Близкие люди

Провалившись в дрёму, Джим долгое время наблюдал лишь загадочную пустоту, усталый разум тихо шуршал, по ниточке сплетая новый сон. Юноше это было на руку, он мог хотя бы некоторое время спокойно отдохнуть. Тихий вечер, проведенный с доктором за чаем и беседой, смог его на некоторое время расслабить, однако этого, конечно же, было мало. Прошло всего несколько часов, и руки юноши начали слегка подрагивать от напряжения, он морщился от одной мысли о прежних снах, и вскоре израненный фасад снова начал сыпаться. Под ногами расстилался бревенчатый пол, тишина царила в очередном спектакле. Затем где-то сзади затрещало, словно ночью посреди леса свалился старый дуб. Джим продрал глаза, оглядываясь по сторонам, по привычке морщась и хмуря брови, однако на первый взгляд всё было спокойно. Сон лишь повторял один из дней, когда он с оставшимися членами команды возвращался с острова сокровищ домой. Денёк был жарким и полным работы. Благо ощущение спасения, живого сердца в груди, да даже простой чистой рубахи давало запал на целый день. Капитан был здоров, только слегка поддерживал поврежденную руку, доктор что-то проговаривал ему, видимо давал советы по уходу, сквайр был у руля, как всегда сверкая улыбкой. Джим уже было заулыбался, солнце светило, и на его бледном лице стали проявляться веснушки. " Неужели остров теперь в прошлом? Может доктор и вправду ангел? Мы поговорили недолго, и нет больше этого холода! Так тепло. Ангел! Ангел!» Мальчик засиял, так давно он не видел сна, после которого не хотелось помыться и прополоскать горло ромашкой. Увлеченный прелестным чувством он поднялся к капитану и постучал, но, к его удивлению, никто не ответил. Тогда Джим сам открыл дверь и попросил доктора поговорить с ним. Ему не терпелось рассказать, как сильно он рад, что доктор на корабле, целый и невредимый, как он помог ему и какой он в сущности ангел. Внутри трепетало маленькое невинное сердце, которое ещё пару ночей назад пираты грозились вырвать. Прошло несколько минут. Доктор ничего не ответил, однако подошёл к двери, улыбаясь, практически придвинулся к лицу Джима и, смотря наружу, произнёс: –Опять ветер играется, сквозняки кругом. Что закрывай, что не закрывай, –Джим содрогнулся, отступив назад, перед ним закрылась дверь. «Что с ним такое? Разве он не видит меня? Может он обижен? Тогда я обязан попросить прощения!». Мальчик ещё некоторое время стоял у двери, боясь показаться настырным. Солнце пекло так, что сложно было думать. В один момент кроме шума волн Джим услышал тихий разговор за дверью и навострил уши, ему было очень интересно узнать, о чем доктор говорит с капитаном, хоть он и не мог распознать каждое слово: –Одно я не смогу себе простить–как мы могли доверять этому мальчишке?! Он сбежал как только подвернулась… возможность, он… –капитан долго ругался, это было ему свойственно. Джим покрылся румянцем, он сам много раз ругал себя за тот поступок, и надеялся в душе, что команда его простила. –Я с вами согласен… Джим хоть и казался мне поначалу честным мальчиком, всё же…заслужил такого к себе отношения, –и доктор тоже? Разве он не говорил, что не может злиться на Джима? –Даже знать не хочу, что с ним сделал Сильвер, одно скажу…эти крики я никогда не забуду. –Не забивайте голову, капитан, лучше нам забыть и об этом больном острове, и о предателях. Не стоит тратить на них своё время. Джима словно ударили по голове с такой силой, что он не мог стоять на ногах. Во рту пересохло, как если бы юноша долго скитался по морю, глотка покрылась горькой соляной коркой, руки ссадинами, спина в миг перестала держать его, и Джим упал на палубу. Грохот был ужасный, самому юноше показалось, что он переломал себе все кости, никто не услышал. Солнце в миг побагровело, став холодным, отрешенным, вдалеке он слышал веселые разговоры его, как он думал, друзей, наставников. От бессилия Джим начал кричать, хватаясь за последнюю надежду. Может капитан так хотел научить его верности? Мальчик готов был поклясться, что будет прилежен до конца путешествия, что будет тихим, не будет ничего говорить без спроса и будет работать за троих. Потом крики стихли, Джим осознал, что вряд ли доктор поддержал бы такой метод наказания, значит его поступок был ужаснее, чем он сам мог себе представить. Хокинс много раз прокручивал в голове, какими словами его вспоминала собственная команда, когда он сбежал. Джим сам бесчисленное количество раз возвращался туда, умолял всех простить его, запинался, плакал, кричал, хватал их за руки, надеясь однажды снова почувствовать себя частью дружной компании. И все долго смотрели на него с недоверием, бросая взгляды сверху вниз. Сон часто заканчивался, когда нечем было плакать и невозможно было кричать. Джим закрыл глаза, солнце всё также висело на горизонте, не уходя за него, сейчас пол казался менее устойчивым. Качался как колыбель, но не размеренно, а обрывочно, быстро, юноша осознал, что лежит на дне лодки. Той самой, которую было сложно назвать таковой, которая всё норовила уйти под воду. Мальчик был вымотан, напуган, измучен, он не пытался встать, так и лежал, без чувств смотря на синеющее небо. И только один вопрос без конца крутился в его голове. «А это навсегда?». Кажется, прошло столько времени, что шум волн пропал, как и чайки. Темно, сыро, тесно и безнадежно, оставалось лишь шептать себе осипшим голосом, что сон скоро прервётся, чего не произошло в следующие два часа. Так всегда бывает. Когда сон убивает, он выматывает тебя до конца, и тогда, оставляя от тебя лишь оболочку, отпускает. Вдруг стало так тепло, на плечо опустилось что-то тёплое и слегка шершавое, мягкая рука вырвала юношу из сна. Это доктор поглаживал его по голове, стараясь мягко разбудить: –Джим, Джим, –юноша не мог поверить, что этот выматывающий кошмар закончился, он лежал, дрожа и плача, –Джим, очнись, пожалуйста. –Вы…не…презираете меня, доктор? –прошептал юноша, всё ещё веря, что голос сел, однако он звучал как обычно. И горло не было покрыто солью, шею не пекло дурманящее солнце. Только потрескивал камин в соседней комнате. –Конечно, нет, Джим. Давай, повернись ко мне. Боже, ты весь дрожишь! Тебе не холодно? Наверное, не было человека милее, чем тот, кто вырывает из кошмара и держит за руки, чтобы они меньше дрожали. Джиму было так тепло, что с щёк не сходил румянец. Хотя может это происходило не из-за температуры. –Мне, доктор…мне очень тепло. Ваши руки такие сильные и тёплые, я не замечал этого раньше, –юноша не до конца пришёл в себя и совсем не думал, что говорит. Хотелось уткнуться в чужую грудь и забыть о корабле, о лодке, о свинцовом солнце и заснуть с улыбкой на лице. Так и случилось, Джим закрыл глаза, не отпуская руки доктора, и уткнулся в его грудь, опустив голову на подушку. Ещё некоторое время доктор не мог оторвать глаз от безмятежного лица юноши. Только вздымалась слегка его грудь. Словно ничего и не случилось. А стоило лишь взять его за руку.