Средства от наследства

***

      Осенние дни пролетали невероятно быстро, но Агата ловила каждый миг, наслаждаясь не только самой приятной порой отношений, но и великолепными свиданиями, где каждое следующее затмевало предыдущее. Идеальные, красивые, утонченные. Каждое — отдельная песня уединения. Кристофер и Агата неизменно оставались одни, и оба брали от этой возможности все. Поцелуи становились все глубже, объятия — интимнее, а чувства — острее.       За эти несколько недель ей довелось побывать на конной прогулке с на удивление послушными лошадьми и на зависть искусным наездником. Практически невозможно было забыть, с какой идеальной осанкой Кристофер держался в седле и как непринужденно подгонял своего коня. В другой раз он сводил ее на пикник у горного ручья, где ей посчастливилось вкушать припасенные им итальянские брускетты. А однажды она даже прокатилась на частной яхте, примерив на себя роль дерзкого капитана судна.       Хотя именно этот случай она по определенной причине вспоминала с содроганием. По определенной рыжей причине.       Перед прогулкой на яхте Кристофер впервые привез ее в собственный особняк. Ухоженный сад, металлические ворота. Вроде бы, все как у обеспеченных жителей пригорода, но, к удивлению, Агаты, такое сочетание вызвало у нее ощущение некоего дежавю. Словно когда-то она уже видела и эти извилистые дорожки, и многовековой тис и даже чуть запущенный палисадник. Но ощущение пропало так же быстро, как и появилось, и Агата списала это на довольно типичное убранство, которое каждый день можно встретить как у соседей, так и в телевизоре в любом из репортажей.       Крис галантно пропустил Агату внутрь дома, и вновь в сознании стрельнула вспышка. Еще более яркая, чем прежде. Теперь ей почему-то почудился запах свежеиспеченных булочек с корицей, а пронзительный мальчишеский голос что-то недовольно прокричал откуда-то совсем издалека, но слов она не разобрала.       Да что с ней творилось? Смутно похоже на… Нет, просто глупость какая-то. Такого быть не могло.       Видение быстро исчезло, а рядом с собой она обнаружила озадаченного Криса.       — Агата? С тобой все хорошо?       — Лучше не бывает, — уверенно кивнула она, тайно надеясь, что он не заметит ее метаний. Еще не хватало, чтобы он принял ее за душевнобольную. — Ведь ты же рядом.       Он облегченно улыбнулся и чуть наклонил свое лицо к ее, успокаивающе погладив по щеке. Она тут же растворилась в своей мечте наяву, когда он прильнул к ней с исцеляющим поцелуем. Ее губы послушно раскрылись, и он с готовностью ответил на этот сигнал, в очередной раз позволяя себе наслаждаться влюбленной в него девушкой, которая с диковинной легкостью втягивала его в пучину неожиданной страстности. Агата чувствовала, как пропадает в невесомости, и Крис, словно предугадав это, прижал ее спину к входной двери, помогая найти нужную ей опору. Она чуть выдохнула и обняла его за шею, а он огладил ее бедро, скрывающееся за чересчур легкой для осени тканью летящего платья. Она совсем расслабилась, и его рука, нарушая все мыслимые приличия, скользнула чуть выше. И Агата позволила. Как позволяла ему всё. Кончики его пальцев, едва касаясь кожи, невыносимо медленно двигались все выше, и тело Агаты вытянулось в струну от прилива эмоций.       Они совсем потерялись во времени, и, кто знает, сколько бы продолжалась их близость и как далеко она могла бы тогда зайти, если бы в нескольких шагах от них не раздалось:       — Вообще-то, было бы неплохо выпустить меня из собственного дома.       Словно маленькая девочка, которую застали за постыдным занятием, Агата прыжком лани отпрыгнула в сторону, с трудом пытаясь восстановить сбившееся дыхание и разрываясь между двумя вариантами действия: расплавить Эдварда Кадогана взглядом на месте или же навсегда оставить этот бренный мир из-за обрушившегося на нее стыда.       — Эд, — почти прорычал Кристофер, который с нехарактерным для него раздражением уставился на брата. — Мог бы воспользоваться и другим выходом. Благо, у нас их несколько.       — Моя машина стоит около этой двери. К тому же, я не мог знать, что именно здесь ты решишь предаться разврату с девушкой, которая носит помолвочное кольцо на пальце.       Однозначно, оставить этот бренный мир. Другого варианта он ей просто не оставил.       Кристофер мог бы много чего ответить Эдварду, в том числе касающееся его бесцеремонности, хоть и прекрасно знал, что ссориться с братом, да еще и на глазах у Харрис, так себе затея, но все разрешил случай — конфиденциальный звонок одного из бизнес-партнеров, которого он ждал на протяжении почти всей этой недели.       — Простите, вынужден ответить, — сообщил он почти ровно, после чего демонстративно сделал кивок в сторону двери. — Дорога открыта, Эд.       — Премного благодарен.       Вынужденный в спешке оставить двоих людей в коридоре, Крис отправился к себе, приложив телефон к уху и тайно надеясь, что Эдварду хватит манер не указывать Агате на ее поведение, из-за чего может случиться очередная ненужная стычка.       Хотя кому, как не ему, было знать, что с Эдвардом это так не работает.       — Не устаете удивлять меня, мисс Харрис, — мрачно заговорил Эдвард, когда спина Криса скрылась на втором этаже.       Девушка, которая понятия не имела, куда ей можно было спрятать взгляд, нервно затеребила подол платья. Наверняка, вся красная как рак. Даже уши горят. У этого Кадогана что ли хобби такое — появляться, как черт из табакерки, в самые неудачные моменты?!       — Сначала даете мне пощечину за то, что я посмел высказать вещи, лежащие на самой поверхности. Столь рьяно пытались доказать, что вы без ума от своего будущего супруга, и что же?       Как назло, весь словарный запас покинул ее. Неужели все тренировки красноречия с Александром так и не найдут применения? Впрочем, шутки Александра всегда были, скорее, безобидными и лишь по касательной колкими, нежели все те слова Эдварда, которые он умело подбирал, задевая за живое.       — Честно говоря, мне любопытно, где же на самом деле кончается ложь, а начинается правда? Солгали ли вы мне, уверив в своих безграничных чувствах к жениху? Или врете в лицо вашему шведу, легкомысленно крутя роман на стороне с моим братом? Или же вовсе лжете самой себе, искренне веря, что не совершаете ничего предосудительного?       Немыслимо.       И самое страшное, что, если хорошенько подумать, то во всех этих трех случаях она действительно виновна. Она не любила Александра, но, в отчаянной попытке снять с себя подозрения, уверила Кадогана в обратном. Она в самом деле без устали плела небылицы Алексу, чтобы сбежать на фривольные встречи с Кристофером. И она безусловно врет самой себе, пытаясь убедить себя, что не совершает ничего из ряда вон выходящего. И что она ничем не рискует.       Эдвард смотрел на нее неотрывно, будто стараясь считать ее ответ по языку жестов.       — Так я и думал. Впрочем, мне, видимо, лучше уйти. А то еще заявятся ваши дорогие друзья из полиции и скрутят меня на пороге собственного жилища.       На этих словах он снял с крючка свою куртку и уже планировал покинуть помещение, но именно тогда к Агате вернулся дар речи. Он не имеет ни малейшего права так с ней разговаривать. Не имеет.       — Знаете что, сэр, — рассвирепела она, остановив Эдварда на полпути. Он бросил ленивый взгляд в ее сторону. — Да, я прекрасно понимаю, как все это выглядит. Да, я осознаю, как я себя веду. Но вы и понятия не имеете о моей ситуации. Не знаете и тысячной доли того, через что мне пришлось пройти и на что я иду, представьте себе, никак не ради собственной выгоды. Поэтому все свои низкие домыслы оставьте, пожалуйста, при себе.       Эдвард чуть прищурился, будто Агата сказала то, чего он никак не ожидал услышать.       — Могу лишь надеяться, что вам, как джентльмену, хватит совести оставить всю известную вам информацию в пределах этой комнаты, — добавила она чуть надломлено. Только вывалив на него поток собственной ярости (что входит уже в дурную привычку!), она поняла, как много лишнего позволила себе в своем монологе. А ведь ее положение и так оставляло желать лучшего.       — Я предпочитаю делиться только определенной информацией и только с нужными людьми.       И что это должно значить? Кому и что он планирует разболтать? Юристам, о которых ему там понравилось разглагольствовать? Своим теневым партнерам, которые будут рады наложить свои загребущие лапы на бизнес ее тетушки? Или сразу журналистам, чтобы раздуть скандал на половину Англии?       Будто прочитав ее мысли, Эдвард произнес:       — Я забочусь и о репутации моей семьи, мисс Харрис. Крису не пойдет на пользу, если языкастым снобам откроется столь горячая сплетня.       — Мне кажется, Крис достаточно взрослый для того, чтобы принимать решения самостоятельно, — ощетинилась она, не чувствуя почву под ногами — тяжело подбирать аргументы, когда ты и сам на стороне оппонента. Почему он настолько чертовски прав?       — Чувства имеют особенность кружить голову. Ослеплять, — он посмотрел прямо на нее, почти загипнотизировав, словно опасный удав, выбравший жертвой маленького кролика. Только у Агаты при этом создалось впечатление, что говорил он уже вовсе не о Крисе. Он будто обращался напрямую к ней. — Вот, вы, скорее всего, девушка чувствительная, нежная. Наверняка, и червяков в детстве боялись?       В последней фразе даже не таилось вопроса. Он буквально утверждал. И смотрел на нее так, будто внутренне усмехался чему-то.       — А ты откуда знаешь?       На его радужке на неуловимую долю секунды промелькнула тень то ли сомнения, то ли изумления.       — Просто догадка, — улыбнулся он одними уголками губ. — Я угадал, верно?       Да он знал это наверняка! Что еще он сумел о ней накопать?! И чего ей на самом деле можно от него ожидать?..       На верхнем этаже хлопнула дверь, и Эдвард наконец соизволил оставить ее в покое. Почти.       — Я бы все же рекомендовал вам не кормить праздных гиен столь благим поводом для сплетен, мисс Харрис, — посоветовал он напоследок. — Вы же ведь буквально напрашиваетесь на неприятности.       — Это угроза?       — Всего лишь совет, мисс Харрис. Хорошего дня.       Дверь за Эдвардом захлопнулась как раз в тот момент, когда с лестницы стремительно спустился Крис. Заметив побледневшую девушку, он тут же осознал, что Эдвард не упустил возможности воткнуть излюбленные ядовитые иглы в их давнюю знакомую.       — Агата…       — Как ты с ним уживаешься? — перебила его она.       Вопрос немного сбил Криса с толка.       — Наверно, я привык.       — Он всегда был таким?       — В той или иной мере. Но, возможно, в какой-то момент его уронили головой вниз, что и определило вектор его развития, — пошутил он, и это помогло немного разрядить обстановку. На улице послышался гул механизма ворот и звук шин, означающих, что Эдвард покинул территорию особняка.       — Что он…       — Просто пойдем, — попросила она, не имея ни малейшего желания обсуждать произошедшее.       Ей просто необходимо отвлечься. Именно это ей неизменно было нужно в последнее время — забыться. И именно это Крис мог ей дать, как никто другой. Как она и пожелала, он вновь молча выполнил ее просьбу — предложив свою руку, повел к автомобилю. И она с новой силой ощутила, насколько он на самом деле замечательный.       Рядом с ним приближение неминуемой свадьбы начинало казаться смутным пятном далеко на горизонте. Проще становилось переносить тот факт, что вопросы распорядителя торжества раздражали все больше, а лгать друзьям становилось все сложнее. А Кристофер ни разу не заикнулся о ее положении. Словно он забыл об этом, или же его это волновало мало. Он просто был рядом, когда ей это было нужно и никогда не пытался пробудить в ней чувство вины, или почувствовать себя неправильной и грязной.       Но однажды и этой идиллии обязан был настать конец.