Никогда не отпускай меня.

Алексей Дмитриевич вместе с сестрой отправились в Академию искусств, показать несколько работ князя. Профессору они довольно-таки понравились, и он пообещал, что как только Алексей поступит в их институт, он повысит ему стипендию, а это была просто замечательная возможность: Алексей хотел приобрести свою квартиру где-нибудь в Петербурге и жить там, пытаясь особо «не светиться». Но вот, князь с сестрой приехали в имение Салтыковых в Петербурге: не менее роскошный, чем в Москве, дом. При входе в имение можно было ощутить воспоминания с обедов с Глинскими, балов, на которых присутствовали все члены «сливок» общества… В доме находилось два этажа, при входе, пройдя по небольшому коридору, можно было попасть в просторную гостиную в стиле прошедшего века, с камином. На первом этаже также располагалась достаточно большая столовая и несколько комнат прислуг (их у Салтыковых в Петербурге было всего шесть, три девушки и три юноши). Второй этаж же занимали спальни всех членов семьи и три ванные комнаты. К слову о Петербурге, пора бы уже представить одну из Глинских, родившихся именно здесь. Арина Евгеньевна…противоречивая особа. Всю свою жизнь она отвергала любого, кто желал с ней сблизиться. Она была ужасно самостоятельной и независимой, что не характерно для девушек из знатных родов, которые имеются с определённой моделью: скромные, но сильные духом девушки. Мария с Ариной же считались выходящими из ряда вон, подружились они тоже из-за некой схожести характера. Хотя следует отметить, что Арина более…свободная, в какой-то степени. Княжна Глинская обучалась русскому, французскому, истории, географии, арифметике и искусству, также как и Салтыкова. Искусство Арина любила больше других предметов. Отменно пела, играла на фортепиано и, в целом, была яркой личностью — шикарным собеседником и подругой. Она не была знакома с Муравьевым-Апостолом, в отличие своей подруги, но когда последняя рассказывала княжне про офицера, Арина Евгеньевна заинтересовывалась. Потом даже выяснилось, что она была не против познакомиться с этим молодым человеком, но, сейчас, Муравьева, и других из лейб-гвардии, перевели в Полтавский пехотный полк и возможности провести хоть немного времени с (для Салтыковой)другом не было. Близился вечер. Вся семья Салтыковых готовилась к ужину со всей государевой семьёй. Князья Салтыковы выбрали свои лучшие одежды, брились, отполировали ботинки. Мария Дмитриевна решила переодеться в пышное изумрудное платье с оборками в верхней части и кружевными белыми рукавами. Сев в карету, все члены семьи уже во всю обсуждали их день в Петербурге, встречи с различными дворянами на Невской набережной и прочее. Они ехали в дом на Дворцовой набережной, где император любил принимать гостей. *** — А помните вы, как в детстве бегали по саду с этим маленьким плюшевым медведем, дорогая? — за столом Александр Павлович поддержал беседу с Салтыковыми. Ужин был в самом разгаре. Все члены государевой семьи (государь, его жена, Николай Павлович, мать, Мария Фёдоровна, жена Николая, Александра Фёдоровна) и семьи Салтыковых, дети и родители. — Ох, Ваше величество, это пожалуй самое яркое воспоминание.Я тогда столкнулась с Вами, Николай Павлович, помните? — Мария Дмитриевна поставила бокал с вином на стол. — Да, разумеется, так мы с Вами и познакомились, княжна. Вы тогда только ходить научились. — беседа о детстве продолжалась недолго. Семьям было приятно вспомнить былые времена. Но далее зашел разговор про волнения в Семеновском полку… — Эти солдаты уже страх потеряли. Пытались донести на такого профессионала, безупречного командира, Шварца. За такую измену шпицрутенами мало их отсечь, а Вы, Ваше Величество, милостивы. — Николай Павлович склонил голову в поклоне государю. — Ну, не стоит об них, Николай Павлович. Все таки, я уверен, не все имели мысль в голове об измене, а Шварц был слишком жесток и показал трусость свою. — Александр Павлович поправил своего брата, отпив немного вина. — Полностью согласна с Его Величеством. Я считаю, что большинство не хотели такого исхода. — Мария живо поддалась вперед. — Есть там такие бравые солдаты, право. Взять бы, к примеру, Муравьева-Апостола с Трубецким, такую храбрость показали в войне с Наполеоном… — было видно, что император и правда гордился им. И не только император: Мария Дмитриевна тоже была горда своим другом. Ужинали семьи достаточно долго. После еды кто-то раскладывал пасьянс под звук горящих дров в камине и тиканье настенных часов в гостевой зале, кто-то беседовал друг с другом. Мария Дмитриевна же стояла на балконе и смотрела на пары, прогуливающиеся по набережной, на фонари вдоль дороги, кареты, и их кучеров. — Пожелали подышать свежим воздухом, княжна? — Николай Павлович вышел на балкон и закрыл за собой прозрачную стеклянную дверь. — Николай Павлович! Вы напугали меня! — она резко развернулась и посмотрела на князя. — Извините, я вовсе не хотел. — ответил он с некой грустью и усталостью и прошел к перилам на балконе, встав рядом с Салтыковой. — Вы правда считаете заслуженным исход солдат лейб-гвардии Семёновского полка? — она подошла ближе к князю. — Не совсем. Но оные меры необходимы, Мария Дмитриевна, даже если вы не замечаете их важность. — он оперся на локти. — Коль вы желаете увидеть своего приятеля, то можете приезжать на смотры. — Да, я думала об этом. — она посмотрела на Николая. Он смотрел вдаль, на огни Санкт-Петербурга. — Все-таки у вас волшебный город. Я рассчитываю купить тут дом в будущем. — Я уверен, вам не придется покупать его. Скорее всего у вашего мужа будет имение. Ваши родители ещё не думали о вашем замужестве? — он повернулся на княжну. — Нет, Николай Павлович. И я тоже еще не задумывалась… — она прокашлялась. — Прошу меня простить, хочу вернуться в дом. Нам скоро надобно будет ехать. — она проследовала внутрь комнаты, оставив князя одного. *** Прошло уже месяца 3, с момента приезда Салтыковых. В этом году они решили отпраздновать Новый Год и Рождество в Петербурге, и, абстрагировавшись от светских балов, провести праздники в кругу семьи исключительно. Начались святки. Все в доме активно украшали дом. А в конце ноября Марие Дмитриевне пришло письмо от Михаила Павловича… «Мария Дмитриевна, я пишу к вам, потому как не могу не интересоваться, как вы поживаете. Возможно, вести переписку с Вами у меня права нету вовсе, да и письма писать барышням я не умею, но все же… Близятся праздники, и я, прежде всего, хотел Вас поздравить с ними. Хоть мы и виделись с Вами единожды, я желал бы опять увидеться с Вами, когда-нибудь… У нас будет устроен смотр, императорский, в начале мая(точной даты, к сожаленью, не ведаю)…Это единственный способ хоть как-то встретиться с Вами… Я не имею права просить Вас о чём-либо, но если Вы пожелаете-с, приезжайте на смотр оный… Я тогда, право, буду рад безмерно.» Княжна была приятно удивлена, хоть и не знала, что ответить… *** — Ну почему вы так пренебрежительны, Анна Михайловна? А вдруг сударю я уж так и понравилась? — Мария Дмитриевна сидела с письмом в руках, в кресле, в доме одной из своих подруг, Анны Михайловны Комаровской, имеющей шикарное поселение недалеко от Зимнего дворца. — Коль так хочет, пусть сам к вам и едет. Ишь какой! На смотр он приглашает! В мае! Ещё бы на крещение внуков вас пригласил! — Анна была явно не впечатлена желанием подруги отвечать хоть что-то подпрапорщику. — Он же никак не может, вы знаете-с! Нету права на отпуск. — Мария Дмитриевна отложила письмо. — Все равно. Он же мужчина, должен проявить инициативу. Это же он хочет с вами свидеться, а не вы с ним. — Мария, в ответ на это, чуть покраснела и стыдливо отвела глаза. — Хотите сказать, что он вам симпатичен? — Мари еще больше покраснела. — Господи, ну и за что мне Вас Бог послал, сударыня! Влюбиться, так еще и в ссыльного изменщика! — Анна в ярости направилась к буфету, жестикулируя руками и возя полы платья по полу. — Ничего я не влюбилась, Аннушка! Просто… Он такой… У меня слов нету, чтоб описать! Он добрый, красивый, высокий, статный, а как пишет-то! — Мария принялась описывать Бестужева. — Я вижу, как вы не влюбились. И как вы всё это разглядели, дорогая, вы с ним виделись один раз! Один! — Анна Михайловна налила себе в бокал шампанского, как она говорила, «своеобразную терапию для нервов». — Одного раза хватило, Анна Михайловна…— Мари тепло улыбнулась своим мыслям. — Так вы поможете с ответом? — Мария взяла чистый листок в руки. — А как давно вам письмо прислал-с сударь? — Комаровская села в кресло с бокалом в руках. — Ну как, только пришло, я к вам и пришла. — после сего ответа, графиня удивленно открыла глаза и вырвала листок с пером из рук подруги. — Обождать надо, княжна! Вы удумали сейчас-же отвечать ему?! Надо…подогреть интерес его к вам, непременно. — Салтыкова с вопросом повела взглядом. — Имеется ввиду, повременить с ответом. Ах, всему вас учить. Смотрите-с, ответите вы сударю не позже, чем через неделю. — княжна пуще прежнего разозлилась на графиню. — Ну не смотрите вы так на меня, это обычное дело! Пишите, что мол заняты были сильно-сильно, но выделили время для ответа на его письмо-с… Ну дальше напишите сами что-нибудь. Про смотр скажите, что не уверены, сможете ли… Вы, право, хотите туда ехать? — Конечно хочу! Только ждать придется.Но ничего, думаю, смогу поехать. — княжна опустила взгляд в пол, задумалась. — Благодарю Вас, Анна Михайловна. В чем-в чем, а в делах сердечных вы — мастерица! Я непременно к вам зайду еще, попозже, расскáжите о чем-нибудь. Однако сейчас мне пора, еще раз, благодарю за все! — Мария Дмитриевна быстро собралась, одела теплое пальто и, выбежав из комнаты графини, отправилась домой. — Непременно же напишет сегодня вечером, если не сейчас вовсе. Ох уж эти девицы младые… — Анна Михайловна отпила игристого и устало потерла виски. Письмо в Полтаву было отправлено тем же вечером.