***
Может ли самое по-настоящему идеальное свидание быть… не идеальным? Этот вопрос мучил Агату Харрис на ряду с множеством других, но почему-то именно он никак не давал покоя. Каждое свидание с Крисом казалось ей совершенной картиной. Где каждый мазок талантливого художника нанесен обдуманно и со смыслом. Где каждый шаг красив и просчитан. Но ее не отпускала мысль, что чего-то совсем неуловимого их встречам не хватало. Причем чем интересней предлагал времяпрепровождение Крис, тем сильнее она корила себя за подобные размышления. Все и-де-аль-но! От чувственного приветствия до прощального поцелуя. Его флирт, их притяжение друг к другу, даже его костюмы. Всё. Каждая деталь. Чего еще, скажите на милость, можно было желать? Но чего-то хотелось. А чего именно — загадка тысячелетия. Впрочем, подобное оказалось вполне легко списать не только на неподвластную логике женскую суть, но и на общие обстоятельства, которых, к великому сожалению, набралось немало. Александр и Сэм продолжали косо поглядывать на нее с Рэйчел, когда им в очередной раз требовалось отправиться в «бутик» или «салон красоты». Аргумент Рэйчел «невеста должна выглядеть безупречно!», произнесённый такое количество раз, уже переставал казаться молодым людям достаточно убедительным, но, как Сэм и обещал, они все же не докучали девушкам излишними допросами. Эдвард практически перестал появляться в поле ее зрения, пропадая, по словам Криса, то на работе, то в тренажерном зале, а, значит, не изводил ее своими гадкими намеками. К тому же, слова Эдварда о благополучии его собственной семьи подарили Агате призрачную надежду, что он для нее не так и опасен, как она могла полагать. Местная пресса тоже молчала, что не могло не радовать. Почти за месяц нигде так и не всплыло провокационной информации. Крис, да и она сама, достаточно неплохо скрывали свои стремительно развивающиеся отношения. Но и от этого возникали свои проблемы. Его поцелуи распаляли все сильней. Его руки все настойчивей прижимали ее к его телу. Риск, страх и желание, переплетенное с предвкушением следующего шага в отношениях, сотворили излишне отравляющую смесь. Сможет ли она решиться, учитывая, что на пальце у нее кольцо, принадлежащее другому человеку? Или, правильнее будет спросить, сумеет ли она отказаться, когда перед ней встанет выбор?.. Но, как оказалось, опасаться следовало вовсе не этого. После очередного свидания, пропитанного лаской запретного удовольствия, Крис будто ушел в тень. Словно вновь повторялась история, когда он не писал и не звонил, только в этот раз такое поведение еще больше сводило Агату с ума. Всего несколько дней без весточки, а она уже сгорала от нетерпения. Ни с одним мужчиной ей не доводилось ощущать ничего подобного. Она несколько раз даже позволила себе написать ему первой — что-то показательно легкое и нейтральное, но что непременно помогло бы начать диалог, но ответом получила лишь сухие (по крайней мере, ей они казались именно такими, пусть Рэйчел и пыталась заверить ее в обратном) строчки. Может быть, что-то случилось? Или она сделала что-то не так? Мог ли он почувствовать ее неуверенность относительно их близости? Или, того хуже, все-таки узнал всю правду от Эдварда и, выслушав все его наставления, решил разорвать с ней все связи? В конечном итоге, когда Агата уже не могла держать все эти переживания в себе, она отправила ему короткое сообщение: «Что-то не так?» После невыносимо длительной паузы, за время которой она даже успела принять решение отозвать отправленное, но так и не успела, пришел ответ: «Почему ты так решила?» Это шутка такая? «Мне так показалось.» «Нет, все хорошо.» Интересно, может ли Рэйчел со своими способностями бороздить просторы интернета найти переводчик с мужского на человеческий? Неожиданно от Криса пришло еще одно сообщение: «Хочешь, встретимся сегодня? Или когда тебе будет удобно?» Да хоть сейчас! «Завтра.» «В таком случае предлагаю в три часа в районе Портман-сквер. Сможешь?» «Да. Договорились.» Остался только один важный вопрос. И что это было?***
За несколько часов до встречи Кристофер прислал ей точные координаты. Рэйчел понимающе кивнула и высадила подругу неподалеку от назначенного места, а сама, как и всегда, отправилась за очередными покупками, чтобы, в случае необходимости, предоставить новую порцию доказательств дотошному детективу. Кристофер, прислонившись спиной к одному из столбов у огороженного невысоким забором сквера, уже ждал ее. Прежде, чем окликнуть молодого человека, Агата внимательно изучила его. Выглядел он все так же безупречно. Кашемировое кремовое пальто поверх водолазки светлого оттенка необычайно шло его рыжим, аккуратно уложенным волосам. Пожалуй, Агата могла бы сказать, что выглядел он ровно также, как и прежде. Единственное, в чем можно было найти некое различие, оказалась разве что излишняя сосредоточенность: он придирчиво изучал экран своего телефона, периодически что-то печатая на нем. Но, в целом, совершенно ничего настораживающего. А уж когда она выкрикнула его имя, помахав ему рукой, и его взгляд тут же нашел ее, все страхи показались беспочвенными. Он улыбнулся своей неповторимой яркой улыбкой, и Лондон вновь показался самым лучшим местом на всем белом свете. — Агата! Рад тебя видеть, — тепло поприветствовал ее он, убрав телефон в карман. — Как и я тебя, — не в силах противиться его очарованию, призналась она. — Какие планы на сегодня? Ей не терпелось узнать, что еще мог приготовить для нее Крис. Ужин только для них двоих при свечах? Полет на воздушном шаре или даже вертолете? Учитывая его изобретательность, возможным были все варианты. Он загадочно улыбнулся: — Позволь сделать тебе сюрприз. Пойдем. Он поманил ее за собой, храня нехарактерное для него молчание и периодически заглядывая в телефон. — Много работы? — решила проявить инициативу она, стараясь подавить неуместное разочарование. — Да, весьма, — подтвердил он. — Поэтому ты мне не писал? — вырвалось у нее прежде, чем она остановила себя. — В том числе. Какое-то издевательство. Кристофер в общих чертах поинтересовался ее делами и несколько раз уверенно свернул за угол, и уже через пару минут они оказались у трехэтажного особняка, который Агате оказался совершенно не знаком. — «Собрание Уоллеса», — прочитала девушка на баннере, который растянулся вдоль металлической изгороди. — Это музей? Никогда не слышала о таком. — Про него почему-то мало кто знает. Но совершенно незаслуженно. Увидишь. Музей оказался практически безлюдным, даже несмотря на то, что завораживал с порога. Богатое убранство и интерьер сохранили в себе все таинства придворной жизни викторианской эпохи. И перед Агатой, коренной жительницы Лондона, раскрылись новые грани собственного города. Такой впечатляющий музей, о котором она никогда даже не слышала! — Здесь представлено внушительное собрание севрского фарфора, — заговорил Кристофер, — а еще золотых шкатулок. Есть множество миниатюр, скульптур, майолик, изделий из бронзы, стекла и лиможской эмали. И, конечно же, на стенах можно найти картины известных художников: Тициана, Рембрандта, Рубенса и многих других. Но самое поразительное в нем даже не это. — А что же? — заинтригованная, подняла на него свои глаза она. — Вход сюда совершенно бесплатный. Кристофер не сводил с Агаты вдумчивого взгляда, будто эта фраза таила в себе какой-то особый подтекст. Агата моргнула, а затем издала забавный и искренний смешок. — Действительно, в наше время это не может не удивлять. Пойдем, мне не терпится узнать, что же там внутри. Почти с детским задором уже она повела Криса в первый зал слева от входа.***
Экспонаты столь необычного музея не смогли оставить впечатлительную девушку равнодушной. Она с неподдельным интересом разглядывала и объемные восковые портреты, и образцы средневекового оружия. А какая там оказалась мебель! Больше всего запомнилась авторская копия секретера Людовика XV, украшенного маркетри, вызолоченными бронзовыми деталями и плакетками. Обход музея проходил почти молча, но девушка не могла жаловаться на это — в столь укромном месте хотелось впитывать отголоски европейской истории в приятной тишине. В какой-то момент Агата нашла себя стоящей около одной из смутно знакомых картин. Легкой и воздушной, как торт-безе. На картине была изображена девушка в пышном, как облако, розовом наряде, которая весело раскачивалась на качелях среди густых ветвей. — Жан-Оноре Фрагонар. «Качели». Заинтересовала? — услышала она негромкий вопрос Кристофера рядом со своим ухом. Впервые он с ней заговорил в этих стенах. — Да. Очень красивая. И такая нежная. — Находишь? — словно скрывая в своем вопросе какой-то подвох, спросил он. Осознав, что девушка несколько растерялась, он продолжил: — Данную картину многие, действительно, воспринимают именно так — таков уж эффект работ в стиле «рококо». Собственно, есть даже известный анимационный фильм, взявший именно этот сюжет для одного своего запоминающегося кадра. Конечно! Вот откуда она ее знает! — Точно! Я ведь смотрела его множество раз. — Как и многие девочки, полагаю. Но есть один интересный факт, о котором мало кто знает. Взгляни на картину повнимательней. Агата снова взглянула на полотно. Помимо девушки на качелях на нем были изображены двое мужчин. Один, явно немолодой, раскачивал качели сзади, используя для этого предусмотрительно прикрепленную веревку. А второй, уже юный и привлекательный франт, прятался за кустами шиповника на переднем плане и с неприкрытой игривостью наблюдал за происходящим. — Забавно, что для детской аудитории решили не рисовать молодого человека за шиповником, хотя, как мы видим, юная дева явно не прочь продемонстрировать именно ему столь пикантный вид. Агата почувствовала, как спина напряглась — что-то в тоне Кристофера ее насторожило. И, подсознательно, она, кажется, уже знала, к чему ведет его речь. И причина его длительного молчания готова была раскрыться с минуты на минуту через палитру красок известного художника. — Кто я для тебя, Агата? У нее внутри все похолодело. — Такой же восторженный любовник, которого, для создания волшебной сказки, можно легко проигнорировать, стерев в угоду красивой картинке? Или наивно раскачивающий на качелях бедолага, который и не предполагает, что его дама на самом деле предпочитает другого? Она резко развернулась, встретившись с Кристофером лицом к лицу. Пристальный и непривычно тяжелый, его взгляд пронизывал ее насквозь. Разговор, которого она так сильно страшилась, настиг ее намного раньше, чем ей бы того хотелось. — Я не требую дать мне ответ сейчас. Но прошу все же подумать над моим вопросом. Потому что так не может продолжаться вечно. — Ты привел меня сюда из-за этой картины? — зачем-то спросила она. — Не только. Но я не могу перестать думать о нашей ситуации, — он перевел взгляд на полотно. — Даже на этой картине, беззаботной, праздной и фривольной, есть скрытый подтекст. Видишь эти темные густые ветви вверху? Сухие, кривые и даже уродливые, совершенно нехарактерные для данного стиля? Они словно говорят о том, что над героями сгущаются тучи. Столь тонко и не двусмысленно намекнуть ей на то, в каком положении они находятся, мог только весьма неглупый человек. — Музей скоро закрывается, — сообщил он. — Нам пора. И после такого разговора убежать от себя уже никак не получится.***
Кристофер вызвался подвести ее до места встречи с Рэйчел, но чем дольше она сидела с ним в машине, тем сильнее понимала, что стоило отказаться и вызвать такси. Тишина буквально душила ее, а чувство крайней неловкости грозило свести с ума. Кристофер так и не проронил ни слова, а она то и дело прокручивала в голове все пути решения тупикового сценария. Как бы она не относилась к Крису, что бы к нему не испытывала, концовка у этой пьесы одна — выйти замуж за Александра и прожить с ним как минимум несколько лет. Этого времени должно хватить, чтобы решить все вопросы с наследством и бизнесом. А далее она свободна. Только каков шанс, что Крис ее дождется? Учитывая, что он уже завел этот разговор, ответ один — никакого. Машина стояла на светофоре, а рука Криса спокойно лежала на кожаном руле. Сам молодой человек смотрел вдаль, куда-то далеко за горизонт, затерявшись в своих мыслях. Загорелся зеленый, и он нажал на педаль газа, двигаясь за другими автомобилями. Внезапно, игнорируя запрещающий сигнал, на перекресток, не сбавляя скорости, вылетела другая машина. Крис среагировал только в самую последнюю секунду: он, выругавшись, резко вывернул руль и нажал на тормоз, отчего раздался сумасшедший визг шин. Автомобиль развернуло, а машина нарушителя пролетела дальше, даже не удосужившись остановиться. — Вот ублюдок, — смотря вслед исчезающему кузову, высказался Кристофер, убедившись, что самое опасное позади. — Дорога же ведь совершенно пустая. Ты как? Агата вжалась в сидение, оцепенев от ужаса. — Выпусти меня. — Агата, здесь небезо… — Выпусти меня, пожалуйста, — на грани отчаяния взмолилась она. Кристофер подчинился, все же разблокировав двери, и Агата, освободившись от ремня безопасности, в спешке покинула салон. Оказавшись на свежем воздухе и преодолев крайнюю полосу, машин на которой не было, ступила на спасительный тротуар. Против своей воли она согнулась пополам, пытаясь всеми силами заглушить накрывшую ее неконтролируемую панику и подступающую тошноту. Она не сразу почувствовала ладонь Кристофера на своей спине и лишь спустя время, сквозь звон в ушах, услышала, как он настойчиво звал ее, пытаясь вывести из этого жуткого состояния. Он видел, как она дрожала всем телом, как пыталась сдержать слезы и насколько тяжело старалась выровнять дыхание. И именно тогда очевиднейшая из разгадок, которую он уже отчаялся найти, буквально обрушилась на него, перевернув мир с ног на голову. Или с точностью до наоборот. То, насколько сильно она испугалась потенциальной аварии. Ее странная, до этого самого момента необъяснимая амнезия. Все буквально за долю секунды собралось в единую страшную картину. Так может реагировать только человек, который когда-то уже пережил подобную трагедию. — Агата, — он сглотнул, почувствовав, как в горле пересохло. Ненавидя себя за то, что не может не задать этот чертов вопрос, он спросил: — В той автокатастрофе, в которой погибли твои родители… Тогда с ними в машине находилась и ты?