Вакуум

</i>Немного ранее</i> Драко раздраженно щелкал пальцами, разглядывая потолок. Шесть утра. Бессонница будто скреблась об изножье кровати, безжалостно отбирая каждую минуту спокойного сна. Сквозь тонкую потертую, засаленную ткань, отдаленно напоминающую шторы, пробивались рассеянные лучи. Они подсвечивали пыль, витающую в воздухе, словно превращая ее в крупицы золота, и ползали по обшарпанным стенам. Драко скрывался от назойливого солнечного света за толстым балдахином, свисающим с потолка. Каждую ночь, проведенную в гостинице, он возвращался к изъедающим мыслям. О родителях, о Волдеморте, о негласной войне, которая, казалось, закончилась со смертью Поттера и членов Ордена. О Гермионе. Как только в голову протискивался ее образ, Драко стискивал зубы так крепко, что казалось, они вот-вот превратятся в труху. Он привычно испытывал крайнюю степень отвращения. Заставлял себя. Убеждал. Уговаривал не думать. Был готов пойти на сделку с совестью, но ничего не помогало вытеснить из мыслей Гермиону, из плена которой он, наконец, вырвался. Драко до сих пор не мог понять, почему она так быстро отпустила его. С ее стороны это был безрассудный поступок: ведь он мог сдать ее, натравить на неё Пожирателей смерти. Должен был? Хотел? Внутри что-то останавливало, противилось. И это был не страх за себя. Ему ничего не стоило выдать свое противостояние Темному Лорду за странную попытку вернуть Грейнджер обратно в плен. Это было что-то, скорее, похожее на призрачные отголоски ответственности. Жизнь Гермионы напоминала хрупкий хрусталь в его руках. У него было два варианта: разбить его на тысячу осколков или же оберегать от ударов извне. — И как ты можешь оберегать ее, идиот, когда она так далеко? — Драко вздрогнул от собственного голоса и, приподнявшись на локтях, инстинктивно огляделся. — И зачем мне вообще ее оберегать? Что за бред, господи! — упал обратно на подушку и надавил пальцами на веки. Убрал от лица руки и снова принялся разглядывать потолок, намеренно отгоняя от себя мысли, которые вопреки всему все равно истязали мозг. Пролежал в постели до тех пор, пока лучи полуденного солнца не начали нагло пробиваться сквозь шторы. Скинув одеяло, Драко встал с кровати и отправился в душ. Необходимо было как можно скорее освежиться и смыть с себя крупицы жалкого сна. После сорока минут, проведенных под прохладной водой, Драко вернулся в пропитанную затхлыми запахами комнату. Четыре стены, покрытые облезлой краской, настолько осточертели за эти дни, что он спешно оделся и покинул номер. Почти сбегая из удушливой клетки, вышел на улицу и втянул прохладный воздух. Поймав несколько заинтересованных взглядов, согнулся, повернулся лицом к зданию и достал из кармана небольшую склянку. Поднес ее к лицу и встряхнул. Густая жидкость цвета болотной тины облизала стеклянные стенки и толстыми линиями сползла вниз. Драко купил оборотное зелье два дня назад, зная, что не сможет спокойно разгуливать на свободе. Пару раз попадались волшебники, которые перешептывались, только завидев его. Иногда он надевал маску Пожирателя смерти, но кто-нибудь мог принять его за истинного последователя Темного Лорда, а этого он хотел меньше всего. Драко накинул капюшон. Достал из внутреннего кармана короткий темный волос мужчины, которого прошлым вечером ему пришлось дезориентировать, и кинул в ампулу. Снова встряхнул содержимое и одним быстрым глотком осушил ее. Живот скрутило, и Драко уперся ладонью в стену, пытаясь достойно пережить превращение. Получалось совсем плохо. Внутри все бурлило. Казалось, органы превратились в сплошное месиво, готовое вот-вот поползти вверх по пищеводу. — Доброе… утро. Знакомый до скрежета голос в мгновение вернул Драко в реальность. Он обернулся. Беллатриса Лестрейндж, слегка покачиваясь, вышла в Косой переулок. Неестественная неуверенная походка и странное стремление пожелать кому-то доброго утра моментально выдали фальшь, за которой скрывалась Грейнджер. Он знал, что это была она. Понял, что ей удалось найти в лесу палочку его тетки. Драко усмехнулся и, оттолкнувшись от стены, медленно пошел за Гермионой. С каждым ее шагом ложь проступала все отчетливее. Он видел, как Гермиона, вытерев ладони о платье, вошла в банк, и вспомнил о детекторе, обнаруживающем любые маскирующие чары. Незаметно пошел за ней, с интересом наблюдая за тем, как она неуверенно замедлила шаг, качаясь из стороны в сторону. Хотелось дать ей время решить проблему самой. Она ведь была такой взрослой, самостоятельной, серьезной и отрицающей любую помощь со стороны. Драко прислонился плечом к стене и скрестил руки на груди. Гермиона пыталась пройти мимо охранника, избегая процедуру проверки. Знала, что ее обман будет раскрыт сразу же. Когда мужчина схватил ее за предплечье, Драко оттолкнулся от каменной опоры и сделал шаг вперед, сжимая палочку в кармане мантии. — Как ты смеешь касаться меня! Убери свои грязные руки и дай пройти! — в демонстративной угрозе слышалась плохо скрываемая нарастающая паника. Драко осторожно достал палочку и, прижимая ее к бедру, легко взмахнул рукой, направляя на охранника Конфудус. — Простите, что заставил вас ждать. Я ведь уже проверял вас? — Именно! Гермиона почти перешла на бег, поднимаясь по ступеням. Драко, воспользовавшись деозориентацией проверяющего, не спеша последовал за ней. Когда он вошел в мраморный зал, Грейнджер уже стояла у стойки главного гоблина. — Чем вы можете подтвердить свою личность? — Подтвердить? Вы считаете, это необходимо? Богрод нахмурился и наклонился к ведьме через стол, с подозрением рассматривая ее. Драко огляделся, чтобы убедиться, что никто по-прежнему не обращает на него никакого внимания. Легким, едва заметным взмахом руки направил на гоблина Империус. Когда тот растянулся в блаженной улыбке, подошел к Гермионе. — У мадам Лестрейндж новая палочка. Я пойду с вами. Он поймал ее короткий косой взгляд и усмехнулся. Она не узнавала его в облике Пожирателя смерти. Впервые за долгое время Драко увидел в ее глазах неподдельный страх, а в жестах — повышенную нервозность. Каждая следующая секунда была подобно бомбе, готовой взорваться в любой момент. — Следуйте за мной, — мягко кивнул ей Богрод. Драко пропустил Грейнджер вперед и пошел следом. В тележке сел с ней рядом на заднее сиденье. Гермиона недоверчиво покосилась на него и беспокойно поправила подол платья. Она сидела, прислонившись к Драко плечом, и он мог поклясться, что чувствовал нежный девичий запах, который сводил с ума до тех пор, пока на них не хлынул мощный поток воды и тележка не опрокинулась. Резко рассекая воздух, все трое на полной скорости приближались к каменной поверхности. Внезапно движение остановилось, и они приземлились на пол. — Гибель воров, будь она проклята, — Драко поднялся с пола и тряхнул головой, откидывая мокрые пряди со лба. — Малфой, какого черта ты тут делаешь? — и снова этот знакомый голос, от которого внутри словно что-то перевернулось. — Спасаю твою задницу, которая просто не может без приключений. Серьезно, Грейнджер? На что ты вообще надеялась, когда шла сюда одна? — Ну уж не с тобой мне нужно было идти явно, — она встала на ноги и раздраженно поправила мокрое платье, прилипшее к бедрам. — Мне не нужна твоя помощь, проваливай отсюда. — Ты идиотка, если думаешь, что справишься со всем сама. — Слушай, не знаю, что ты там себе надумал после того, как я отпустила тебя, но повторю еще раз, если до тебя не дошло: мне не нужна твоя помощь! — Если тебе станет от этого легче, скажу: нахер ты мне не сдалась. Я помогаю, потому что мне это нужно. — И зачем, позволь спросить, тебе это нужно? — Это не твое дело. Просто заткнись и пошли уже. Гоблин недоуменно мотал головой, озадаченно оглядываясь вокруг. — Что здесь происходит? — он вдруг остановил свой взгляд на Гермионе и медленно поднял указательный палец. — Вы? — Империо, — прошептала она и озлобленно дернула головой, столкнувшись с удивленным выражением лица Драко. — Я не знаю, чего ты добиваешься, — взмахом палочки высушила свою одежду. Он, смотря на нее, сделал то же самое. — У нас ни черта нет времени на твои размышления. Ты слишком много думаешь, Грейнджер. Слишком много. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но вдруг сорвалась с места и кинулась вперед. Усмехнувшись, Драко подтолкнул гоблина и пошел за ними. Он по-прежнему не знал, стоило ли ему вообще ввязываться в это сомнительное «приключение». Стоило ли делать шаг в сторону в надежде что-то изменить. Стоило ли жертвовать призрачной свободой, чтобы помочь Грейнджер почти в невозможном и, скорее всего, бессмысленном деле. Был ли вообще хоть какой-то у всего этого смысл. Хоть крохотный шанс на успешное завершение самоотверженной операции. Драко упрямо шел вперед, сдерживая желание развернуться и уйти. Убеждал себя, что ему было жизненно необходимо достать этот чертов крестраж и уничтожить его. Был уверен, что Гермиона шла именно за этим: куском драгоценного металла с заключенным в нем частичкой души Волдеморта, который доверял Беллатрисе настолько, что позволил хранить самое важное в ее сейфе. Драко напоминал себе, что по-настоящему имело значение и к чему он стремился. Богрод тащил по полу мешок, внутри которого брякало что-то металлическое. Вдруг Гермиона остановилась и резко обернулась, с опаской оглядываясь. — Кажется, там кто-то есть, — она взмахнула палочкой, создавая Магический щит, который пролетел по коридору и расплескал поток заколдованной воды. Вдруг Драко услышал громкий скрипящий звук, похожий на лязг цепей. Они свернули за угол, и тут же впали в ступор от увиденного. Громадный дракон, прикованный к стене, закрывал доступ к сейфам. Он вдруг повернул к ним голову и взревел так оглушительно, что задрожали каменные стены и у Драко на мгновение заложило уши. Зверь бросился в их сторону, выпустив струю огня. Они едва успели спрятаться за угол, утащив за собой Богрода. Старый гоблин, все так же блаженно улыбаясь, достал из мешка мелкие металлические инструменты. Поднял один в воздух и начал трясти. Громкий звон напоминал звуки сотни молотков, отстукивающих по наковальне. Богрод повернулся к посетителям и указал им рукой на мешок. Драко с Гермионой спешно подбежали и достали каждый по такой же штуке. Нескончаемый монотонный звук прокатывался по подземелью и отдавался неприятным гулом в голове. Дракон снова взревел, но теперь его рев был жалобным и испуганным. Он попятился к одной из колонн, прячась от громкого звяканья. Дрожа, он прижал крылья к телу. Все трое подошли к сейфу, не прекращая сотрясать воздух царапающим уши звуком. Драко схватил Богрода за запястье и приложил его ладонь к каменной двери, которая при касании тут же растворилась в воздухе. Перед ними открылось помещение, напоминающее пещеру. Оно было забито почти до потолка драгоценными предметами, монетами, шкурами убитых зверей и серебряными доспехами. — Дальше я сама! — бросила Гермиона Драко и вошла внутрь. — Ты и минуты без меня не протянешь, — усмехнулся он и вошел следом, толкая перед собой гоблина. Сзади раздался глухой звук. Они обернулись. Дверь вернулась на место и запечатала их в сейфе. Абсолютная темнота мгновенно расползлась по пещере. Гермиона судорожно выдохнула от неожиданности. — У нас все еще есть Богрод. Он выпустит нас, — успокоил ее Драко и спешно наколдовал Люмос на кончике своей палочки. В волшебном свете сверкали драгоценные камни. Серебристые блики мелькали на позолоченном металле. Гермиона подняла древко в воздух, так же освещая пространство. Внимательно вглядывалась в каждый артефакт, пытаясь отыскать, по всей видимости, крестраж. Она подалась вперед и задела бедрами большой кубок. Громко вскрикнула. Отскочила назад и случайно опрокинула низкую полку, приколоченную к стене. Сокровища, упавшие на пол, тут же стали стремительно множиться. — Что случилось? — Драко повернул голову, в недоумении рассматривая десятки копий, прокатывающихся по пещере. — Заклятие Умножения, — прохрипела Гермиона, прижимая руку к бедру, — и, кажется, Пылающей руки. Все, до чего мы дотрагиваемся, умножается так быстро, что совсем скоро заполнит весь сейф. Нельзя двига… Ай! — тут же пискнула она и подпрыгнула. Под ее ногой лежала большая монета. Металл был настолько раскаленным, что почти прожег подошву. Гермиона покачнулась и, не удержав равновесия, рухнула на небольшую кучу за спиной. Оглушительный лязг металла сотряс воздух. Молниеносно увеличивающееся количество драгоценностей заполняло помещение с невероятной скоростью. Гермиона замерла, в оцепенении смотря на Драко. — Твою мать! — просипела она, как только звук прекратился, и аккуратно, стараясь не задевать предметы, выбралась из бесформенной кучи. Драко водил палочкой, освещая пространство. Вдруг резко опустил руку, направляя луч в нижний угол. За большим сундуком что-то замерцало, переливаясь красноватыми отблесками. — Что там? — Гермиона поджала губы. Осторожно перешагивая через золото, Драко подобрался к стене и с опаской коснулся рукояти. Защитные заклинания не подействовали, и он схватил клинок и поднял перед собой. — Я не позволю тебе брать меч! — Гермиона сделала шаг к нему. Случайно коснувшись кубка, громко вскрикнула и прижала обожженную заклятием руку к животу. — То, что ты его нашел, не значит, что можешь трогать! Верни немедленно! — Блядь, остановись ты уже, иначе мы окажемся погребенными заживо в этом несметном богатстве. Что ты здесь ищешь? — Гермиона прикусила нижнюю губу и нервно выдохнула, и он закричал. — Быстрее! Нет времени на твою злость! — Чашу Хельги Хаффлпафф. Она маленькая, с двумя ручками, на ней выгравирован барсук. Она должна быть здесь. Оба крутились вокруг своей оси, освещая каждый угол хранилища. Не удавалось совсем не задевать размноженные и без того в большом количестве копии драгоценностей. В сейфе было так тесно, а от раскаленного золота воздух стал таким горячим, что дышать становилось все тяжелее. — Вон она! — вскрикнула Гермиона, направив свет волшебной палочки на полку под самым потолком. — Наверху! Акцио, чаша! — Не подействует! К черту! Оставался единственный вариант. Драко, держа перед собой меч Гриффиндора, поднимался к верхней полке по стремительно увеличивающейся куче. Гермиона, застыв посреди хранилища в груде позолоченных предметов, сжимала палочку в руках. В серебристом луче сверкало золото маленькой чаши, которая когда-то принадлежала одной из основателей факультетов Хогвартса. За дверью раздался рокочущий драконий рёв. Почти дотянувшись, Драко вдруг вздрогнул и инстинктивно подался назад. Сильнее обхватил усыпанную рубинами рукоять. По спине катился пот, наспех высушенная мантия снова липла к телу. Жар, расходившийся от заколдованных сокровищ, обжигал кожу. Очевидно, за дверью их ждала целая армия гоблинов, которые уже были в курсе обмана. Драко повернулся к Гермионе. Оцепенев, она лишь коротко вдыхала и выдыхала спертый воздух. Он намеренно скинул рукой несколько кубков, и груда снова начала увеличиваться в размерах, поднимая его к потолку. Подцепил краем клинка ручку чаши. Развернулся и стал продираться сквозь несчетное количество сокровищ, разгребая их свободной рукой. — Быстрее к выходу! — гаркнул Драко. Чаша вдруг сорвалась с меча и почти упала в пропасть золота. Драко, успев поймать ее, закричал, когда крестраж обжег ладонь до мяса. Грейнджер, задыхаясь от сдавливающей тело груды, пробралась к двери и, схватив гоблина за запястье, приложила его руку к камню. Дверь хранилища распахнулась, и лавина пылающего жаром золота и серебра вынесла троих во внешнюю пещеру. Драко поднялся на ноги. Спешно засунул чашу в карман мантии и, не обращая внимания на боль, сильнее стиснул пальцы на рукояти. Богрод встал и дружелюбно помахал своим соплеменникам, которые озлобленно размахивали кинжалами. Гермиона уже стояла на ногах. Вскинула руку, крепко сжимая палочку. Тонкая струя красного пламени полетела в толпу и зацепила сразу нескольких гоблинов, стоявших рядом друг с другом. Они, поверженные, повалились на пол. Драко завел меч за спину и бросил в противников парализующее заклятие. Грейнджер бросила еще одно. Из-за угла выбежали несколько волшебников. Сразу начали атаковать, кидая заклинания одно за другим. Гермиона с Драко, едва успевая уворачиваться, спрятались за большой колонной. — Кажется, мы в полной заднице, — прохрипел он. — Есть одна идея, — сдавленно вскрикнула Гермиона, — но она безумная! — Сейчас нам поможет только безумие, — он усмехнулся и прижался затылком к холодному камню. Она направила волшебную палочку на железные ножные кандалы дракона.   — Релашио! Кандалы с грохотом упали. Кинув несколько оглушающих заклятий в противников, Гермиона отошла к стене. Разбежалась и запрыгнула на спину дракона, едва успев ухватиться за толстый костяной шип. Драко неверя смотрел на нее. Все происходящее казалось сном, выдумкой, иллюзией. Галлюцинацией. Всем, чем угодно, но не реальностью. Грейнджер была… …сумасшедшей, не меньше. — Ты прыгаешь? — она обернулась к нему. — Давай быстрее! Драко, буквально проглотив напряжение от нарастающего беспокойства, с разбега забрался на дракона. Прижал ладонь к спине. Чешуя напоминала литую сталь. Он вскарабкался, уперся в хребет коленями и одной рукой обхватил толстые шипы, второй все еще удерживая меч. Зверь переступил с лапы на лапу и тряхнул головой. Из пасти вырвался огонь, проглотив нескольких нерасторопных гоблинов. Гермиона резким взмахом палочки порезала кожу на ноге дракона. Взревев, он тут же расправил крылья, выпрямился и взмыл в воздух. Направился к выходу в туннель, по пути круша стены и потолок и выдыхая огонь. Протискивался в дыру, которая была для него слишком мала. Грохот камней и звериного рева оглушал. В голове стоял непрекращающийся гул. Бил по стенкам черепной коробки, протягивая за собой сильную, почти невыносимую боль. Драко едва удерживался. Поврежденную руку нестерпимо жгло. Резало. Кожа на ладони была изодрана до мяса. Гермиона, прижимаясь к туловищу дракона, магией помогала ему расширять отверстие туннеля. Он прорывался вверх. К долгожданной свободе. Когда они миновали подземное озеро, громоподобный рев разразил стены подземелья. Дракон размахивал тяжелым хвостом, словно молотом, разрушая гигантские сталактиты, и беспрестанно плевался огнем. Наконец, он проломился в мраморный зал. Люди и гоблины, пораженные, кажется, не могли сдвинуться с места несколько секунд. Зверь покрутил головой, будто разминая шею, полностью расправил крылья и взлетел. Пробил стеклянный купол и взмыл к небу. Дракон поднимался все выше. Здания с высоты птичьего полета становились все мельче, площадь обзора расширялась. Драко, все еще стискивая пальцы на шипе, пытался перевести дыхание от боли, которая стала совсем нестерпимой. Голову словно разрубило пополам. Легкие были заполнены каменной пылью. Ладонь напоминала сырую отбивную. Промозглый ветер, усиливающийся от каждого взмаха мощных крыльев, забирался под одежду, протягивая за собой тонкую, неприятную дрожь. Гермиона была впереди. Все еще прижимаясь грудью к дракону, повернула голову вбок. Распущенные волосы развевались на ветру. Брови сдвинулись у переносицы. Губы были поджаты. Она смотрела в одну точку. Напряжение, только нарастающее с аппарации в Косой переулок, казалось потихоньку начало ее отпускать. Она вдруг выпрямилась и вдохнула полной грудью. Закинула волосы за спину и расправила руки в стороны. И закричала. Пронзительно. Протяжно. Вкладывая в свой крик всю боль, отчаяние и в то же время облегчение. Казалось, она освобождалась от тягостного груза. Всего лишь на мгновение, потому что Драко знал наверняка: Волдеморту уже стало известно, что кто-то взломал сейф и похитил крестраж. Знал, что сейчас в Гринготтсе, скорее всего, творится кровавая расправа, а сам Темный Лорд в бешенстве. Единственным счастливым существом был дракон. Он глубоко вдыхал холодный воздух и парил над землей, не ведая больше о боли и страхе. Он был свободен. Навсегда. Под ними была сельская местность. Иногда мелькали редкие домишки, узкие реки и дороги, напоминающие изогнутые ленты. Вдруг дракон начал снижаться, описывая широкие круги. Драко поднял голову. Впереди виднелись склоны гор и озеро, на глади которого танцевали солнечные блики. — Нам нужно прыгать, — он пытался перекричать свист ветра. — Грейнджер! Гермиона обернулась, удерживаясь за шипы. — Когда будем снижаться, прыгай! Мы не можем лететь с ним вечно. Как только зверь коснулся задними лапами воды, создавая на ней крупную рябь, Драко сполз по чешуйчатому боку. — Давай! — он прыгнул вниз, ногами вперед. Больно ударился о воду: немного не рассчитал, потому что дракон уже взмыл вверх. Драко сразу пошел ко дну, словно к шее был привязан большой камень. Оттолкнулся ногами и вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Огляделся и увидел расходящиеся на поверхности озера круги. Через пару секунд показалась Гермиона, кашляя от большого количества проглоченной воды. Не смотря друг на друга, они направились к ближнему берегу. Сил почти не оставалось. Разрезая руками спокойную гладь, Драко едва держался, чтобы не уйти под воду. Наконец, он выполз на берег и рухнул на мерзлую землю. Пытаясь отдышаться, перевернулся на спину и закашлялся, выплевывая воду. Мокрая плотная ткань мантии была нестерпимо холодной и липла к коже, покрывая ее неприятной, колючей дрожью. Серое небо, казалось, нависало так низко, что грозилось раздавить. Холодный ветер протягивал за собой затхлые запахи, вызывая легкую тошноту, и пробирался под одежду. Услышав всплески воды, Драко приподнялся на локтях. Гермиона вышла на берег и упала на колени, упершись ладонями в мокрый песок. — Ты сумасшедшая, пиздец, — выпрямившись, прохрипел он. — Взорвала стену и оседлала дракона. Чего я еще о тебе не знаю? — Где чаша? — не глядя на него, Гермиона рывком сняла маленькую сумочку и стала быстро перебирать ее содержимое. — И меч. Драко протянул ей крестраж, и стоило Грейнджер взять ее, как она тихо ахнула, увидев разъеденную до мяса плоть. — Акцио, бадьян, — она ловко поймала склянку и подползла к Драко. Взяла его руку в свою и стала быстро покрывать кожу каплями целебного экстракта. — Ты же говорила, что истратила на меня весь бадьян. — Я нашла новый, — произнесла равнодушно. Коротко. Словно обрубила. Драко разглядывал морщинку, залегшую на ее переносице, нахмуренные брови, слегка прикрытые веки, трепещущие от влаги густые ресницы, едва заметно дергающийся нос и сжатые в тонкую полоску губы. Смотрел на Гермиону так, словно видел впервые. Словно не было между ними противостояния и предвзятой ненависти. Гермиона казалась такой чистой, такой правильной, такой подходящей. Ее сила и решимость, с которой он снова столкнулся в Гринготтсе, покоряли против желания. Грейнджер проникла в хранилище Лестрейндж. Нашла крестраж. Оседлала дракона. Чертового, мать твою, дракона. И разрушила мраморный зал. Хрупкая и разбитая от потерь, она, казалось, разрушала весь его мир. И пусть он будет проклят за свое желание. Драко резко наклонился к ее лицу и коснулся губ, заводя пальцы в мокрые тяжелые волосы. Едва успел провести языком по влажной коже, как Грейнджер оттолкнула его от себя и откинулась немного назад. — Какого черта ты себе… Он схватил ее за волосы и снова накрыл ее открытый в возмущении рот поцелуем. Протиснул язык через разжатые зубы и провел кончиком по нёбу. Прижимал сильнее к себе, сдерживая удары, обрушивающиеся на грудь. С жадностью слизывал с губ влагу озера, засасывал их, покусывал. Ему хотелось задохнуться в этом поцелуе, чтобы больше никогда не было желания снова прикоснуться к Гермионе. Но сейчас он не мог насытиться. Не мог насладиться. Не мог остановиться. Удары Грейнджер становились слабее с каждой секундой, пока, наконец, она не разжала губы и не переплела свой язык с его. Выдохнув ему в рот, едва заметно выгнулась. Драко сильнее сжал пальцы на шее, углубляя поцелуй. В этом поцелуе было столько ярости, столько отчаяния, столько боли. Вдруг Драко словно ударило током, и оба одновременно с ужасом и выраженным отвращением отпрянули друг от друга. Гермиона схватила чашу и вскочила на ноги. — Не смей больше прикасаться ко мне! Казалось, его сейчас вывернет от переизбытка противоречивых эмоций. — Я лучше сдохну. — Сделай одолжение.