Adventures of a Suicidal Gentleman/ Приключения суицидального джентльмена

— Когда-нибудь ты должен меня простить, — заявляет Астория, срываясь на бег, чтобы не отставать от него, пока он шагает по коридору рядом с Поттером. — Пока нет. Тебе следует поунижаться побольше, — произносит Драко. — Это была вынужденная мера, — объясняет Астория. — Люди считали, что тебе горько из-за проигрыша. — Мне горько из-за проигрыша, — говорит Драко. — Поттер, ты проклянешь её за меня? — Я не твой телохранитель, — отвечает тот. — Просто моя охрана. Понял, — произносит Драко. Гриффиндорец хмыкает, но не спорит с ним. — Ладно, — говорит Астория. — Поцелуй меня. Драко останавливается, закатив глаза, и чмокает её в губы. Откровенно говоря, он больше на неё не злился. К такого рода предательствам он привык: люди манипулировали им, потому что любили его и полагали, что знают, как будет лучше для него. Возможно, в самой сути любви заложено манипулирование. И вряд ли за всю жизнь он получит предложение лучше, чем женитьба на Астории. — Ты ужасна, — говорит он ей. — Мирта скучает по тебе, — произносит Астория. — Когда ты снова начнешь есть с нами? — В следующей жизни, — отвечает Драко. От него не укрылось, что Поттер остановился, когда он поцеловал Асторию. Гриффиндорец терпеливо стоял рядом с ним, держась за плечевой ремень своей сумки и опустив глаза. — Ты не возражаешь, что я ем с вами? — спрашивает Драко позже, на уроке зелий. — А это имеет значение, возражаю я или нет? — вопросом на вопрос отвечает Поттер. — Передай мне измельченный рог нарвала, пожалуйста. — Поттер, ты болван. Нам ещё нужно десять раз перемешать это. Гриффиндорец в самом деле был отвратителен в зельях. Если бы не помощь Драко, он, наверное, уже заставил бы Слизнорта биться в истерике. На шестом курсе у него блестяще выходило, но Драко почти на девяносто процентов уверен, что тогда не обошлось без жульничества. Поттер десять раз перемешал содержимое против часовой стрелки, после чего блондин добавил рог нарвала. — Это имеет значение, — произнес Драко, спустя долгую паузу. — Ты же знаешь. Выражение лица Гарри было непривычно холодным. — Потому, что ты мне должен, — констатирует он. — Да, — подтверждает Драко. — Мне плевать с кем ты ешь, Малфой. Итак, на обеде Драко присоединился к Астории с Миртой. Он сделал это не потому, что он этого хотел, а просто, чтобы не злоупотреблять чужим гостеприимством. Гриффиндорцы, правда, были приветливы и гостеприимны. Он обязан был отдать должное Астории. После вечеринки они были весьма милы по отношению к Драко. Некоторые стали опекающими, вроде Парвати с её нежно-агрессивным сочувствием, но было в это что-то такое… приятное. Однажды ночью Дин, сидя на его постели, полчаса разъяснял ему правила магловской игры под названием футбол. Также он начал играть в шахматы с Роном несколько раз в неделю, что было почти сюрреалистичным. Но Драко привлекал подобный метод общения без слов. А ещё, ему импонировала решимость Гермионы заставить его «помочь себе», хоть это и было весьма унизительно. — Я не стану этого делать, Грейнджер. Это безнадежно. Гермиона наблюдала за ним поверх свой чашки с чаем. У них были поздние посиделки с чаем и печеньем в гостиной. Драко никогда бы не подумал, что будет наслаждаться ночным чаепитием и поеданием печенья с Уизли, Поттером и Грейнджер, но именно это происходило сейчас. Но вообще-то он не представлял и то, что станет обездоленным сиротой в свои восемнадцать. «Sic transit gloria mundi (так проходит мирская слава)», как любила повторять Астория. — Нет ничего постыдного в… — Дело не в стыде, — обрывает Драко, хотя понимает, что отчасти именно в нем. — Я не пойду к мадам Помфри и не стану говорить с ней о своих проблемах с головой. — Это не медицинский термин, — подмечает Гермиона. — Слушай, я понимаю, что у некоторых людей замечательная жизнь, где всё идет прекрасно и тут — бах — на них обрушивается депрессия, словно снежная лавина. В таких случаях необходимо обращаться к целителю, чтобы восстановить равновесие. Но ведь это не моя ситуация, верно? У меня есть веские причины, чтобы покончить с собой. Если бы мы были римлянами, ты бы уже дала мне нож. — Вот! — воскликнула Гермиона, словно он только что доказал какую-то её теорему. — Но ты бы не использовал нож, не так ли? Ты бы прыгнул. Гарри сидел рядом с Драко на диване у камина. Их бедра соприкасались и из-за этого было трудно сконцентрироваться. Всякий раз, когда Гарри шевелил ногой, мозг Драко сосредотачивался только на этом движении. — О чем вы, ребята, вообще общались до миссии «Спасти Драко»? — интересуется блондин. — Честно говоря, тоже о тебе, — отвечает Рон. — Только это был Гарри, утверждающий, что ты что-то задумал. — Заткнись, — бросает Поттер, резко отодвигаясь от Драко. Блондин чувствует, как его сердце неприятно сжимается. Неужели Поттер всё ещё подозревал, что он что-то замышляет? С огромной вероятностью, да. — Я получила разрешение на то, чтобы ты обучался анимагии, — сообщает Гермиона, передавая Драко сложную форму. — Прости, что? — Анимаг — птица. Я не конкретизировала, какого именно вида птица. Но ты можешь решить это позже. — Она пьяна? — уточняет Драко у Рона. — Она просто такая, — говорит Рон, определенно считая, что сумел скрыть тот факт, что его рука лежала в данный момент на бедре Гермионы. — Если твоей анимагической формой станет птица, ты всегда сможешь спастись, — аргументирует Гермиона. — Это стало бы отличной подстраховкой. — Я подумаю над этим, — говорит Драко только для того, чтобы она от него отстала. Это была дурацкая идея. К тому же, он предполагал, что это сработает, а его это совершенно не устраивало. Ему не хотелось оставлять себе пути отступления, если он вдруг решится покончить с собой. — Я хочу, чтобы ты это сделал, — вдруг объявил Поттер, не отрывая взгляда от огня в камине. Почувствовав на себе взгляд Драко, он повернул голову в его сторону. — Что ж, — произносит Драко после затяжной неловкой паузы, — Спаситель получает то, чего желает. Я стану анимагом. Гермиона, судя по всему, была поражена такой внезапной капитуляцией. — Замечательно, — говорит она. — Я уже взяла несколько книг в библиотеке, чтобы мы могли приступить к занятиям. И, разумеется, тебе нельзя никому об этом рассказывать. Будет плохо, если об этом пронюхает пресса. — Как ты заставила Министерство дать мне разрешение? — интересуется Драко. — Это не было большой проблемой, — весело отвечает она. — Только не кричи об этом на каждом углу. И начинай уже выбирать птицу, которой хочешь стать. — Только не павлин, — умоляет Гарри. Перед Драко мелькает изображение лужайки, на которой валяются мертвые павлины, и он вздрагивает. — Даже не собирался, — говорит блондин. Нога Поттера соприкасается с его, и это кажется довольно-таки примирительным движением. — Я люблю ласточек. — Ласточки? — переспрашивает Гермиона. Драко переводит взгляд на окно гостиной. — Они быстрые, — произносит он. — Верно. Что ж, хорошо, что ты уже определился. Гарри, Рон, вам тоже необходимо выбрать своих животных. — Что? — спрашивает Рон и, кажется, выходит из оцепенения, в которое он впал, слушая речь Гермионы. — Мы все это сделаем, — заявляет Гермиона. — Мы тоже можем. Думаю, будет лучше, если мы все выберем птиц. Я буду лебедем, потому что умение плавать станет хорошим преимуществом. — Мы будем как Мародеры, — голос Гарри звучит немного взволновано. Драко совершенно не понимает, о чем он говорит. — Только в небе. — Да, — тихо соглашается Гермиона. — Я тоже так подумала. Они с Поттером разделяют какой-то напряженный, загадочный момент. Драко заранее сочувствовал тому, с кем в итоге окажется Поттер: как кто-то вообще сможет стать кем-то большим, чем посторонним рядом с Золотым трио? Он знал, какой птицей мог бы быть Поттер. На дереве, растущем около окна его спальни, когда-то гнездились дрозды. Прежде, чем Темный Лорд стал жить в поместье, они каждое утро будили его веселым, звонким чириканьем. Они перестали прилетать после того, как Драко стал Пожирателем смерти. Будто точно знали, что это означает. Их отсутствие стало предвестником конца. Они так и не вернулись после. — Я не хочу быть птицей, — ныл Рон. — Разве я не могу быть львом, или кем-то подобным? — Весьма осмотрительно, — саркастично произнесла Гермиона. — Я уверена, что никто не заметит льва, разгуливающего по Косому переулку. — Ты почувствуешь себя обделенным, если мы все сможем летать, а ты нет, — заметил Гарри. У Драко мурашки по кожи пошли от осознания того, что он был частью этого «мы». — Это потребует много усилий, — говорит Драко. — Ты справишься, — оптимистично заверяет Гермиона. — Отлично. Теперь, когда всё решено, я предлагаю лечь спать пораньше. Мы начнем завтра утром в свободное время. Рон застонал. — Но это наше свободное время, Гермиона. От слова «свобода»! — Труд приносит удовольствие! Спокойной ночи, — говорит Гермиона, крепко целуя своего парня в губы. Гарри, Рон и Драко отправляются к своим спальням. Рон и Гарри идут немного впереди, а Драко слегка отстает. Он не желал чувствовать себя третьим лишним. Но Рон поворачивается к нему, когда они подходят к двери спальни и обнимает Драко за плечи. — Надеюсь, ты вознаградишь меня за то, что я не пошутил на тему хорька там, — говорит он. — Похоже, ты пытаешься сделать это сейчас, — отвечает Драко, высвобождаясь из объятий Рона, хотя ему они скорее понравились (было удивительно, насколько опустошенным ты себя ощущал, лишившись возможности быть обнятым на долгое время; порой Драко задавался вопросом, как Поттер провел всё детство, наполненный этим чувством пустоты). — Ага, но я пообещал Гермионе воздерживаться от шуток в её присутствии, — произносит Рон. — И это было чертовски сложно. Драко магией создает маленькую золотую медаль в виде звезды, и протягивает её Рону. — Ура, — восклицает Рон и уходит в свою спальню. Это произошло впервые с тех пор, как Гарри узнал о том, что Драко хочет покончить с собой. Громкий вздох нарушил тишину комнаты, разбудив его. После многих месяцев, проведенных в палатке, его сон стал очень чутким. Он ждал. Драко всегда следовал одному и тому же ритуалу: выравнивал дыхание, вставал, и покидал спальню. Вот только на этот раз он ничего такого не делает. Вместо этого он подходит к кровати Гарри и раздвигает полог. — Я знаю, что ты не спишь, — произносит Драко. — Нет, сплю, — глупо спорит Гарри. — Ну? Разве ты не пойдешь за мной? Лунный свет очертил фигуру Драко, но его лицо Гарри видеть не мог. — Холодно, Драко. Ты можешь просто… — Гарри приподнимает одеяло и сдвигается в сторону. Драко остается неподвижным. — Ты хочешь, чтобы я лег с тобой в постель? — спрашивает он. — Мерлин, Малфой, не в том смысле, — говорит Гарри, хотя его член явно с ним не согласен, и очень даже за тот смысл. Драко колеблется, а затем, словно это сон или параллельная вселенная, он забирается под одеяло. — Черт! Не касайся меня своими ногами! — ворчит Гарри, но Драко ещё теснее прижимает их к его икрам. — Ты теплый, — говорит он. — Они как лёд, — произносит Гарри, пытаясь отодвинуться, но это совершенно бесполезно. Да и в любом случае, факт того, что они замёрзшие, едва ли мог соперничать с фактом того, что они принадлежат Драко. Драко опускает голову на подушку Гарри и натягивает одеяло до подбородка. Глаза Гарри уже привыкли к темноте и теперь он может видеть его более отчетливо. — Как ты понял, что я проснулся? — спрашивает гриффиндорец. — Во сне ты дышишь по-другому, — отвечает Драко, закрыв глаза. — Я имею в виду человек. По-другому дышит. Любой человек, не конкретно ты. — Я не засыпаю крепко с прошлого года, — делится Гарри. — А-а. Всё же, на тебя это повлияло. Гарри ощетинивается. — Конечно, это чертовски повлияло на меня. Я умер. Драко легонько касается рукой его плеча, и тут же убирает её. — Я не это хотел сказать, — говорит он, — а то, что ты действительно сумел справиться со всем своим дерьмом. Гарри засмеялся. — Вот уж нет. На минуту между ними воцарилось молчание. Драко, видимо, всё ещё пытался выровнять свое дыхание. — Это снова был взрыв? — спрашивает Гарри. — Да, — подтверждает Драко. — Ты хочешь, э-э-э, поговорить об этом? — Лучше сдохнуть, — смеется Драко. — Да и говорить тут особо не о чем. Гарри решает, что лучше сменить тему. — Как думаешь, что ты будешь делать после окончания Хогвартса? — задает вопрос он. Драко переворачивается на спину, таким образом, переставая прижиматься ногами к Гарри. — Не знаю, — говорит он. — Предполагаю, у Астории уже есть четкий план на меня. — И ты просто будешь ему следовать? Драко бросает на него взгляд. — Я прирожденный последователь, — произносит блондин. — Но, что конкретно хочешь делать ты? — любопытствует Гарри. Драко несколько раз моргает, глядя на балдахин. — То же, что и ты, — наконец, признается Драко. — Летать. Губы Гарри растягиваются в улыбке. — Так давай, вместе со мной, летать за Каудорс. Они ищут охотника. Драко медленно поворачивается, чтобы взглянуть на него. На его лице мелькает нечто осторожно-обнадеживающее. — Что? — спрашивает он. — Я ещё не решил точно, к какой команде хочу присоединиться. Но если они возьмут тебя, и ты захочешь пойти к ним, это всё упростит, не так ли? Выражение лица Драко меняется. — Думаю, так было бы удобней, — отмечает Драко. — А? — говорит Гарри. — Ну да. Было бы здорово, если бы мы хоть раз сыграли на одной стороне. Драко натянуто улыбается. — Я поговорю с Асторией, — произносит он. — Ага, сделай это, — поддерживает Гарри, гадая, что вообще он творит. Это был какой-то мазохизм найти себе работу, где он будет убиваться за своим коллегой, который вскоре женится. Тем не менее, он прекрасно осознает с какими трудностями столкнется Драко при поиске работы после Хогвартса. Если бы Гарри посодействовал ему в поисках первой, в дальнейшем вся его карьера могла бы строиться куда проще. Гарри в любой момент мог покинуть Каудорс. Он просто хотел помочь. И быть рядом с Драко. И летать с ним. И целоваться. Черт. — Я пойду спать, — говорит Драко, приподнимаясь, и Гарри тут же хватает его за запястье. — Спи тут, — командным тоном произносит Гарри. Драко бросает на него загадочный взгляд, кивает и ложится обратно. После чего Гарри отпускает его руку. — Тогда, спокойной ночи, — желает Драко. — Спокойной ночи, — отвечает Гарри. Они оба долго не могут уснуть, но никто больше не нарушает ночную тишину.