The good may come, go away While bad news waits for you to wake Hollywood Undead. I'll be there
«Спокойно. Спокооойно. Ты справишься. Справлялась же раньше. Сейчас ты войдешь в кабинет, поздороваешься — обязательно поздороваешься, — ответишь на все вопросы, выполнишь шов…. нетнетнеет, великолепно выполнишь шов, так что никто придраться не сможет, даже доктор Бромберг удивится… Черт, Бромберг, только бы не замереть под его взглядом, только бы руки не дрожали», — Грета нервно вышагивала по коридору перед экзаменационным кабинетом. Сегодня был последний день выпускных тестирований: сдача швов. После него Грете и нескольким кадетам 104-го набора, также претендующим на последующее медицинское образование, необходимо было присоединиться к прощальному наряду на стенах. Грета как всегда из-за нервов сдавала последней: она знала, что как только отступать будет некуда, спокойствие придет, но ожидание все равно доводило ее до дрожи в теле. Девушка впилась обрезанными под корень ногтями в ладони, чтобы руки перестали ходить ходуном, и обернулась к окну. Солнце сегодня светило особо ярко. «Что же, — подумалось ей, — может, это знак? Погода хороша, а значит, все пройдет удачно? Что..?» — она выглянула на улицу, услышав приглушенный окном шум. Ей не показалось: коридор находился на втором этаже, а с улицы ей радостно махали руками Ханна и Франц. Грета улыбнулась и, открыв окно, высунулась в него. Ребята были ее давними и единственными относительно близкими друзьями. — Удачи, цветочек! Ты разделаешь их в лучшем виде! — крикнула Ханна, одной рукой обняв Франца. — А когда ты выйдешь, то получишь кое-что ценное, — продолжил тот, пряча за спиной что-то объемное. — Так что лучше тебе врубить крутейшую версию себя и обескуражить всех. — Но если что-то пойдет не так, то ты все равно получишь все ценное, — занервничала Ханна, — но ничего не так не пойдет, только так и… — она неловко улыбнулась от нелепости предложения, — и никак иначе! Грета смущенно улыбалась, не находя слов. Ей было приятно, но все еще непривычно ощущать подобную бескорыстную поддержку. Дверь за ее спиной скрипнула, на что она обернулась. Это вышел Чарльз. От его бледного лица и прикушенной губы все волнение накатило обратно. — Ну как? Чарльз лишь мотнул головой и побрел по коридору. Вот и все. Выход остался только один — в деревянной двери в кабинет. Грета глубоко вздохнула. Выдохнула. И вошла. В кабинете, выходящем на север, царила тень и прохлада, совсем не похожие на согретый солнцем коридор. Перед входом сидели трое: доктор Бромберг — седой мужчина чуть за сорок, проводящий у кадетов практику и доводящий их одним взглядом до паники, профессор Гилберт, эти 4 года читающая им теорию, и мисс Монтель, которая приехала из центра специально для экзаменов кадетов. — Иии Грета Доу, верно? — последняя улыбнулась Грете, сверяясь с бумагами. — Проходи, там халат, вода, все что нужно для подготовки. Грета молча кивнула и уже пошла в угол комнаты, как вспомнила свои же заветы. — Да, спаси... В смысле, здравствуйте, спасибо, да..! — Спокойно, Грета, все в порядке, — обратилась к ней Монтель. — Я и мои коллеги тебя прекрасно помним, ты хорошо сдала предыдущие этапы, не переживай и не теряйся. Грета кивнула. Вдох выдох, выдох вдох, как учила мать. Скоро все закончится.* * *
Спустя минут 10 все действительно было кончено. Мисс Монтель блестящими глазами проверяла выполненные швы, а профессор Гилберт и доктор Бромберг вполголоса переговаривались, склонясь уже не над «работой» Греты, а над оценочными листами. Сама Грета методично и спокойно намыливала руки. В голове, в которой еще минуту назад все было четко разложено по полочкам, царила приятная тишина. Она сделала свой максимум: быстро, ровно и, должно быть, максимально безболезненно для пациента, роль которого играло куриное мясо. — Коллеги, — разнесся по кабинету громким голос Монтель, — думаю, наши наблюдения сходятся. Все выполнено великолепно, я не могу оценить работу ниже высшей оценки. Гилберт согласилась, а доктор Бромберг кивнул, черкнув что-то в листе. — Я могу идти? — уточнила Грета. — Да, да, но я попрошу тебя подождать меня, — ответила ей Монтель. — У меня к тебе предложение. Грета вышла в коридор и, прислонившись к стене, задумалась. Мисс Монтель представили им как врача из центра; еще тогда всем было понятно, что она приехала не просто для принятия экзаменов. Ребята предполагали, что она высматривает одаренных и отличившихся кадетов для пополнения больниц центра, а то и — даже думать волнительно — для продолжения учебы в Академии. «Что, если она сейчас предложит это мне», — Грета начала раскачиваться от волнения и довольства собой. «Ведь я и правда хороша, даже Бромберг не нашел к чему придраться. Боже, неужели у меня действительно есть шанс попасть в больницы за стеной Сина? Не верится!» Из раздумий ее вырвала мисс Монтель. — Пройдемся? Первые пару минут они шли в тишине. Грета украдкой разглядывала женщину, вспоминая, что она вообще о ней знает. Монтель было чуть за тридцать, из толпы её выделили смуглая кожа и кудрявые черные волосы, собранные в хвост. Помимо этого знания Греты ограничивались тем, что Монтель очевидно первоклассный врач и что она неплохо ладит с обычно нелюдимым Бромбергом. — Грета, — торжественно начала Монтель, — вы не в курсе, но я здесь не для того, чтобы принять ваши испытания — точнее, не только для этого. Моя основная цель несколько важнее — я присматриваюсь к студентам в поисках… мм… особых дарований. Вот оно. Грета невольно затаила дыхание. Все-таки все правда. — Я попрошу об этом не распространяться, дабы избежать некоторых неприглядных разговоров, но я не совсем из центра. («Что?») Я — главный врач Разведкорпуса. («ЧТО?») В наших рядах царит недостаток не только не только в солдатах, но и во врачах; в разведкорпусе эта работа по определенным причинам сложнее, да и в само подразделение мало кто стремится, увы. Конечно, завтра вечером во время агитации я еще выступлю перед кадетами с предложением пойти к нам, но с тобой я хотела бы поговорить отдельно. Видишь ли, ты… Эй, может, на свежий воздух? — Монтель заметила, как Грета резко побледнела, но кадет лишь помотала головой. — Все хорошо, не переживайте, — проговорила она через силу. — Что же… Да, точно. С тобой я хотела поговорить заранее. Наблюдая за тобой в работе, я отметила, что ты человек неординарных способностей, четкий и понимающий, с чем он имеет дело. Таких людей нам особо не хватает: сама понимаешь, насколько тяжелые случаи случаются. И в них особо важна быстрота реакции и уверенность, способность абстрагироваться от внешнего. И все это в тебе есть. Поэтому я и хотела пригласить тебя в медицинское подразделение разведотряда лично. — Могу… могу я задать вопрос? — Разумеется. Грета пару раз глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок. — Мисс Монтель, мне ценно ваше внимание к моим… навыкам и ваше приглашение, но, боюсь, я его отклоню. Конечно, как и любой врач, я хочу спасать жизни людям, но разведотряд… Вы ведь выходите на вылазки вместе со всеми, да? Монтель кивнула. — И вы видите их, — Грету передернуло, — рискуете собой. Простите, но я вряд-ли подхожу для такого. «Да и не хочу подходить», — подумалось ей. — Понимаю тебя, — ответила Монтель, - и не буду давить. Но все же добавлю, что медотряд находится в тылу вылазок, практически всегда возвращается обратно в полном составе и не контактирует с титанами — для этого есть ударные группы. А страх — это то, что испытывает каждый. Если ты переживаешь, что он помешает тебе, то это, — она грустно усмехнулась, — дело опыта. Все же подумай над моим предложением и тем, что ты хочешь нести этому миру. Грета, скрестив пальцы, пообещала подумать. На том они и разошлись.* * *
Спустя полчаса она присоединилась к Ханне и нескольким кадетам в дежурстве на стене. Активно натирая бок пушки, она расписывала подруге, что с ней произошло. — … и тогда она позвала меня в Разведотряд! В медчасть! Ты понимаешь — глава медиков отметила мои навыки, лично позвала! Ну почему она не из центра, почемууу? — взвыла Грета, наигранно вскинув голову к небу. — Почему именно из Разведотряда — из последнего места, в котором я могла бы пожелать себе оказаться? Медики находятся в тылуу, с ними почти не контактиируют, бла бла. Именно, что почти! Почти нет жертв! Тьфу. — Сочувствую, — печально ответила Ханна, разглядывая что-то внизу стены. — А, мм… ты уверена, что это совсем не вариант? Говорят, там платят больше, нежели в Гарнизоне. Конечно, это опасно, но ведь и правда медики — ценный ресу… кхм, люди, они не окажутся в опасности без крайней необходимости. Тихо тихо, — поймала она гневный взгляд Греты, — я же не толкаю тебя в лапы Разведки, просто… возможно, там тебя ждет лучший карьерный рост, нежели в каком-нибудь полусельском городке на окраине Розы. Грета вздохнула. Полгода назад к ним на практику приезжал выпускник 101-го набора, ставший медиком. Его рассказ о продвижении по службе не вдохновил: он был вторым лучшим на курсе, но распределение закинуло его на север Розы. Тоже происходило и с другими медиками-кадетами. В Академию медицины в центре поступали люди из стены Сины, они же работали в ее пределах и после учебы. Шанс стать не деревенским врачом, а высококвалифицированным специалистом был обидно низок из-за взяточничества, кумовства и попросту ограниченности мест. — Может, и так конечно. Но как по мне, лучше гнить 50 лет в каком-нибудь Злале*, чем в желудке титана. — Грету вновь бросило в дрожь от одной мысли об этих существах. — Кстати, ты не представляешь, как я опозорилась перед мисс Монтель. Только она заговорила о них, меня чуть ли не затрясло, на лбу испарина, вся бледная, позор какой. Даже она заметила! — Грета, — как-то чересчур аккуратно начала Ханна, иногда прерываясь, чтобы подобрать слова — мы много и давно с тобой общаемся, но так и не говорили о том, почему ты так боишься титанов. Может, ты хочешь поговорить об этом сейчас? Чтобы твои страхи не мешали тебе в создании твоего будущего? — Я… — Грета постаралась успокоиться, чтобы не нагрубить одному из людей, на которых ей было не наплевать. — Я боюсь их не просто так, они же (перед глазами появился титан, неторопливо раскусывающий женщину пополам) монстры, пожирающие нас. Как может титан быть «страхом, мещающим карьере»? Это тебе не неуверенность в себе, это машина для убийств. — Да, но ведь… последние годы Разведотряд уменьшил коэффициент смертности. Все больше солдат возвращается домой. Ты не думаешь, что скоро человечество ожидает прорыв? Разве тебе не хочется стать частью этого? (картинка титана, пережевывающего женщину, сменилась валуном, из-под которого вытекала детская кровь) Грета никому не рассказывала, что она была в Шиганшине в тот день. Было проще вспоминать это только в кошмарах, оставляя дружбу, приносящую ей столько светлого, без грязных подробностей. Потому ей была понятна наивность Ханны в этом отношении, но что-то… что-то здесь было подозрительным. — Подожди, — Грета прищурилась, пристально глядя на собеседницу. — Разве еще вчера днем мы не согласились с тем, что Разведотряд это конечно очень прогрессивно, но лучше остаться живым внутри стены? Ханна, только не говори, что вчерашние речи этого сумасшедшего убедили тебя? — Ну, почему сразу сумасшедшего, — Ханна смутилась. — И почему сразу убедили? Мы и до этого обсуждали с тобой и с Францем возможность вступления в Разведку. — Обсуждать обсуждали, только вот всегда с отрицательным исходом. — Да, но ведь это необязательно так. Знаешь, все стало лучше в последние годы! Может, мы нужны Разведке, чтобы наконец вырваться за пределы стен, чтобы перестать быть птицами в клетке? Грета взвыла. Хотелось удушить Йегера за всю его пропагандистскую ересь. — Ханна, миленькая, подумай! Ты же не Микаса, а Франц не Райнер! Разведотряд найдет путь к свободе как-нибудь без вас, они обязательно справятся… — Хочешь сказать, — перебила ее Ханна, — что мы ни на что не годимся? Что наше призвание — стены от пыли протирать? А как же все твои подбадривания во время тренировок? Пустой звук? — Нет, конечно нет, но ведь есть другие пути. Франц может стать инженером, а ты продвинуться в командовании, ты же рациональна и умна! Подумай в конце концов о ваших детях… — Грета воспользовалась грязным приемом. Она прекрасно знала, что Ханна и Франц не пара, но не пара только вследствие величайшего стеснения обоих. — Что… какие… какие дети? — заверещала Ханна, теряя уверенность. — О чем ты вообще…? — Пока не о чем, но что будет в будущем? Ваши дети будут рыдать на ваших же могилах, оплакивая своих родителей, вырастут сиротами, а это, поверь мне, ужасная доля. Это твое прорывное будущее? Ханна замолкла, смущенно глядя на землю. Грета тоже молчала, чувствуя себя неловко. Впрочем, она не корила себя за лишнее: только бы сбить Ханну с аргументов и переспорить, уговорить не идти к смерти, неважно какими путями. Первой прервала молчание Ханна. — Смотри, наконец Франц вернулся! — указала она на подъемную кабину, из которой выходил парень. — И он несет кое-что очень важное и обещанное! Франц подошел к девушкам, доставая из-за спины то самое нечто, что он упорно прятал часом ранее. Этим оказалась большая корзина полевых цветов, так любимых Гретой. — Огооо, — у Греты перехватило дыхание. — Вы для меня… как, откуда? Когда успели? — Во время дежурства сегодня утром, — широко улыбаясь, ответил Франц. — Пока ты дрожала перед кабинетом, мы успели обойти рынок и найти для тебя лучшие цветы. — И не только их, — подхватила Ханна, копаясь в холщовой сумке, - вот! — она протянула Грете маленькую коробочку. Та осторожно взяла ее, не веря в происходящее. Никто никогда не дарил ей хотя бы цветочка. — Это же… это… — девушку переполнили эмоции. Из коробочки на нее смотрел круглый медальон на железной цепочке. — Это не все, открой! Грета трясущимися руками со второй попытки раскрыла медальон. С одной половинки на нее смотрел миниатюрный портрет Ханны, с другой — Франца. На глаза набежали слезы. — Правда круто? Смотри, у нас такие же, только в них есть ты! — Ханна продемонстрировала идентичный медальон, до сих пор лежавший в кармане куртки. — Мы понимали, что скорее всего расстанемся, поэтому месяц назад озаботились тем, чтобы навсегда остаться в памяти друг друга. — заговорил Франц. — Теперь в любое время, в любом месте у нас будет напоминание о том, что где-то есть люди, для которых мы всегда будем дороги. Грета молчала. По ее щекам стекали слезы, но она не пыталась их вытереть. Девушка взглянула на Франца, Ханну, взволнованно ожидающих ее реакции, и резко шагнула к ним, раскинув руки. Учитывая рост и ширину Франца, обнять обоих получилось с трудом. — Спасибо вам, — прошептала Грета куда-то в плечо парня. — Спасибо, что вы есть, спасибо. — Ты вся дрожишь, — заметила Ханна. — Все хорошо, мы никуда не денемся, обещаем. Грета отстранилась и решительно посмотрела на обоих. — Поклянитесь! — и пока друзья удивленно переглядывались, повторила: — Поклянитесь, что будете со мной! — и протянула им руку ладонью вниз. — Конечно клянемся, — Ханна присоединилась к ней, а за ней и Франц. — Клянусь, что всегда буду рядом! — И я клянусь, что никуда не пропаду! — Клянусь, — торжественно заключила Грета. Ребята стояли под теплым солнцем на стене, возвышаясь над городом. Пели птицы, все было сдано, а жизнь только начиналась. Внезапно раздался громкий шум, всех ослепила вспышка. Слева, метрах в 500-х, из-за стены пошел плотный пар, из которого появилась огромная ладонь, а за ней голова. Грета замерла в ужасе: все было кончено. Титаны вернулись спустя 5 лет, чтобы вновь покончить с человечеством.