***
Юного Дилюка посвятили в рыцари, когда ему было пятнадцать. Вскоре после этого он обрел Глаз Бога — пламенный, как его волосы, которые он с безупречной аккуратностью собирал в хвост. Джинн и Кэйя были рады за него, как за самих себя. Хозяин винокурни, господин Рагнвиндр, закатил неимоверное по размаху торжество в честь успехов сына — тех, которых не смог достичь он сам. Дилюк был на седьмом небе от обрушившегося на него счастья, и, кажется, гордость отца стояла для него превыше всего. Молодой Рагнвиндр стал самым юным капитаном кавалерии в семнадцать лет, способствовав принятию в рыцари совсем юной Джинн и сводного брата Кэйи. Джинн, в свою очередь, стала самым молодым рыцарем Монштадта — для нее магистр сделал исключение, принимая во внимание ее фамилию и ее владение мечом. К тому времени для нее изготовили уже настоящий клинок, и в показательных тренировках с Кэйей и Дилюком Джинн демонстрировала великолепную технику. Эти трое превращали демонстративные бои в захватывающее зрелище, собирая вокруг весь Орден. Дилюк владел двуручным мечом, руководствуясь своим фамильным девизом — «сохраняя верность традициям». К нему перешел фамильный меч, который отец передал молодому рыцарю на посвящении. Дилюк был смертоносен, орудуя этим длинным тяжелым лезвием, но когда получил Глаз Бога, стал неотвратим, как огненный вихрь. Он обрушивал пылающий меч на любую угрозу Монштадта, мог призвать феникса, испепеляющего все на пути, и был при этом грациозен, как огромная хищная птица. Джинн смотрела на него с восхищением, как и все горожане без исключения. Впрочем, одно исключение, пожалуй, было. Кэйя, несомненно любящий старшего брата, относился к нему с легкой насмешкой. Его забавляла чопорность и серьезность, с которой Дилюк относился к своим обязанностям. Стиль Кэйи отличался — даже будучи пятнадцатилетним подростком («сопляком», как позволяли себе выражаться некоторые офицеры), парень позволял себе колкости и некоторую расхлябанность на службе. Впрочем, стоило им с Дилюком сойтись в бою, внешняя насмешливость тут же испарялась. Кэйя, владея легким одноручным мечом, как и большинство рыцарей, был резок и внезапен в нападении. Он знал, что под напором старшего брата ему не выстоять, поэтому демонстрировал поразительную ловкость, то и дело оказываясь у противника за спиной, сбоку, сверху… Он был быстр, как ледяные ветры на Драконьем Хребте, и неуловим, как снежная вьюга. Многим внушало недоверие контраст внешней раскованности и холодной собранности, которую демонстрировал этот парень. Джинн же в этой троице всегда играла роль уравновешивающей силы. Она была способна утихомирить разгорающийся спор между братьями, а в бою противостоять им обоим. Силой Джинн всегда была безупречность в движениях и безукоризненность тактики, хотя иногда она остро чувствовала недостаток спонтанности в своих решениях. Ей не нравились спонтанные спарринги, но она чувствовала блаженство, когда при помощи своих умений ей удавалось гасить мальчишеский задор. Как дуновение легкого ветра она проносилась между противниками и разрешала нарастающий азарт, утверждая свое превосходство. Она не была таким ярым бойцом, как эти двое. Джинн чувствовала себя скорее щитом на страже мира и спокойствия, и это чувство беспокоило ее, идя вразрез с наставлениями матери… Возможно, именно это миролюбие было более благосклонно встречено магистром Ордена. Возможно, бесконечная любовь к заветам предков. Возможно, бесконечное упорство и трудоспособность… Так или иначе, сегодня пятнадцатилетняя Джинн получит титул почетного рыцаря.Глава 4.
20 апреля 2021 г. в 23:24
С того дня прошло много лет. Юной Джинн недавно исполнилось пятнадцать. Она стояла у окна в одной из офицерских казарм и зябко сжимала пальцы, хотя за окном стояла поздняя весна. Сегодня вечером ее должны произвести в почетные рыцари. Из окна башни был виден собор, где будет проходить церемония. Собор, где дремали ее старые воспоминания…
Джинн обуревали чувства, такие сильные и разнообразные, что ее сердце рвалось на части, будто все ветра Монштадта решили растащить его на миллион частиц. Она, разумеется, была горда собой и счастлива — ведь титул Рыцаря Одуванчика был ее главной мечтой столько, сколько она вообще себя помнит. Но было внутри нее и смятение, и даже стыд перед своими боевыми товарищами — Джинн не считала себя лучше, чем двое ее лучших друзей. Наконец, был еще и страх. Но его юная леди Гуннхильдр упрятала так глубоко в сердце, что сейчас он затерялся в вихре всех прочих переживаний.
Джинн готовилась к этому дню, казалось, еще до своего рождения. Она была рождена для того, чтобы стать рыцарем — лучшим рыцарем, которым и положено носить титул Одуванчика, символа свободы Монштадта. Ее главными ориентирами были две женщины, с одной из которых она провела все детство, а с другой никогда не встречалась. Леди Фредерика и леди Веннесса, обе вошедшие в историю города как храбрые защитницы, сегодня одарили бы Джинн своими улыбками. Мать отказалась прийти на церемонию, поскольку отказалась посещать собор, но юная леди знала наверняка — позже она поздравит дочь от всей души, и в ее глазах будет сиять гордость.
Были в жизни Джинн и мужчины, поддерживающие ее на этом пути. Дилюк и Кэйя — друзья ее детства.
Когда семья Гуннхильдр распалась, Фредерика будто бы вздохнула с облегчением. Она начала чаще гулять с Джинн по окрестностям винокурни, а позже даже заказала у местного мастера деревянный меч — уменьшенную копию рыцарского клинка Фавония — и чучела. Джинн не расставалась со своим оружием ни на день, хоть для малышки он и был поначалу слишком тяжел.
Однажды, когда юной леди было около пяти, она как всегда тренировалась в саду, упорно фехтуя я неподвижными противниками. В перерыве между выпадами она вдруг услышала голоса мальчишек и обернулась. Она часто смотрела на играющих детей и тайно хотела к ним присоединиться, но уже с малых лет понимала — промедление в тренировках может стоить кому-то жизни, когда она будет на посту.
Мальчишки шли по пыльной дороге в лес, весело смеясь. Одного она знала — это был Дилюк, сын хозяина «Рассвета». Ему было уже десять лет, и для Джинн он казался почти взрослым. Он был бледен, худощав и одет безупречно, как и полагается чаду винного магната. Второй мальчишка был юной Гуннхильдр незнаком. Он выглядел младше Дилюка, смугл и одет дорого, но небрежно — рубашка в следах пыли, манжеты и пуговицы расстегнуты. На глазу его была черная повязка.
Незнакомец вдруг замолчал и обратил внимание на то, что за ними наблюдают. Дилюк тоже смолк и обернулся к Джинн, приветливо помахав ей рукой. Та несмело ответила ему, опасаясь, что мать заметит ее перерыв в тренировках. Ей ужасно хотелось с кем-то поболтать, но Джинн не подала виду и принялась вновь отрабатывать движения мечом.
К ее удивлению, мальчишки свернули с дороги и подошли к тренировочной площадке в саду. Джинн раньше никогда не общалась с Дилюком лично, поэтому несколько смутилась, но выпады ее продолжали быть быстрыми и точными.
-Доброго дня, леди Гуннхильдр. — размеренно, но с озорной улыбкой произнес Дилюк, совершая вежливый поклон.
Джинн на секунду остановилась, затем убрала меч в ножны, быстро пригладила растрепанные светлые волосы и неуклюже отвесила реверанс.
-Господин Дилюк. Доброго дня.
-Мы, кажется, до сих пор не были представлены друг другу лично. — мальчишка продолжал общение в официозном тоне, что при его возрасте выглядело несколько комично. — Я рад нашей встрече.
Он протянул Джинн раскрытую ладонь. Та наскоро сняла грубую тренировочную перчатку и пожала руку.
-Я Кэйя. — сказал второй мальчишка, тоже протягивая руку. — Господин Рагнвиндр принял меня в свою семью, но я еще не привык ко всем этим обращениям.
Джинн пожала руку и ему, слегка краснея. Кэйе было лет восемь. В его еще по-детски щекастом лице угадывались тонкие черты аристократа, но внешность разительно отличалась от всех, кого Джинн доводилось видеть в Монштадте. Ей очень хотелось расспросить мальчишку и о повязке, и о том, как Рагнвиндры приняли его в свою семью, но манеры, уже прочно усвоенные, не позволяли ей этого сделать.
-Мы впечатлены твоими успехами. — продолжил Кэйя, кивая на чучела.
-Спасибо… — только и сказала Джинн, еще больше заливаясь краской.
-У Джинн очень строгая матушка. — сказал Дилюк, понижая голос. — Нам лучше не отвлекать леди от тренировки.
Кэйя прищурился и наморщил нос.
-Понимаю. — сказал он, уже готовясь уйти и поднимая руку в прощальном жесте.
-Леди Гуннхильдр… — сказал Дилюк, делая шаг вперед и вновь говоря в полный голос. — Если вы… Не сочтете это пустой тратой времени, я хотел бы пригласить вас на винокурню. Передайте матушке, что мы ждем вас в любое время. Мой наставник будет рад организовать нам совместные тренировки.
Дилюк подмигнул, и они с Кэйей удалились дальше по дороге. Джинн же, вне себя от радости, помчалась к матери передать приглашение.
Фредерика внимательно выслушала дочь, оторвавшись от книги. Она уперлась подбородком в согнутую руку и задумчиво произнесла:
-Рангвиндры — неплохая партия… Мы примем приглашение, Джинни.
«Интересно, при чем тут шахматы» — подумала Джинн, но эту мысль тут же затмила всепоглощающая радость. Теперь она не будет тренироваться в одиночестве. Теперь у нее будут друзья.