Перекресток судьбы

      Как всё прекрасное, медовый месяц закончился слишком быстро. В начале июня Козимо с Мэри вернулись в Англию — в Лондон. Козимо возобновил службу в министерстве финансов, а Мэри принялась увлеченно обустраивать дом. Нельзя сказать, чтобы она что-то радикально меняла, но незаметным образом превратила особняк в гораздо более уютное место. Словно в нем появилась душа. Если раньше Козимо частенько задерживался на работе, то теперь он стремился побыстрее вернуться домой.       — Сразу видно — человек женился, — ехидно заметил по этому поводу Купер.       — Не скажи, — возразил Генри Фальк. — Вон Гиббс после женитьбы стал еще больше на работе времени проводить.       — Так еще не вечер, — фыркнул Купер. — Пройдет пара лет, и Чант тоже будет…       Козимо игнорировал их насмешки и по-прежнему спешил домой к жене.       И в тот вечер он, как обычно, закончив с последними документами и разложив их по папкам, попрощался с коллегами и вышел поймать кэб. В большинстве случаев Козимо предпочитал пройтись пешком, благо до дома было недалеко, но в тот день после обеда пошел дождь и так до сих пор и не прекратился. Шлепать по лужам не хотелось, к тому же он не взял зонт.       Мэри, как всегда, встретила его улыбкой и поцелуем, но что-то в ее взгляде насторожило Козимо.       — Что случилось? — спросил он.       — Тебя ждет гостья, — в голосе Мэри слышалось едва заметное напряжение. — Она сказала ее зовут Миранда Аржан.       Козимо вздрогнул.       — Кто?!       В голове пронеслась тысяча полуоформившихся вопросов. Зачем она здесь? Что она сказала Мэри? Не обидела? Что делать?       — Ты ее знаешь, — уверенно заключила Мэри, ее взгляд стал требовательным.       — Да, — Козимо вздохнул и на мгновение прикрыл глаза.       Он лихорадочно пытался выбрать, что рассказать ей. В итоге решил, что лучше быть честным. Посмотрев ей прямо в глаза и взяв ее за руки, Козимо медленно произнес:       — У меня был с ней роман — до того, как я познакомился с тобой.       Мэри слегка нахмурилась, и Козимо поспешно добавил:       — Уверяю тебя, Миранда осталась в прошлом. С тех пор я ни разу не встречался с ней и не знаю, зачем она пришла сейчас.       Несколько мгновений Мэри молчала, не отрывая от него внимательного взгляда, а потом кивнула:       — Я верю тебе.       Козимо с облегчением улыбнулся, и Мэри сжала его ладони, прежде чем повернуться к гостиной.       — Что ж, тогда давай узнаем, что ей надо.       Когда они вошли, Миранда как ни в чем не бывало сидела за столиком, похоже, не испытывая ни малейшей неловкости. Она по-прежнему была потрясающе красива, а ее великолепный, до мелочей продуманный наряд контрастировал с простым домашним платьем Мэри, но Козимо вдруг осознал, что ее красота больше не трогает его. Более того, далеко не столь яркая Мэри в его глазах обладала гораздо большим очарованием.       — Здравствуй, Козимо, — Миранда обольстительно улыбнулась и, поднявшись изящным плавным движением, подошла к нему с явным намерением поцеловать.       Козимо отступил и предупреждающе вытянул руку.       — Оставь это, Миранда. Если ты не заметила, я теперь женат.       Миранда бросила на Мэри мимолетный, явно пренебрежительный взгляд и фыркнула. Мэри вспыхнула и вскинула голову, пронзив ее неприязненным взглядом.       — Зачем ты пришла? — холодно спросил Козимо, демонстративно взяв жену за руку.       Миранда похлопала длинными ресницами.       — Мне надо поговорить с тобой, — и с нажимом добавила: — Наедине.       — У меня нет секретов от Мэри, — возразил Козимо.       — Уверен? — с явной насмешкой спросила Миранда.       — Уверен.       — Что ж, как хочешь, — Миранда с деланным равнодушием пожала плечами и вернулась в кресло возле столика, махнув им присоединяться, будто хозяйка у себя дома.       Ее поведение не нравилось Козимо всё больше. Сейчас он с трудом понимал, как вообще влюбился в эту женщину. По контрасту с искренней открытой Мэри он теперь четко видел, насколько Миранда была пропитана фальшью.       Козимо с Мэри сели напротив нее на кушетку и вопросительно посмотрели на нее. Миранда усмехнулась.       — Дорогой Козимо, — сладким голосом произнесла она, — я пришла сообщить, что ты стал отцом. Я назвала нашего сына Кристофером.       — Что? — Козимо уставился на нее расширившимися глазами, не веря своим ушам. — Как такое возможно?       На замершую рядом Мэри он боялся посмотреть.       Миранда рассмеялась:       — Тебе объяснить, как получаются дети?       — Но…       Он хотел возразить, что их отношения не доходили до такого уровня, однако это была неправда. Тот раз, когда Миранда пришла вроде бы как попрощаться… Но один раз! Как ему могло так не повезти? Если только… Если только целью Миранды не был именно такой результат, и она заранее не подготовилась. В голове начала молоточком стучать боль.       Козимо потер висок и мрачно посмотрел на Миранду.       — Если это правда, почему ты сообщаешь мне только сейчас? Почему не сказала сразу?       Миранда зло усмехнулась:       — А как я должна была это сделать? — выплюнула она. — Ты исчез из Лондона. Я пыталась тебя найти, но твои заботливые братья сделали всё, чтобы не подпустить меня к тебе. Полагаю, мои письма они тоже перехватывали.       У Козимо закружилась голова. Неужели это правда? Неужели Чарльз и Конрад могли зайти столь далеко? В душе вспыхнула злость на братьев. Они не имели права так вмешиваться в его жизнь! Но с другой стороны…       — Как я могу быть уверен, что ты говоришь правду?       Миранда с деланно беспечным видом пожала плечами:       — Существуют ведь чары для определения родства. Если не веришь мне, проверь ребенка.       — Проверю, не сомневайся, — отрезал Козимо.       Миранда мило улыбнулась и встала:       — Тогда до встречи, Козимо. Можешь не провожать.       И только когда она выпорхнула за дверь, он осмелился посмотреть на Мэри. Она побледнела, губы сжались в тонкую полоску, а напряженный взгляд был устремлен в пространство.       — Мэри? — неуверенно позвал Козимо.       Она слегка вздрогнула и повернула к нему голову. В голубых глазах плескались боль и обида. Козимо почувствовал себя предателем, хотя он не лгал: он действительно забыл про Миранду с тех пор, как познакомился с Мэри.       — Я… — начал Козимо, но споткнулся и попытался начать сначала. — Наверное, мне стоило рассказать тебе, но я думал, эта история осталась в прошлом…       Мэри сглотнула и прерывающимся голосом попросила:       — Расскажи сейчас. Обо всем, что связывает тебя с ней.       И Козимо рассказал.       — Клянусь, то был единственный раз, — заключил он. — И не хочу оправдываться, но, кажется, она чем-то меня опоила — я был как в тумане.       Мэри немного помолчала, а потом кивнула:       — Она показалась мне способной на подобное. Что ж, сначала надо убедиться, что она не врет, и ребенок действительно твой. А потом узнаем, что ей от тебя нужно.       Козимо не ожидал от Мэри столь деловитого спокойного тона после всего случившегося.       — Ты обижаешься? — осторожно спросил он.       Мэри грустно улыбнулась:       — На тебя? Нет. Любой может ошибиться. И я не могу винить тебя за то, что было до меня. Но мисс Аржан внушает мне смутные опасения. Я успела оценить ее сущность, пока мы тут общались без тебя. И знаешь… Твои братья, может, поступили не по-джентльменски, но я благодарна им.       Это напомнило Козимо о бесцеремонном вмешательстве Чарльза и Конрада. Они опустились до того, чтобы перехватывать адресованные ему письма! Гнев снова вспыхнул в душе, но быстро схлынул, стоило задуматься о словах Мэри. Да, с их стороны это было подло, но не спасли ли они его от не слишком приятной участи? Пусть даже их волновала только честь семьи, а не Козимо как таковой. И потом…       — Если бы не они, в моей жизни не появилась бы ты, — задумчиво произнес он. — Так что да — я тоже им благодарен.       Мэри улыбнулась — впервые за весь вечер по-настоящему. И Козимо с облегчением улыбнулся в ответ, заключив ее в объятия. В этот момент он отчетливо ощутил, сколь невероятно ему повезло с женой.

***

      Чары для определения родства подтвердили слова Миранды: ребенок абсолютно точно являлся сыном Козимо. Стараясь не обращать внимания на торжествующе-насмешливый взгляд Миранды, Козимо ошарашенно смотрел на двухмесячного мальчика, которого она держала на руках. Такое крошечное существо с хохолком темных волос. Его сын. Какие бы чувства он ни испытывал в данный момент к Миранде, он не мог бросить своего ребенка.       — Чего ты хочешь от меня? — спросил он.       — Во-первых, чтобы ты признал Кристофера своим официально.       Козимо кивнул — он в любом случае собирался это сделать. И собирался посильно участвовать в жизни сына. Миранда улыбнулась и продолжила:       — А кроме того, мне нужна твоя помощь. Ты в долгу передо мной, — в ее голосе так и сочился яд, но Козимо отказывался чувствовать себя виноватым — она сама этого хотела. — Я собираюсь начать актерскую карьеру. Но в труппу «Глобуса» не берут актрис с улицы. Посодействуй мне попасть туда.       — Каким образом? — искренне удивился Козимо: он не знал никого из театральной среды.       — Ну, уж придумай что-нибудь. У тебя же везде есть связи, — беспечно пожала плечами Миранда и с сарказмом добавила: — Братьев своих подключи.       Козимо вздохнул:       — Хорошо. Я посмотрю, что можно предпринять. Могу я видеться с ребенком?       — Я подумаю, — Миранда сладко улыбнулась и ушла, оставив его в белом коридоре госпиталя осознавать случившееся.       Козимо с трудом верил в происходящее. Всё свалилось слишком внезапно, внеся сумбур в его спокойную жизнь. Он, конечно, хотел детей, но от любимой жены. И сейчас сам не понимал, что чувствует по отношению к этому неожиданно появившемуся ребенку. Одно точно — бросить его на произвол судьбы Козимо не мог, а значит, придется терпеть Миранду. Но больше всего его беспокоила Мэри. Она не заслужила такого и не должна была расплачиваться за его ошибки.       Мэри встретила его чуть ли не на пороге. То ли она ждала, посматривая в окно, то ли наложила сигнальные чары, но стоило Козимо зайти в прихожую, как она выбежала ему навстречу с вопросом:       — Ну что?       Даже не поцеловала его, как делала всегда, когда он приходил домой. Козимо устало вздохнул и, положив шляпу на полку, шагнул к гостиной.       — Она сказала правду.       Мэри поджала губы, а когда они зашли в комнату, спросила:       — Что собираешься делать? И чего она хочет?       Козимо немного опасался реакции Мэри и потому ответил не сразу.       — Я признаю мальчика, — осторожно произнес он, внимательно следя за выражением ее лица. — И дам ему мою фамилию. Это мой долг как честного человека.       К его облегчению, Мэри согласно кивнула. И Козимо уже спокойнее продолжил:       — Что касается Миранды… Она хочет стать актрисой и требует, чтобы я посодействовал ее поступлению в «Глобус». Понятия не имею, как она это себе представляет.       Мэри удивленно распахнула глаза:       — Серьезно?       Козимо усмехнулся и кивнул.       — Странно. Я-то думала, она постарается найти пути пробраться в высший свет.       Козимо пожал плечами:       — Тоже так думал. Ладно, попробуем что-нибудь придумать, может, тогда она оставит нас в покое. И Мэри… — он взял ее за руки, мягко сжав ладони. — Ты не против, если я стану общаться с Кристофером?       Мэри улыбнулась и покачала головой:       — Почему я должна быть против? Он же твой сын. Кем бы ни была его мать.       — Ты чудо, — Козимо по очереди поцеловал ее ладони.       Мэри потянулась, чтобы наконец-то поцеловать его.       — Просто я люблю тебя.       Козимо притянул ее в свои объятия и тихо произнес:       — И я тебя.       Мэри прижалась на мгновение к его груди и вдруг спросила:       — А ей ты это говорил?       — Что? — Козимо отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.       Мэри прикусила губу и, поколебавшись, повторила:       — Ты говорил Миранде, что любишь ее?       Но не успел Козимо ответить, а она уже поспешно добавила:       — Извини. Можешь не отвечать. Мне не следовало спрашивать.       Козимо ласково взял ее лицо в ладони.       — Ты ревнуешь?       Чего в общем-то и следовало ожидать. Какая женщина на ее месте не ревновала бы? И за это тоже Козимо корил себя. Он всеми силами стремился защитить Мэри и вот теперь сам же причинял ей боль.       — Не надо. Мне казалось тогда, что я люблю Миранду. Но мне это лишь казалось. Только встретив тебя, я понял, что значит любить по-настоящему. И нет — я никогда ей этого не говорил.       Мэри солнечно улыбнулась и снова прижалась к его груди. Некоторое время они просто стояли, обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга, пока Мэри не нарушила молчание:       — Мне хотелось бы сообщить тебе в других обстоятельствах, но… Ты снова станешь отцом.       Козимо отстранил ее от себя, чтобы пораженно заглянуть в глаза.       — Ты хочешь сказать…       Мэри кивнула со смущенной улыбкой:       — У нас будет ребенок.       — О, Мэри…       От избытка чувств он так стиснул ее в объятиях, что Мэри ойкнула. Козимо тут же ослабил хватку, но из объятий не выпустил. Когда Миранда сообщила ему о том, что у него есть сын, он не испытывал ничего кроме растерянности. Сейчас Козимо был бесконечно счастлив. Мэри тихонько засмеялась, и он почувствовал, что ее сердце успокоилось. От этого стало еще радостнее.

***

      Узнав, что Козимо дал бастарду свою фамилию — быстро, однако, распространяются слухи, — Чарльз с Конрадом примчались в Лондон, чтобы устроить ему головомойку.       — Мы столько усилий приложили, чтобы оградить тебя от этой женщины, и так-то ты нас отблагодарил? — пафосно воскликнул Конрад чуть ли не с порога.       — Насчет ваших усилий я много что мог бы сказать, — огрызнулся Козимо. — И в первую очередь: вы не имели никакого права перехватывать предназначенные мне письма!       — Это ради твоего же блага! — небрежно возразил Чарльз, прошагав в гостиную и остановившись ровно посередине комнаты, чтобы развернуться и пронзить Козимо возмущенным взглядом.       Хотя возмущаться как раз следовало Козимо.       — Правда? — горько произнес он. — Когда это вас волновало мое благо?       Чарльз явно собирался разразиться пламенной речью, но Козимо остановил его:       — Я не собираюсь вас ни в чем упрекать, хотя мог бы. Потому что я действительно благодарен вам. За Мэри, — и, прервавшись на мгновение, решительно заключил: — Но я не брошу своего ребенка.       Пока братья пытались придумать, что возразить, Козимо добавил:       — Кстати, у вас нет знакомых в театральной среде?       — Зачем тебе? — подозрительно прищурился Конрад, остановившийся недалеко от двери — то ли показывая этим, что не собирается здесь задерживаться, то ли перекрывая Козимо пути к отступлению.       Козимо объяснил про просьбу-требование Миранды, вызывав новую волну негодования.       — Ты собираешься исполнять ее прихоти? — громыхнул Чарльз.       — О жене бы подумал! — вторил ему Конрад.       — Именно о ней я и думаю, — твердо встретил Козимо их возражения. — Чем быстрее я удовлетворю желание Миранды, тем быстрее она от меня отстанет. И прекратит еженедельно появляться в моем доме с напоминаниями, действуя Мэри на нервы.       Конрад с Чарльзом обменялись взглядами поверх головы Козимо. Он чувствовал себя при этом будто между двух огней. Вполне вероятно, именно такую цель они и преследовали. А потом оба медленно и неохотно кивнули.       — Ладно, может, ты и прав, — сказал Конрад. — Мы устроим ее в «Глобус». И будем надеяться, после этого она успокоится, но мальчик…       — Но мальчик, — перебил его Козимо, — остается моим сыном, как бы я ни относился к его матери. И, кстати, его зовут Кристофер.       Они снова переглянулись, и Чарльз махнул рукой:       — Делай, как знаешь. Но потом не жалуйся.       Козимо хмыкнул и пожал плечами. Он взрослый человек, в конце концов. И не нуждается в их опеке.

***

      Получив желаемое, Миранда, к облегчению Козимо, перестала приходить к нему. То ли посчитав, что они квиты, то ли слишком занятая своей новой карьерой. Честно говоря, ему было всё равно. Кристофер был пока слишком мал для какого-либо общения, и Козимо предпочел не будить лихо и пока не напоминать Миранде о себе. А когда в начале Мэри родила дочь, он и вовсе забыл обо всем.       Если раньше Козимо считал, что младенец — это скучно, то теперь надышаться не мог на малышку Элайзу. Он помогал Мэри укачивать ее, когда она капризничала, вставал по ночам и даже научился менять пеленки. Мэри тихонько посмеивалась, наблюдая за ним, но Козимо знал, что она счастлива. Вопреки всем хлопотам, связанным с уходом за младенцем (а их было немало), в их семье установилась гармония.       Козимо сразу же составил для Элайзы гороскоп. Он хотел заранее оградить дочь от всех возможных опасностей. И только убедившись, что ее жизненный путь не содержит никаких особых катаклизмов, он подумал, что стоит составить гороскоп и на Кристофера.       И тут всё оказалось сложнее. Гороскоп выдавал странные результаты, будто линия жизни Кристофер колебалась и никак не могла лечь в определенное русло. Но больше всего Козимо обеспокоила угроза. Серебро преследовало его сына, угрожая жизни. Он мог воспринять предупреждение буквально, если бы не вспомнил фамилию Миранды. Аржан… Могло ли быть, что опасность для Кристофера представляет мать? Или даже кто-то из ее родственников? Взять хоть этого ее брата, которым она так восхищалась. Козимо встречался с Ральфом всего однажды, но ему хватило, чтобы почувствовать, насколько он опасный и ненадежный человек.       Козимо задумчиво нахмурился, разглядывая разложенные на столе карты. Он не мог забрать Кристофера от матери сейчас, пока тот еще так мал. Оставалось только наблюдать. Пожалуй, стоит наложить на него чары жизни, чтобы сразу узнать, если с ним что-нибудь случится.       Мэри его решение одобрила.