Найти себя

Шаг. The king and his men Stole the queen from her bed Ещё один шаг. And bound her in her bones Взгляд вверх, снова шаг. The seas be ours and by the powers Where we will we'll roam Неприятные и противные капли дождя падали на волосы, делая их на вид грязнее, но Питер не останавливался. Yo, ho, all hands Последний шаг, и он рядом с телом Тэтча. Почти не изменилось с момента смерти. Hoist the colors high Он взглянул на него в последний раз, чтобы запомнить каждую морщинку и черту лица. Чтобы помнить Чёрную Бороду, о которой по сей день ходят легенды по всему морю. Heave ho, thieves and beggars Осталось лишь поджать губы в лёгкой улыбке и взять лук с горящей стрелой, готовясь к выстрелу, спрыгивая с отплывающего корабля. Never shall we die «Месть королевы Анны» покинула Кингстон вместе с её владельцем, Эдвардом Тэтчем, Чёрной Бородой, другом, пиратом, разбойником и просто человеком. Yo, ho, haul together Питер выдохнул и рывком натянул тетиву, краем глаза замечая, как за ним повторили Клинт, Тони, Наташа, Мишель, Стив и… Баки. Hoist the colors high После того, как он выпустил горящую стрелу, за ней полетело ещё с пару десятков таких же. Heave ho, thieves and beggars Корабль отправился бы в далёкий неизвестный путь, если бы не тонны пороховых бочек у него на борту и одна случайная стрела, которая дала легкий огонь. Never shall we die Питер даже не закрыл глаза, смотря, как огонь после оглушительных многочисленных взрывов с каждой секундой буквально поедал корабль, которому было порядка трёх десятков лет, вместе с его владельцем. Yo, ho, haul together Питер опустил голову лишь тогда, когда ладонь Мишель схватила его дрожащую руку, сжимая, кажется, до хруста костей. Hoist the colors high Но Паркер не обращал на это внимания, ведь сам был до чёртиков напуган и совсем не принимал происходящее за реальность. Heave ho, thieves and beggars Хотя и дурным сном это не назвал бы. Never shall we die Просто нужно было держаться за что-нибудь, чтобы совладать с эмоциями и бурей внутри. Когда от корабля стал веять лишь дым, а у поверхности воды небольшой огонь заканчивал свой яркий пожар уже блеклыми языками, все направились в таверну. Может, и в другие места. Питер не знал. Он даже толком не поздоровался с приятелями, лишь взял впервые за полгода руку Мишель. Но теперь он повернул голову и заглянул в совсем потерянные карие глаза, намного темнее, чем у него самого, и слегка улыбнулся. Та лишь помотала головой и обняла Паркера, как в последний раз, прижимая со всей дури. — Это… Это я виноват, отчасти. Ведь если бы не просил у него помощи, ничего такого бы не случилось, — прошептал Питер, прижимая к себе девушку почти с такой же силой. — Не смей ничего такого говорить. Он сам захотел тебе помочь, а значит, ты не виновен. Так вышло. — Но если бы я успел вовремя… — Просто заткнись и помолчи хотя бы пару минут, я не видела тебя больше пяти месяцев. — Да, конечно, — вздохнул Паркер, прикрывая глаза. — Не могу поверить, что его больше нет с нами. — Смерть — неотъемлемая часть жизни. Кого-то она настигнет рано, кого-то поздно, но ты же понимаешь, что это должно было произойти. — Ты набрался уму-разуму, пока был весь в делах, — хмыкнула девушка, внезапно отстраняясь и потирая кончиками пальцем уголки глаз, шмыгая. Питер оглянулся и сделал так же, откашливаясь. — Я видел Баки. Он здесь из-за похорон? Джонс неопределённо пожала плечами, спускаясь с причала и направляясь вслед за Питером в более жилые переулки. Там, где были люди и всё ещё кипела жизнь. Для Питера, казалось, она текла медленнее. Замедлялась с каждой неудачей и смертью, если начинать счёт с его родителей и фамилии. — Не только поэтому. Они с Тэтчем не были так близки, как ты думаешь, но отдать дань уважения необходимо каждому, кто восхищался Чёрной Бородой. — Я, наверное, закроюсь у себя до следующего утра, — неуверенно поджал губы Питер, нервно теребя пальцы. — Мне надо обдумать всё и принять. Понять, как действовать дальше и что делать. — Да, я понимаю. Я буду в таверне. — Можешь не искать себе дом, здесь повсюду одна рухлядь, я постелю тебе у себя. Придёшь, когда закончишь, — кивнул Паркер, получая в ответ короткий поцелуй благодарности в щеку и грустную улыбку. Питер перестал улыбаться, когда девушка завернула за ближайший угол, а сам он открыл дверь в свой дом. Чтобы не терять время и не отвлекаться потом, он застелил двухспальную кровать тёти Мэй и разделся. Всё было так сложно и казалось совсем не подъёмным грузом на душе. Да, он не виновен в смерти Тэтча, но всё равно продолжал себя винить, ведь его не переубедить. Сразу после того абордажа он прибыл в Кингстон и заперся здесь, в своём доме, обвиняя себя во всех смертных грехах. Так было всегда и это могло бы быть нормальным, если бы не Баки. Джеймс Бьюкенен чёртов Барнс. Только он начал приходить в себя и даже заглядываться на девиц, как снова явился он, и непонятная паника охватила весь разум, тело бросило в противную дрожь, а мысли подкидывали меланхоличные развития дальнейших событий. В его духе. В стиле Питера Паркера. Закидывать себя до жути мрачными мыслями, сверху обвиняя во всём, в чём можно было. Питер набрал горячую воду в деревянную ванную, полностью погружаясь в воду и прикрывая глаза хоть от какого-то облегчения. Он окунул голову, заправляя волосы назад и откидываясь на бортик ванной. Но с другой стороны зачем же всё-таки явился Джеймс? Быть может, просить прощения? Хотя где сам Баки Барнс и где прощение… Питер совсем забыл, каким социопатом он мог быть. Это будоражило. Он соврал бы, если бы сказал, что это не привлекало. Но и отталкивало одновременно, ведь именно поэтому Баки ушёл от него. Паркер поднял руку, держа её над водой. Пальцы рук уже давно сморщились, размякли, на случай утопления готовые схватиться за что-либо под водой. Но Питера привлекал больше пар, исходящий от разгорячённых пальцев. Приятно ощущать, как лёгкая прохлада сушит кожу, возвращая ей прежний вид, но Питер снова окунул руку, чтобы горячая вода давала пар. Сгусток совсем малой части облака. Пар. Почувствовав на своих подсохших щеках слёзы, Питер съехал вниз, ныряя с головой и смотря вверх, прямо через толщу воды уставившись на свой потолок. В дверь постучали. Он знал, кто это, поэтому даже ничего не сказал, а продолжил лежать, пока кислород не закончился в легких и не ощутилось лёгкое покалывание от его недостатка. Питер вынырнул, рукой приглаживая волосы и убирая воду с глаз, а второй держась за борт ванной. Посреди комнаты стоял он. Баки. Смотрел пристально, прямо в глаза. Даже когда Питер вылез из воды и вышел из ванной, обмотав полотенце вокруг бёдер. — Зачем ты пришёл? — подал первым голос Питер, чувствуя, как ускоряется его сердцебиение. Черт, он только расслабился, а тут он. — Поговорить, — дернул подбородком Барнс, поворачиваясь в сторону Питера и присаживаясь за стул. — Нагло с твоей стороны вламываться в чужой дом без приглашения, не находишь? — поднял бровь Паркер, присаживаясь на свою кровать и слегка ероша волосы другим полотенцем, меньшим в размере. — Нет. — Как лаконично, — фыркнул Питер, вздыхая. — Поговорить о чём? — О тебе. Немного обо мне. Но в основном о нас, — Барнс упёрся локтями о свои колени, сощуренным взглядом окидывая каждый шрам на теле Питера, появившийся за время его отсутствия. На торсе Паркера почти не было живого места, после абордажей всегда много порезов, но чтобы такой внушительный порез на боку, да ещё и без перемотки. Шрам от пули на левом плече выделялся по-особенному. — Я в порядке. Ты, как погляжу, тоже: ходишь и радуешься жизни. Никаких «нас» нет, даже если они и «были», — мило вынес вердикт Питер, откидываясь на спинку кровати и складывая руки на груди. — Что-то ещё? Что он творил? Какую ересь нёс? Почему был так груб, зачем это делал? Паркер был в шоке сам от себя, но выходить из образа не стоило, потому что либо он сейчас на него накинется в порывах страсти, либо пошлёт ко дну за Тэтчем, как бы иронично это нё звучало. — Что ж, я очень рад твоим словам и тому, что ты научился давать отпор, уж я-то видел, — ухмыльнулся Баки. Нет. Только он мог так ухмыляться. Это раздражало. Это изводило. Питер совсем терялся при виде этих изогнутых и всезнающих губ. — Но я признаю, что сделал ошибку, исчезнув тогда. Было видно, как ему давались тяжело эти слова. Уж Питер знает, каково это… — А ты, надо признать, весьма сообразительный молодой человек, — протянул Питер, поджимая губы и сгибая ногу в колене. — Послушай, когда наши отношения только строились, ты уже оставлял мне намеки на то, что исчезнешь, и я готовился к этому морально, — жестикуляция руками весьма помогала не потерять контроль, и даже удавалось смотреть сосредоточенно в заинтересованный голубой взор напротив. — Так вот нет, как оказалось, я не был к этому готов… — Я предполагал это, — коротко ответил Джеймс. Питер поднял бровь, ухмыляясь. — Это что, камень в мой огород? Ты предполагал, но всё-таки счёл нужным оставить меня в неопределённых чувствах и обстоятельствах? Если говорить прямо, оставил меня подыхать и захлебываться в собственных чувствах к тебе! — к концу реплики Питер перешёл на гневный шёпот, щурясь. — Мне тоже было не легко, но я нашел силы идти дальше и присматривать за тобой. — Знаешь, что? Ты оставил меня. Ты бросил меня. Сразу же после того, как переспал со мной. Я знаю, что ты меня не использовал, но, должно быть, тебе безумно льстит, что ты был первым у меня во всех смыслах, — предположил Питер, поднимая вопросительно брови. — Да, это так, и я этого абсолютно не скрываю, как и того, что бросил тебя. Я сделал это, потому что счёл нужным дать тебе шанс на лучшую жизнь, — Барнс откинулся на спинку стула, поджимая губы, когда Питер выставил указательный палец вверх и замотал головой. — Ты слышал себя? Слышал, как ты сказал «я счёл нужным»? Не «мы», а «я». С каких пор ты стал решать за нас двоих? — задал вопрос Питер, мотая головой. — Почему ты решил за меня, бросая наши отношения на дно? — Не хотел портить тебе жизнь, — выдохнул Барнс, заправляя выпавшую прядь волос за ухо. Питер понятливо кивнул. — Это всё? Да, это всё, я понял тебя. И чего же ты хочешь дальше, Баки Барнс? Что тебе нужно от меня? — А чего хочешь ты? — спросил в ответ мужчина, ухмыляясь. — Чтобы ты ушёл из моего дома, из моей жизни. Мне всё равно, что ты следишь за мной, уж поверь. Наплевать с самой высокой горы, поэтому я решу в этот раз за нас двоих, — Питер поднялся с кровати, подходя к столу и садясь на него, складывая руки на груди. Баки поднялся, останавливаясь прямо напротив Питера и заглядывая в глаза. Его руки упёрлись по обе стороны от бедер, по прежнему обмотанных в полотенце, торс слегка склонился, а голова повернулась в бок. Глаза лукаво заблестели, а улыбка оголила ровные белые зубы. Питер облизнулся и улыбнулся в ответ, склоняясь к губам Барнса. — Сейчас ты развернёшься и закроешь дверь этого дома с другой стороны, чтобы я лег спокойно обдумать твоё внезапное возвращение и поспал. — Да, ты прав, мне действительно пора, — вздохнул Джеймс, будто даже не замечая того шёпота, горячего шёпота, почти на его губы. — Я просто хотел сказать, что вернулся, — подмигнул Барнс, напоследок ухмыляясь перед тем, как захлопнуть дверь. Питер прикрыл глаза и судорожно выдохнул, накрывая рукой свой пах. — Предатель… Ещё бы немного, и ты бы выдал меня со всеми потрохами. Иногда Питер чувствовал себя сумасшедшим, когда говорил с Питером-младшим, но это сейчас совершенно нормально, при таких стрессовых ситуациях… И, нет, он не будет дрочить, как шестнадцатилетний подросток в переулке на какую-то девчонку… Возможно, он сделает это, как шестнадцатилетний подросток на какого-то мужчину, но надо с этим заканчивать. Питер не должен снова погрязнуть в Джеймсе, у него нет никаких обоснованных причин ему доверять. Он просто снова ляжет в остывшую воду и выдохнет с облегчением, прикрывая глаза. Снова обмануть себя он не позволит и уж тем более влюбить. Питер изменился. Да, изменился… — Ещё не особо поздно, но я тоже решила прийти пораньше и лечь спать, — послышался голос из комнаты. Паркер вздохнул и поднялся, всё-таки вытираясь полотенцем полностью. Он наспех натянул спальные кюлоты, выходя из ванной. Девушка легко улыбнулась, проходя на кровать и садясь. — Я приму ванную после тебя, думаю, ты не такой уж и грязный… — Выдохни, Джонс, я сделаю тебе новую, с лепестками роз и молоком, если пожелаешь, — фыркнул Питер, заходя обратно в ванную. На замену воды ушло полчаса, а после, порывшись в ящиках с сушёной травой специально для ванн, Питер вытащил лепестки, раскидывая на поверхности и добавляя небольшое количество молока. — Ты можешь идти, — крикнул Питер, поворачиваясь к зеркалу раной. Мишель зашла и, ничуть не стесняясь, разделась и залезла в ванную, сразу же окунувшись полностью, а затем упёрлась затылком о бортик, прикрывая глаза и вздыхая. — Надо же, даже не стесняешься… — Паркер, ещё мне тебя стесняться. Что у тебя тут происходило? На тебе лица нет. — Барнс происходил, — недовольно пробормотал Питер, поджимая губы и перематывая торс. — О-о-о, и как происходил? — Ну, я пытался его послать. — Осуждаю. — Но он сказал, что вернулся, наверное, намекнув, что теперь никуда не денется… — Одобряю. — Спасибо, поддержала, — мило улыбнулся Паркер, закончив с повязкой. Он выдохнул, подхватив бутылку алкоголя, застоявшуюся с его приезда. — Я ему не доверяю. — И не обязан, но ты его любишь. — Возможно, — кивнул Питер, делая два смелых глотка. Он передал бутылку ЭмДжей, и та с удовольствием подхватила её. — Я думал, что всё прошло, но когда увидел его… Я не могу больше его потерять. — Он тебя тоже не может потерять, поэтому и боится отходить от тебя. — Но я по-прежнему ему не доверяю, и вряд ли смогу снова довериться. — Он заслужит твоё доверие, уж поверь, — ухмыльнулась девушка, подмигивая. — После того, как он меня бросил сразу после моей первой ночи во всех смыслах, заслужить моё доверие будет непросто. — Он справится, ты ему не будешь даже мешать, — поиграла бровями Джонс, вздыхая. — А теперь давай оставь меня одну и иди спать, я скоро приду. — Ночи, — Питер показал знак мира и вышел из ванной, падая на кровать лицом вниз и тихо кряхтя от боли в боку.