Обреченные быть

Wait a second, let me catch my breath. Remind me how it feels to hear your voice. Alan Walker «Sing me to sleep»

Она задремала, но мгновенно просыпается, когда он входит в дом и неосторожно щёлкает замком, затворяя дверь. Лежит с закрытыми глазами, слушая, как он бродит по комнате; старается ступать тихо, но получается плохо. Гермиона улыбается про себя, думая, какой он большой и тяжелый. Вспоминает, как ей нравилось искать успокоения и защиты на его широкой груди... безнадёжно давно. Шла война, гибли друзья, смерть брела за ними, как привязанная. И они цеплялись друг за друга, как последние люди на земле; верили, что так сумеют выжить, путали это с любовью. Точнее, Рон не путал: он любил. Утонув в воспоминаниях, Гермиона вздрагивает, когда он касается её виска. Ласково гладит по щеке, мешкает секунду, проводит пальцем по краю нижней губы. Она затаивает дыхание, растерявшись, и чувствует у своего лица тёплое дыхание. Распахивает глаза... ...в голове разрывается петарда. Чертова смертельная шутиха разносит в клочья её волю и разум, повергая в вязкую, горячую тьму. Не помня себя, Гермиона толкает его в грудь и рывком садится на подушки. — Как ты достала палочку? — Как твой отец ударил меня в аврорате? — Я думал, это было случайностью. Разве это не то, что мне надо бы знать? — Я тоже думала. Я ведь писала об этом в письме, которое ты помнишь наизусть. — Значит, это и для тебя было неожиданностью? — Господи, Малфой... это допрос? — Нет. Я просто пытаюсь принять новые обстоятельства. Пытаюсь быть готовым ко всему. Получается хреново. — Я знаю. Это было более чем неожиданно. Я устала себе напоминать, что расслабляться нельзя, нельзя ни на минуту, но... Но. — Ты не виновата. Никто не мог предположить, как он среагирует на Уизли. — Я могла. Мне стоило его предупредить. — Ты не можешь предвидеть всё. Просто будем настороже. Как будто было иначе... Рон изумлённо отшатывается, глядя на неё во все глаза. Ненависть. Всепоглощающая ненависть, омерзение, ярость. Как он посмел явиться сюда, приблизиться к ней, коснуться её; как осмелился даже подумать о том, чтобы поцеловать? Она принадлежит не ему, никогда ему не принадлежала. Ублюдку следует помнить об этом и не повторять ошибок. Чтобы легче усвоить урок, ему следует помочь. Она призывает палочку; та прилетает со свистом и с силой врезается в руку, причинив боль, но это неважно. Она направляет палочку на обалдевшего Рона и произносит тёмное заклинание, с наслаждением чувствуя силу и власть над жалким человеческим существом, посягнувшим на чужое. Видит его ужас; смотрит, как искажается его лицо; упивается его страхом. Он закатывает глаза и падает на кровать у её ног, конвульсивно подергиваясь. Припадочный слабак. Она опускает палочку. В марианских глубинах собственной души она истошно кричит, зовёт, уже не надеясь на помощь. Она улыбается. Вряд ли Малфой услышал её зов, но он пришёл, и пришёл вовремя. Чтобы спасти Рона. Гермиона знала заклинание, которое применила к нему — о, она знала много темномагических заклинаний. Люциус был настоящим профессионалом и постоянно совершенствовался. Но если она не может контролировать себя, подобно Драко, Рону просто опасно быть с ней рядом. По крайней мере, наедине. Одолеть её и Драко одновременно у Люциуса не получится... наверное. Значит, пока они втроём, Рон в безопасности. Если когда-нибудь захочет к ней приблизиться. Когда Гермиона, наконец, встала с кровати, под собой она нашла большое мокрое пятно. Обмочилась от страха, как ребёнок. От страха и потери контроля над собой. Кажется, ей удалось убрать эту позорную и ужасающую самим фактом появления лужу незаметно для Драко. Рону было совершенно не до того, даже если бы он угодил туда лицом. Гермиона впервые видела его таким напуганным, просто вне себя. В арсенале Малфоя-старшего было заклинание помягче, наводящее на жертву инфернальный ужас, — но не перед тем, кто его накладывал. Для близкого ей человека Люциус выбрал более жестокий вариант. Теперь лютый страх Рону внушала она сама. И, боже милостивый, как это было больно. Вечером за ужином Гермиона сидела над почти нетронутой тарелкой и смотрела в одну точку. Рон сидел напротив, глядя мимо, и она не могла не думать, что он больше не пытается коснуться её. Более того, избегает приближаться. И она его понимала. Услышав, как не сработало Фините Инкантатем, и какое заклинание применил Малфой, чтобы снять с Рона проклятие, Гермиона вспомнила. Точнее, она это знала — потому что знал и умел Люциус, — и применила к Рону тёмную магию. — Ты должна есть, — сказал Драко, кивая на её тарелку. — Если не нравится, скажи, чего тебе хочется. — Я просто не голодна, — попыталась закрыть тему Гермиона. Но, похоже, присутствие Рона так раздражало Малфоя, что его энергия искала выход. — Ты не справишься, если не будешь есть. Не знаю, как в тебе душа держится. Её бросило в жар от его откровенности. Но разве она сама не ратовала за искренность между ними троими? Рон её опередил, заговорив впервые за несколько часов. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ты... — он взглянул на Гермиону, и она видела, что это стоит ему усилий. — Ты уже беременна. — Да, — ответ потребовал от неё не меньше сил. — Мы не были у врача, но... я чувствую это. Рон скептически поднял брови, но это была бравада. Главное он услышал. — И да, Рон, — Гермиона решила говорить, пока может, раз начала. — Мы с Драко спим вместе. Ну вот и всё. Как прыгнуть в воду с вышки. Даже дыхание перехватило. — Ты думала, что с тобой будет, если... когда ты родишь? Чем будет этот ребёнок? Что ты будешь с ним делать? — Рон повернулся к Малфою. — А что будешь делать ты? — Нет, — призналась она. — И знаешь, это объяснимо. Чем бы он ни был, это моя надежда. На свободу, на жизнь. Ты не понимаешь, что представляет из себя моя жизнь, Рон. Я давно поставила на ней крест и просто ждала смерти — как избавления. А потом приехал Драко, — она взглянула на Малфоя, и говорить стало легче. — И у меня появилась эта надежда. — Так вот, — мрачно продолжил Рон, дослушав её тираду. — Этот ребёнок нужен ему. Или... им, — его передёрнуло, и Гермиона ощутила странное чувство сродни ревности. Или обиде. Или то и другое вместе. — Я останусь с тобой. При любом раскладе. Я за тем и вернулся. Он откинулся на спинку стула и потёр лицо руками. Малфой смотрел в стол перед собой, намертво закусив губу. Гермиона подумала, что сейчас из-под зубов побежит струйка крови. — Спасибо за твою самоотверженность, — её голос дрогнул, но она глубоко вздохнула и совладала с собой. — Я хочу просто дожить до этого момента. А как всё сложится дальше, не знает никто. Малфой поднял на неё взгляд. Гермиона поняла, что, ненавидит она его или нет, но хочет смотреть в эти глаза вечно. Может, это был мимолетный момент... а может, что-то глубже. Сейчас она не могла разобраться. — Я не могу понять вот чего, — снова заговорил Рон, и она посмотрела на него настороженно. — Если ты уверена, что цель достигнута, почему ты спишь с ним? Гермиона ещё раз прокляла себя за объявленную честность. Она была совершенно не готова к подобным вопросам. От Рона — в первую очередь. — Я... Меня тянет к нему, Рон, — призналась она, избегая смотреть на Малфоя. Потому что других ответов не было. Любой другой прозвучал бы фальшиво и по-идиотски. — Он тебе нравится? — Я ответила тебе. Достаточно ясно. — Гермиона, — Рон развёл руками и уронил их на стол. — Господи, какого чёрта? Малфой сломал тебе жизнь! А это — его сын, — он ткнул пальцем в Драко, словно тот был предметом обстановки. — Тебе недостаточно?.. — Хватит, — рявкнул Малфой, так что Гермиона вздрогнула и уставилась на него. Он побледнел и дрожал, как лошадь, готовая пуститься в галоп. — Ей достаточно, Уизли. Более чем достаточно. И кто ты такой, чтобы устраивать здесь допрос? — Я её... — Рон запнулся, кипя от ярости. — Друг! — Друзья ведут себя иначе, — парировал Малфой. — Тебе это должно быть известно, ведь вы были охуенными друзьями, ребята, все трое, не так ли? — Что значит были? — Рон побагровел, вцепившись пальцами в край стола. — Я даже не знаю, что сказать, дай-ка подумать, — Малфой прищурился, взявшись за подбородок. — Один женился, развёлся и наезжает в гости, ни черта не зная о своей обожаемой Грейнджер. Второй довольно много знает, но безвылазно торчит в Министерстве, списавшем её на пенсию в двадцать шесть лет. Господи, — он возвёл глаза к небу, цокнул языком. — Почему ты не подарил мне таких верных и надёжных друзей? — А ну заткнись, Малфой, — прошипел Рон, несвойственно бледнея. — Заткнись сейчас, потому что ещё минута, и мне просить об этом не придётся. Что ты знаешь о нас, чтобы делать свои поганые выводы... — Ваша дружба осталась в прошлом! — выкрикнул Малфой, выпрямляясь на стуле. — Ты её предал, и он её предал, какие, на хер, друзья?! Гермиона застыла, как парализованная. Её накрыло ощущением нереальности. Это сон. Она спит и видит грёбаный сон. — А ты — ты вообще конченый, — продолжал Малфой. Его несло. — У вас с ней вроде была любовь, или нет? Как же вышло, что ты взял да и женился — упс! — не на ней? Рон вскочил на ноги и выхватил палочку. Малфой сделал то же. И только Гермиона, судорожно зашарив вокруг, своей палочки не нашла. — А что ты будешь делать, — гнусаво спросил Драко, неожиданно опустив руку, и подступил ближе к Рону, — если она станет меня защищать? — Не она, — процедил тот, почти не разжимая губ. Его палочка едва не упиралась Малфою в грудь. — Ну, пусть не она, — согласился Малфой. — Но тем более: ты, скорее всего, не справишься. Рон ткнул его палочкой в солнечное сплетение. Малфой словно и не заметил. — Некоторое время назад я с трудом привёл тебя в чувство, когда ты всего лишь коснулся её. Сейчас собираешься напасть на меня. Как думаешь, Уизли, справишься ты с арсеналом моего отца? Или мне теперь придётся по очереди вытаскивать вас двоих с того света? Гермиона подавила подступающую дурноту. Она снова чувствовала тяжёлую, вязкую ненависть к Драко. Почему он не может быть ей просто безразличен? Злила глупость собственного вопроса. — Я не хочу защищать вас друг от друга, — выговорила она, вставая. — Не хочу видеть ваших драк. Поэтому, пожалуйста, не надо их устраивать. Лучше от этого не будет... никому. «Особенно мне», — хотелось ей добавить, но она промолчала. Рон медленно опустил палочку и отступил от Малфоя, брезгливо скривив губы. Тот отзеркалил гримасу и вернулся на своё место. Кое с чем, оказывается, она может справиться и сама. Гермиона снова подумала о собственной силе. Собственной власти. Эта мысль казалась ей всё более оправданной. * * * Драко не мог больше оставаться в доме. Если Грейнджер не желала драк, то и не должен был. В конце концов, он оставлял её не одну, а мозги Уизли — хотелось верить — немного встали на место после темномагического удара. Драко даже не был уверен, кто из них в большей опасности: Грейнджер или рыжий. Он шагал по улице, поглядывая по сторонам, физически ощущая, как медленно отпускает напряжение. Не так уж и плохо, что за ней появилось кому присмотреть. Люциус охранял Грейнджер даже от него... Уизли не рискнёт приближаться к ней, по крайней мере, сегодня. А Драко не помешает сделать кое-какие дела и просто выдохнуть. Сосредоточившись, он нашёл совятню и отправил сову матери. Следующая полетела с письмом в магазин. Расплатившись с сонным служителем, Драко расспросил его, оставил пару монет сверху за любезность и отправился дальше. Австралийское отделение Гринготтса работало круглосуточно, и это его устраивало. С пятницы его кошелёк не то чтобы сильно похудел, но приятно было знать, где в любой момент можно взять денег. Здешние гоблины показались ему более расслабленными, чем лондонские, и общение с ними почти не напрягало. Драко снял со счёта денег, наложил на себя защитные чары. Выходя из банка ночью в незнакомом месте, он не хотел столкнуться с неприятностями. Постоял на ступеньках, чувствуя, как поднимается настроение. Возвращаться пока не хотелось. Пусть Грейнджер решает, чем кормить и где устраивать на ночь Уизли, но только без него. Он заслужил немного отдыха. Драко вспомнил встречу с ней, когда им так и не довелось поесть. Он нашёл неплохой идею снова наведаться в «Золотую кукабару» и оценить тамошнюю кухню. — Я вас уже видела. Драко вздрогнул от неожиданности, не сразу поняв, что обращаются к нему. Он с удовольствием поужинал и наслаждался чашкой кофе, глядя в небо над ночным океаном. — А... да, — ответил он улыбчивой официантке с гладкими чёрными волосами. — Я здесь второй раз. — Ага, — кивнула она, ловко собирая пустые тарелки и приборы, — вы были с девушкой. Только совсем ничего не съели и быстро ушли. — У вас хорошая память, — улыбнулся Драко. Она напоминала ему Панси: такая же звонкая и непосредственная. — Я запоминаю красивых людей, — охотно продолжила официантка. — И ваша подруга была красива. И очень стройная. Даже слишком. Ох, — она вскинула на него испуганный взгляд. — Простите. Болтаю лишнее. — Да нет, всё нормально, — сказал Драко, с интересом изучая её. — Она не подруга. Давняя знакомая... учились вместе. Он не собирался делиться подробностями с посторонней, но девушка незаметно располагала к общению. Точно, Панси такая же. А он скучал по ней. — Ясно, — кивнула официантка и лучезарно улыбнулась. — Закажете что-нибудь ещё? — Нет. Принесите счёт, пожалуйста. Драко проводил её взглядом с некоторым сожалением. Всё-таки были люди, которых ему не хватало больше, чем он готов себе признаться. Панси... Тео, Блейз. Рановато впадать в меланхолию и писать мемуары, но глубоко в душе еле слышно перебирали струны, вызывая к жизни старые воспоминания. Ещё и эти двое: Уизли и Грейнджер. Несмотря на свою обличительную речь, Драко завидовал. Они сохранили свою дружбу — некоторую близость, во всяком случае. Не в первозданном виде, но ведь и лет прошло немало. Отношения меняются вместе с людьми. Факты говорили: рыжий рядом с Грейнджер, а Драко один. Девушка принесла счёт, и он спросил, как её зовут. — Тереза. Тереза Макдауэлл. А вас? — Д... Томас, — представился Драко. — Мэдсен. — Теперь мы знакомы, мистер Мэдсен, — она так искренне радовалась, что Драко невольно улыбнулся в ответ. По крайней мере, казалась искренней. Он не знал, за каким чёртом представился вымышленным именем. — Просто Том. — О, — она подняла брови и кивнула. — А я просто Тереза. Приятно с вами поболтать, Том. Хорошего вам вечера. — Спасибо. Вам тоже. — Приходите ещё. И приводите знакомую. — Спасибо, — Драко всё ещё улыбался, но она, наверное, заметила что-то в его глазах и смутилась. — Ну, мне пора бежать. Простите за назойливость, Том, — и она упорхнула к другому столику, где только что расположилась шумная компания. К словам Драко добавил неплохие чаевые и покинул ресторан. Глубоко вдохнул солёный воздух, потряс головой. Можно было прогуляться по берегу под защитой заклинаний, но слишком свежи были воспоминания о той ночи. Когда он блевал на песок, пытаясь извергнуть из себя картины ощущения показанные ему Грейнджер. Драко вздохнул и пошёл к дороге в надежде поймать такси. Уизли он застал на крыльце. Огонёк его сигареты мерцал в темноте, как крохотный маяк. Внутри у Драко что-то оборвалось, но в следующее мгновение он осознал: будь что не так, рыжий встречал бы его на улице. Наверное... Или прислал бы патронуса. Или был в доме — что угодно, кроме мирного перекура на крыльце. Драко неторопливо подошёл и встал рядом, опершись на перила. — Всё в порядке? — Нет. Голос Уизли звучал мрачно, но без паники. Драко ещё немного расслабился и попросил у рыжего сигарету. — Что не так? — Ты серьёзно? — Уизли повернулся к нему и прожёг взглядом сквозь тьму. Ну, наверное, думал, что прожигает. — Всё не так. — Ты к этому привыкнешь, — усмехнулся Драко, не чувствуя ни грана веселья. — Поймёшь, что «в порядке» у нас означает: все пережили этот день. — У нас. — У нас, Уизли. Так уж вышло, что мы с ней связаны. Будь уверен, это последнее, о чём я мечтал, — Драко физически ощутил волну ненависти рыжего, как удар прибоя. — Спокойно. Я говорю о малой вероятности. Ты сам разве мог предположить когда-нибудь такое? Я и Грейнджер. Я — нет. — Твой отец начал это, — Уизли отвернулся, и его ненависть вместе с ним. — Он во всем виноват. — Ну вот, это прогресс. Ты понял, что я не сам однажды утром проснулся и решил: почему бы мне не разыскать Гермиону Грейнджер, не узнать, как она поживает? А вдруг у нас что-то выйдет. Хм-м, отличная мысль. Найму детективов, чтобы найти её на чёртовом краю земли и облететь половину мира на богом проклятом маггловском агрегате среди магглов, которых так люблю. Поселюсь в её уютном домике — плевать, что она меня ненавидит и готова убить на пороге, — и подожду, не приедут ли в гости её лучшие друзья. Ведь мы были так близки в школе, я определённо соскучился, — Драко со свистом втянул воздух в легкие, осознавая, что высказался на одном дыхании. Рыжий молча таращился на него. Господи, хорошо, что не у Грейнджер роль тупой в этой компании. Он бы не выдержал. — Ну что ты смотришь, Уизли? — На Драко снова навалилась усталость. — Я не мечтал об этом. Я не претендовал на твою женщину — никогда. Я только любил своего отца, — он разглядел, как тяжелеет челюсть рыжего, и предупредил: — Даже не начинай, ясно? Ты любишь своего отца, я любил своего — чем бы они ни занимались. Кем бы они ни были. Поэтому просто заткнись. Другого у меня не было, и я не хотел никого другого. И неужели ты думаешь, что если бы потерял Артура, то не ухватился бы за любую возможность его вернуть? Рыжий молчал. Обхватил себя руками за плечи, набычился, но молчал. — Если любишь его, схватился бы. Так вот, Уизли, будь на месте Грейнджер сам Поттер, или какая-нибудь Кэти Белл, хоть воскресший Волдеморт — я был бы рядом. Я нашёл бы. Я бы сделал всё так же. Я просто хочу вернуть своего отца. — А ты думал немного дальше, Малфой? — тихо спросил Уизли, снова глядя в темноту перед собой. — Что это будет за ребёнок? Что ты будешь с ним делать? — Нет, Уизли. Я боюсь думать дальше завтрашнего дня. Можешь считать меня недальновидным трусом, ради бога. Просто поживи здесь несколько дней. Думаю, ты меня поймёшь. — Ладно, — рыжий выбил сигарету, пощупал пачку и кинул Драко. Тот едва успел её поймать, рефлекторно вскинув руку. — Последняя. Хорошая реакция. Ого, сам Рон Уизли похвалил тебя. Определённо, жизнь прошла не зря. — Я ловец, Уизли, — не смог промолчать Драко, смял пустую пачку и бросил высоко в воздух перед собой. Рыжий неуловимым движением выдернул палочку. Пачка вспыхнула у самой земли. — Тоже ничего, — вернул комплимент Драко, усмехаясь про себя. Ещё немного, и они станут лучшими друзьями. Плюй-камни, пиво по вечерам, споры о квиддиче и всё такое. Его саркастичные мысли прервал вопль из дома. Уизли подлетел над ступенькой, где сидел. Драко за это время оказался у двери.