***
«Как же болит голова…» — единственная мысль, остающаяся в голове Сяо Чжаня уже к середине рабочего дня. Изматывающая, отупляющая. Когда в последний раз она отступала? Когда он в последний раз просыпался без этой красотки в красном терновом венце в своей постели? Похоже, надо посетить врача, получить новый рецепт — старые таблетки совсем перестали действовать. Он сходит, точно сходит, потому что невозможно это терпеть, невыносимо! Вот только закроет этот месяц и сразу запишется на прием. Примерно так же он говорил себе каждый раз, но каждый раз после закрытия месяца что-то случается, требующее его неотложного вмешательства, полного внимания и очередных переработок. Словно мало ему было ритма 996*, полного отсутствия праздников, больничного и отпусков. Бесконечная череда встреч, звонков, договоров, подписанных контрактов, вереница лиц, которые давно уже были неотличимы друг от друга, если бы не напоминания в специальном приложении-ассистенте, часы проведенные за мониторингом рынка и разработкой стратегии; нескончаемая гонка брэндов — чьи часы и галстук окажутся дороже — среди коллег, попытки заработать все деньги мира, приклееная улыбка, от которой уже даже не сводит скулы — заживо-намертво вросла в лицо; брифинги, отчеты, продажи и новые взятые цели. Вот и вся жизнь Сяо Чжаня, как на ладони. Вмещается в один список дел на день, словно специально под нее форму составили. И он вполне ей доволен, сам ведь выбрал с полным самоотчетом о том, что его ждет. Мда, сам. «Как. Же. Болит. Голова,» — думает он, разделяя каждое слово, чтобы привести мысли в хоть какое-то подобие порядка, обозначить, обособить, чтобы не гудели раздраженным улием в голове, перебивая все остальное. Не то чтобы у него получается. Мысль продолжает мелькать где-то на периферии, сбивая все попытки сосредоточиться на работе. В офисе душно. Самый разгар лета – жаркий, удушающий июль и асфальт плавится под лучами беспощадного солнца, что уж говорить о людях. Кондиционер просто не справляется с нагрузкой — огромным офисом без перегородок на 30 человек, плотно усаженных друг за другом, пусть и работает на пределе своих сил, окончательно высушивая воздух. А окна на 58 этаже, очевидно, не открыть, как бы сильно офис ни нуждался в проветривании. Эта духота давит на грудь и вдохнуть вдруг кажется дико сложным, словно кислорода не хватает, чтобы раскрыть хоть немного легкие. Но конечно так только кажется — Сяо Чжань только немного ослабляет узел галстука, словно бы это могло чем-то помочь. Жарко. Жарко настолько, что кажется, будто в офисе стоит марево – или же это просто кружится голова? — и все тонет в этом раскаленном дрожащем воздухе, все столы, стулья, компьютеры, стеклянные стены, отделяющие один офис от его братьев-близнецов, таких же полных белыми воротничками. На часах 3:00 pm — самый разгар дня. Голова болит, а в глаза словно песка насыпали, но стоит их закрыть, как начинает то тянуть в сон, то все раздражать. Галстук неприятно натирает нежную шею, а рубашка липнет к спине от пота, хотя пиджак скинут на спинку стула еще в самом начале дня, туфли давят, не смотря на гарантируемое производителем удобство. Да, туфли возможно и были удобными. Не в случае, когда их приходится носить практически постоянно, снимая только на время сна. Сяо Чжань вздыхает и поднимается со своего места чтобы сделать себе очередную чашку кофе. Сколько их уже в нем? Кто бы знал. Он идет меж коллег и каждый из них уткнут в свой компьютер, телефон, планшет, отчет, стенку напротив и никому из них нет дела, что делают остальные, никто не поднимает голову на чужие перемещения. Для болтовни есть другое время и место. У кофемашины небольшая очередь, но ее отстоять проще, чем провести еще хоть минуту над очередным контактом клиента с которым нужно было связаться, в попытках заставить себя нажать на кнопку вызова и сосредоточиться. Сяо Чжань разбавляет кофе сливками, но это почти не делает вкус приятнее. На самом деле от него уже тошнит, а сам напиток давно не дает бодрости, но Сяо Чжаню надо отвлечься, немного передохнуть, сделать что-то, что позволит спине, мыслям, нервам слегка успокоиться. Он уже не может это терпеть. Больше не может. Уголок отдыха никогда не бывает пуст, вот и сейчас здесь довольно много людей. Кофемашина почти не перестает работать, шумит монотонно и без перерывов, выдавая бесчисленный уже кофе за день для очередного работника. Кондиционер вторит ей. Тихие разговоры людей вокруг не выделяются на их фоне, перманентно жужжа на фоне. По включенному ТВ белым шумом идут новости. «Печальные новости сегодня взбудоражили бесчисленное число фана…» Миниатюрная, аккуратная телеведущая выглядела свежо и бодро. Губы были идеально накрашены алым, в тон ее красному юбочному костюму. Приталенный пиджак выгодно подчеркивал красивую фигуру. Сяо Чжань невольно задумался о том, как много специалистов было привлечено для того, чтобы позаботиться о ее внешнем виде, сделать его таким, словно в их студии не стоял такой же ад, как в этом офисе. Собственное лицо он вытер простой салфеткой. «…известный айдол, актер, телеведущий…» Не то чтобы новости слишком уж интересовали Сяо Чжаня, если они не приходили прямиком с рынка или не были курсом валют. Он устроился рядом с каким-то мужчиной, поближе к кондиционеру и подальше от группы щебечущей толпы работниц бухгалтерии, заседающей на этом же этаже. Мужчина внимательно следил за ведущей, явно заинтересованный больше лишней расстегнутой пуговицей ее блузки, чем ее словами, откинувшись на жесткую спинку дивана. От него пахло потом даже сквозь висящий в комнате аромат кофе. Сяо Чжань только уткнулся в свою чашку, не отсаживаясь – холод от кондиционере слишком приятно обдувал влажный затылок. На экране телевизора замелькали кадры с очередным артистом. Сяо Чжань совсем не разбирался в современных звездах, но парень, мальчик почти, был довольно симпатичным, если не миловидным, на его взгляд. Впрочем, других в шоубизнес и не брали, так что внешностью было трудно кого-то удивить. На сменяющихся фотографиях мальчик то пел на сцене, то танцевал, то получал награду, то готовил, то делал что-то еще. Казалось, Сяо Чжань уже где-то видел это лицо, но ему было, в общем-то, все-равно. Реклама с подобными айдолами была совершенно повсюду. Он сделал глоток кофе и закрыл глаза, уходя куда-то в себя и так и не решившуюся проблему звонка клиенту. До конца допустимого перерыва оставалость ровно три минуты. «… сегодня утром был найден в своей квартире…» Кто-то из бухгалтерии громко засмеялся. Громче, чем было принято в офисе, на вкус Сяо Чжаня. Резкий звук неприятно резанул по ушам, заставляя морщиться. — Какой он милый! Напомни, сколько ему? — щебетала одна. —Уже шесть**! На следующий год уже пойдет в школу, — гордо отвечала вторая. Сяо Чжань мотнул головой, уходя в свои мысли. Встреч на сегодня запланировано не было, только несколько звонков. Если он справится с ними и сможет договорится о заказах, то, возможно, завтра потребуется освободить время для встреч. Значит все отчеты и сводки надо постараться закончить за сегодня. Сперва надо сделать звонок в ХХХХХХ&Со, а после связаться с господином… с господином… с… В который раз зажужжала кофемашина. Этот звук раздражал. «… По официальной информации это был несча…» С господином... Мо Линьцзе и уточнить, будут ли они заказывать еще партию… Аромат свежего кофе снова расплылся по комнатке, вызывая приступ тошноты, подступающий к горлу. «…Фанаты же уверены, что это само…. причиной которого послужило…» — А вот мой муж зарабатывает… Возможно лет через 10 мы сможем купить дом! Партию чего? «…Агентство все отрицает…» —Ты слышала, что муж Сяо Синь изменял ей с ее же сестрой? Бедняжка! Партию чего же? Чего? —Она сама виновата. Выглядит хорошо, но наверняка совсем запустила дом. Кому нужна такая «хозяйка»? Вы заткнетесь или нет? «… причиной смерти послужила передозировка седативными препаратами и…» Бесите, как же бесите! —А вот госпожа Мао совсем запустила себя… ты видела ее прическу? Раздражение заклубилось внутри желанием что-нибудь перевернуть от бессилия сосредоточиться хотя-бы здесь. «…по рассказам стаффа, работавшего с айдолом…» Кофемашина жалобно пикнула и заглохла. Кто-то выразительно ругнулся, пиная тумбу с бесполезным уже аппаратом. Точно, партию...! — Тц, еще один с собой покончил. Который это за последний год? Слабаки, — цокнул мужчина рядом, стукнув себя по коленям, — Разве это мужчины? Все что от них хотят — это на сцене скакать, но они не могут даже этого. Какой позор! Разве нормальный, занятой человек стал бы себя убивать? Разве я не прав? У них же все есть, деньги, слава, фанатки, что еще надо? — Простите, что? — спросил непонимающе Сяо Чжань, слишком резко вырванный из своих мыслей и захлестнувшей его волны раздражительности внезапным возгласом. — Говорю, суицид только идиоты и слабаки совершают. Кто в здравом уме на такое пойдет, — раздраженно повторил мужчина, впившись в него немного плывущим от жары взглядом, — Разве я не прав? — Да. Да, конечно. Никто в здравом уме не пойдёт на это. Вы правы, — согласился Сяо Чжань, поднимая взгляд на тв. На экране была видна толпа опечаленных девушек, собравшихся под дверьми какого-то небоскреба. Лица их были опухшие и заплаканные. — Это разве не тот молоденький ведущий из того еженедельного шоу? Его еще домохозяйки и старушки смотреть любят, — вмешался молчавший до этого мужчина, что сидел в углу, уткнувшись в свой телефон, низко наклонив при этом голову, почти положив ее себе на грудь. Однако остался проигнорированным. — А эти дуры малолетние уже завтра найдут себе нового кумира. Их таких много, вон полная эстрада похожих, как с конвейера, — махнул рукой мужчина, поднимаясь с дивана, подхватывая с тумбы рядом пустую чашку и направляясь к выходу, — Ладно, бывай, — бросил он и ушел. Сяо Чжань же ничего не ответил, продолжая смотреть на сменяющиеся кадры новостей. Девушки с бухгалтерии уже ушли, оставив после себя пару использованных салфеток, фантик и легкий шлейф приторного парфюма, «А теперь о погоде….» Люди медленно рассасывались из комнаты отдыха, поняв, что машина всеобщего наркотика на ближайшие несколько часов все. Действительно. Какая глупость. Никто в здравом уме не станет этого делать. Сяо Чжань усмехнулся. Будучи любимцем миллионов, две минуты и двадцать секунд на CCTV News – вот и все, чего стоила твоя смерть. Ни романтики, ни чести. Нелепо и бессмысленно. Что в ней находили люди древности, предпочитая чашу яда или вскрытый живот? И вовсе это не похоже на выход… На его собственную смерть не обратили бы внимания и родители. Когда он последний раз звонил им? Несколько месяцев назад? От перерыва оставалось всего ничего, поэтому он только подхватил кружку и направился отбратно за свое рабочее место, не став мыть ее. Какая разница, если чуть позже, если повезет, снова ее наполнять тем же самым? Голова продолжала болеть, но в ней стало немного яснее. Во всяком случае бесконечный цикл одних и тех же мыслей был разорван. Еще несколько часов работы и можно будет домой. Скорее бы… Сяо Чжань занял свое рабочее место, в очередной раз промокнул лицо, улыбнулся, набрал первый из списка номер телефона и больше не вспоминал ни о выпуске новостей, ни о потном мужчине из комнаты отдыха, ни о девушках из бухгалтерии. — Алло! Здравствуйте, меня зовут Сяо Чжань, вас беспокоит компания….***
Это было только сегодня, но с того момента прошла словно целая жизнь. Сяо Чжань никак не мог понять, как так вышло, что теперь он был вынужден замереть среди темного коридора пустого здания, словно олень в свете фар, вслушиваясь в каждый звук, запертый здесь с, вероятно, маньяком и несколькими незнакомыми людьми, от которых он не знал чего ожидать. И любая неосторожность может стоить жизни. Не только его. Сердце бешено стучало о ребра, кровь пульсировала в висках, делая головную боль просто нестерпимой, нервы словно звенели от напряжения. Казалось, Сяо Чжань попал в какой-то затянувшийся кошмар или слишком реалистичную квест-комнату. Только вот он никогда не был сторонником таких развлечений! А стук тем временем продолжался, монотонный, ритмичный, пугающий. Он вызывал естественное, животное почти, желание сорваться с места и бежать как можно дальше от его источника, бежать и не оборачиваться, что угодно, лишь бы никогда не встретиться с тем, что может издавать такой звук при столкновении с… с твоим черепом, например. Но все же, Сяо Чжань животным не был, а потому заозирался сквозь головную боль, силясь распознать, откуда же идет звук. Но у него ничего не получалось. Звук то отдалялся, то приближался, то звучал ярче, то глуше, то отчетливо, то будто из-за стенки. Коридоры оставались такими же пустыми, однообразными и темными, резервное освещение тянулось по низу всполохами без начала и конца. «Господи, я ведь не сошел с ума?» — невольно промелькнуло в воспаленном мозгу мужчины, когда отвратительный, тошнотворный стук в очередной раз раздался словно бы позади, но, разумеется, где никого не оказалось. «А может быть лучше бы и сошел,» — подумал он, понимая, что ситуация, в которой он находился была намного страшнее безумия. А стук, тем временем, зазвучал звонче, словно лязгнув обо что-то, после чего стих. И это значило только одно. Кто бы это ни был, и что бы на самом деле не делал – он только что закончил и теперь мог направляться в любую сторону. Например, в его сторону, когда Сяо Чжань все еще находился на открытом пространстве, без возможности куда-то спрятаться или свернуть. Если только… Сяо Чжань без особой надежды дернул ручку следующей двери, но она также оказалась закрыта, как и все до нее. «Что же делать?» - в который раз эта мысль проносилась в его голове. Только вот на этот раз не находила отклика, теряясь в какой-то усталой, изможденной головной болью пустоте опустившейся на сознание. Что-то придумать не казалось возможным – голова болела слишком сильно. В отчаянии, Сяо Чжань дернул ручку двери еще раз и она… с тихим хрустом поддалась. «Сломал?!» — но размышлять ни сил, ни времени не было и Сяо Чжань не раздумывая скользнул внутрь, беззвучно прикрывая за собой дверь. Он даже не попытался взглянуть на табличку, висевшую на двери, и ему очень повезло, что комната оказалась некой комнатой… По правде, он не мог определить ее назначение. Это походило на кабинет какой-то мелкой конторки, где стояло несколько столов, стульев на колесиках, два декоративных шкафа полных папками пополам с разными офисными безделушками, вроде флажков Китая, статуэток будды и прочих мелочей, которые он не мог рассмотреть. Комната освещалась лишь флуоресцентным указателем выхода над дверью. Окна не было, зато Сяо Чжань смог рассмотреть стулья, диван, кулер с водой, несколько декоративных пальм… Прятаться было негде. Разве что под столом… Какой бы плохой идеей это ни было – выбирать не приходилось и Сяо Чжань, колеблясь лишь мгновение, бросился как раз к одному из них, действуя как можно бесшумнее. Он тихо отодвинул стул и заполз под один из рабочих столов, ближайший к выходу. Однако под столешницей оказался встроенный ящик и подставка для клавиатуры, которая не мешала владельцу стола ставить под него колени, но очень сильно мешала пусть и худому, но высокому, взрослому мужчине с рюкзаком, что пытался под него залезть вместе со всеми своими длинными конечностями, вынуждая согнуться в три погибели и пробираться под стол буквально ползком. Еле разместившись, он тихо пододвинул к себе стул, загораживая себя им и заодно создавая вид, словно никто ничего здесь не трогал с момента, как работники покинули свои рабочие места. Некие высшие силы явно были на стороне Сяо Чжаня и пол в кабинете, или чем там эта комната была, оказался покрыт ковролином, заглушив звук шаркнувших по нему ножек стула. Мужчина затаился, ложась грудью на колени и утыкаясь лицом в пол, чтобы не выдать себя ни неосторожным движением, ни тяжелым дыханием испуганного человека. И замечая под столом небольшую щель в которую открывался небольшой обзор на входную дверь и часть комнаты… Сяо Чжань придвинулся к зазору ближе, плотно прижимаясь к полу щекой, заглядывая в него, пытаясь понять, как много можно рассмотреть. Как минимум можно было бы увидеть чужую обувь, если напрячь зрение… Но минуты шли, а никого не было слышно кроме шума крови в ушах и шелеста собственной одежды при попытке немного поменять положение, когда колени, на которых мужчина лежал, начали затекать, а щека уже онемела от жесткого ворса ковра, впивающегося в нежную кожу лица. Сяо Чжань было подумал, что ему действительно все послышалось, привиделось, надумалось, просчиталось, когда снаружи таки раздались тихие, крадущиеся, но шаги. Обостренный адреналином и длительным временем в полной тишине слух едва их улавливал, но это были определенно они… и кто бы то ни был, он догадывался, что он здесь, возможно — точно — не один. Дверь бесшумно отворилась, а Сяо Чжань затаил дыхание, до рези в глазах вглядываясь в зазор под столом, но видя лишь ноги вошедшего. Если бы Сяо Чжань не ждал, он бы не заметил визит этого человека. Двигался тот бесшумно. Сяо Чжань смог рассмотреть кроссовки, не в силах разобрать их цвет в стоящей темноте, темные широкие штанины… да и все. Только еще на секунду мелькнуло лезвие опущенного вниз топора… Визитер же ненадолго задержался на пороге, видимо, бегло осматривая комнату, после чего прошел вглубь, пропадая из обзора Сяо Чжаня. Мужчина чувствовал как по спине льется холодный пот, а сложенные под грудью руки бьет дрожь. Легкий шорох шагов послышался с глубины комнаты, с той стороны, откуда Сяо Чжань залезал под стол. Не в силах терпеть неизвестность, он, напрягая мышцы шеи до боли, повернул голову к внутренней стороне комнаты. Было значительно хуже видно, но зато Сяо Чжань убедился, что гость не собирается отодвигать стулья и проверять под столами, просто задумчиво и медленно прохаживаясь по комнате. В руках у него действительно оказался топор, который тот почти волочил собой, болтая им в руке словно ребенок плюшевой игрушкой. Сяо Чжань мог различить разводы крови на его светлом лезвии. Только вот фигуру самого человека не было видно, кроме того, что одежда на нем была темной и мешковатой - так себе примета. По ней невозможно было что-то определить. Однако это явно не был человек в маске, видимый раньше, пусть одеты они были почти идентично и что-то общее было в небрежной ленности их движений, словно они никуда и не торопились, просто играли, загоняя своих жертв. А то, что он, та девочка и неизвестно кого он не видел еще были здесь жертвами — он знал со стопроцентной уверенностью. Та девочка… а ведь она совсем недавно, как он сам сейчас, пряталась в маленькой подвальной комнатке, наверняка задерживая дыхание, обмирая от страха и молясь, чтобы ее не нашли… Он бы посочувствовал ей, не будь в голове так пусто и больно, и не находись на ее месте. Только сам он не молился, пусть и был напуган, наоборот, сверлил взглядом фигуру медленно обходящую комнату, готовый в случае чего бороться за свою жизнь до последнего. Этот человек… высокий, даже выше чем он сам, что было большой редкостью, широкий не только из-за свободной одежды – под ней угадывалась реальная масса. Но не смотря на свои габариты, двигался он все еще практически бесшумно, Сяо Чжань бы даже сказал, легко, уверенно, профессионально. И это совсем не радовало, скорее пугало только сильнее, возможностью того, что этот самый профессионализм будет применен против него. Топор в его руках блестел занесенным лезвием гильотины. Этот неизвестный в любой момент мог решить проверить стол… Но не решил. Обошел всю комнату и так же тихо, как и пришел, покинул ее, даже не хлопнув дверью. Только в этот раз Сяо Чжань, казалось, услышал, в какую сторону направились шаги. К счастью, в ту, с которой пришел он сам. Перед глазами заплясали черные пятна от волнения и недостатка кислорода. Только сейчас Сяо Чжань позволил себе судорожно вздохнуть как можно тише выбираясь из под стола. Колени и отсиженные икры отозвались ноющей болью, шея также ныла от длительного напряжения, Сяо Чжань чувствовал себя таким старым***…. Некто с топором – Сяо Чжань мысленно окрестил его «Мясник» – ушел и, вероятно, не собирался возвращаться в ближайшее время. Это была отличная возможность скрыться, снова затеряться в переплетении подземных коридоров, отыскать девочку и попытаться найти выход, только вот… у него совсем не было сил… Почему он вообще сунулся в ту комнату с камерами? Какое ему дело до того, что станет с девчонкой? Голова болела, а перед глазами плыло на любую попытку начать думать снова. Тело же казалось совсем тяжелым, неподъемным. Заставить его двигаться казалось выше его сил. Почему он просто не может остаться здесь? В этой комнате, под этим столом Казалось, теперь это место было безопасным, раз его не нашли, в то время как все, что осталось за дверью пугало своей неизвестностью, тем, на что еще он мог наткнуться там… Боже, как же ему не хотелось выходить из этой комнаты снова! Перед глазами немного плыло и Сяо Чжань уткнулся лицом в собственные ладони, переживая этот приступ головной боли и странной апатии, желания все бросить и просто сдаться. Его немного трясло не то от страха, не то в безмолвной истерике. Почему все это не может оказаться просто кошмарным сном, словно он все еще спит в том самом вагоне, на пути к себе домой? — Пожалуйста, пожалуйста… Он отнял руки от лица, дыша глубоко и на счет, в который раз стараясь перебороть себя. Он должен попытаться, ведь… это его долг? Разве? Он не знал почему, но был в этом до странного уверен. Возможно он бы задался этим вопросом, но сил не оставалось уже даже на это. А ведь это было только начало. Сяо Чжань механически пригладил волосы, поправил очки, пиджак, словно стараясь хоть ненадолго оттянуть момент выхода за дверь. Это не то чтобы помогло ему, но дало некое моральное ощущение подготовленности, пусть все было, конечно, не так. Мужчина медленно приоткрыл дверь, выглядывая наружу. Коридор по прежнему подсвечивался только аварийным светом и был совершенно пуст. Стук не возобновился и Сяо Чжань не мог сказать точно, рад он этому или нет. Это было значительно сложнее – не знать, где находится опасность – но тишина пугала не так сильно, как эти пробирающие до самых костей звуки чавканья свежей плоти, превращаемой в фарш. От подобной мысли ззамутило. Мясник казался куда более опасным, чем Маска, хотя бы потому, что с ножом дело иметь было бы значительно проще, но топор… Надо найти что-то, чем можно было бы обороняться – так решил Сяо Чжань. Он тихо выскользнул в коридор, прикрывая за собой дверь и двинулся по коридору дальше, теперь даже более осторожный, чем раньше. Теперь осознание, что опасность может появиться в любой момент встало перед глазами особенно ясно. Попутно он пробовал также открывать двери, тянущиеся по коридору, трогая их ручки куда тише, чем раньше, и каждый раз сердце тревожно замирало, не зная чего ждать на этот раз. Зря, как оказалось. Двери больше не поддавались. Но подходя к очередной из них, мужчина заметил дорожку темных пятен, тянущуюся из-за нее. Характерный металлический запах шел от них, не оставляя сомнений в том, что находилось в этой комнате. Что-ж, место откуда исходил стук было найдено. Возможно не стоило этого делать. Возможно он поступил глупо и неразумно. Скорее всего он пожалеет об этом. Ему вовсе не хотелось видеть то, что было за дверью, но почему-то он посчитал нужным сделать это. Он медленно нажал на ручку двери. Внутри было удивительно светло, в сравнении с темным коридором и еще более темной комнатой, где приходилось прятаться парой минут ранее. Причиной тому послужил валяющийся в дальнем углу фонарик. И тем лучше были видны брызги алого на белоснежном ворсе мягкого ковра этой комнаты, на светлом паркете, на кремовом диване, где, похоже, расправа и настигла… Сяо Чжань прикрыл полой пиджака лицо, почувствовав приступ тошноты. Конечности были разбросаны по всей комнате, бывшей когда-то… гостиной? Что она делала в этом коридоре уже не казалось настолько важным, на фоне того, в каком виде пребывало тело погибшего. Лужи и брызги крови были буквально повсюду, даже на потолке и люстре. Красивая лакированная туфля валялась у самых ног Сяо Чжаня. Оттуда торчал обрубок стопы, истекая кровью, все еще довольно жидкой. — Господи… — выдохнул Сяо Чжань, аккуратно переступая через туфлю и стараясь не вляпаться в натекшую с нее кровь. Впрочем, тут же вляпавшись в другое. Было глупо надеяться выйти отсюда чистым. Основная масса тела лежала в самом центре ковра бесформенной кучей. Это был торс, с отделенной от него головой и обеими руками. Из разделанной груди торчали осколки ребер, а вот внутренние органы больше походили на кашу. Левой ноге не хватало стопы, а правая была искромсана топором, перебитая где-то на середине бедра, и тянулась от тела держась на одной лишь коже и ошметках мяса. Правая рука также была поделена на несколько частей — на уровне локтя и запястья — и аккуратно сложена на диван, кусочек к кусочку, словно детальки куклы, которую хотели собрать, только отрезанные пальцы были хаотично рассыпаны по полу. Левая осталась целой. Голова покоилась отдельно от тела и тоже слабо поддавалась осмотру. Помимо того, что срезали ее явно не очень аккуратно – несколько ударов пришлось прямо в некогда красивое лицо, искорежив его до неузнаваемости. О красоте погибшего свидетельствовала только левая половина лица, почти не зацепленная топором. Кажется, мужчина был не стар и выглядел не старше самого Сяо Чжаня. Хотя, возможно он следил за собой, судя по идеально выбритой щеке, гладкой, чистой коже, аккуратной укладке, все еще сохранившей какую-никакую форму, не смотря на еще один удар, пришедшийся куда-то между правым виском и затылком. Сяо Чжань насчитал 17 частей тела, отделенных друг от друга. На трупе все еще сохранились обрывки одежды. Когда-то это был красивый костюм-двойка, черный, в бордовую полоску. Также на ткани виднелись логотипы модного дома Gucci. Рубашку рассмотреть возможным не представлялось. На уцелевшем запястье блестели Rolex. Все говорило о том, что при жизни убитый был совсем не маленьким человеком. Осмотр тела дал не так уж и много. Кроме возраста и статуса Сяо Чжань не мог больше сказать ничего конкретного. Остаток головы скалился торчащими из рассеченного рта зубами и таращился на него мутным, бледно-голубым глазом, что было довольно необычно, учитывая что убитый являлся азиатом. Сяо Чжань, содрогаясь, покопался по карманам, находя в одном из них платок, и накрыл им изуродованную голову погибшего, не осмелившись прикоснуться к ней чтобы закрыть глаз. Он не знал, за что убили этого мужчину и была ли вообще причина, но был уверен, что никто такого не заслуживал. Никто. Ничье тело не должно быть так изуродовано ни при жизни, ни после смерти. Тот кто это сделал… Сяо Чжань судорожно выдохнул. У него не было слов, чтобы можно было описать то, что он видел сейчас и что испытывал. Ужас, сожаление, беспомощность, гнев, снова ужас… все это замешано на усталости, превращаясь в коктейль чего-то удушающего, собирающегося в уголках глаз непролитыми слезами, комком в горле, бессильно сжатыми кулаками. Но он ничего не мог сделать, совершенно ничего, кроме несчастного платка, уже совсем пропитавшегося кровью. — Прости… — прошептал, он, - Я ничем не смогу уже помочь тебе… Прости… Но он все еще мог постараться отыскать ту девочку и защитить ее. И всех тех, кто еще оказался затерян в этих коридорах. Потому что… Потому что он просто не может оставить их так, не может допустить, чтобы кого-то еще постигла участь этого незнакомого ему человека, оказавшегося расчлененным каким-то психопатом в каком-то подвале. Сяо Чжань аккуратно обошел комнату, обыскивая ее на предмет того, что можно было бы использовать для защиты, но ничего не находя. Зато поднимая так и лежавший все это время в дальнем углу карманный фонарик, впрочем, сразу выключая его и убирая в рюкзак. Сейчас он точно не пригодится, зато сразу же выдаст его местонахождение, если он попытается использовать его в коридоре, но точно пригодится, если нужно будет что-то осмотреть или пройти там, где не окажется даже резервного освещения. Последний раз взглянув на остатки тела, Сяо Чжань покинул и эту комнату. Перед ним снова распростерся коридор и на этот раз Сяо Чжань чувствовал, что вот-вот найдет выход и с этого этажа. Лестница должна быть где-то здесь.