Никогда не отпускай меня.

15 января — Сударыня, к вам письмо пришлось-с. С какой-то посылкой даже! — Лена зашла в комнату Марии Дмитриевны, которая нежилась в утренней ваннеза светло-коричневой узорчатой ширмой. Княжна открыла сонные глаза и аккуратно взяла письмо с тарелки. — Неужто тот самый, ваш, пишет? — фрейлина с интересом посмотрела на подпись отправителя. Мария же усмехнулась и принялась читать.. «Мария Дмитриевна, у меня наконец-таки появилась возможность написать Вам..Я, прежде всего, хотел поблагодарить Вас, хоть моих слов недостаточно, чтобы выразить мои благодарности..Мне донесли про всё..Вы рискнули многим, [..!]. Но все равно пошли на оный шаг..Vraiment, je suis sûr, que je ne pourrai pas vous rembourser, mais*..Я навсегда Ваш должник. […]. Я и поверить не мог…[…!] Приезжайте-с в марте двадцать восьмого числа на предварительный, как его назвал Гебель, смотр. Там будет великий князь Николай Павлович и некоторые императорские адьютанты, генералы от кавалерии и прочие лица..Я думаю об Вас ночами и днями и жду нашей встречи!» Княжна следом взяла посылку: небольшую коробочку. Развязав на ней хлопковую ленту, вырезанную из легкой наволочки, Мария открыла коробку, увидев в ней стеклянную ампулу со светлой жидкостью в ней. Это были духи. Княжна открутила крышечку духов и нанесла аромат на шею. Духи пахли луговыми цветами, одуванчиками, и ещё каким-то благовониями. Мария Дмитриевна улыбнулась, прикусив губу. — Вам принести бумагу и перо? — стеснительно спросила Лена, поставив духи на резную полочку возле туалета княжны. Последняя же задумчиво нахмурилась, повела головой. — Не стоит. Ступай. — фрейлина поклонилась и собралась выходить из спальни. — Обожди. Помоги мне одеться, и после вели запрягать карету. — Лена спешно вернулась к княжне, последняя осторожно встала из пенистой ванны, надела на себя халат, отбросив волнистые каштановые волосы ниже лопаток. Фрейлина принялась одевать княжну в платье. После, она посадила Салтыкову за туалет и на скорую руку собрали её волосы в аккуратную прическу. Закончив, Лена быстро побежала на первый этаж, к камердинеру за каретой. — Куда изволите, сударыня? — княжна, отпросившись у родителей, села в карету. Она удумала съездить к Трубецким, а именно к Сергею Петровичу. Её грызло чувство вины ещё с того момента, как она поднялась с постели, за то оскорбление князя, когда она сказала, что ей докупили его интриги. Это было ужасно вульгарно и неподобающе, но княжна была на эмоциях и вовсе не хотела. — К Трубецким. — она поправила свой головной убор - треуголку - и уселась поудобнее. Трубецкие жили возле Таврического сада и набережной реки Фонтанки: Мари часто ездила к ним в гости. Она любила видеться с женой Трубецкого, Екатериной. Она, бывало, учила её вязать, готовить разные блюда, играть в шахматы и даже музицировать на их шикарном белом рояле, всегда украшенном вазами со свежими сезонными цветами, благовониями и свечами.Через четверть часа она уже подъезжала к парадным дверям особняка. Швейцар любезно поприветствовал Салтыкову, открыв ей двери. Она оглянулась у начала лестницы, ведущей на второй этаж дома, в спальни и гостиную Трубецких. Княжна уверенно поднялась к высоким дверям в парадную залу князя. Она постучала 2 раза. Ей открыла Екатерина Ивановна. — Мария, дорогая, это ты! Как же я рада! Чтo ты в дверях стоишь, проходи-же в гостиную! — она широко улыбнулась и заботливо пропустила её в комнату. — Екатерина Ивановна, рада видеть Вас!Надеюсь, я Вас не побеспокоила.. — Ох, ну что ты, нисколько! Сережа, тут Мария Дмитриевна пришла! — Трубецкая радостно позвала мужа. Сергей вышел из своего кабинета, медленным шагом подошел к княжне. — Здравствуйте, Мария Дмитриевна. Вы, наверное-с, замерзли? Я распоряжусь подогреть чаю… — он учтиво поклонился Салтыковой. — Оставь, напрасно, дорогой. Я сейчас налью! — Трубецкая прошла к небольшому столику в стиле барокко, на котором стоял фарфоровый чайник и несколько чашек. Трубецкой снял с княжны её пальто и провел её дальше, к темно-салатному дивану, уложенном аккуратными прямоугольными шелковыми подушками светло-голубого цвета. — Прошу. Будете сахару? — Трубецкая подала чашку княжне. — Нет, благодарю, Екатерина Ивановна, — Салтыкова улыбнулась барыне и взглянула на князя. Тот же смотрел на неё каким-то стыдливым, неловким взглядом. — По какому вопросу вы приехали? — спросил у княжны Сергей, отпив немного чаю. Она не знала, как она сможет поговорить с самим князем в присутствии его жены. Салтыкова попыталась начать непринуждённую беседу, Трубецкие же охотно подхватили. Они говорили о свежих новостях Петербурга, близких семьях, гвардии и о прочем. Вдруг, Трубецкая попросилась на время отойти. — Я…хотела поговорить с Вами, князь… — Сергей внимательно слушал Салтыкову. — Дело в том, что я хотела бы извиниться за своё поведение, я оскорбила Вас и повела себя просто ужасно. Я не хочу, чтобы Вы злились на меня. — Я нисколько не злюсь, Мария Дмитриевна. Со всеми бывает. Тем более вся эта ситуация с Михаилом Павловичем, вашим братом…Вы просто устали… — Трубецкой поставил на столик чашку посмотрел на княжну. Та же кротко кивнула головой в знак согласия. — Кстати о Михаиле Павловиче…Вы будете на смотре в конце марта? Николай Павлович распорядился взять меня с ним, прислал письмо сегодня утром. — Да, я буду чрезмерно рад увидеться с товарищами. Много времени прошло с октября…И, как вы, разумеется, понимаете, — он прокашлялся — нам надо обсудить с ними кое-какие дела. – Трубецкой опустил голову, нахмурив брови. Вновь посмотрев на Салтыкову, он как-бы задал ей немой вопрос «Зачем же Вам ехать и отчего Вас пригласил великий князь?» — Я хотела бы с Сергеем Ивановичем увидеться… — повисло неловкое молчание. Екатерина Ивановна вернулась. — Ну-с, мне пора, наверное. Рада была повидаться с Вами, Екатерина Ивановна. — княжна улыбнулась Трубецкой. — Уже уходите…так быстро…досадно. — она немного погрустнела. — Я Вас провожу, Мария Дмитриевна. — ответила Екатерина, подойдя к княжне. Трубецкая проводила Салтыкову, чмокнув её в щеку на прощание. Следом, Мария Дмитриевна решила навестить Комаровскую.. *** — Да подавись ты своими деньгами, дорогой! — Мария Дмитриевна вошла в особняк Комаровских и услышала громкие раздраженные крики подруги с первого этажа дома. — Я, честно, не понимаю, как ты вообще могла выйти за меня, Аннушка! Посмотрим, как ты проживёшь без моих средств! — муж Комаровской, Евгений Фёдорович, выбежал из их спальни вниз по лестнице на первый этаж. Встретив Салтыкову, он лишь раздраженно фыркнул, мотнул головой и быстрым шагом вышел из дому, захватив с собой шубу. Мария же нахмурила брови и поспешила в спальню подруги. Зайдя в комнату, она увидела Анну Михайловну, которая сидела за своим туалетным столиком, наклонившись, закрыв лицо руками, тихо всхлипывая. — Аннушка, дорогая…Ну полно тебе. Что у вас стряслось? — княжна присела рядом с Анной, аккуратно положив свою руку ей на спину. Графиня подняла голову и посмотрела на княжну заплаканными голубыми глазами. Салтыкова лишь вздохнула, обняла её и погладила по голове, чуть разрушив идеальную прическу. — Евгений немного разозлился…у него, в последнее время много долгов…да и я тоже виновата…Вообщем не хочу тебя утруждать этим. Как-нибудь постараемся разобраться… — Комаровская вытерла слезы с щек и немного успокоилась. Ее муж, граф Комаровский - генерал от инфантерии - игрок, по своей натуре, мужчина старше самой Анны на 7 лет. Самой Комаровской шёл двадцатый год. Учитывая упорную службу графа, он любил, в отпуске, выпить и сыграть в карты, иногда даже с непозволительно высокими ставками. Он мог заложить все, что у него было, будь это последние деньги, или недавно купленные в подарок серьги жены, даже удумывал как-то, после большой дозы спиртного, закладывать награды! Но графиня всегда могла удержать его от таких авантюр…Но за всем уследить невозможно, тем более он постоянно бывал в командировках, не только по России, но и за рубежом. Вообще их отношения были сложными, но в начале они оба влюбились по уши и, не задумываясь, и уж точно не до конца зная друг-друга, обвенчались. Они и не предвидели всех трудностей совместной жизни. А вот мама Комаровского, в отличие от него самого, была женщиной рассудительной, хоть и строгой, но в то же время искренней. Во времена кризиса у графа, деньги его матушка посылала лишь невестке, но никак не сыну… ** Салтыкова ещё недолго пробыла у подруги, успокаивая её. — Я собираюсь поехать 28 марта на смотр. В Полтавский пехотный полк…Я упоминала о нем.. — Все-таки едешь к нему? — графиня налила себе в бокал красного вина. — Не только к нему. Ещё к Сергею Ивановичу. — Комаровская нахмурила брови, — Ну Муравьев-Апостол, подполковник. — Ах, да-да, помню его. Хороший молодой человек, и впрямь.. Тем временем в Малороссии… — Они хотят прежде пленить царскую семью…Или даже убить, Густав Иванович! Прикажете..обождать? — Майборода стоял ровно, как натянутая струна, перед Гебелем. — С чего я должен верить твоим… сплетням? Ты отдаешь себе отчет, что обвиняешь лучших офицеров не только в моем полку, но и во многих других полках по Полтаве?! Вятский пехотный, Полтавский, тридцать пятый егерный полк! — Послушайте-с, Густав Иванович, я сам слышал недавно…Это всё чистая правда! Были бы у меня копии всей их…писанины, Вы бы так удивились, что все революционные планы на Западе показались бы Вам праздником рождественским! — Знаешь что, иди-ка ты с глаз долой. И не смей больше трепаться ни о ком из моих рядовых солдат, иль офицеров! — командир резко повысил голос на доносчика, указав на дверь. Майборода покорно ушел прочь. Однако на его столе, в крохотной съемной комнате, все ещё лежало заготовленное письмо в адрес Его Величества… * Я уверен, что не смогу Вам отплатить, но…