Мгновенная перезагрузка

Атропос влетела в кабинет Атланта спустя четверть часа после эфира. Ожидаемо встретила пустоту комнаты. Вежливый механический голос сообщил, что Тесей оставил ей «рекомендации», в которых говорило о том, что «госпоже Айсе требуется пройти в гостевую комнату и ожидать возвращения Правителя там». Вспылив, Атропос повторила недавнюю выходку хозяина кабинета и швырнула в стену многострадальный органайзер. Вещь вновь выдержала испытание человеческим гневом, рассыпав только своё содержимое. Ручки, указки, скрепки разлетелись по полу, гарантируя увеличенный объём работ роботу-уборщику, что уже заурчал, предвещая появление. Дёрнувшись запустить и в него чем-нибудь увесистым, Атропос, тряхнула головой, прогоняя тяжёлую, навалившуюся на плечи усталость, виной которой был не браслет, а собственные исчерпанные нервные ресурсы. В голове предательски зашумело и комната поплыла у неё перед глазами. Добравшись до узкого, неудобного дивана, врач сбросила опостылевшую обувь и, подтянув колени к груди, уснула, свернувшись. Робот выбрался из своего укрытия и принялся шурша, убирать погром. Умная программа притушила яркий офисный свет, позволяя человеку получить немного покоя. Хозяин кабинета зачастую задерживался на работе допоздна и иногда дремал прямо за рабочим столом, уронив голову на сложенные руки. Вернувшийся после одного из самых тяжёлых в своей жизни разговоров с решением, что оттягивало и без того натруженные плечи, Правитель не сразу увидел, что не один в кабинете. Присутствие постороннего мужчина заметил, только наткнувшись на туфли, небрежно брошенные у дивана. Слишком маленькая и хрупкая для этого жестокого мира и неудобного офисного дивана, Атропос казалась злой насмешкой судьбы, брошенной ему точно перчатка – прямо в лицо. Некогда самозабвенно любящая, теперь она едва терпела его присутствие и, Тесей не обманывал себя, ненавидела так же яростно, как некогда дарила тепло и ласку. Вот только вспомнить где именно пролегла эта пропасть, разделившая их Правитель не мог. За двадцать лет многое стёрлось из памяти, притупилась боль от потери друзей и соратников, оставшись горечью невысказанных слов. Тяжело привалившись к стене, Тесей смотрел на своё персональное проклятье, не решаясь разбудить спящую. Бесшумно стянув с натруженных плеч молочно-белое пальто, мужчина запустил пальцы в волосы, пытаясь «причесать» несвойственные ему мысли. Решение об аресте Икара и той девочки из Изгоев далось Правителю тяжело, много тяжелее объявления о нападении Мародёров. «Это временная мера! Я должен был успокоить людей!». Правитель поморщился, вспомнив негодование в зале, где записывали прямой эфир. «Фемида», а не он решит судьбу Икара и Музы, он всё сделал верно, но на душе всё равно было паршиво, точно предали не его, а он сам. У него есть месяц форы, передышки необходимой для того, чтобы остановить город и дать толпе утихнуть. За это время он постарается всё уладить, улучшить браслеты, укрепить границы… - Я всё видела, – тихий голос Атропос вырвал мужчину из неприятных размышлений. Она всё так же лежала, отвернувшись лицом к спинке и оттого слова звучали глухо, вынуждая прислушиваться. – Зачем, Тесей? - Ты же знаешь, Атропос. Я должен был… Икару давно пора повзрослеть и понять, что за свои действия нужно отвечать, – Правитель старался говорить негромко и спокойно, но сомнения, вызванные словами врача давили, заставляя повышать голос. Убеждать и утверждать собственную правоту в первую очередь перед самим собой. Айса, похоже, его совершенно не слушала. Она, наконец, села на диване, вскинув непокорный взгляд, наполненных непролитыми слезами глаз. Судя по всему, её психика не выдерживала таких перегрузок и грозила отправить главу госпиталя в затяжную истерику, разбираться с которой, конечно, предстояло и без того вымотанному Атланту. - Ты жесток, Правитель! Мальчик оступился, а ты и рад, – Атропос почти шипела, оскалившись как трупоед перед атакой, даже ссутулилась похоже. Тесей подумал, что она сейчас набросится на него с кулаками, и предугадать исход этой схватки он не мог. Айса была опасна в своей непредсказуемости и безумии, а сам он уязвим в любви к ней. Но вместо того чтобы кинуться на него с обвинениями, женщина запрокинула голову и судорожно засмеялась, вздрагивая всем телом, едва ли не сотрясаясь в конвульсиях. – Ты отвратителен мне, Атлант. Ты правишь ничем, здесь пустота. Разве ты не видишь? Твой город – это мир без души, только тело, пустой и безжизненный остов. Скорлупа… Атропос замолчала и взгляд её потух, точно там, внутри её черепа, кто-то неведомый потушил свет. Тесей смолчал, хотя на языке и вертелись ответные реплики, полные логических доводов ошибочности её суждений, но какой от них толк сейчас, когда Айса вновь на грани безумия. «Слишком хрупкая». - Что ты решил, Правитель? – голос Атропос вновь звучал ровно, а лицо сохраняло почти безмятежное выражение. Она научилась играть мимикой, мастерски прячась за эту равнодушную маску вселенского спокойствия. – Что будет с этими детьми? С Икаром? - Он нарушил запрет. И будет наказан так же, как и любой другой житель Полиса, – механически произнёс Атлант, слова которого неподъёмной плитой рухнули на плечи женщины. Она будто бы сгорбилась ещё больше и состарилась на все те годы, что сумела упустить под действием едва ли не чудодейственного лекарства. – Никто не должен являться исключением. Икар будет наказан, соразмерно его вине. - Ты же не вышвырнешь его из города? Не посадишь в тюрьму? – Атропос рывком поднялась и замерла настороженно всматриваясь в лицо Правителя. – Он же ничего не сделал. Не он взорвал этот проклятый купол. Икар лишь сделал игрушку. - В любом случае он пособник, к тому же сам твердит о своей вине. Я должен заботится о благе большинства, Атропос, – устало, точно маленькому ребёнку разъяснял Тесей, понимая, что вряд ли найдёт отклик в душе женщины. – Это и есть власть, Айса. Ответственность за чужие жизни. Все эти люди на улицах едва не погибли, потеряв контроль. - Это ты виноват. Ты навесил на всех ошейники, что сдерживали людей в узде многие годы, они разучились контролировать себя. Оглянись, Тесей, это должно было произойти однажды. Счастье, что это случилось сейчас, и Полис не понёс больших потерь, – Атропос всплеснула руками, понимая, что стучится в закрытую на все засовы дверь. Поза, выражение лица и даже взгляд Правителя говорили о том, что он не отступиться. – Ты как всегда сбрасываешь свои просчёты на других. Что тогда, что сейчас страдают невинные. - Невинные? – наконец, взъярился мужчина и подскочив к Атропос больно вцепился ей в плечи, желая встряхнуть, точно куклу. – Очнись, Айса! Икар давно не ребёнок, он сознательно нарушил запрет и, чёрт бы с ним, приди ко мне и скажи о своих сомнениях, но нет, он решил сыграть в самостоятельность. Принёс Изгоям крылья, настоящие, с полётом. Время Договора на исходе, Бард бы не упустил возможности внести смуту в мой город, ты сама сказала, что у него неспокойно и зреет раскол. Что, скажешь я не прав и там, за куполом, расцвело новое, совершенное общество? Икар должен повзрослеть! Айса мотала головой, не понимая практически ничего из того, что говорил Атлант. При чём здесь Изгои, когда решается судьба мальчика, что стал для них сыном? Что за игры ведёт Тесей с Бардом? Из потока злых, напористых слов она вырвала для себя главное. Они поспорили, опять разыграли чужие жизни в рулетку. Осознание этого и собственной беспомощности было особенно отвратительно. Просто игра двух состарившихся стратегов, которым не давали покоя прошлые обиды. - Пожалуйста! – Атропос, наконец, заглянула в прозрачные глаза Атланта. Она готова была закрыть глаза на Договор, закон и все эти интриги, если это поможет спасти «её мальчика» от страшной участи. Голос врача подрагивал, но взгляд был твёрд и решителен. Она будет бороться за Икара, раз больше некому. – Я сделаю всё, что захочешь, Тесей, только оставь мальчика в покое, позволь жить свободным. Он не выживет там, за куполом, да и заключение его сломает. Я не могу потерять и его. - Ты просишь меня? – Тесей удивился, не столько вопросу, сколько самой мысли о том, что Атропос считает, что он может изгнать Икара из города или как-то иначе навредить ему. На душе стало невероятно паршиво и захотелось немедленно приложиться к бутылке, да только, здесь, в кабинете, не было ничего крепче воды. Судя по лихорадочному блеску глаз и торопливо расстёгиваемым пуговицам блузки Атропос поняла его вопрос совершенно не так, как того требовалось. Тесей едва успел перехватить её руки, в который раз поразившись тонким запястьям. - Да, я прошу тебя, Тесей! Я сделаю всё что захочешь: стану твоей женой, поклянусь никогда не выходить за пределы Полиса, займусь наукой… Любая твоя прихоть, Тесей, в замен на его свободу… Тебе же всё равно, так позволь… – она недоговорила. Горло сковал спазм, догнавшей женщину истерики и она судорожно глотнула воздуха, боясь моргнуть и не заметить изменения на дне льдистых глаз. Хотя бы тень сочувствия или понимания. Она согласна была даже на злость но на неё, а не на мальчика. В конце концов, она заслуживала наказания больше, чем Икар. Она отпустила виновника теракта, а до этого месяцы и месяцы подпитывала пожар его ненависти к Полису. – Я обещаю, что не нарушу данного тебе слова. Буду верна, вернее всех, даже вернее твоей машины и никогда не помыслю уйти от тебя. Мы всё забудем и ты никогда не вспомнишь об этом кошмаре. Всё будет так, как ты этого хочешь, Тесей! В замен я прошу только одного – не будь строг к этим детям. Они не виноваты… Женщина снова плакала и вымученно улыбалась, самыми кончиками пальцев невесомо гладя покрытые щетиной щёки Атланта, точно боялась порезаться. Тесей поймал её озябшие ладони своими и прижал к губам, чувствуя, что, похоже, и сам сходит с ума вместе с ней. - Как всегда, Айса, – устало и как-то даже обречённо произнёс Тесей, опаляя горячим дыханием тонкие и невероятно холодные пальцы. Видеть эти слёзы, что так старили красивое лицо Атропос было невыносимо, и он перевёл взгляд на панораму, раскинувшегося города. – Ты просишь за других, но ставишь условия. Я порой теряюсь в догадках, что больше – твоя гордость и ненависть ко мне? Не отрицай, Айса, я знаю, что ты бы с радостью всадила в меня пулю, если бы это спасло Икара или вернуло бы тебе сестру… Но, я покорюсь тебе. Икар останется в Полисе. Медный статус будет достаточным наказанием, полгода-год не больше. За это время волнения утихнут, все соскучатся по новинкам… Икар раскается, его простят. Музу же будут судить, ведь она созналась в том, что взорвала купол. Её судьбу решит «Фемида». Большего я сделать не могу…. - Ты позволишь ему остаться? – осипшим голосом спросила Атропос, не веря собственным ушам. Все рассуждения Тесея напоминали разговор с самим собой и врач не могла справиться с нахлынувшим облегчением. Боялась поверить. – Скажи мне! - Да, он останется. И мне не нужны твои жертвы, Атропос, – вздохнул мужчина, затылком чувствуя пытливый, полный отчаянного облегчения взгляд. Отойдя к окну и заложив руки за спину, Тесей замер, скрывая от врача исказившееся гримасой сожаления лицо Правителя. Одними губами он беззвучно произнёс, зная, что его никто не услышит. Атропос уже не было в кабинете. – Я не такое чудовище, как ты думаешь, Айса…