Персик для хокаге

Шиноби учат всегда руководствоваться фактами и никогда не давать волю своей фантазии, ибо это всегда чревато проблемами. Умение быстро анализировать ситуацию, судить беспристрастно и принимать оптимальные решения всегда было одной из моих сильных сторон. Всегда. Было. До сегодняшнего дня. Казалось бы, не произошло ничего страшного. Меня всего лишь не выбрали в отряд сопровождения хокаге, который будет охранять его во время путешествия Шестого в страну Воды. И это ужасно бесит. Стоящая рядом со мной Изуми победно скалит зубы, как будто этот факт делает меня такой же обычной Анбу, как и она. Но, когда командир заканчивает читать список, лицо девушки меняется, обиженно вытягиваясь, — её имени в списке также нет. Я изо всех сил сдерживаю ухмылку и рвущееся из меня злорадство. Моё невключение в отряд сопровождения не включает её туда автоматически. И тем более гипотетическая потеря интереса ко мне Шестого не гарантирует, что Хатаке обратит на неё внимание. Для этого недостаточно быть просто женщиной-Анбу, я надеюсь. Изуми скрипит зубами так громко, что я начинаю беспокоится за их сохранность, а стоящий с другой стороны от неё коллега удивлённо скашивает на неё глаза. Девушка краснеет и прячет взгляд. Во мне чувство несправедливости от недоверия командира и злорадство по отношению к Изуми смешиваются в змеиный клубок. Желание спросить у командира, почему меня не включили в состав отряда сопровождения, нельзя назвать разумным, но я не сдерживаюсь и следую за ним по окончании собрания, чтобы задать интересующий меня вопрос. Командир смотрит на меня снисходительно и тяжело вздыхает, отвечая мне. — Я включил тебя в состав отряда изначально. Хокаге лично, — последнее слово намеренно интонационно подчёркнуто, — исключил тебя. Я давлю в себе возгласы возмущения и киваю начальству, благодаря за объяснения. — Момо, — командир охраны Шестого понижает голос, — личные отношения не должны влиять на работу. Разве это удивительно, что даже он знает о моём неформальном общении с хокаге? У него есть глаза и многолетний опыт работы с высшими чинами деревни — быть толерантным к отношениям главы деревни он умеет. — Именно это меня и возмутило. Я ничем не хуже других. И моё стремление попасть в отряд сопровождения продиктовано лишь желанием исполнять свои непосредственные обязанности и ничем иным, — заверяю я своего начальника. — Не стоит делать других инструментом наказания в ваших взаимоотношениях, — нейтральный тон не обманывает меня, командиру не нравится моё слишком смелое поведение. Очевидно, требовать объяснений я была не должна, по его мнению. — Этого больше не повторится, — я понимаю, что моя связь с Хатаке не может не влиять на отряд, учитывая, что некоторые откровенно ненавидят меня за это. А ещё есть Изуми. Задумываюсь, знает ли командир, что не только я могу стать его головной болью. — Моя личная жизнь никоим образом не влияет на мою работу. — Надеюсь, это не просто слова, — командир смотрит на меня внимательно, и я его взгляд выдерживаю. — Не просто, — успокаиваю я его. — Что бы ни случилось, это не повлияет на мою верность Конохе и на исполнение мною своих обязанностей. Я разворачиваюсь, чтобы уйти и закончить неприятный разговор. — Тебе не стоит увлекаться, Момо, — звучит приглушенно мне в спину. Ками, неужели я настолько очевидна? — Мои чувства никак не повлияют на мою работу, — оборачиваясь к командиру, повторяю ещё раз, пытаясь звучать как можно убедительнее. Он грустно кивает мне головой и сдерживает свои комментарии. Я закрываю за собой дверь зала для собраний и, выходя на улицу, щурюсь от яркого света солнца. Утро после очередной смены выдалось насыщенным. С момента, когда я последний раз видела хокаге, прошло несколько дней. Странных, полных противоречивых мыслей и сомнений дней. В голове роятся картинки из недавнего прошлого и вероятного будущего. И каждая из них пугает меня. Что может быть хуже, чем питать ложные надежды и строить воздушные замки? Мне нравится думать, что хокаге приятно проводить со мной время не только в постели, но насколько это соответствует действительности мне не известно. Я размышляю о событиях последних дней по ночам, во время моих смен, удобно устроившись на своём посту на дереве и пристально всматриваясь в свет окон в кабинете Шестого. В последние дни эти окна не становятся темными даже на несколько минут, хокаге работает не только днём, но и ночью. Очевидно, сказывается Совет Пяти каге, где много что обсуждалось, и благодаря которому некоторые вопросы обрели ответы, требующие детализации и документального закрепления. Не трудно догадаться, что именно они отвлекают Хатаке от дел деревни днём, отодвигая их на ночь. Зная, что сегодня уже не вторая и даже не третья моя смена после отъезда каге, а Какаши так ни разу и не поспал, я не надеюсь на встречу с ним. Я бы обрадовалась, если бы свет в кабинете Шестого погас, и он хоть немного поспал. Бодрствовать несколько дней подряд очень тяжело, и страшно утомляет. Я с сожалением отвожу взгляд от окон кабинета хокаге и вглядываюсь в темноту внизу, где на веранде, на которой некогда мы целовались с Хатаке, дежурит Изуми, нервно вышагивая по дощатому полу. Она оборачивается и смотрит на меня, как будто чувствуя мой взгляд. С издёвкой машу ей рукой, она гордо задирает голову и отворачивается к сёдзи в кабинет Какаши, никак не реагируя. Спустя несколько секунд за седзи гаснет свет, и на веранду выходит Шестой. Я подскакиваю на ветке, принимая позу, из которой смогу быстрее всего спрыгнуть на веранду, и напряжённо наблюдаю за тем, что происходит внизу. Хокаге приветствует Изуми и проходит мимо неё, останавливаясь у ограждения и опираясь на него локтями. Изуми бросает на меня быстрый взгляд и тут же спешит приблизиться к Хатаке, по-видимому, обращаясь к нему. С такого расстояния слова разобрать невозможно, и я стараюсь не упустить из виду ни одно, даже мельчайшее движение обоих, чтобы понять их реакцию на разговор. Какаши не сразу реагирует на свою поклонницу, отыскивая меня в кроне дерева, а найдя почти незаметно кивает в сторону своей спальни на втором этаже, приглашая. Мне кажется, что слишком сильные и быстрые удары моего сердца мешают мне подняться ровно и расшатывают меня, стоящую на ветке, не давая быстро спрыгнуть. Я прикидываю, смогу ли с одного прыжка допрыгнуть до крыши первого этажа, чтобы попасть в спальню Шестого, и прыгаю, приземляясь чётко возле окна. Оборачиваюсь и пытаюсь заглянуть вниз, чтобы услышать обрывки разговора Хатаке и Изуми, но слышу лишь разочарованный вздох и неспешные шаги. Сёдзи тихо закрываются за Какаши, а я толкаю рукой окно, которое оказывается незапертым, и думаю, что мне даже немного жаль Изуми и её только что раненое сердце. Шестой выглядит очень усталым, и мне хочется окружить его заботой, уложить в постель, накрыть одеялом и охранять его сон всю оставшуюся ночь. Он поднимает на меня тяжёлый взгляд усталых глаз: — Мне жаль, что мы не могли увидеться раньше, Момо. Неожиданные извинения ненадолго обескураживают меня. — Всё в порядке. Я знаю, что ты был очень занят и даже не имел возможности поспать. Что уж говорить о наших встречах. После моих слов у Какаши меняется взгляд, становясь внимательным и настороженным. Я прикусываю язык и меняю тему разговора: — Я неплохо делаю массаж, тебе не повредит размять спину. Я выжидающе смотрю на хокаге из-под маски и оказываюсь совершенно не готова к тому, что происходит следом. Шестой неожиданно приближается ко мне, заставляя моё сердце грохотать в груди одним звуком своих шагов. Он останавливается в двух шагах от меня и быстрым движением снимает с меня маску. От неожиданности его порыва не могу ничего сказать, продолжая стоять каменным истуканом с замершим в предвкушении сердцем внутри. Поцелуй выходит нежным, неспешным, опьяняющим, мои руки непроизвольно ложатся на усталые плечи Какаши, и я забываю о том, что вокруг существует ещё что-то, кроме моего мужчины. Его руки крепко держат меня за талию, как будто отпустив меня, он утратит равновесие и упадёт. Мы продолжаем целоваться до тех пор, пока я не чувствую, как Шестого достаточно сильно качает. Я едва удерживаю нас от падения, осознавая, что Какаши необходим отдых, и я должна сделать всё, чтобы убедить его не тратить на меня время и лечь спать. — Тебе лучше отдохнуть, — я обхватываю мгновенно ослабевшего хокаге за талию и закидываю его руку себе на плечо. Хатаке не сопротивляется моей помощи, скорее из-за отсутствия сил, нежели смирившись с моей заботой, и упрямо остаётся в сознании. Я следую привычным маршрутом до кровати, помогаю ему сесть и снять верхнюю одежду. — Разомнешь мне плечи? — спрашивает Шестой, укладываясь в постель, и переворачиваясь на живот. Я устраиваюсь слева от него, соглашаясь: — Конечно. Растираю ладони, чтобы согреть их и прикоснуться к телу Какаши, не доставляя дискомфорта. Сосредотачиваясь на массаже, я вслушиваюсь в дыхание Хатаке в надежде, что оно стало ровным, и он уснул. Я медленно разминаю задеревеневшие плечи, постепенно спускаясь ниже вдоль позвоночника и невольно наблюдаю, как великий Копирующий ниндзя проигрывает битву со сном. Сначала он моргает через равные промежутки, которые со временем становятся всё длиннее, а усталые веки тяжелеют и окончательно перестают подниматься минуты через три после начала массажа. Я продолжаю массировать ноги, руки Шестого, в конце переходя к голове. Медленными нежными движениями массирую затылок. Глупо улыбаюсь, умиляясь, как дрожат длинные ресницы Какаши во сне. Мне совершенно не жаль ни минуты своего времени, проведённого с хокаге. Пусть он спит и даже не вспоминает обо мне, но я рада знать, что спустя столько бессонных ночей он может немного расслабиться и восстановить силы. Дыхание Хатаке становится глубоким, и я бесшумно отстраняюсь от него, убирая руки. Правильнее будет уйти, но я не намерена рисковать разрушить чуткий сон Шестого. Остаётся просто сидеть и размышлять, чем я буду заниматься, пока хокаге будет в отъезде. Наверняка, мне поручат какую-то миссию средней сложности и дальности, чтобы я успела вернуться к моменту возвращению Какаши. Перспектива бегать по лесам в поисках беглых преступников и шпионов не кажется мне заманчивой. Но при выполнении задания время будет идти быстрее, чем если бы я никуда не отправлялась вообще. — Что у вас происходит с Изуми? — голос хокаге вырывает меня из мыслей и заставляет напрячься. Я наивно надеялась, что смогу избежать этой щекотливой темы. Перевожу взгляд на Шестого, который уже успел сесть на кровати и развернуться ко мне лицом. — Ничего такого, что требовало бы вмешательства хокаге, — отвечаю я. — И всё же. Не похоже, что общие фразы удовлетворят его интерес. — Мы не сошлись во мнении на право выбора других людей, — и это правда, я лишь не уточнила, что имею в виду конкретного человека. Мне совершенно не хочется обсуждать ситуацию с Изуми с кем-либо, а уж тем более с текущим собеседником. — Абстрактно или конкретно? Ками, что я должна сказать, чтобы не получить порцию боли от печати Анбу? — Конкретно. — Всех людей в целом или одного единственного человека? — И то, и то, — волна лёгкой боли прокатывается по телу, заставляя мышцы напрячься. Уверена, от внимания Хатаке это не укрылось. — Не знал, что философия ведёт мою личную охрану к конфликтам, — Какаши издевательски улыбается, следя за мной. — Право выбора какого человека вас так рассорило? Я прячу взгляд, делая вид, что разминаю уставшие руки, и лихорадочно соображаю, как мне ответить так, чтобы мы с Изуми не выглядели как два эмоционально нестабильных подростка, не поделивших симпатичного парня. — Имеющего для нас обеих значение, — чувствую болезненное покалывание кожи, хотя я ведь не вру. Правда имеет множество лиц, это стоит иметь в виду. Я стараюсь не смотреть на Какаши, по-прежнему занимаясь своими руками. — Уж не я ли этот человек? — звучит насмешливо, а у меня в груди всё обрывается. Меня загнали в угол, и из него мне не выбраться. Молчу, всё ещё безуспешно пытаясь что-то придумать. — Ты не можешь мне соврать, Момо, — напоминает Шестой. — Но я могу приказать тебе ответить, и у тебя не будет возможности отказаться. К тому же, всё достаточно очевидно. — Да, — сдаюсь я, — это ты. — И какие же у меня проблемы с выбором? — интересуется Хатаке. — Да никаких, — тут же отвечаю я. — Из-за этого и не сошлись. Хокаге некоторое время молчит, собирая крупицы полученной от меня информации в целую картину. Для шиноби его уровня не составит труда сложить два плюс два и получить четыре. Мои старания скрыть истинную причину нашего с Изуми конфликта ни к чему не привели. Мне становится немного стыдно перед хокаге, и я стараюсь не смотреть на него. Внезапное желание перевести тему и спросить, почему Шестой приказал не брать меня в отряд сопровождения, щекочет лёгкие. Я несколько секунд борюсь с ним, понимая, что не в том положении, чтобы требовать от Хатаке объяснений. Если он не включил меня в отряд, значит, на то есть причины. Возможно, он посчитал меня недостаточно компетентной, в том числе и из-за наших взаимоотношений? Стук в дверь становится для нас обоих неожиданностью. Какаши задаёт дежурные вопросы, находящемуся за дверью Анбу, но войти в спальню не позволяет. Через пару ответов становится понятно, что сон Шестого снова откладывается. Всё понимая, я молча поднимаюсь с кровати и шарю по спальне взглядом в поисках маски. Хокаге быстро одевается и оборачивается ко мне, находясь почти у самой двери: — Если конфликт усугубится, Момо, дай мне знать, — бросает Хатаке прежде чем исчезнуть за дверью. Я согласно киваю, думая, что сама как-нибудь разберусь с Изуми без помощи предмета нашего спора. — Постарайся поспать, — тихо говорю я уже закрытой двери. С уходом Какаши в комнате становится одиноко и неуютно. Я чувствую себя лишним предметом интерьера и спешу вернуться на свой пост, чтобы избавиться от этих ощущений. Глядя с ветки дерева вниз, на веранду, я вижу Изуми, вцепившуюся пальцами в перила и прожигающую меня ненавидящим взглядом. Даже на расстоянии её глаза мне кажутся больными, взгляд тяжелым. Наверно, на её месте мне тоже было бы плохо от мысли, что человек, к которому у меня есть чувства, предпочитает проводить время с другой женщиной, а не со мной.

🍑🍑🍑

Я подпрыгиваю в своей кровати от стука в окно. Мой сонный мозг с трудом соображает, а тело действует механически. Хлопая глазами в попытке проснуться, я оказываюсь возле окна и с удивлением обнаруживаю за ним призывную обезьянку командира моего отряда. Сразу становлюсь бодрой, открываю окно и с замирания сердца жду новостей. Обезьянка бросает короткое: — Тебя вызывает командир. Срочно, — и спешит скрыться с моих глаз. Я секунду прихожу в себя, собирая остатки сонного мозга в кучу и испытывая странное волнение. Для чего меня вызывают? Возможно, для отправки на срочную миссию? Пришлось смириться с тем, что хокаге не посчитал меня достойной для включения в свой отряд сопровождения, и настроиться на то, чтобы покинуть деревню на некоторое время. Одеваюсь по-военному быстро и игнорирую завтрак. Не стоит медлить, когда тебя вызывают аж призывной обезьяной командира. От получения вести о вызове до моего появления в зале для собраний Анбу личной охраны хокаге проходит не больше десяти минут. Командир внимательно смотрит на меня и, вздыхая, произносит: — Доброе утро, Момо. Я вежливо отвечаю ему тем же, недоумевая, чего он от меня хочет, ведь свитка с описанием миссии у него нет. А значит для меня уготовано задание рангом не меньше чем «S», что удивительно. — Тебе же ещё не дали миссию на время отсутствия хокаге? — спрашивает командир, скорее из вежливости, чем на самом деле интересуясь. В ответ я отрицательно качаю головой: — Нет ещё. Я только со смены. — Отлично, — напряжение отпускает руководство. — Тогда ты отправляешь в Кири вместе с Шестым. Я пораженно открываю рот, командир предлагает мне ослушаться прямого указания хокаге. — Но господин Шестой исключил меня, — начинаю я неуверенно. Мне бы не хотелось злить Какаши, нарушая его приказ. — Экстренные обстоятельства, — поясняет командир. — Замена согласована. Я немного успокаиваюсь от последних слов. Если Хатаке в курсе, что я еду с ним, мне не о чем волноваться. Правда? — Что-то случилось? — любопытствую. — Да, у того, кто должен был поехать вместо тебя жена рожает, а второго ребёнка не с кем оставить. Серьёзно? Не с кем оставить ребёнка? Да любая соседка посидит с малышом до возвращения его мамы, и это не считая интернатов. Настораживает. — Совсем не с кем? — уточняю я. — А интернат? — Там есть особые обстоятельства, — не вдаётся в детали командир. Я перебираю в уме всех коллег и вспоминаю о странном парне, который очень чувствителен к своей семье, эмоционально и физически. Их связь с женой настолько сильна, что в первые роды, он практически рожал вместе с ней. Синдром мнимой беременности. Крайне редко встречающийся, тем более у Анбу. Но все мы не идеальны, у каждого есть свои недостатки. Теперь всё становится понятно. После родов парень вряд ли сможет быть адекватным. — На сколько назначен сбор? — спрашиваю я. — У тебя около часа на сборы, — сообщает мне командир. Я послушно киваю и, спросив разрешения удалиться, сбегаю домой, чтобы собрать вещи. В назначенное время я в полной боевой готовности стою возле резиденции Шестого. Он отправляется в путешествие прямо с работы. Я напряженно буравлю взглядом дверь резиденции хокаге, ощущая приятный трепет внутри. Отчего-то мне хочется верить, что наше путешествие в Кири будет приятным. — И ты здесь? — сочащийся неприязнью голос Изуми заставляет меня обернуться. Анбу одета по-походному и с рюкзаком за плечами. — Что ты здесь делаешь? — я тоже неприятно удивлена. — Жду Шестого, чтобы сопровождать его. Кое-кто сломал ногу на вчерашней тренировке. Мне хочется скрипнуть зубами от досады. Ещё недавно я думала, что ни одна из нас в отряд сопровождения не попадёт, однако оказывается, что я заблуждалась. Утешает лишь то, что Изуми также неприятно удивлена, как и я. Она проходит мимо, намеренно задевая меня плечом, и становится ближе к двери. Я оборачиваюсь, ощущая щекочущий взгляд на затылке, и сталкиваюсь глазами с Какаши, который застыл в проходе в резиденцию. Он поднимает правую бровь, демонстрируя своё удивление и негодование по поводу моего присутствия в отряде сопровождения. Я вспоминаю слова командира «Замена согласована». Ага, только, видимо, он не уточнил, что этой заменой буду я. Путешествие в страну Воды обещает быть увлекательным.