал глупый: конечно же, Карен не станет паниковать без весомой причины. В ответ она, соотвественно, отрицательно покачала головой. — Мне страшно, — призналась девушка, обхватив тонкими руками собственные плечи. Поспешно вернувшись в комнату, чтобы оставить там таз и перчатки, Кайл двинулся навстречу ей, протянув обе ладони. — Иди сюда, — мягко позвал он. Карен шагнула к нему, вложила руку в его и уткнулась лицом в грудь. Совсем еще ребенок (нежное дитя), хоть и выглядит взрослой. — Все хорошо будет. Обещаю. — Кайл обнял ее и погладил по шелковистым волосам. — Разве это от тебя зависит? — хмыкнула Карен. — Нет, но… — Родители умрут, — констатировала она и крепко зажмурилась. От того, как это прозвучало, Кайлу стало не по себе: слишком привык, что смерть не безвозвратна. — Я почему-то уверена. Чем ободрить подругу, он не придумал — осталось лишь ласково касаться ее затылка и макушки, упирающейся в подбородок, слушая рваные вдох за вдохом. К счастью, лишая необходимости что-то говорить, раздался требовательный стук в дверь. — Семейство! — позвал с улицы громкий мужской голос. Отпрянув от Кайла, Карен, заметно светлея, бросилась в гостиную. — Кевин! — радостно воскликнула она, распахнув дверь, и, невзирая на холод, ворвавшийся в дом, на снег, налипший на одежду брата, обняла его, подпрыгивая, чтобы дотянуться губами до красной с мороза щеки. Старшего из братьев Маккормиков не было дома на протяжении длительного времени: он входит в число добровольцев, путешествующих далеко за пределами города в поисках лучшей жизни для остальных. Именно благодаря таким, как он, стало известно, что не только Южный Парк, но и весь штат сгинул под сугробами. Не исключено, что сошедшей с небес лавиной накрыло всю Америку. Не исключено, что катастрофа обрушилась на весь мир. — Привет, малышка. — Кевин потрепал Карен по волосам, прошел в гостиную, попутно стряхивая на пол снег, хлопнул Кайла по плечу. — Как жизнь, дружище? — Тот ответить не успел. — Я вчера по случайности оказался у могилы Айка, — более сдержанно произнес Маккормик. Сердце Брофловски екнуло. — Очистил ее от снега и мусора, сколол лед с надгробия. — Спасибо — бесстрастно бросил Кайл, замерев, как окаменелый. Не понял даже, больно ли ему настолько, что все чувства притупляются, чтобы не свести с ума, или же абсолютно все равно. — А где Кенни? — поинтересовался Кевин, снимая с широких плеч увесистый рюкзак. — Мы не знаем, придет ли он сегодня, — ответила Карен, прикрывая тяжелую входную дверь, которая вдруг застопорилась. В тот же миг чужие руки толкнули дверь в обратную сторону, и на озвученный вопрос ответил сам Кенни. — Я здесь, — объявил он, заходя в дом. Ощутив, что сердце все же бьется и бьется быстро, Кайл боязливо посмотрел на него (грудь кольнуло; показалось почему-то, что нужно извиниться за обман, чтобы стало легче). В глаза сразу же бросилась приметная рана на припухших губах Кенни, покрывшаяся коркой запекшейся крови. Ударил кто-то? Однозначно. — Странно, что мы не пересеклись по пути к дому, — непринужденно усмехнулся Кевин. — Ты меня не заметил, — устало выдохнул Кенни, закрывая за собой дверь. Не соврал, кстати: проносящуюся вдоль крыш дымку увидеть, не вглядываясь, трудно, особенно если не знать о ее существовании. — Пожалуй, — согласился брат, садясь на диван, чтобы разуться. Пройдя вперед, Кенни мельком взглянул на Кайла, почувствовав его взгляд на себе, но, сделав вид, что не заметил обеспокоенности, двинулся к дивану тоже, положил поверх вещей Кевина свой пуховик. Недоуменно нахмурившись (сколь странные эмоции сегодня выражает лицо Кенни…), Кайл шагнул к нему сам. — Кен, можем поговорить? — это прямо-таки слетело с губ. Тот среагировать не успел. — Кенни, мама заболела! — выпалила Карен, подскакивая к нему. — Помоги, пожалуйста! — взмолилась она. Кенни на долю секунды зажмурился, выдавая тем самым свое раздражение, и все же ободряюще улыбнулся сестре. — Конечно. Он уже было направился к комнате старших Маккормиков, как Кевин, поднявшись, положил руку ему на плечо, останавливая. — Отдохни, — велел он. — Я справлюсь сам. Кенни, кажется, хотел попытаться возразить, но в итоге благодарно кивнул. Кевин не обезопасен так же, как он, но после насыщенного событиями дня жизненно необходимо было забыться во сне, молясь, чтобы поводов для беспокойства чудом стало чуть меньше. Голова такая тяжелая, черт возьми! — Так-то лучше, — тепло улыбнулся Кевин и по-доброму усмехнулся. — Кайл, доверяю своего брата тебе. Юноша в ответ радостно кивнул несколько раз, чтобы напряженная атмосфера стала немного более непринужденной (и без того ему хватает переживаний из-за своей утренней выходки — расслабиться бы хоть немного), но, не проронив ни звука, Кенни решительно двинулся к своей комнате. Глубоко обижен будто бы… Может, все-таки попросту устал сильно? Кайл ощутил на себе вопросительные взгляды остальных Маккормиков, но, не найдя, что им ответить, поспешил за другом. Оказавшись в комнате, он закрыл дверь, посмотрел на спину Кенни, вяло стягивающего с себя вместе с футболкой водолазку. — Что произошло? — спросил он, подходя чуть ближе. Тот не ответил — лишь, отшвырнув одежду, повернулся к Брофловски и застыл, внимательно разглядывая его лицо. Словно впервые видит… А взгляд тяжелый такой, что хочется сквозь землю провалиться. Внутренний голос шепнул, что Кайл это заслужил, но юноша от этой поганой мысли отмахнулся. Посмотрел на рассеченные губы Кенни. — Кто это сделал? — поинтересовался он, приподнимая руку, чтобы коснуться раны, но, недовольно фыркнув, Маккормик поспешно отошел от него, чтобы скрыть оставленный Стэном след. Как будто это каким-то образом могло напомнить Кайлу о лучшем друге. Впрочем, забывал ли он о нем вообще? — Случайность, — уклончиво ответил он и, остановившись у стола, на который был водружен созданный Кайлом механизм, уставился на разбитые пластины солнечной батареи, меланхолично перебрал провода. Удалось отвлечься вроде. — О чем ты хотел поговорить? Морщины на хмурящемся лице Кайла разгладились. Он нервно взъерошил волосы, набрал воздуха в грудь. Хорошо, что Кенни не смотрит, но заговорить все равно оказалось сложнее, чем он думал. — Я не хотел, но… — Запнулся, расслышав, как дрожит собственный голос. — Я не должен обманывать тебя. «Что-то новое!» — мелькнула желчная мысль в голове, и тут же Кенни ее подавил. Нельзя сейчас поддаваться эмоциям: он уже не совладал с собой раз и причинил другому человеку боль. — Я не остался дома, — выдохнул Кайл. — Я решил выяснить, что произошло сегодня утром, и отправился к месту удара молнии. — Кенни продолжил безотчетно крутить в пальцах детали устройства. Если Кайл все же решился признаться в том, что нарушил данное обещание, может, ему не наплевать. — Прошу, не злись! — Кенни непроизвольно вздрогнул, когда руки Брофловски обвили его талию. Мысли, как бывало в такие моменты, растворились в забурливших ощущениях, вызванных безмерно ласковыми прикосновениями. — Ты даже не представляешь, насколько судьбоносным оказалось мое решение покинуть наш дом. — Положив голову на лопатки Кенни, Кайл заулыбался. — Я встретил Стэна, — сказал он, горячим дыханием щекотнув чужую спину. — Спас его, — мечтательно усмехнулся. — Как в старые времена. Расцепив руки Кайла, Кенни обернулся к нему, изо всех сил стараясь не злиться: тот ведь сознался ему — эта его блаженная улыбка ничего не значит! — Кен, я знаю, что виноват перед тобой. — строже добавил Брофловски, отведя взгляд. — Можно сказать, предал. Но, как оказалось, от этого зависела человеческая жизнь. — Посмотрел в глаза. — Разве это не самое главное? — Ты прав, — сухо бросил Кенни. Действительно прав: возможно, Стэн не выжил бы. Благоприятному исходу следует радоваться, но из темного уголка души донеслось язвительное: «Сдох бы — и поделом!» Юноша тряхнул головой: слишком много вольных мыслей, допускать существования которых категорически нельзя! Кайл продолжил еще более воодушевленно: — Мы с ним договорились встретиться в городе. Столько лет прошло… Сердце Кенни подскочило до горла. Лицо его стало белым, до неузнаваемости скривилось злостью. — Я запрещаю, — процедил он сквозь зубы, заходясь тяжелым дыханием. Улыбка сползла с губ Кайла. — Запрещаешь? — переспросил он и, дождавшись кивка, всплеснул руками, нервно усмехаясь. — Кенни, я не под домашним арестом, ведь так? — Это вопросом даже не было — ставящее в тупик утверждение. — У нас был уговор, — бессильно рявкнул Маккормик. — Нет. — Палец Кайла уткнулся в его грудь. — Ты попросил меня находиться дома, и я согласился, потому что… Кенни скрестил руки, чтобы смахнуть с себя прикосновение. — Почему же? — морщась, поинтересовался он. Блять, услышать бы хоть раз, что Кайлу небезразличны их отношения! Однако ответа не последовало. Брофловски, прищурившись, внимательно изучил взглядом голубые глаза напротив. — Ты ревнуешь? — спросил он и, показалось, весело ухмыльнулся. Во всяком случае выражение его лица стало неуместно восторженным. — Нет. — Кен, это так… — будто не услышав, промурлыкал Кайл, — по-мальчишески, но мне льстит твое нежелание делиться своими игрушками. — Он приблизился. Кенни несмело отступил: слишком внезапно Кайл начал решительно напирать. — Вспомни, как я восхищался тобой, когда мы были подростками, — протянул Брофловски, оттесняя юношу, показавшегося вдруг самым беспомощным человеком на Земле. Тот бедрами уперся в покачнувшийся стол. Теплые руки Кайла легли на его обнаженную грудь, но, не задержавшись, скользнули вниз. — Я тебя лучшим во всем считал, Кен, — продолжил полушепотом, опуская пушистые ресницы следом за ладонями. — Равнялся на тебя. Наблюдал за тобой… Так часто наблюдал за тобой, что наизусть выучил, как ты смотришь, — поднял взгляд к его глазам, выждал секунду и посмотрел на разомкнутые губы, завороженно и с любопытством — вот-вот разглядит, кто оставил уродливый шрам. — Наизусть выучил, как ты дышишь. — Приблизил свое лицо к его настолько, что воздух между ними едва не воспламенился: стал настолько горячим, что больно. Кенни вздрогнул, почувствовав, что чужие пальцы потянули вниз молнию на его джинсах. Вопреки логике, ему в них расстегнутых стало лишь теснее. — Уже такой твердый, — выдохнул Кайл, забираясь под натянувшуюся плотную ткань. Прочь утекающий разум взяв под контроль, Кенни сжал запястья юноши пальцами, не позволяя тому добраться до своего упирающегося в пояс члена. Блять, эти непроизвольные реакции тела на вполне продуманные действия Кайла… От этого неземного существа не существует способа спастись. — Кай, не сейчас, — строго обозначил он, отчасти осознавая, что эта игра туманит рассудок. Взгляд изумрудных глаз стал еще более азартным, а от того притягательным, как нечто неизведанное — как сам космос. Кайлу, черт возьми, нравится мучить не только физически. Его бровь изогнулась, следом вверх пополз уголок губ. Ладони Кенни вдруг обожгло чужой кожей, и он отдернул руки, поражаясь тому, как подействовала на него эта боль: обострила все чувства до полной потери контроля над собой. Настойчиво приблизившись еще, Кайл вынудил Кенни сесть. Поставив колено на стол, раздвинул ему ноги, лишая возможности уйти. Синий дым окутал руки Маккормика, и он с молниеносной скоростью уперся ими в грудь Кайла, чтобы задержать. Могильным холодом выстудило лицо Брофловски, и он, вспыхнувшими, будто свеча, предплечьями скинул их с себя. Замер. Кенни в испуге дернулся: опять сделал то, что не хотел делать. Боль причинил самому дорогому… — Кен, это… — с беспредельным восхищением рассматривая рассеивающуюся дымку, проговорил Кайл и сквозь туман взглянул на изумленное лицо Кенни. — Прости. Это случайн… — Чужие теплые губы накрыли его рот, не позволяя договорить. От прикосновения языка к языку грудь расперло многократно усилившимся сердцебиением. Током, показалось, прошибло все имеющиеся нервные окончания. Не разрывая поцелуя, Кайл расположил чужие руки на своем паху, подался вперед, тем самым помогая Кенни снять с себя одежду. Забираясь на стол под грохот падающих на пол инструментов и механизмов, спустил штаны до колен, и они, соскользнув с ног, упали вниз тоже. Легкий укус, и острая боль слилась с удовольствием, приносимым поворотами горячего языка внутри рта. Глубоко вдыхая, Кайл отпрянул, слизнул со своих губ каплю крови Кенни, выступившей на открывшейся ране. — Кай… — Какие еще доказательства тебе нужны? — Не дожидаясь ответа, он продолжил целовать с такой страстью, что закружилась голова. То ли весь мир завертелся от ощущения тепла чужого напряженного тела, находящегося совсем близко: настолько, что, непроизвольно двигаясь, подаваясь друг к другу, соприкасаются самыми чувствительными точками. Губы Кенни прижались к соленой шее Кайла. Почувствовал, как в артериях дурманяще стучит его кровь, бешено пульсирует, будто закипая. Кайл зажмурился от удовольствия, судорожно вдохнул и, чуть отпрянув, коснулся кончиками пальцев чужого лица перед собой. — Мне не нравится думать, что ты не доверяешь мне, — сдавленно проговорил он, едва контролируя тембр надтреснутого голоса. От его невесомых прикосновений покрывающуюся пузырящимися ожогами кожу начала стягивать острая боль. Втянув плавящий легкие воздух сквозь стиснутые зубы, чтобы не закричать, Кенни стремительно перехватил руку юноши, грубо заломил, отклоняя его назад. От того, каким слабым тот предстал перед ним сейчас, кончилось дыхание. Обездвиженный окутывающим иссиня-черным дымом, обнаженный, возбужденный настолько, что едва ли не сочится желанием; в каких-то паре сантиметров от члена Кенни, нетерпеливо твердеющего. С виска и с шеи Кайла скатились капли пота, испаряющиеся на полыхающей, словно расплавленное золото, коже. Теряясь в вожделении, словно в чувстве голода, Кенни притянул его к себе так резко и с жадностью вдвинулся внутрь так быстро, что во вскрике Кайла потонул его собственный. Привычная боль: слишком узко и неподатливо, а смазывает кожу на крепко сжимающихся мышцах лишь собственная и чужая испарина. Протяжный стон — внутри Кайла стало свободнее. Еще один — он впустил глубже. Еще один… Стало слишком громко! Скрадывая рвущийся из груди Брофловски крик, ладонь Кенни прижалась к его влажным губам, прохладой остужая их жар. От перепада температур в воздух взметнулся белый пар, опаливший кожу обоих. Кайл непокорно двинулся вверх, но, ухватившись за узкие бедра, Кенни решительно опустил его обратно. Чуть не выскользнувший член сдавило удовольствием вновь. В экстазе ноя, Кайл поднял его лицо ладонями, впился в его губы своими, выжигая поцелуй, будто клеймо. Поглощенные черным дымом руки Кенни двинулись по его бедрам, паром, образующимся на контрасте зноя и холода, остужая сияющую кожу. Сжал ягодицы, раздвинул их, протолкнулся еще раз, и еще раз. Кажется, Кайл, забывшись, позвал его по имени, несдержанным выкриком сотрясая ставший многотонным воздух. Неважно, насколько громко стонет, насколько неистово царапает ногтями стену, за которую держится, насколько бешено движется, сбиваясь с общего ритма, когда приятно настолько, что безвольно трепещет все тело. Хрипя в унисон, Кенни безвозвратно потонул в нем, с ума сходя от ощущений, от вида, от звуков: полувдохи, скулеж и стук тела о тело. Безотчетно его руки двинулись вверх, пальцы нащупали под оставшейся на Кайле взмокшей футболкой острые бугры. Брофловски замер на долю секунды, содрогаясь то ли от запредельного возбуждения, то ли напрягшись. Тяжело дыша, он уперся рукой в мокрый из-за него же живот Кенни. Замедлился, заскользил вверх-вниз мучительно протяжно. Показалось, что по телу разлилась лава. Кенни опустил взгляд на пылающую руку Кайла, и нажим того стал сильнее, сильнее стал и нестерпимый жар. Чужая ладонь заткнула рот, когда больно стало настолько, что захотелось крикнуть. Затылок Кенни пригвоздило к стене. Он бессильно взвыл, чувствуя, как плавится, обгорая до углей, кожа. Руки Маккормика инстинктивно дернулись, потянувшись к шее противника, заходящегося стонами все больше. Кайл почти не вдыхал, когда Кенни порывисто стиснул его шею пальцами, ощущая, как огнем разъедает вместе с мышцами пресса мозг. Нельзя — последняя мысль. Ослабил хватку, видя мерцание перед глазами, от боли выкатывающимися из глазниц. Кисть Кайла намокла, углубившись. Кровь вместе с тающей, как воск, кожей заструилась по животу Кенни, крупными каплями упала на стол. Разжимая пальцы, тот посмотрел на него, мечущимся по родному лицу взглядом выражая растерзывающую его боль и в отчаянии умоляя о чем-то. Остановиться просил… Кайла передернуло. Он опустил глаза на обуглившуюся дыру, разрастающуюся на теле Кенни, чтобы не видеть его лица, и надавил сильнее. Ладонь ввалилась внутрь, утопая в зажаривающихся внутренностях. Секунда абсолютной потерянности — и на уродливую рану потекла сперма. Кайл отдернул руку, пошатнулся, теряя равновесие. Кое-как нашел опору стопами. Тело Кенни сползло на пол, к его ногам, чуть ли не разламываясь пополам, засочилось вываливающимися ошметками.***
Стук — тишина. В ожидании Крэйг провел несколько секунд, а затем постучал в дверь вновь. На этот раз послышались звуки возни, шаги даже, чье-то неразборчивое кряхтение и несколько крепких выражений, последовавших за грохотом. Такер снова взглянул на адрес. Не ошибся, но, кажется, гостям владелец квартиры рад не будет. Желудок Твика жалобно заныл, выпрашивая еду, словно бездомный котенок. Чтобы хоть сколько-нибудь отвлечься от тошнотворного чувства голода, юноша огляделся по сторонам. Они сейчас в обыкновенном подвале (в Южном Парке такой под любым нежилым домом можно обнаружить): сыростью пахнет от толстых труб, пронизывающих невысокий потолок; на стенах, разрисованных выцветшими каракулями, спутаны клубки проводов. На некоторые двери наклеены самодельные листовки: люди всячески рекламировали свои умения, чтобы заработать на жизнь, — это не изменилось. Сделав шаг в сторону, Твик пробежался взглядом по ближайшим объявлениям. Ничего примечательного (обыкновенные записки по сути), но одна все же привлекла внимание, зацепив чем-то неуловимо важным. Юноша безотчетно приблизился, вглядываясь в изображение ромба красно-желтого цвета. «Вы видели нашего Бога?» — гласила кривая надпись, сделанная поверх рисунка. Показалось, щелчок раздался, треск, и болью укололо затылок. Поморщившись, Твик рукой коснулся головы, словно пытаясь удержать осколки, но болезненная мысль, не успев толком сформироваться, выскользнула наружу. Он поспешил закрыть глаза, чтобы, не отвлекаясь, воспроизвести в памяти мелькнувшую секундой ранее картинку, но тщетно — только темнота и смутное понимание, что рисунок перед ним ему очень знаком. Дежавю будто. Чувство, похожее на щекотку. Такое же возникло, когда он увидел того голубоглазого юношу — Кенни… Дверь, в которую стучал Крэйг, приоткрылась, с внутренней стороны натянулась цепочка, и в образовавшейся щели возникла чужая косматая голова. Крэйг бегло осмотрел незнакомца, предусмотрительно спрятав губы за воротником свитера (осторожность не будет излишней): какое-то лохматое чудище на первый взгляд, но все же вроде молодой парень. — Мы ищем Клайда Донована, — озвучил Крэйг. Прищурившись, хозяин жилища посмотрел на незваных гостей с недоверием. Не разобрать толком, что выражает его лицо: видна лишь половина, да и та густо заросла неопрятной бородой. — Зачем он вам? — поинтересовался он, пристально вглядываясь в глаза высокого юноши напротив. Крэйг и Твик, не сговариваясь, переглянулись. — Мы знакомы, — пояснил Такер, все же подходя к двери ближе, чтобы увидеть незнакомца отчетливее. — Нам сказали, что он жив. Воцарилась тишина. — Наполовину, — безрадостно хмыкнул тот. Дверь закрылась, загремела сдвигаемая дверная цепочка, и через секунду из комнаты дыхнуло запахом перегара. Крэйг скривился, но продолжил в изумлении разглядывать представшего перед ними человека. Тот машинально пригладил всклокоченные волосы перебинтованной рукой, тщетно пытаясь спрятать под ними керамическую маску, скрывающую левую половину его лица. На уцелевшей стороне, расчерченной тугими резинками (полоса над бровью и под глазом) — следы нескольких бессонных ночей и отсутствия гигиенических процедур. То же — на одежде, мешком повисшей на сухом теле. — Там кто-то сдох? — буркнул Твик, принюхиваясь. Взгляд незнакомца сместился вниз — на лицо невысокого сварливого парня. Лишь на одну пару пацанов смотреть приходилось, как на вершину горы и ее подножие. — Матерь божья! — Он ошарашенно уставился единственным глазом на обоих. — Клайд? — уточнил Крэйг. Даже догадываясь, что перед ним бывший одноклассник, узнать он его не мог. — Ущипните меня! — расплываясь в улыбке, выкрикнул тот. — Такер и Твик! Он налетел на них так неожиданно, что ни один не успел среагировать, и оба пошатнулись под чужим весом. Клайд крепко обнял их, стиснув плечи Крэйга и голову Твика сильно-сильно, проскулил что-то несвязное. Когда объятия затянулись, и произносимые Клайдом слова превратились в всхлипы, Крэйг отодвинул его от себя. — Чувак, чувак… — позвал Крэйг, сокрушенно качая головой. — Чувак, ты плачешь что ли? — Усмехнулся. — Нет, — выдавил из себя Донован, выпуская, наконец, ребят из своих рук. Он отошел от них на шаг, закрыл уцелевшей рукой уцелевшую половину лица, заметно покрасневшую от несдержанных рыданий. — Я просто… — Очередной всхлип не дал ему договорить. — Твик… — Махнул рукой. — Заноза в заднице, как и раньше. Брови Твика приподнялись. Он посмотрел на Крэйга, удивленным взглядом выражая немой вопрос: «Что происходит?» Закатив глаза, Крэйг взял Клайда за плечи и развернул к двери. — Чувак, ты пьян или с похмелья? — поинтересовался он, сопровождая юношу в комнату. Продолжая растирать слезы по небритой щеке, Клайд кивнул — исчерпывающий ответ. Твик проследовал за ними и, войдя в квартиру, заваленную различным барахлом, брезгливо поморщился: всюду хлам, запах тухлятины, жирные пятна от еды на мебели, а пол и вовсе прилипает к ногам. — Тут беспорядок, — констатировал Клайд, все же более или менее взяв себя в руки. Он торопливо приблизился к журнальному столику перед обветшалым диваном и под пожелтевшими газетами, которыми тот был укрыт, спрятал остатки несвежей еды, полупустые бутылки, опаленные курительные трубки и мятые косяки. — Я не ждал гостей. — Что ж, мог не объясняться: очевидно и без этого. Крэйг двинулся вперед. — Кенни сказал нам найти тебя, — сообщил он, осматриваясь. Как и сам Клайд, дом был категорически запущен. — О, я многим обязан ему, — половиной лица улыбнулся Донован, продолжая суетливо прибираться (впрочем, толку от его потуг не было — лишь суета). — Он помог мне устроиться здесь. — Юноша окинул помещение таким восторженным взглядом, будто любовался царскими хоромами, а не стенами наркопритона (иначе это место не назвать). — Твика нужно спрятать у тебя на какое-то время. — распорядился Крэйг, мельком глянув на так и оставшегося стоять в дверях юношу. Тот вроде бы рот открыл, чтобы что-то сказать, но Такер отвернулся раньше, взглядом принялся изучать разбросанные у дивана упаковки из-под китайской еды; ногой перевернул полупустую бутылку, но этикетки на ней не оказалось (впрочем, по запаху ясно, что горячительное). Бросив собранный мусор в полиэтиленовый пакет, Клайд посерьезнел. — Без проблем, — охотно согласился он. — Есть спальня, и там чисто. — Посмотрел на недоверчивые взгляды парней, обращенные к нему. — Действительно чисто, — заверил он, подняв обе руки. — Там моя подруга жила, пока мы не повздорили. — Не из-за этого ли? — скептически хмыкнул Крэйг, приподнимая газету. Любопытно, как давно и как часто Клайд употребляет наркотики и пьет. Судя по их количеству здесь сейчас, ему пора было отправиться в мир иной несколько доз назад. — В точку, братан, — не заметив ни упрека, ни осуждения, радостно бросил Донован и прошел в кухню (одна из четырех стен, возле которой стояла плита и пара разделочных столов), попутно собирая мусор, до которого дотягивался. Сложил все в углу. — Вы голодны небось, — влезая в одну из полок, сказал он. — У меня где-то парочка сухих пайков завалялась. — В другую. — Вечером наведаюсь в столовую и притащу вам целую кучу… — Думаю, что сначала мы… — Я голоден, — встрял Твик, скривившись от недовольства. Парни обернулись к нему. — Не проблема, — развеял повисшую напряженность Клайд. — Проблема, — огрызнулся Твик и, приподняв футболку, продемонстрировал закрепленную возле его ребер трубку. — Это что? — непроизвольно повысив голос, задал вопрос Крэйг, делая шаг навстречу. — Почему не сказал мне? Твик нахмурился, собираясь ответить столь же недовольным тоном. — Это гастростома, — с неуместной радостью воскликнул Клайд. В несколько шагов он настиг Твика, стиснул его плечи руками, чтобы тот не шевелился, и наклонился к клапану. — Подруга, о которой я говорил, в больнице работает. Она рассказывала, что тем, кто не может самостоятельно питаться, устанавливают такие. Ты болел? — Подняв взгляд, он пристально посмотрел в глаза юноши перед собой. Тот из-за излишней активности незнакомца растерялся. — Твик в коме был, — безрадостно отчеканил Крэйг. — Сейчас он не помнит ничего. — Прозвучало как укор, и Твик, поморщившись, бросил на Крэйга взгляд, преисполненный негодования. Какого хера? Он не виноват в этом вообще-то! — То есть? — Изумление вытянуло лицо Клайда, продолжающего с любопытством рассматривать Твика, тщетно пытающегося вырваться. — Совсем ничего? Меня помнишь? А Крэйга? Твик попытался язвительно ответить на идиотские вопросы, но со стороны Крэйга прозвучало грубое: — Ничего. Клайд повернулся к нему, и он сразу же отвел взгляд. — Ясно, — емко заключил Донован, прекращая вдаваться в подробности. Он выпрямился. — Я дам вам кое-какие свои вещи и посетим местную больницу. Моя подруга вытащит это. — Мне нужно посетить свой склад… — начал Такер. — Нет, Крэйг, — решительно отрезал Клайд. — Пойдешь с нами. Тебе эту девочку точно нужно увидеть. Тот скептически изогнул бровь. — Знаешь ли, мне хватило сюрпризов, Клайд, — процедил он раздраженно. — Этот тебе понравится. — Заговорщическая улыбка растянула губы.