Персик для хокаге

Утро началось не с кофе, а с противного стука в дверь и чересчур бодрого голоса Сакуры. — Момо, я знаю, что ты дома. Открывай. Ками, как же сильно я нагрешила в прошлой жизни, что в этой Харуно вцепилась в меня как клещ? Безусловно я благодарна ей за помощь в лечении хокаге, но её стремление влезть в мою личную жизнь просто раздражает. Я нехотя встала с кровати и побрела открывать дверь. Стоящая на пороге ученица Шестого выглядела бодрой и подозрительно заинтересованной даже при виде моего заспанного лица. — Привет, — бросила она мне и уверенным шагом прошла мимо меня прямо на кухню, не дожидаясь моих приглашений. — Привет, — ответила я ей в спину, смачно зевнула и потянулась. День не предвещал ничего хорошего. Когда я поставила чайник и на скорую руку сделала бутерброды, Сакура не выдержала затянувшегося молчания и спросила: — Ну, как? — Я всё ещё не закончила, — ответила я, понимая, что мою гостью интересует только одно. Глаза Харуно заблестели от любопытства. — Но в следующий раз закончу. Там осталось всего пара мелких осколков. — Это мне не интересно, — нагло заявила ирьенин. — Я жажду пикантных подробностей. Я едва не подавилась куском бутерброда, но вовремя запила его чаем и обратилась к Сакуре: — Ты же в курсе, что я — Анбу. Я не имею права разглашать подробности личной жизни хокаге. На мгновение моя собеседница погрустнела, но потом засияла, как солнце после дождя: — Личной жизни? То есть ты теперь его личная жизнь? Я в немом возмущении открыла рот. Меня успокаивал лишь тот факт, что даже если бы я хотела сказать Харуно о том, что целовалась с Хатаке, я физически не смогла бы этого сделать. Ни сказать, ни написать, ни намекнуть, ни даже показать жестами. Печать Анбу — хитрая штука, контролирует лучше, чем марионеточник свою куклу. — Не говори, — продолжила ирьенин, а я и не собиралась. — Ты поняла, что ему нравишься. А он тебе? Я молча поморгала в ответ, но, похоже, Сакура и не ждала от меня реакции. — Конечно, нравится, — ответила она сама на свой вопрос. — Он не может не нравиться, особенно, если вы целовались. Вы же целовались? Зачем она уточняла, мне было не ясно, но вскоре я поняла, что мне вообще не обязательно участвовать в разговоре. Харуно и без моего участия прекрасно вела «диалог». — Наверняка, целовались. А после его поцелуев устоять очень трудно, — Сакура замолчала, развивая мысль в голове и внезапно озадачивая меня ещё больше. — Покажи мне своё бельё? — Что, прости? — мои глаза почти вылезли из орбит. — Нижнее бельё. Если ваши отношения продолжат развиваться, а так и будет, вы скоро дойдёте до секса. И в первый раз ты должна быть ослепительна, если не хочешь, чтобы он стал последним. Ками, пожалуйста, забери у этой невыносимой женщины лишнее свободное время. — Думаю, это уже слишком, — заявила я. — Момо, — строго сказала Сакура. — это очень важное дело. Если ты сама мне не покажешь, я устрою обыск и найду твой «клад» самостоятельно. Возмущённо закатив глаза, я указала пальцем на ящик комода, в котором хранился «клад». Оснований полагать, что Сакура не исполнит свою угрозу, у меня не было, и я решила пойти по пути наименьшего сопротивления, потакая её желаниям. Харуно метнулась в указанном направлении, резво вытащила ящик и вывернула всё его содержимое на кровать. Мои немногочисленные комплекты образовали скудную горку на незаправленной постели. — Это просто катастрофа, — заявила ирьенин, разглядывая разбросанные вещи. — Такое ни в коем случае надевать нельзя. Ни один мужчина на тебя в этом тряпье и не посмотрит. Сакура брезгливо пальцем поворошила кучку и рассерженно посмотрела на меня. Я подошла к кровати и выудила свой парадно-выходной вишнёвый комплект. — Вот этот вполне приличный. Ирьенин порозовела от возмущения: — Такое носили в прошлом веке, Момо. Нам нужно срочно тебя принарядить. — Да, что с ним не так? — озверела я. — Я его надевала-то всего пару раз на… Вовремя прикусить язык я всё же успела. Ещё не хватало, чтобы Харуно узнала о моих одноразовых похождениях. — Ты издеваешься? — зло спросила Сакура. — Тебе сколько лет? Это вообще не в моде уже лет пять как, — ирьенин ткнула пальцем в мой парадный комплект и потребовала. — выбрось его немедленно. Я бесилась, как давно уже не делала. Желание Харуно подчинить меня своим правилам порядком раздражало. Я сжала челюсти и выдавила сквозь них: — Ты не считаешь, что это уже перебор? Если нет, то закрой за собой дверь, пожалуйста. Сакура сбавила обороты и примирительно произнесла: — Хорошо, можешь оставить его, — я фыркнула ей в ответ. — Но мы просто обязаны купить тебе что-нибудь сногшибательное. Ками, дай мне терпения! Эта липучка доведёт меня своей неуёмной потребностью лезть в чужие жизни до белого каления. Сакура выперла меня из дома в рекордно короткие полчаса. Я никогда не склонна была собираться быстро, но угрюмый взгляд ирьенина, висевший надо мной, как дамоклов меч, очень мотивировал. Мы вышли из моего дома и направились, кто бы сомневался, в самую известную и самую дорогую лавку нижнего белья в Конохе. Безусловно, ни одна из её витрин не говорила о том, чем в огромном изобилии торгует её хозяйка. Через большое окно покупателей завлекали домашние и не только платья, но все женщины Листа были прекрасно осведомлены об огромном выборе нижнего белья, предлагаемом к покупке заботливой хозяйкой. Харуно буквально силком затащила меня в эту лавку, и мне пришлось смириться с тем, что большая часть моей зарплаты останется в ней. — Момо, это прекрасно, — вдохновенно произнесла Сакура, бросая в меня ажурным комплектом нежно-персикового цвета часа через пол утомительных поисков чего-то сногшибательного. На автомате поймав бельё, я растерянно рассмотрела сдержанный и элегантный комплект, невычурный, как раз в моём стиле. — Он будет отлично смотреться на твоей смуглой коже, — подытожила Сакура. — Иди мерить. Я растерянно посмотрела на ирьенина, потом на комплект. Нельзя не согласиться этот цвет прекрасно будет смотреться на смуглой коже, но он стоит половину моей зарплаты! — Момо, не заставляй меня заставлять тебя, — угрожающе произнесла Харуно. Не удержалась, чтобы не скривиться, и снова рассмотрела бельё, пытаясь понять не прогадала ли ирьенин с размером. Подняла его на уровень своих глаз и рассмотрела красивое кружево. Задумавшись, что Сакура, в общем-то, права, комплект идеальный и действительно мне подойдёт, я вспомнила мамины слова, о том что цветом своей кожи я обязана отцу, которого я никогда не видела. Мама растила меня одна, практически ничего не рассказывая о втором родителе, кроме того, что он был из Кумо и не мог стать её мужем. Причину она называть также отказывалась, а я со временем просто перестала интересоваться. — Момо, — окликнула меня ирьенин, заметив, что я потерялась в своих мыслях. Отбросив свои некстати нахлынувшие воспоминания, я выглянула в окно и встретилась взглядом с уже хорошо знакомыми мне карими глазами. Паника прокатилась по телу ледяной волной, и я поддалась глупому желанию сделать вид, что не выбираю бельё для будущей встречи с хокаге. Комплект спешно был отброшен в руки изумленной Сакуры, пока я продолжала смотреть на стоявшего по ту сторону стекла Хатаке Какаши, который, к моему величайшему стыду, всё видел. Его глаза задорно заискрились, и он немного приподнял одну бровь в немом вопросе «что это было? И для него ли я так стараюсь?». Мне хотелось провалиться сквозь землю, желательно навсегда. Количество свидетелей моего позора стремительно множилось. Харуно негромко хмыкнула, проследив мой взгляд на Шестого и его ответный на меня. Рядом стоящий с хокаге советник — Нара Шикамару — изучающе посмотрел на меня, не понимая, чем обычная покупательница магазина одежды привлекла внимание главы деревни. Мужчина перевёл взгляд на своего начальника и его изогнутую в немом обращенном ко мне вопросе бровь, и на его лице мелькнула догадка. Ками, что они тут забыли? Разве хокаге не должен руководить деревней из своего кабинета в резиденции, а не бродить поблизости от магазинов нижнего белья, смущая потенциальных любовниц? Я отвела глаза и попыталась скрыться с чужих глаз, но вездесущая Сакура перехватила меня до того, как я успела в панике что-то опрокинуть, убегая прочь, развернула в сторону примерочной и подтолкнула туда, впихивая в руки злосчастное бельё. Я послушно зашагала в указанном направлении, краснея лицом не то от стыда, не то от злости. Перед тем как окончательно скрыться в примерочной, я не выдержала и обернулась. Хокаге щурил глаза в улыбке и выглядел донельзя довольным, его советник задумчиво тёр подбородок, всматриваясь в пространство перед собой, довольная собой Харуно плотоядно улыбалась. И лишь мне хотелось исчезнуть из этого мира. Ками, помоги мне, не сгореть от стыда! — Когда у тебя следующая смена? — поинтересовалась ирьенин, когда мы вернулись ко мне домой. — Сегодня, — ответила я, не ощущая подвоха. — Значит сегодня, — Сакура радостно потерла руки. — Прекрасно, у нас куча времени для подготовки. Ками, только не это! Она что вообще не намерена оставить меня в покое сегодня? — Но это ничего не значит, я никогда не лечу его несколько дней подряд. Всегда делаю перерыв в пару дней, — в отчаянной попытке избавиться от ирьенина воскликнула я. — Это даже хорошо, — тут же откликнулись бывшая ученица Шестого. — Мы просто поработаем над твоим внешним видом. Ещё никогда у меня не было такого сильного желания сбежать от реальности, впав в кому, и выйти из неё тогда, когда Сакура уйдёт. Зная настойчивость Харуно, рассчитывать на досрочное освобождение не приходилось. На смену я заступила вымотанной, как после нескольких часов зверских тренировок, но полностью облагодетельствованной Сакурой. Ей следовало не растрачивать себя на ирьенинскую деятельность, а сразу идти в косметологи. После всего того, что было куплено нами в косметических магазинах, а затем вылито, размазано и разбрызгано по всей поверхности моей кожи, я ощущала себя лет на десять моложе своего возраста. Сама я предпочитала использовать только лёгкие крема, поэтому вся эта косметическая артиллерия почти вернула меня в период до моего замужества, когда мне едва исполнилось восемнадцать. Сакура ушла от меня только вечером, довольная и уставшая, а я собралась и отправилась на очередную смену. Мысли о том, что сегодня я увижусь с хокаге, я отбросила сразу. Два дня подряд за весь период моей работы с ним, мы ни разу ещё не виделись, не считая случайной встречи у лавки нижнего белья. Поэтому со спокойной душой я проигнорировала новый комплект белья и предпочла ему вишнёвый парадно-выходной, который я давненько не надевала и решила «выгулять». В очередной раз за смену я прошла по террасе, которая в эту ночь служила моим постом. Свет в кабинете Шестого погас минут двадцать назад, и я совершенно расслабилась и повеселела, начав негромко напевать хорошо знакомую песню. Устроившись на деревянной балюстраде, я спокойно рассматривала сад, переваривая прошедший насыщенный день. Перед хокаге было всё ещё невыносимо стыдно, хотя и не должно было быть. В конце концов, я — женщина, и покупать нижнее бельё для меня нормально. И всё было бы отлично, если бы не пара карих глаз, поймавших меня за этим занятием. Я устало вздохнула и потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. В следующую секунду я услышала, как открылись седзи, и на террасу вышел Шестой. Тут же спрыгнув со своего места, я поклонилась ему, пытаясь унять бешено стучащее сердце. — Доброй ночи, Момо, — услышала я над своей склоненной головой знакомый низкий голос. — Доброй, господин Шестой, — Ками, этот день я внесу в список самых тяжёлых и неловких дней. — Как прошёл твой день? — спокойно и незаинтересовано спросил Хатаке, как будто в этом вопросе не было никакого подвоха. Я покрылась холодным потом и на секунду запаниковала, но потом взяла себя в руки. Сбежать мне не удастся, а значит нужно было дать достойный ответ. — Прекрасно. Сделала много покупок, — что ж дразнить может не только он. — Каких? — всё также спокойно, в ожидании моего ответа. Я могла бы поклясться, что он улыбался. — Нужных и красивых. — Одну из них я, кажется, видел, — Шестой решил не щадить моих нервов и перешёл в наступление. Я оперлась о балюстраду спиной, чтобы не упасть от неловкости и страха. Ни один приличный Анбу не позволил бы себе так себя вести перед хокаге, но у меня были особые обстоятельства в лице самого Хатаке Какаши и моих «особых» с ним отношений. Проглотив комок в горле, я сделала над собой усилие и решила начать флиртовать. — Понравилось то, что ты увидел? — невинно спросила я. — Не совсем. Предпочёл бы увидеть тебя в нём, — он облокотился локтями о балюстраду и прижался плечом к моему плечу, не отрывая от меня глаз. Меня ударило током, я никак не могла определиться, хочется ли мне сбежать без оглядки или глубоко и страстно поцеловать Шестого. Остановилась на втором варианте, но сделать ничего не посмела. — В нём или без него? — осмелев, бросила я в ответ. — И в нём, и без него, — признался Хатаке. Его низкий голос и его откровенность заставляли дрожать. Хокаге выпрямился и отошёл на пару шагов, скрываясь в тени. — Момо, — его голос прозвучал немного хрипло, но требовательно, и я поняла, что должна последовать за ним, скрываясь от глаз напарника. Не переставая дрожать, я последовала за Шестым, и, когда темнота полностью скрыла меня от лишних глаз, я ощутила руки Хатаке на своей талии. Он притянул меня к себе и тут же вжал в стену дома своим весом. Одним движением избавился от моей маски и пылко поцеловал. У меня подкосились ноги, руки сами обхватили его шею не то в попытке удержаться в вертикальном положении, не то от жажды прижаться ещё ближе к нему. Он отложил маску на поручень, освобождая руки, и тут же жадно сжал мои ягодицы. Не разрывая поцелуй, хокаге подхватил меня под бедра, заставляя обхватить себя ногами, и жарко вжался в меня пахом. Голова пошла кругом от ощущения его твёрдости внизу моего живота меж разведенных ног. Хотелось неприлично пошло потереться об него, давая понять, как мне нравится его близость и как жаждет моё тело оказаться ещё ближе к его телу. Шестой опустился губами к шее, целуя каждый миллиметр на своём пути. Не сдерживаясь, откинула голову назад, упираясь затылком в стену и из последних сил сдерживая рвущийся наружу стон. Хатаке замер, оставляя последний поцелуй в ямочке между ключицами, и ещё пару секунд удержал меня на весу, а затем осторожно опустил на пол. Хотелось громко выть от обиды, от пустоты, оставленной его руками. Места его прикосновений горели даже под тканью формы, мне не хватало его тепла физически, но Шестой непреклонно отстранился и отстил назад, заняв руки моей маской. Я потянулась за ним и его теплом, но через мгновенье взяла себя в руки, зябко поёжилась и осталась стоять возле стены желеобразной массой. Отрезвляющая тишина повисла между нами на минуту, за это время я успела прийти в себя, собрать по крупицам своё благоразумие и понять, что Хатаке всё сделал правильно. У нас ещё полно времени, не обязательно поступать так опрометчиво в угоду своим потребностям. Хокаге тоже собрался с мыслями и, когда он подал голос, ничего не говорило о том, что происходило минутой ранее. — Когда мы сможем продолжить, — и через паузу. — Лечение? Прозвучало двусмысленно, как на самом деле и было. Следующая наша приватная встреча положит не только конец нашим сеансам лечения, но и станет началом служебного романа. — В четверг, — ответила я. У нас будет два дня передышки, два дня без поцелуев и интимных прикосновений. — Разве твоя следующая смена не в среду? — удивился хокаге. — В среду, но мы поменялись с напарником. Он выйдет за меня в среду, а я вместо него в пятницу. У его сынишки день рождения и они хотели уехать на несколько дней. Хатаке кивнул головой и растёр шею ладонью. — Болит? — обеспокоенно спросила я. Шестой не ответил и измученно посмотрел на меня. — Доброй ночи, Момо. До четверга. — Доброй ночи, господин Шестой, — откликнулась я. Седзи за хокаге закрылись, и я осталась на веранде одна. Оставалось пережить ближайшие два дня.