Взойдет кровавая луна...

      Дня для официального представления нового члена семьи Гуннхильдр-Пейдж так и не было объявлено. Фредерика приняла решение объявить о своем нездоровье и под покровом ночи скрытно уехать из особняка, кроме членов семьи взяв с собой только врача и оставив всю прислугу следить за домом. Слухов было не избежать — Монштадт слишком маленький город, чтобы от них скрыться. Но леди Гуннхильдр рассудила, что лучше народ будет судачить о ее нездоровье, чем о том, что послужило настоящей причиной этой скрытности.       Они переехали в летний дом подле винокурни «Рассвет», стоящий прямо на границе с Вольфендомом. Это был совсем крохотный домишко с черепичной крышей и мазаными стенами — еще дальше от роскоши, чем скромный каменный особняк Гуннхильдров.       Фредерика написала магистру письмо о том, что временно складывает с себя обязанности рыцаря в связи с нездоровьем. Если бы речь шла о ком-то другом, то письма бы не потребовалось — мало какая женщина сразу после родов согласится нести службу. Однако Фредерика, напротив, планировала вернуться к своим обязанностям в полном объеме и возобновить тренировки сразу же после объявления о рождении наследницы. Теперь же вся карьера рыцаря оказывалась под угрозой.       Им пришлось разместить детскую кроватку в подвале, торопясь до наступления рассвета. Барбара была спокойна и тиха, но молодых родителей сейчас это не могло обрадовать. Да, у них не было обычных хлопот, которые сыпятся на голову любой семье с младенцем, но… Они даже не знали, с чем столкнулись и как следовало бы на это реагировать. Радоваться новорожденной дочери? Любить ее? Или опасаться?       Стоял июль. Ночь была влажной и теплой. Мужчины выгрузили поклажу из повозки, Фредерика уложила ребенка. Все трое вышли на крыльцо и сели, разделяя сумрачное молчание. В предрассветной мгле неслышно порхали кристалльные бабочки, озаряя плотную тьму осыпающейся с крыльев элементальной пыльцой.       Шеймус нарушил тишину, с легким треском раскурив ароматную трубку. Фредерика поморщилась — ее раздражала эта привычка. Доктор сидел между супругами, машинально протирая стекла очков краем вязаного кардигана, оставляя на стеклах лишь больше волокон шерсти.       -Итак, господа, что мы имеем. — начала Фредерика жестким тоном. — Мой ребенок родился с полным ртом зубов, получает ожоги от солнечного света и пьет кровь, чтобы исцелиться. Лучший врач Монштадта ничего не слышал о подобной болезни. Так?       Доктор рассеянно кивнул.       -Я не сомневаюсь в вашей компетенции, доктор, но все же нельзя исключать вероятности, что Барбара больна. Возможно, это иностранная болезнь. Шеймус был во многих походах, и, может…       -Но я здоров. — возразил супруг, напряженно сводя брови.       -Тем не менее. Может, мы чего-то не знаем о таких заболеваниях. Нам нужно мнение зарубежного специалиста. Согласны?       Мужчины синхронно кивнули.       -Другой версией остается неизвестное проклятие, наложенное ведьмой из Снежной… — продолжила Фредерика.       -Я ничего не слышал о проклятье. — поднял голову доктор.       -Позже. — отрезала леди Гуннхильдр. — Вам не обязательно знать детали. Колдовство, при всем уважении, не входит в ваш род занятий.       Фредерика глубоко задумалась, поднеся указательный палец к губам, будто предостерегая собеседников.       -Нам нужна Алиса. Она старейшина Шабаша, и сможет с этим разобраться. — Фредерика обернулась к Шеймусу. — Ты ведь знаешь, где ее можно найти? В последний раз я видела ее несколько лет назад…       -Я подниму ребят. — кивнул Шеймус. — Опрошу своих бродяг, соберу отряд…       -Никаких расспросов. — оборвала его Фредерика. — Подумай, как это выглядит. Твоя жена бросает службу и уезжает в глушь, а ты с отрядом ищешь ведьму. Такие слухи пойдут!       -Возможно, я знаю, где ее отыскать… — внезапно промямлил доктор и тут же вжал голову в плечи, опасаясь напора леди Гуннхильдр. — …Алиса обучала меня врачеванию, и я знаю, где обычно она проводит время… Если только она не в очередном странствии.       Супруги переглянулись, и Фредерика уверенно кивнула.       -Отлично. Расскажете об этом Шеймусу, господин доктор. А мне сейчас необходимо знать, что делать… — она глубоко вдохнула, набирая в грудь воздуха. — …с моей дочерью. Пока Шеймус будет в странствии, за ней ведь нужно как-то ухаживать.       Доктор опустил глаза и задумался.       -Я считаю, на рассвете стоит сходить к местной поварихе. Возьмем несколько образцов молока и других продуктов, и попробуем накормить ребенка. — он быстро взглянул на Фредерику и тут же отвел глаза. — Леди… Вам нельзя больше кормить ее кровью. Вы погибнете, если это будет продолжаться.       -Я не дам ей погибнуть. — сказал Шеймус, вытряхивая табак из трубки и затаптывая его ногой. — Барбара — моя дочь тоже. Если нужна будет кровь, я дам свою.       Доктор вздохнул и зябко поежился, хоть в воздухе и стоял летний душный воздух. Все трое вновь замолчали, поднимая глаза к горизонту. Занимался рассвет.