Персик для хокаге

Времени для паники совершенно нет, я должна взять себя в руки, выйти из номера и приступить к выполнению своих обязанностей, сменив Изуми на посту. Я позволяю себе два глубоких вдоха и мини истерику, а затем выпрямляю спину и выхожу в коридор вслед за Шестым. В стоящей там тишине даже мухи боятся шевельнуть крыльями. По взгляду Изуми я понимаю, что она готова растерзать меня в клочья и едва сдерживает этот порыв в себе. Нагло смотрю ей в глаза, принимая её агрессию на себя и давая ей понять, что мне боятся нечего и не из-за моей связи с хокаге. Всё-таки опыта в сражениях у меня больше, чем у неё. Сжатые в кулаки ладони и сведённые от напряжения скулы моей коллеги не остаются незамеченными Хатаке. Он закрывает меня правым плечом, вставая на пути у разъярённой Изуми. — Какие-то проблемы? — от его спокойного голоса меня пробирает дрожь. Изуми возвращается в реальный мир из мира своих фантазий, где моё существование окончилось в ту минуту, когда я вышла из своего номера вслед за Какаши. — Никаких, — молодая Анбу переводит взгляд с меня на хокаге, в её голосе звучит злость, но открыто проявлять неприязнь ко мне она не посмеет, надеюсь. Шестой переводит взгляд на второго Анбу, относящегося ко мне неуважительно, и повторяет вопрос: — Проблемы? Мужчина, в отличие от Изуми, звучит скорее напугано, чем дерзко и зло: — Никаких, — повторяет он за коллегой. Я захлебываюсь своими эмоциями, разбегающимися от «Ками, он такой классный, и я так счастлива» до «ёкай бы подрал этого Хатаке с его откровенностью». Предвкушаю, что, как только мы вернёмся в Коноху, жесткой разборки с Изуми мне избежать не удастся, в лучшем случае. В худшем, меня распнут собственные коллеги. — Я надеюсь, вы понимаете, что своим поведением вы выставили нашу делегацию в не очень хорошем свете перед Анбу Кири. И это меньшее из того, в чём я могу вас упрекнуть, — Хатаке отчитывает нас как генинов, тактично умалчивая, что подобный разлад в отряде ставит под угрозу и наши жизни, и его жизнь. Конечно, сейчас стало значительно спокойнее, чем те-же пятнадцать-двадцать лет назад, но количество желающих убить каге никогда не уменьшалось. Изуми покрывается красными пятнами и бросает убийственный взгляд на меня, как будто я являюсь единственной причиной негативных отношений в нашем отряде. Мне хочется втолковать ей, что её позиция не совсем верна, но я не издаю ни звука, наслаждаясь справедливо сделанным Какаши выговором. — Можете быть свободны, — Шестой отпускает ночную смену, а молодая Анбу в очередной раз не сдерживает свой темперамент и толкает меня плечом, проходя мимо. Я выдерживаю её натиск и не подаю вида, что меня это как-то задело. Надеюсь, Изуми понимает, что её поступок не остался незамеченным, и что ей грозит выговор от командира отряда. Как только ночная смена расходится по номерам, градус напряжения тут же падает, и становится легче дышать. Командир отряда строго смотрит на меня, не одобряя события минувшей ночи. Я стыдливо опускаю глаза, не в состоянии оправдать свои действия. Вспоминается мое обещание командиру, что никаких глупостей делать я не буду, а в итоге получается, что я не лучше Изуми. Какаши направляется на выход из коридора, делая вид, что ничего не произошло. Мы с командиром отряда следуем за ним, всё ещё находясь под впечатлением от только что случившегося. — Я же просил, Момо, — очень тихо говорит мне командир, пока мы охраняем Хатаке во время завтрака. — Этого больше не повторится, — обещаю я. Мне ужасно стыдно, что не смогла сдержать свое обещание и подвела своего командира. — Конечно, не повторится, — кивает он мне в ответ. — Мы завтра уезжаем, а сегодня у тебя ночная смена. В коридоре, Момо. Ужасно слышать, что твой командир злится на тебя и не доверяет твоим словам. Я вздыхаю, обвиняя себя в несдержанности и недальновидности. Такими темпами из отряда я вылечу быстрее, чем перестану быть любовницей Какаши. Вздыхаю и не говорю ничего. Смысла что-то объяснять я не вижу, да и никакие объяснения не вернут событий последних дней. К счастью, Шестой заканчивает завтрак и направляется на выход. Его ждет мизукаге в своей резиденции, чтобы наконец-то решить вопрос, ради которого мы и приехали. Резиденция мизукаге располагается довольно высоко. Из окна её кабинета открывается вид на пики близлежащих гор и немного на непривычно высотные дома Кири. Стоя за спиной Шестого я послушно жду появления мизукаге и начала переговоров. Вполне вероятно, что общение каге будет происходить за закрытыми дверями и нам не позволят остаться. Это всегда очень напряжённый момент, ведь хокаге остаётся один на один с мизукаге, а кругом Анбу чужой страны, которым неизвестно что приказано. Теруми Мей появляется спустя пятнадцать минут ожидания. За это время Хатаке успевает угоститься фруктами и завести разговор с одним из советников главы Тумана. Я изучаю горы за окном кабинета мизукаге, периферическим зрением следя за Шестым. — Прошу прощения за опоздание, — госпожа Теруми уверенной походкой пересекает кабинет, останавливаясь напротив Какаши, и приветливо здоровается с ним. Её взгляд практически тут же смещается в мою сторону, чему я совсем не удивляюсь. Уверена, что ей доложили всё о событиях прошлой ночи. Остаётся только надеяться, что её интерес ко мне будет мимолетным. Не оправдав моих ожиданий, госпожа Мей принимается пристально разглядывать меня. Её взгляд неприятно ощущается физически, проходясь от моего лица вниз по всей фигуре. Его хочется стряхнуть, как змею ползущую по ноге, но я сдерживаю себя, прекращая шевелиться и смотря в одну точку за спиной мизукаге. — Что-то не так, госпожа мизукаге? — интересуется Хатаке, видя насколько сильно пристальное внимание главы Кири нервирует меня. — Нет-нет, — спешит заверить госпожа Теруми. — Просто женское любопытство. Интересно, кого предпочёл хокаге. Госпожа Теруми не уточняет кому предпочёл меня Шестой, но и без этого понятно, что альтернативой мне является она сама. Похоже Изуми была не так уж далека от истины, Мей приходила к Какаши по личным мотивам, а не по делам деревни. Я задерживаю дыхание, надеясь, что мне почудилась неприязнь в голосе Пятой главы Тумана. Боюсь посмотреть на Какаши, хотя очень хочется найти в его глазах поддержку, чтобы почувствовать себя хоть немного увереннее. Мизукаге подходит ко мне, протягивает руку и поправляет мой протектор. Мне жутко хочется оттолкнуть её ладонь от своего лица, но я сдерживаюсь во избежании международного конфликта и молчу, хотя сказать мне тоже есть что. Мужчины, находящиеся в помещении, делают вид, что ничего не слышали. По-видимому, эксцентричное поведение мизукаге для них не сюрприз. — Разве это мы собирались обсуждать? — подаёт голос Шестой, продолжая невозмутимо очищать мандарин. — Нет, — так же спокойно отвечает госпожа Мей. — Но это очень интересно. Мизукаге теряет ко мне интерес, что позволяет мне вздохнуть свободно и выпустить пар. Атмосфера в кабинете главы Тумана стабилизируется, и вскоре обо мне все забывают, обсуждая дела деревень, а нас с командиром отряда отправляют за дверь, чтобы не мешали переговорам. По взгляду моего напарника я понимаю, что по возвращении домой, мне не избежать серьезного разговора с ним и, возможно, даже какого-то наказания. Я чувствую себя маленькой непослушной девочкой, нашкодившей на важном задании. Всё-таки стоило бы поговорить с Какаши и выяснить к чему был весь этот цирк с демонстраций наших отношений. Чем больше я об этом думаю, тем больше начинаю злиться. Проблема в том, что сколько бы я ни фонтанировала эмоциями по этому поводу, обратной связи мне получить не дано, по крайней мере, до момента возвращения в Коноху. Отъезд решено было не откладывать. Как только завершились переговоры каге, мы неспешно собрались и отправились домой. Расчёт был на то, что к вечеру мы доберемся до порта и ночью отплывем в страну Огня. Мне до безумия хочется оказаться дома, в своей квартире, там, где не будет этих пристальных взглядов коллег и задумчивых глаз Шестого. Иногда я искренне сожалею, что оказалась в личной охране Хатаке, но не потому, что между нами возникла симпатия, а потому, что хотела бы, чтобы всё было по-другому. Чтобы у меня был шанс занять достойное место рядом с ним, а не продолжать валять свою честь в грязи, примеряя титул любовницы хокаге на глазах не только верных Конохе Анбу, но и на виду у представителей другой страны. Мотивы Какаши мне остаются не ясными, и я надеюсь, что мне представится шанс с ним объясниться. До порта решено добираться пешком, что меня даже радует. Хорошая пробежка всегда прочищает голову, кроме того, у занятых физически коллег не так много времени на то, чтобы пакостить мне. Хотя, откровенно говоря, земляные кочки на моём пути встречаются значительно чаще, чем на пути кого-либо другого. Мне хочется пропустить через тело Изуми слабый электрический разряд, чтобы унять проявления её неприязни, но это рискует обернуться дракой, а я всё ещё не готова пожертвовать безопасностью Шестого, лишь для того, чтобы потешить свою оскорбленную гордость. Мы продвигаемся вперёд с приличной скоростью, довольно быстро приближаясь к порту. В таком темпе мы окажемся в пункте назначения задолго до захода солнца. Наш отряд двигается в полной тишине, привычно закрывая хокаге со всех сторон. Перед моими глазами маячит фигура Какаши в простой форме Анбу. Моё сердце тоскливо сжимается, предчувствуя трудности, с которыми предстоит столкнуться по возвращении. По-видимому, мой взгляд становится слишком пристальным, потому что Хатаке оглядывается на меня через плечо. Я на секунду встречаюсь с ним глазами, даря ему лучшую из своих улыбок, а он подмигивает мне в ответ своим глазом со шрамом. Мои проблемы не должны коснуться его. Я всё ещё в состоянии противостоять одной глупой девушке и нескольким слишком «правильным» мужчинам. На подходе к порту мы обгоняем группу торговцев, очевидно, как и мы, спешащих на корабль. Ворота портового городка уже виднеются вдали, и я облегченно вздыхаю, мои прыжки через кочки закончены. Внезапно путь нашему отряду преграждает шиноби, мы резко тормозим, плотнее сжимая кольцо вокруг Шестого. — Нам нужен только хокаге, — нагло заявляет мужчина, преградивший нам путь. За его спину подтягиваются союзники, крупные мужчины, с блестящими протекторами, рисунок на которых свидетельствует о принадлежности к деревне скрытой в Тумане. Кто-то из моих коллег не сдерживает нелицеприятных выражений в сторону мизукаге, хотя я не так уверена в её причастности к нападению. — Идите своей дорогой, и мы не станем поднимать шум, — пытается избежать конфликта командир, но главарь нападающих лишь посмеивается ему в ответ. Я думаю, что попытаться стоило, ведь стоящие перед нами шиноби даже не Анбу, пусть их количество и превышает наше в несколько раз. Бой с несколькими противниками не такая уж проблема для хорошо обученных Анбу, таких как мы, к тому же прошедших Четвертую мировую войну шиноби. Из нас только Изуми не участвовала в ней из-за молодости. К тому же ниндзя уровня хокаге стоит целого отряда Анбу, а перед нами обычные шиноби. Странное и глупое нападение. — Повторяю, нам нужен лишь хокаге, остальные могут быть свободны, — звучит чуть громче голос предводителя нападающих. — Повторяю, — в тон ему отвечает командир, — можете проваливать, если не хотите долго зализывать раны. Тех, кто послабее, придётся похоронить. Реальная угроза почему-то не пугает чужих шиноби. Они настойчиво распределяются полукругом перед нами с явным намерением вступить в бой и достичь своей цели. Я бросаю тревожный взгляд на спину хокаге, который не выглядит хоть сколько-то удивленным. Я хмурю брови, допуская, что Шестой подозревал, что произойдёт нападение. Мои коллеги собираются, принимая боевые стойки. Командир окидывает нас взглядом и знаками раздаёт указания: коллегам вступить в бой, мне — готовить свою технику. — Момо, прикрывай тыл и торговцев, которые скоро будут здесь, — отдаёт приказ Хатаке, а мне хочется взвыть от обиды. — В бой не вступать. При худшем раскладе обеспечишь охрану торговцам. Полученный приказ убивает во мне всё живое. Я вынуждена стоять в стороне, ожидая появления людей, которых даже не знаю и которые не факт, что решат приблизиться к нам, пока мои товарищи будут драться. От обиды хочется заплакать. Командир тоже кажется очень удивленным, но перечить хокаге не решается. — Ты поняла меня? — с напором спрашивает Какаши, глядя на меня. — Повтори, что я сказал. Я проглатываю ком в горле и наблюдаю, как Изуми, уже вступившая в бой, сражается сразу с несколькими противниками, также как и остальные. Желание броситься к ним на помощь разрывает меня изнутри. — Момо, — строгий голос Шестого выводит меня из транса. — Не вступать в бой, охранять торговцев, — повторяю я, ощущая как грудь сдавливают тиски досады. Неужели он считает меня ни на что не способной? Хатаке кивает и спешит вступить в схватку, а мне остаётся только наблюдать. Торговый караван обходит нас стороной, и я, как приказано, слежу за их безопасностью, но на расстоянии. Бросить своих товарищей и приблизиться к чужим, хоть и гражданским людям, у меня нет никакого желания. Мои товарищи лихо расправляются с первой партией нападающих, но им на смену спешит вторая, более умелая и не менее многочисленная. Моё сердце колотится в груди от страха, что Какаши может пострадать. Видя, что мои товарищи подустали, а их противники свежи, как роса поутру, я начинаю испытывать беспокойство. И в какой-то момент, когда тяжело дышащий Хатаке отбивает очередную атаку, я решаю, что с меня хватит. Почувствовавшие усталость моих товарищей враги действуют напористее, а мои руки привычно складывают комбинацию из давно изученных печатей. Цепная молния хорошая техника средней силы и довольно затратная в плане чакры, но всё это окупается количеством человек, на которых она может быть направлена. Мой предел шестеро, в лучшем случае семеро. Шесть мой стабильный результат, седьмой всегда оказывается под вопросом. Техника запущена, остаётся пара секунд на то, чтобы определиться с целями и нанести удар. Я осматриваю поле боя, первым находя хокаге, который сражается сразу с тремя противниками. Не могу сказать, что это для него большая проблема, но усилии прикладывать приходится. Первые три жертвы определены. Натыкаюсь взглядом на Изуми, её зажимает один чужой шиноби и явно одерживает победу. Командир и четвёртый Анбу неплохо справляются сами, прикрывая друг другу спины. Бегло осматриваю караван торговцев, замечая, что к ним как стервятники, спешат двое из напавших на нас шиноби. Шесть целей найдено. Я почти готова выпустить технику на волю, когда замечаю в непосредственной близости от меня ещё одного нападающего. Он не выглядит сколько-нибудь угрожающе в общем, из оружия размахивая только кунаем. Но его опасность для меня очень велика, в случае, если я не успею закончить технику, то не смогу отразить и его удар. — Момо, — тревожный крик Какаши требует, чтобы я прервала технику. Хатаке не слепой и тоже заметил опасного для меня шиноби. На решение уходит ещё одна секунда. В итоге я выбираю рискнуть своей жизнью, сделав мужчину седьмым. Набираю в грудь воздух и кричу, что есть сил, предупреждая своих: — Руки. Мои коллеги прекрасно меня понимают и стараются создать дистанцию между собой и напавшими шиноби, чтобы не зацепило и их. Меня мало волнует приближающийя ко мне чужой ниндзя. Если мне суждено погибнуть сегодня, то, по крайней мере, я сделаю всё, что смогу для своих товарищей. Взгляд сам находить Шестого и я улыбаюсь ему, высвобождая технику. Хатаке резко отбрасывает от себя врага и не отрывая от меня взгляда молниеносно двигается ко мне. Восприятие резко замедляется, позволяя мне боковым зрением заметить, как вырывается цепь шарообразных молний из моих раскрытых ладоней, пока я не отрываю глаз от встревоженного лица хокаге. Его движения кажутся до смешного неправильными, как будто он бежит через болото, утопая в вязкой жижи. Вскрик одного из нападающих приводит меня в чувство, а мир вокруг — в движение. Я успеваю отметить, что шаров из молнии получилось только шесть, а значит мне всё ещё угрожает опасность. Делаю попытку отпрыгнуть назад, но спотыкаюсь и падаю. Больно, обидно и глупо. Занесенный надо мной кунай ещё не гарантирует мне смерти, но точно ранит. Настраиваюсь, чтобы в последний момент извернуться так, чтобы рана не стала угрожающей жизни. Я успеваю моргнуть и в следующее мгновение вижу, как шиноби, желавший меня убить, валится на бок, настигнутый техникой Шестого. Я облегченно оборачиваюсь на караван, к которому спешили два шиноби, чтобы убедиться, что моя техника нейтрализовала и их. Возвращаю взгляд к Какаши и немного пугаюсь. Он выглядит устало и необычно зло. — Такахаси, — я впервые слышу в голосе Шестого эмоции и не могу сказать, что это мне нравится. Хокаге злится, в его глазах горит ярость и совсем немного поблескивает страх. — Да, господин Шестой, — сжимаясь внутренне, готовлюсь получить нагоняй за то, что косвенно ослушалась прямого приказа командира и вместо того, чтобы остановить шиноби, желавших напась на караван торговцев, вступила в бой. Попутно отслеживаю, как без нашего участия заканчивается бой. Хатаке протягивает мне руку и помогает подняться. — У тебя был приказ, но ты ослушалась, — продолжает хокаге, привлекая внимание остального нашего отряда. — Но всё обошлось, — пытаюсь успокоить его в ответ, вставая на ноги. — Ты могла погибнуть, — мой аргумент не урезонивает Шестого. — Как и все остальные, — парирую я. Какаши открывает рот, чтобы как-то возразить мне, но передумывает. — По прибытии в Коноху ты отстраняешься от своих обязанностей на неделю, — слова Какаши заставляют всех замолчать и навострить уши. — Да, господин Шестой, — я опускаю голову, покорно соглашаясь. — Но как мы это оформим? — недоумевает мой командир. — Отправьте её в отпуск, — уже спокойно говорит Хатаке. — На две недели. — На две недели?! — возмущённо повторяю я, ошарашенно поднимая голову и смотря на хокаге. — Хочешь на три? — издевательски спрашивает Шестой. — Нет, — тут же прихожу в себя я, понимая, как глупо возражать хокаге. — На две, так на две. Поднимаю глаза и спокойно встречаю взгляд Какаши. Его полуприкрытые глаза почти ничего не выражают кроме утихающей злости. И я уже не уверена, что злится он на меня. Если проанализировать произошедшее, то можно сделать вывод, что наказание это для нас обоих. Ведь мы оба вместо защиты мирного населения предпочли защищать друг друга, поставив одну жизнь превыше нескольких. Я размышляю об этом на протяжении всей дороги домой и пытаюсь смирится со своим «изгнанием». Что ж, если Какаши решил, что мы должны отдохнуть друг от друга и обдумать своё поведение, то, пожалуй, мне стоит его поддержать. Помнится, один райкаге звал меня в гости.