***
Александр крепче сжал ладони на ее талии, словно в тиски. Вспышка. — Смелее! — послышалось со стороны. Его горячие губы слились с ее, но ей показалось, что ей на шею набросили хомут. Вспышка. — Отличный кадр! Но, Агата, мне кажется, вы слишком зажаты. Расслабьтесь, — посоветовал фотограф, не прекращая щелкать затвором камеры. — Взгляните на себя! Вы же такая красивая пара. Глянцевый мир фотостудии: виниловый белоснежный фон, воздушные стены, будто сотканные из папье-маше, игрушечные аксессуары — все до безумия искусственное. Как и вся эта съемка, больше напоминающая фарс. Пышные букеты, пестрые ленты, пластиковые статуэтки — все насквозь фальшивые. И мужчина рядом с ней, из-за которого все непреднамеренно и виделось в подобном свете. Если бы рядом с ней находился Кристофер, она бы наслаждалась как запахом живых цветов, так и узором украшений на фоне, с радостью позируя для каждого кадра. Поцелуи не были бы похожи на извращенную пытку, а роскошное праздничное платье от именитого дизайнера казалось бы как никогда подходящим к случаю. — Агата, я все понимаю. — Александр прижал ее ближе и, поцеловав в висок, незаметно зашептал у самого уха. — Но, пожалуйста, соберись. Потерпи еще немного. Нам нужно сделать всего пару снимков. Чем скорее они получатся, тем быстрее все закончится. Агата бросила короткий взгляд на хмурящегося в углу Фредерика. Губы его были плотно сжаты, да и вся поза выдавала крайнее недовольство. Будто он видел, насколько плохо они смотрелись вместе. Впрочем, все могло быть еще хуже, если бы Александр не взял инициативу в свои руки, умудряясь поразительным образом расточать химию за них обоих. Почему она не может сыграть так же убедительно? Впрочем, ответ и так был очевиден. Потому что его сердце было свободно, а ее же с недавних пор целиком и полностью принадлежало другому, и уже ничто не могло этого изменить. Это руки Криса должны обнимать ее. Только его губы имеют права касаться ее. Только его сладкозвучный шепот может ласкать ее слух. Куда ни посмотри, о чем ни подумай — перед глазами неизменно представал его, и только его, образ. — Агата, просто подумайте о том, как сильно вы его любите, — продолжал давать напутствия фотограф. Насколько сильно она его любит? Настолько, что ей хочется просыпаться каждое утро и видеть его сонное лицо на соседней подушке. Настолько, что она готова до бесконечности перебирать его медные волосы, наслаждаясь игрой своенравного солнца в каждой пряди. Настолько, что она готова вновь и вновь тонуть в его весенних глазах, забывая обо всем на свете. Настолько, что она не в силах отогнать от себя картину, как они вдвоем, сидя на лавочке и держась за руки, кормят уточек в Гайд-парке на старости лет, пока их внуки играют в догонялки на лужайке неподалеку. Настолько, что она даже готова сколько угодно терпеть любые нелицеприятные высказывания его отвратительного близнеца. — Отлично, именно так, — похвалил фотограф, мгновенно уловив мечтательную дымку в ее взоре, так присущую многим влюбленным. Молодой специалист тут же активно продолжил делать кадры, а сердце Агаты рухнуло вниз, когда она в очередной раз поняла — всему этому попросту не суждено сбыться. Фотограф вновь разочарованно выдохнул, а желваки на лице Фредерика проступили сильнее. Чувствуя, как затея наставника грозится потерпеть фиаско с минуты на минуту, Александр неожиданно прижал Агату к себе ближе и, придержав одной рукой за спину, а другую поднеся к лицу, наклонил ее тело назад, после чего накрыл губы девушки своими. Фотограф, уже не ожидающий такой прыти, воодушевился и вновь принялся за дело, а Александр по велению объектива углубил поцелуй. Агате захотелось испариться навсегда. До чего же это отвратительно и… неправильно. — Есть, — оповестил фотограф, уже листая полученные снимки, а Александр вернул дрожащую от нахлынувших чувств Агату в вертикальное положение. — Вы просто молодцы. Безусловно, тут есть, из чего выбрать. Немного обработать, и как раз успеем напечатать анонс на развороте ноябрьского номера. — Я… Мне надо освежиться, — извинилась Агата, вырываясь из нежеланных объятий. — Молодой человек, а вы не думали о роли модели? У вас просто невероятные данные, давно на моей памяти такого не было в мужском сегменте. В последнее время все такие смазливые… — услышала она за спиной, но хлесткий ответ Александра на подобное предложение уже не достиг ее ушей. Ей необходимо было уединиться, отдышаться. Пережить то, что с ней сегодня произошло. Достигнув комнаты, временно выполняющей роль ее гримерной, она стремительно захлопнула дверь и тут же провернула ключ, находящийся в замке. Она никого не желает видеть. Никого. В отчаянье схватившись за золотое кольцо на безымянном пальце, она попыталась сорвать его, но, как назло, оно словно приклеилось намертво. Как будто намекало, что от него ей не избавиться. Агата не сдавалась, и уже вскоре оно поддалось. Вымещая весь свой гнев, она швырнула ненавистный предмет через всю комнату, после чего осела на пол и уткнулась носом в колени, не заботясь о том, испортит ли плотный слой косметики дорогой наряд, выделенный для сегодняшней фотосессии. Если что, она за него заплатит, ведь чего-чего, а денег у нее будет немерено. Губы горели, как от яда. Все тело пылало, как в огне. Никогда еще вынужденная близость с Александром не казалась ей настолько дикой и ужасающей. Играть в любовь на глазах у стольких людей становилось непосильной задачей, и Агата поняла, что со дня на день может сорваться у всех на виду. Чтобы не затеряться в пучине этого адского безумия, ей срочно нужно было принять противоядие. И имя ее антидоту только одно — Кристофер Кадоган.***
Он стоял в ожидании неподалеку от пятизвездочного отеля, стараясь привести мысли в порядок. За целую рабочую неделю он так и не смог ни на чем толком сосредоточиться. Если во время деловых встреч на экране мелькали слайды, то они все расплывались перед глазами. Буквы уже давно перестали складываться в имеющие смысл слова, а цифры не желали сходиться согласно элементарным правилам арифметики, с которой у него никогда не было проблем. Финальные приготовления для встречи с Фордом, а он улавливает не более, чем недавно взятый на работу стажер. Голова раскалывалась, виски пульсировали, как умалишенные, вновь диктуя, что Крис вернется со дня на день, и всей этой игре придет конец. Расстановка фигур на доске крайне паршивая: Агата проживает в полном неведении, искренне веря в бескорыстные чувства Криса к ней и явную неприязнь с его собственной стороны, что, разумеется, никогда не было правдой. Пусть она, по понятным причинам, и решила иначе. Одно Эдвард знал наверняка: в мире не существовало ни единого расклада, при котором произошедшее за время отсутствия Криса не всплывет наружу. И тогда шаткий мир для них троих рухнет. Мало того, что жестокая правда, скорее всего, разобьет Агате сердце, так она, ко всему прочему, возненавидит его еще больше. А Крис… Скорее всего, последует ее примеру. Пусть вся эта рокировка и была изначально его идеей, он едва ли ожидал таких последствий. Эд знал, что он мог сколько угодно оправдывать себя тем, что так он хотел принести извинения, помочь ей развеяться, возможно, преподнести ей подсказки относительно ее же прошлого, благодаря которым она могла бы что-то вспомнить… Но в конечном итоге это был только его эгоистичный поступок. Это он сам переступил черту, решив в итоге дать ей того Криса, которого она так хотела видеть. Так что единственным решением будет честно во всем сознаться. Пожалуй, сегодняшний день — Ночь Костров и Фейерверков — до омерзения символичен для такого события. Это не чучело Гая Фокса, заговорщика и предателя короны, сжигают сегодня взрослые и дети на площадях Лондона. Это он сам плавится в огненной Геенне, не видя и малейшего намека на успешный исход. Но раз Агата потребовала встретиться с ним сегодня, значит, так тому и быть. Больше так продолжаться не может. Стоило Эдварду окончательно свыкнуться с этой мыслью, как рядом остановилось такси, из которого в мгновение ока выпорхнула Агата. Даже не дав ему возможности открыть рот, она бросилась ему на шею и начала осыпать все его лицо поцелуями, а потом с силой прижала свои губы к его. Он едва не потерял равновесия от такого напора, чувствуя, что в ее порыве крылось что-то беспокойное, если не сказать неистовое. Агата буквально требовала стать полностью ее. Она испивала его, как чашу с освежающей водой, к которой не имела счастья припасть на протяжение долгих дней в иссушенной пустыне. А Эдвард оказался слишком сбит с толку ее натиском и излишне слаб к собственным чувствам, чтобы противиться ей, и потому не ответить на ее пышущий жаром тоски поцелуй попросту не смог. Для них двоих будто уже не существовало никаких преград: ни поджидающих за углом неприятностей, ни случайных зевак на улице, ни возможного порицания в высшем обществе, если их отношения всплывут на поверхность. В тот момент они могли и хотели принадлежать только друг другу. Мимо них прошли собравшиеся на парад люди в старинной униформе с факелами в руках, ненароком осветив их лица. Отсветы языков пламени зацепились за его и без того огненные волосы, и Агата, которая из-за причудливо разливающихся по лицу теням и сама казалась прекрасней, чем когда-либо, бесповоротно потеряла себя в нем, как и он в очередной раз грозился лишиться последних доводов рассудка. — Пойдем внутрь, — шепнула она ему на ухо, закрепляя, словно печатью, свое заклинание поцелуем на его шее. — В отель? — спросил он хрипло, с трудом хватаясь за остатки реальности. — М-хм, — подтвердила она, не прекращая действие своих чар. — Ты мне нужен. — Но… — Никаких «но», — отрезала она и увлекла его к главному входу.***
Отели такого уровня, как никто, умеют хранить секреты своих обеспеченных постояльцев, коих, безусловно, на их веку выпало немало. Агата намеренно выбрала именно этот комплекс для встречи — Аннет и сама время от времени пользовалась радушием и молчанием местного персонала. Кто бы мог подумать, что и Агата когда-то воспользуется контактом родной тетушки, пусть и для иных целей. Уличив момент, когда Агата вынужденно отлучилась для регистрации на ресепшене, молодой человек попытался привести себя в чувства. Словно искусная чародейка, Агата с такой смехотворной легкостью столкнула его с намечающегося праведного пути, в очередной раз затуманив разум, что он готов был проклясть все на свете. Он должен положить этому конец. Всего несколько болезненных фраз, и все закончится. И это будет правильно. Вновь с головой окуная его в мир колдовского наваждения, Агата продолжила целовать своего спутника сперва в лифте, а затем в длинном коридоре, не имея даже понятия, о чем именно он пытался размышлять в тот момент. Девушка, не отрываясь от него ни на секунду, почти на ощупь приложила магнитную карточку к сканеру, впуская их обоих в долгожданный номер. — Агата… Она чувствовала сомнение и неуверенность в его голосе, но не желала их слышать. Лишая его возможности говорить, она вновь прильнула к нему с новым требовательным поцелуем. Агата с готовностью сбросила с себя пальто, тут же заставив его сделать то же самое. Следуя всем постулатам женской сексуальности, она удивительным способом вынудила его сесть на широкую кровать, а сама, воспользовавшись бедственным положением молодого человека, оказалась сверху. Усыпив его волю новой волной ласки, она одним уверенным движением стянула полупрозрачную блузку через голову, и он сдавленно застонал. Она довольно выгнулась и прижалась к нему ближе, закрепляя свой успех коротким поцелуем в уголок рта. — Агата, прошу… — сдерживаясь из последних сил, предпринял очередную попытку он. — Я… должен… Она перебила его новым поцелуем, ощущая в себе прилив поразительной женственности. В тот момент ей не хотелось ничего слышать — ни один его аргумент не мог перекрыть ее желания полностью завладеть им. Казалось, стоит ей открыть глаза, как на его месте очутится Александр, и тогда страх накрывал ее снова, и она, обостряя все свои ощущения, убеждала себя, что она находилась в объятиях правильного мужчины. Кристофер был ей нужен, как воздух, и ради него она готова была на все. Это море в его парфюме, сегодня почему-то отдающее надвигающимся штормом. Эта бархатная гладкая кожа и более утонченные черты лица. И этот голос, который по какой-то неясной причине все пытался вразумить ее, хотя это последнее, что ей требовалось. Жалкие остатки сознательности все же помогли ему собрать волю в кулак и наконец сделать то, что он должен был сделать уже давно. Непостижимым образом Эдвард смог отстраниться от нее, но совершил непростительную оплошность — встретился с ней взглядом. Непонимание, боль, отчаянье и отголосок стыда — лишь самая малость, с чем ему пришлось столкнуться. Хуже, что он увидел себя ее глазами. Это не он в тот момент пытался оттолкнуть ее от себя. Это делал ее Крис, к которому она стремилась, как к самой жизни, и в котором, по какой-то причине, так отчаянно нуждалась. И, по злой иронии, только он тогда (или вообще?) мог ей его дать. И если еще секунду назад надежда на спасение для него оставалась, то именно тогда с ней можно было попрощаться навсегда. Рвущиеся наружу чувства захлестнули его целиком, и последние сдерживающие его якоря безнадежно сгинули в лавине безграничных ощущений. Мгновение, и Агата оказалась лежащей на кровати, а он накрыл ее губы своими, придавив ее к постели массой своего тела. Агата протяжно застонала и крепко обняла его, стирая даже призрачный шанс на отступление. Его рубашка быстро оказалась расстегнута, а его ладонь легла на внутреннюю сторону ее бедра, и девушка почувствовала сладостный ток, прошедший по всему телу. Она изгибалась под ним, без слов умоляя его дать ей то, что ей было необходимо. И совсем скоро ее желание оказалось исполнено. Они вновь оказались вместе, но в этот раз для обоих все ощущалось еще острее, чем в первый раз. Агата и подумать не могла, что способна чувствовать столько всего одновременно. Сжимая в кулаке шершавую ткань покрывала, она позволила ему полностью завладеть ей. Движение их тел, беспорядочное и плавное, резкое и вдумчивое — целый коктейль сложных паттернов, которые способны понять только любящие друг друга сердца. Эдвард двигался все резче, но не спешил увеличивать темп, нарочно растягивая томительное удовольствие для них обоих. Слыша где-то в глубине сознания сдавленный скрип пружин, смешивающийся с тихими девичьими стонами, которые разносили по комнате даже не его имя, Эдвард оказался окончательно захвачен в плен неподвластными контролю смешанными ощущениями. Агата же тянулась за каждой частичкой одолевших ее эмоций, стараясь приблизить как себя, так и его, к восхитительной кульминации. Сводящее с ума скольжение внутри и касание разгоряченных ладоней на коже мучительно долго держали ее на грани, но затем наконец подвели ее к долгожданному пику. Преисполненная благодарностью за весь сегодняшний вечер, она, позволяя и ему достичь упоительной точки, начала покрывать его шею и скулы самыми нежными поцелуями. Вскоре уже он ощутил на себе все терзания блаженства, выплеснув их в глухом рычании и нескольких жестких движениях. Будто разом обессилев, он упал рядом с ней. Она робко прижалась к нему ближе, и эту инициативу он с готовностью встретил. И не важно, что пытаясь хоть как-то исправить проблему, он вновь сделал только хуже. За окнами раздались первые залпы салюта, а Агата все никак не могла насладиться близостью с Кристофером. Ну почему он не может оказаться на месте Александра? Потому что с их знакомства прошло катастрофически мало времени? Действительно, какой нормальный человек предложит свадьбу через несколько недель после знакомства... Или потому что она уже обещала Александру и Фредерику? Или потому что все сроки подходят к концу — свадьба уже через месяц. Месяц! А там и до последнего дня, оговоренного в завещании, рукой подать. Если она не успеет, все рухнет, и она себе этого не простит. Но что, если все-таки разорвать эту чертову помолвку? Она сможет предстать перед всеми настоящей принцессой Дианой, которой в последний момент разрешили не заключать брак с ненавистным Чарльзом. Не случайно же в завещании стоит этот дурацкий пункт про любовь? Она будет счастлива с Кристофером, а Фредерик так или иначе все равно получит свое — передать ему компании в этом случае будет несколько сложнее, да и времени займет значительно больше, но это все равно выполнимо. А Александр сможет понять ее, как никто другой. В этом она не сомневалась. И вновь взглянув на задумчивое и уставшее лицо Кристофера, Агата ясно осознала. Если он все-таки сделает ей предложение, она непременно скажет «да».