***
— Ну что? По осунувшемуся лицу Эдварда сразу стало очевидно, что разговор с Агатой для него не увенчался успехом. Эд лишь мрачно покачал головой и, протянув близнецу злосчастную газету, тяжело опустился на кушетку. Обеспокоенный Кристофер тут же принялся за чтение, а потом воскликнул: — Что за чушь? Кто вообще это писал? — начал крутить в руках газету он, будто надеясь таким образом установить авторство. — Более корявого языка я еще не встречал. Так торопились с публикацией, что даже не отдали на вычитку редактору? — Это все, что тебя волнует? — Если честно, то я понятия не имею, какое отношение данная писанина имеет к нашей с тобой ситуации. — Агата считает, что «достоверный источник» — я. Кристофер едва не подавился воздухом. — Ты? Да ты даже пьяный вдрызг не будешь так косноязычно изъясняться. Да и вся эта статья похожа на бред сумасшедшего. Проблемы с головой? Брак по любви? Кому это вообще придет в голову? Эдвард оставил слова брата без комментариев, не желая раскрывать всех подробностей, но доля логики в его вопросах была. Зачем кому-то издавать такую посредственную статью, которая большинству обывателей будет не интересна? Сомнений не было: она предназначалась для одного конкретного человека — Энтони Харрисона. Значит, кто-то из близких Агаты целенаправленно рыл ей яму. Оставалось только понять, кто и зачем. Мыслительная цепочка легко вывела на Чека, но эта версия в любом случае не объясняла самого главного — кто именно слил ему всю эту информацию. — Но почему Агата вообще подумала, что виноват ты? — продолжал допытываться Крис. — Полагаю, причины так думать у нее имеются. И, по правде говоря, я не могу ее винить, — Эдвард зарылся пальцами в волосы, размышляя. — Угу. Как она подумала на нашего отца. Эдвард задумался. Это обвинение девушки в адрес Лукаса казалось не менее странным, чем все остальное. — Ты уверен, что он непричастен? – стараясь беспристрастно взвесить все «за» и «против», уточнил Эдвард. — Что за вопрос? Разумеется, он тут не при чем. — С чего такая уверенность? — Мы бы, вероятно, знали о том, что отца обвиняют в заказе убийства четы Харрис? — начиная злиться, задал встречный вопрос Крис. — Откуда? — Ну, сам подумай. Когда… — Кристофер осекся. Стоило только вспомнить тот день, когда объявили о гибели родителей Агаты в автокатастрофе, пришло осознание, что их отец тогда сутками пропадал где-то. Они с братом всегда списывали его отсутствие на работу. Но что, если на самом деле все это время его держали в полиции? – Ты… Допускаешь, что он может быть виновен? — Нет, — покачал головой Эдвард спустя несколько секунд, не переставая выискивать в голове новые зацепки, которые помогли бы пролить свет на мрачное прошлое. — Наш отец точно не убийца. Он бы никогда не пошел на такое. — Думаешь, его подставили? — Не исключено. — Не нравится мне все это, — зацокал языком Кристофер. — Мне тоже, — пробормотал задумчивый Эд. — Да и теперь кто-то растрезвонил об этом газете. Агата уверена, что это не могли быть ее друзья, но круг подозреваемых чертовски мал. Фредерику, как она и сказала, это не выгодно, значит это либо кто-то из них, либо… — Он сжал переносицу большим и указательным пальцами, желая как можно скорее докопаться до истины и вывести предателя на чистую воду. Пожалуй, это меньшее, что он мог для нее сделать. — Ты с ней поговоришь? — донесся до него сочувственный голос Криса, от которого не укрылись метания брата. Эдвард прикрыл глаза. — Не думаю, что она захочет меня слушать. — Уверен, что если ты просто попробуешь, то все получится, — подбодрил Кристофер. — Ее друзья теперь не подпустят меня к ней и на пушечный выстрел. Как и она сама. — Эд, это все лишь отговорки. Или мне найти для тебя предлог? Предлог мог бы сработать. Если бы он только смог установить, кто повинен в чертовой статье. Кто именно мог знать и выдать эти тайны? Внезапно, Эдварда пронзила догадка. — Информатор… — пробормотал Эд. — М? — Когда ты впервые пришел ко мне со всей этой затеей, ты уже откуда-то знал про завещание. Кристофер сразу понял, к чему ведет Эд. — Так кто твой информатор, Крис?***
Агата слабо помнила, как добралась до своего дома. Все следующие часы после расставания с Эдвардом прошли как в тумане или кошмарном сне. Стоило ей войти внутрь особняка, как к ней тут же кинулись обеспокоенные ребята, которые, разумеется, пока еще ничего не знали о громкой сенсации, взбудоражившей мир желтой прессы накануне. Игнорируя жалобное нытье на душе, Агата призналась, чего всем теперь следует ожидать — прорву журналистов на их газоне. Вопросы «как?», «кто?» и «почему?» пришлось проигнорировать — дать ответ было выше ее сил. Кошмарно уставшая, Агата направилась к себе, эгоистично оставив остальных разбираться со всеми проблемами. Всë, что она могла сделать, она уже сделала, и теперь всë, как она и предрекала, может быть кончено из-за ее доверчивости. Агата упала на кровать и с головой накрылась одеялом, желая таким образом спрятаться от всего мира. Через пару минут в ее комнату проскользнула Рэйчел. — Дорогая, как ты? — аккуратно поинтересовалась та. — На тебе лица нет. Неужели… — Все еще хуже, Рэйч, — пожаловалась Агата, даже не сопротивляясь. — Крис… он… не любит меня, — удивительным образом, именно таким оказалось ее первое признание. Видимо, из всего списка того, что ей открылось за последние несколько часов, именно эта часть сильнее всего врезалась в душу. — Не любит?.. Но… — Рэйчел, почему ты не отговорила меня? — отбросила одеяло Агата и, приподнявшись, воззрилась на подругу. — Почему ты не дала мне по голове и не сказала, чтобы я и думать о нем не смела? Рэйчел неловко сжала подол платья в кулачок. Агата не ожидала, что Рэйчел что-то ответит на ее выпад, но та неожиданно заговорила: — Помнишь тот вечер? Перед приемом. Ты была в таком потрясающе красивом небесно-голубом платье. Со стороны ты казалась неземной, но в отражении я увидела твой взгляд и именно тогда я осознала, насколько глубоко ты на самом деле несчастна. И мне тогда так сильно захотелось, чтобы ты хотя бы ненадолго почувствовала себя счастливой. А та встреча с Кадоганами будто вернула тебе вкус к жизни. У тебя ведь даже глаза загорелись от интереса, и я захотела тебе помочь. Тебе это было нужно. А уже потом закрутился ваш роман с Кристофером… От одного только упоминания имени Криса все внутри Агаты сжалось. — Я ведь хотела как лучше, — попыталась оправдаться Рэйчел, — а получилось… Только почему ты решила, что он тебя не любит? Я же видела… Агата отвернулась к стенке, но острое желание поделиться своим горем оказалось сильнее нее. — Это был Эдвард. Рэйчел моргнула. — Что? — Все последние свидания со мной был Эдвард. — Его брат? — Именно. — Как давно? — С музея. Рэйчел несколько раз открыла рот, переваривая полученную информацию. — А сегодня ночью, получается, тебя привез Крис? — Так и есть. На этом слове Рэйчел просияла так, что над ее головой не хватило только облачка с надписью «Эврика!». — Так вот оно что! Это же ведь все объясняет! Агата оказалась в замешательстве. — Что объясняет? — Это не Кристофер, а Эдвард любит тебя! — затараторила Рэйчел активно. — Не говори ерунды. — Точно тебе говорю! — С чего ты вообще это взяла? Рэйч, пойми ты, он наглый лжец! Он же ведь просто использовал меня, и… — Да нет же! — остановила ее Рэйчел. — Милая, я же помню, как он на тебя смотрел! Такой взгляд невозможно подделать! Даю руку на отсечение, что ты ему совершенно не безразлична. То ли сказывалась усталость, то ли груз накопившихся переживаний, то ли желание вновь обрести веру во что-то светлое, но Агата не смогла не задуматься над словами Рэйчел. Мог ли в ее предположении скрываться смысл? Эти взгляды, о которых неустанно поет Рэйчел. Его умение понять ее с полуслова и предугадать истинные желания. И их по-настоящему первый поцелуй со взлетевшей ногой в зале игровых автоматов. — Но если это и так, то зачем он так мерзко врал? — Может, у него не было другого выбора? – начала выдвигать гипотезы Рэйчел. — Ты бы вообще стала с ним разговаривать после произошедшего на приеме? Разумеется, нет. — Почему бы и нет? — Или, может, он изначально преследовал иные цели, но в процессе влюбился? — За полтора свидания? — скептически заметила Агата. — Тогда… — Хватит, — прервала ее Агата, вновь закрываясь от всего. — Как бы там ни было, теперь это все неважно. Больше его в моей жизни нет. Ни его, ни Кристофера. Рэйчел поникла. Ей ничего не оставалось, как замолчать и тихо покинуть комнату, давая подруге шанс все обдумать в более спокойной обстановке.***
Предположения Агаты оказались верными — не прошло и нескольких часов, как территорию у поместья оккупировали местные корреспонденты, желающие заполучить щекотливые подробности. Фредерик, будто сорвавшись с цепи, рвал и метал, когда прознал о причине их появления. Александр, заручившись поддержкой Сэма, взял на себя смелость вести непростые переговоры с одичавшей толпой. Как мог, он старался убедить всех, что все это не более, чем глупые россказни недоброжелателей. Появление Агаты рядом, пожалуй, могло бы значительно упростить его аргументацию, но девушка просто не могла пересилить себя и присоединиться к нему. Журналисты напоминали ей о слишком тяжелых временах, а разбитое сердце тем более не облегчало ее положения. Длинный язык Александра в очередной раз сослужил хорошую службу. Журналисты, так и не получившие ответов, ретировались, оставив особняк в покое, но на этом беды, конечно же, не закончились. В жизнь обитателей поместья в очередной раз вернулся Энтони Харрисон. Его настойчивые звонки и суровое брюзжание на другом конце трубки не оставляли никакого пространства для маневра — он требовал аудиенции в самое ближайшее время, и отказать ему было невозможно. Встретиться с ним было решено на следующий день — на этом настоял Фредерик, ожидавший публикации фото будущих новобрачных в свежем номере глянцевого журнала. Агата, ясно понимающая цену данной встречи, постаралась собрать себя по кусочкам. Она предприняла все возможное, чтобы забыть обо всем, выкинув из головы сразу двух рыжих дьяволов, превративших ее жизнь сперва в рай, а затем в жерло адской обители. Фредерик, с раннего утра ожидавший получение заветного номера, чуть не сбил с ног мальчика-посыльного, когда тот попытался оставить экземпляр в почтовом ящике. Агата через окно наблюдала за тем, насколько остервенело он перелистывал страницы, стараясь побыстрее отыскать нужный разворот. — Не соврали, — произнес он, не успев войти внутрь. Пожалуй, это оказалась первая цензурная реплика, которую кто-либо услышал от него за сутки. До этого он не стеснялся в выражениях и обвинений в сторону Агаты, будучи уверенным, что утечка произошла по ее вине. Она не спорила. — Только взгляните. Словно с комком в горле, Агата наблюдала за пестрыми переливающимися иллюстрациями. Фотограф действительно смог поймать кадры, о которых можно было только мечтать. Нежные цвета. Мечтательный взгляд. Страстный поцелуй. Она и Александр действительно походили на идеальную пару. Только вместо горького шоколада волос Александра Агате вновь привиделась благородная рыжеватая медь. — Должно помочь убедить Харрисона, — одобрительно кивнул Фредерик. – Надеюсь, что больше сюрпризов ожидать не стоит. Не так ли, Агата? — Нет, — подтвердила она безучастно, и Александр подбадривающе сжал ее ладонь. — Больше никаких сюрпризов. — Очень на это надеюсь. Отправляемся. Всю дорогу до офиса нотариуса Агата чувствовала себя не в своей тарелке. Хотелось верить, что она всего лишь актриса из несуразного фильма, и что все происходит не с ней. Это не она после громкого фиаско едет доказывать постороннему человеку, что она без памяти влюблена в Александра Нильсена. Вовсе не ее личные секреты выставили на всеобщее обозрение. И вовсе не ей вчера вдребезги разбили сердце. Но впервые ей казалось, что она со всем справится. Возможно, все это благодаря тому, что что-то внутри сломалось. Какой-то невидимый глазу механизм просто перестал работать, отчего играть роль послушной марионетки стало если не легче, то по крайней мере терпимо. Во всяком случае, именно в этом пыталась убедить себя Агата.***
Первая неожиданность ждала всех практически с порога. Мистер Харрисон пожелал поговорить с каждым наедине. Сперва с Фредериком, затем с Александром, и только в конце с Агатой. Фредерик, вооружившись полученным журналом и скрипя зубами, первым оказался на имитации допроса. — Где это видано? — возмутился Александр. — Это разве не является превышением должностных полномочий? — Технически, никакого превышения нет, — опроверг Сэм, уже высматривая, нет ли поблизости камер. Убедившись, что все чисто, он продолжил: — Он всего лишь желает поговорить с каждым наедине. Это не возбраняется. — Он же просто нотариус, — продолжал упорствовать Александр. — Какое ему вообще дело до того, что происходит между мной и Агатой? Поставил свою подпись, получил гонорар и забыл обо всем. — Ты уже не в первый раз задаешь этот вопрос, — напомнил Сэм сухо. — И каждый раз мой ответ для тебя один. Я понятия не имею, почему Харрисон столь рьяно следит за выполнением условий завещания. Может, просто старая закалка? — Да ты сам в это не веришь. — Не верю, — грустно согласился Сэм. — Но что еще нам остается? — Надеюсь, хотя бы свечку он над нашей кроватью держать не будет, — прыснул Александр. — Невыносимо! — звонко подала голос нервничающая Рэйчел, сидящая подле Агаты. — Как думаете, Фредерику удастся его умаслить? — Кто ж знает? — пожал плечами Сэм. — Но фотосессия вышла впечатляющей. Я однозначно поверил бы ей, нежели той посредственной статейке с состряпанным на коленке интервью. Все это время Агата молча наблюдала за прохожими за окном. По традиции накрапывал дождь, и потому жители Лондона прятались за разноцветными зонтами, которые заметно украшали серый пейзаж. Вдали прямо под дождем самозабвенно целовалась молодая пара, и Агата против своей воли представила себя и Кристофера (или же Эдварда?..) на их месте. Резко замотав головой, она решила сосредоточиться на разговоре друзей. От греха подальше. Фредерик проторчал в кабинете не менее получаса, за которые ребята чего только не успели себе напридумывать. Затем мрачный, как никогда, мужчина вышел в общий коридор и жестом предложил Алексу войти. Александр, несколько озадаченный, послушался, а Фредерик, не произнося ни слова и не делясь подробностями, занял его место. «Допрос» Александра прошел значительно быстрее, и молодой человек покинул кабинет уже через десять минут. — Твоя очередь, — кивнул он Агате. Когда они поравнялись, он подбадривающе шепнул: — Главное, не бойся. Ни о чем таком он не спрашивает. Агата, зарядившись его уверенностью, смело ступила в кабинет. — О, мисс Харрис, — поприветствовал нотариус. — Рад вас видеть. Присаживайтесь. — Благодарю, мистер Харрисон, — приняла его приглашение она. — Полагаю, вы понимаете, почему вы здесь? – поинтересовался он медленно, будто нарочно издеваясь. — Честно говоря, не совсем, — попыталась с достоинством встретить его реплику она. — Разве что, полагаю, наша встреча связана с завещанием? Мистер Харрисон ухмыльнулся. — В том числе. Что ж, не будем тянуть кота за хвост. Мисс Харрис, ответьте мне прямо: какие у вас все-таки отношения с мистером Нильсеном? Агата сглотнула. Все же нелегко играть в любовь, когда твое сердце все еще уверено, что влюблено в другого.***
Вопросам нотариуса не видно было ни конца ни края, причем спрашивал он обо всем подряд, без какой-либо логики. Он интересовался, как они с Александром познакомились. Что их объединяет. Понравилась ли ей их фотосессия для журнала. Что она думает о статье в газете. Какого цвета глаза у Александра. Она так растерялась, что даже чуть не ляпнула «зеленые», но вовремя исправила себя на «льдисто-голубые». Харрисон хмурился от каждого ее ответа, так и норовя подловить ее на чем-то, но она стойко держала оборону. В самом конце мистер Харрисон выдохнул, и, сняв очки, протер их лежащей на столе салфеткой. — Мисс Харрис, если вы что-то хотите мне рассказать, то, уверяю, лучше сделать это сейчас, пока не поздно, — изрек он. — Я очень устала, мистер Харрисон. У меня вчера был тяжелый день из-за всех этих слухов. И я была бы рада, если бы вы отпустили меня домой. — Что ж, мисс Харрис. Видимо, нам и правда пора заканчивать. Только, пожалуйста, помните, что я ваш друг, а никак не враг. Как же. — И если вам нужна будет помощь, вы всегда можете обращаться ко мне, — закончил он. — Подобрать для меня фату? — фальшиво, как подобает истинным аристократам, улыбнулась она. — Мне кажется, Рэйчел справиться с этим заданием лучше. Не обессудьте. Харрисон явно не оценил шутки и, близоруко прищурившись, нацепил очки на нос. — Просто запомните мои слова, мисс Харрис. Вы можете идти. После того, как Агата покинула кабинет, она чувствовала себя так, будто из нее выжали все соки. Фредерик, как коршун, хотел сразу наброситься на нее с расспросами, но на выручку неожиданно пришел мистер Харрисон. — Мистер Ларсон, зайдите, пожалуйста, ко мне еще на пару минут, — послышался его голос из-за полуприкрытой двери. Фредерик был вынужден прикусить язык, и Агата смогла с облегчением выдохнуть. — Уф, наконец-то можно на улицу! — оповестила она. — А то тут неимоверно душно. Говорила ли она про спертый воздух в помещении, или же про Фредерика — неизвестно. Вся компания вышла на оживленную улицу, почувствовав облегчение. Как только они оказались на тротуаре, их внимание привлек один яркий силуэт, идущий по направлению к ним. — Это же… — одними губами прошептала Рэйчел. — Это который из них? — шепнул Александр на ухо Сэму. — Понятия не имею, я их не различаю, — откликнулся Сэм. Кожаная куртка, темные джинсы и взъерошенные рыжие волосы все же не давали им однозначного ответа, кто именно из семейства Кадоганов предстал перед ними. А вот Агата с легкостью могла бы разрешить данный спор, если бы хотела. — Делайте что хотите, — процедила она, — но задержите его. Это последний человек, с кем я хотела бы общаться сегодня. — Ну, предположим, мы его задержим, — протянул Александр. — Только что это даст? — А я пройду через черный ход офиса Харрисона и выйду с другой стороны. — Одна? — Я пойду с ней, — вызвалась Рэйчел, бросив грустный взгляд в сторону рыжеволосого молодого человека. Агата резко развернулась, направляясь обратно к зданию, а Рэйчел устремилась за ней. — Мистер Кадоган, — остановил тем временем молодого человека на полпути Александр. — Какими судьбами? — Доброго дня, джентльмены, — поздоровался тот, встретив неожиданное препятствие в лице Александра и Сэма, вставшими плечом к плечу. — Прошу меня простить, но мне необходимо увидеться с мисс Харрис. Боюсь, это срочно. — Увидеться ты сможешь только с моим кулаком, если сделаешь еще хоть шаг. — Мистер Нильсен, если я верно помню? — молодой человек откинул упавшую на лицо непослушную прядь волос. — У меня не так много времени, чтобы тратить его на вас. — А придется потратить. — У меня есть конфиденциальная информация, предназначенная исключительно для мисс Харрис. — У меня нет сомнений, что этой конфиденциальной информацией вы можете поделиться и с нами. — Мистер Нильсен, — повысив голос, продолжил молодой человек, — я все же настаиваю… Трудно сказать, как долго могли длиться данные препирательства, но самого молодого Кадогана вполне устроил бы вариант «до бесконечности». Он улыбнулся сам себе, украдкой наблюдая за действием, разворачивающимся за спинами двух защитников Агаты. Настоящий Эдвард Кадоган, воспользовавшись приманкой в лице Кристофера, бесшумно прокрался к крыльцу, прижимаясь к фасаду здания. Оказавшись у высокого крыльца, он подпрыгнул и, ухватившись руками за каменные перила, оттолкнулся, а затем легко перемахнул через ограждение. Всего секунда, и он уже оказался в холле, заперев, а затем для верности забаррикадировав дверь стулом изнутри. Агата и Рэйчел, не успевшие уйти далеко, обернулись. Глаза Агаты заметно расширились от удивления. — Как ты… — вырвалось у нее, а затем ее взгляд упал за окно, где с Александром и Сэмом все еще разбирался второй «Эдвард». Она что, опять их перепутала? — Вы всегда меняетесь местами? — Нет. Но в особых случаях мы прибегаем к этой уловке. — Но к чему весь этот цирк? — Я знал, что ты не захочешь со мной общаться, поэтому Крис вызвался помочь. — Понятия не имею, зачем ты пришел, — продолжила шипеть Агата, — но я не желаю тебя видеть. Просто уйди из моей жизни. Навсегда. — Послушай… — Просто уйди. Боясь не справиться с собой, она отвернулась и направилась к противоположному выходу из здания. Эдвард стремительно отправился за ней, но теперь дорогу ему преградила Рэйчел. — Мисс Линд, — рискнул вступить в диалог он. — Мистер Эдвард Кадоган, полагаю? — Верно. Мисс Линд, прошу, дайте мне возможность поговорить с Аг… мисс Харрис. Это важно. — Поговорить с Агатой? — Да. Это… правда необходимо. Рэйчел фыркнула. — Так, — решительно тряхнула копной волос она. — Если ты так хочешь переговорить с ней, тогда ответь мне, здесь и сейчас. Не юля. Ты ее любишь? Вопрос вспыл настолько неожиданно, что Эдвард оказался не в силах что-либо ответить. Он стоял совершенно неподвижно, лишь только меж его бровей залегла заметная морщинка. Пока он сохранял молчание, Рэйчел внимательно изучала каждую черточку его лица, и, кажется, нашла там все, что ей было нужно. — Твое счастье, что я и так на твоей стороне, дружочек, — хитро пожурила она. — Но тебе нужно научиться складывать буквы в слова и нормальным языком выражать свои чувства. Ты меня понял? Эдварду ничего не оставалось, как поднять руки, выражая покорность. — Кое-кто уже говорил мне об этом, — усмехнулся он. — Умный, видимо, человек. За поворотом хлопнула дверь — кабинет нотариуса покинул Фредерик. — Я его задержу, — молниеносно сориентировалась Рэйчел. — На большее я не мог и рассчитывать, — поблагодарил Эд. — А теперь иди, — уступила ему дорогу она. — Удачи. Эд тут же побежал к противоположному выходу, которым ранее воспользовалась Агата. Где-то сзади него раздался грохот неясного происхождения, затем протяжное тонкое «Ой! Упала!» и чье-то крепкое ругательство.***
Уму непостижимо. Ему хватило наглости вновь заявиться к ней? Близнецы Кадоган это что, новая форма возвратного тифа? Если один раз пересечешься с ними, всё? Считай, больше от них не отделаешься? Только потом наступает привыкание. Зависимость. И жить без них ты уже не можешь. — Агата! Это еще что? Как он прошел мимо Рэйчел? Она же будет похлеще Цербера. Ах. Предательница, не иначе. — Да стой ты, — нагнал ее Эдвард. — Ты вообще не понимаешь человеческих слов? — Я почти уверен, что это Марта, — сходу сообщил он. — Ты вообще пон… Что? — Марта, или как ее там зовут. Горничная в вашем доме. Прямо у тебя под носом она сливала информацию на сторону, причем делала это не однократно. Я не удивлюсь, если и в газету обратилась она. Агата оказалась столь ошеломлена его заявлением, что сперва не знала, что сказать. Марта? Учитывая любовь этой девушки к всевозможным сплетням, такое предположение вполне могло иметь смысл. Только… — Это, конечно, хороший способ переложить вину на кого-то другого… — Я. Не имею. К этому. Отношения. — Но ты упустил один важный фактор, — игнорируя его возражение, продолжила она. — Какой же? — Марта не так давно работает в особняке. Если условия завещания еще могли просочиться во вне, то о подробностях аварии она знать не знает. — Разве ты не говорила мисс Линд на приеме, что у стен есть уши? Просто допусти, что она могла подслушать. Или, пусть ты и не хочешь в это верить, кто-то ей рассказал. Хм. Теоретически, возможно. — Откуда ты знаешь про сливы информации? — Она уже выдала кое-что о завещании Крису ранее. Подробностей тогда не было, но все меняется стремительно. Думаю, Крис не первый, кто мог получать ценные сведения фактически из первых рук. — Крис? Он… что-то узнавал обо мне? Эдвард промолчал, а Агате стало мерзко от осознания того, что она, по всей видимости, живет под одной крышей со столь неприятной личностью. — Но что его связывает? С Мартой? Откуда он её знает? Как и всегда. Море вопросов про Криса. — Крис умеет заводить нужные знакомства и обретать полезных друзей. Такая формулировка несколько успокоила Агату. Услышь она, что их что-то связывало в романтическом плане, ей бы стало дурно. Но Марту действительно стоило проверить, натравив на нее Сэма. Если он что-то откопает, ей не поздоровится. — Я просто хочу доказать тебе, что я не имею никакого отношения к этой статье, — произнес Эдвард, и впервые Агата смогла заметить в его глазах искренность. — Пожалуйста, проверь эту версию. — Это всё? — она попыталась сделать вид, что его слова ей безразличны. И он сам ей безразличен. И его руки ей безразличны. И его губы ей безразл… Черт. — Нет, — ответил он. — Но если ты готова выслушать остальное, то я готов поделиться. — Чем же? — Тем, что должен был сказать тебе сразу. И давно. — У тебя есть минута, — зачем-то разрешила она. — Не более. И когда важный разговор должен был начаться, случилось непредсказуемое. Одна секунда, резкое движение, и их обоих одновременно накрыла тьма.