Изменившиеся обстоятельства

– Все пройдет хорошо. Пусть он ободряюще улыбался, ответ сира Джейме ее не успокоил. Элия не должна была нервничать, но она нервничала. Она посмотрела на Рейнис и Эйгона. Пусть это была не та встреча, на которую следовало приводить детей, она чувствовала себя лучше рядом с ними. Глядя, как Рейнис играет с Балерионом, а Эйгон спит в люльке у дальнего конца стены, она почувствовала, как укрепляется ее решимость. Эта встреча была нужна ради нее, ради них, ради их будущего. Ужасно, подумала она, что это лишь одна из первых таких встреч. – Вы кажетесь таким уверенным. – Я уверен, – пусто рассмеялся он. – Лорду-Командующему больше неудобно из-за этой встречи с вами. Она тоже рассмеялась. Он поведал ей о словах сира Барристана, по крайней мере, о части их разговора. - Сомневаюсь. Лорд-Командующий – один из самых храбрых людей, что я знаю, и он никогда меня не опасался; меня очень немногие опасались. Он криво улыбнулся. – Возможно и так, но вы неоспоримый регент вашего сына. Это что-то значит, – его улыбка стала острой, его голос тихо шептал ей на ухо. – И с чего бояться Лорда-Командующего, когда вы не испугались мужчины с окровавленным мечом, которому вы приказали сжечь труп? Она зло посмотрела на него: – Здесь не над чем смеяться, и вы знаете, что так было нужно. Его лицо смягчилось: – Именно так. Если вы смогли заставить прислушаться моего отца, и смогли заткнуть "наших гостей", то и это будет нетрудно. Принцесса неэлегантно фыркнула: – Ваш отец слушает меня из-за вас, а молчание наших гостей временно. Джейме чуть отступил назад. – Возможно, но они слушают, как и я. Как и станут все остальные. – Они слушают меня, потому что того требуют правила, которым мы подчиняемся. Рыцарь помрачнел: – Но мы знаем, что случается, когда не подчиняются правилам. Она знала. – Воцаряется хаос. – И Лорд-Командующий, как и остальные, сочтет традиции удобными. Могло быть и хуже. Элия знала, что случалось, когда бывало хуже. – Тогда мне нужно стать хорошим правителем. И снова, он улыбнулся, но улыбка его был слишком серьезна. – И вы станете. Принцесса нахмурилась: – Раз уж мы говорим о правлении, как продвинулось дело... Его лицо отразились те же эмоции: – Довольно медленно, но записи Россарта оказались полезны. Варис был очень занят перед отъездом. После того, как мы сделали "пожертвование на благо септы", Верховный Септон пообещал сообщать, если наткнется на что-то неожиданное. Ваш брат, принц, тоже занимается этим вопросом. Элия обдумала ответ. – Хорошо. Десница не знает? – Нет. Я так не думаю, – Джейме нахмурился еще сильнее. Их перебил легкий стук в дверь, и принцесса глубоко вздохнула, перед тем как встать. Пришло время решить другой вопрос. Сир Джейме ободряюще кивнул, и она позвала: – Войдите! Седовласый Лорд-Командующий, сир Герольд Хайтауэр, вошел и поклонился, но принцесса-регент видела, как он осмотрелся по сторонам. Она задумалась, что он ищет. Его глаза расширились от изумления, когда он увидел детей. Рейнис подняла голову, но быстро вернулась к своему коту. Он вопросительно посмотрел за спину принцессы, на сира Джейме, прежде чем снова оглянуться на нее. Элия услышала шорох плаща сира Джейме, перешедшего в другую сторону, но не обернулась. Она указала на стул перед ее столом. – Пожалуйста, садитесь, сир Герольд. Я знаю, что вы с нетерпением желаете вернуться к своим обязанностям. – Спасибо, моя принцесса. Именно так. Мужчина снова посмотрел на сира Джейме, прежде чем сосредоточиться на ней. Она задалась вопросом, не ждал ли он, что за нее будет говорить сир Джейме? Может, он ожидал, что здесь будут Оберин или лорд Тайвин? Она с горечью обдумала эти вопросы, но хотя сир Джейме и предупреждал, что Лорд-Командующий мог разочароваться, он должен был с ней говорить, слушать ее. Элия подумала, что она и сама могла бы в нем разочароваться. На самом деле, она во всех них разочаровалась. Оберин рассказал ей о приказах, отданных Рейгаром Лорду-Командующему, сиру Эртуру и сиру Освеллу, приказу остаться там. Она не винила их за то, что они подчинились, но спрашивала себя, сделали ли они это, не задавая вопросов. Зная их, она могла поверить, что так вполне могло быть. Ей было больно от мысли, что гвардейцы подчинились приказам Рейгара, и они шестеро, члены его семьи, остались без прикрытия. Неужели подчинение приказам Рейгара было настолько важнее жизней тех, кто остался во дворце? Больше всего она злилась на Рейгара за то, что он приказал им остаться. Она не злилась на то, что он хотел защитить девочку, но почему трое? Какая вообще польза была беременной девочке от Королевского Гвардейца? Он совсем не думал о них? Да, она знала, что между отцом и сыном не было любви, но как же его мать, его брат, их дети, она сама? Когда нежный мужчина, за которого она вышла замуж, стал таким черствым? Неужели он не мог отослать им хотя бы одного стражника? Принцесса заставила себя перестать думать об этом. Эйрис отослал бы на войну и тех, кто вернулся бы. И все равно, это не значило, что их помощь бы не пригодилась. Пусть даже шансы были совсем малы, но может быть, если бы с Рейгаром был еще один из них, возможно... Она не могла позволить себе сейчас думать о Рейгаре, более чем достаточно времени подумать о нем потом. Глупо было думать, о "что бы вышло, если бы", но это было неизбежно. Принцесса знала, что только чистая удача и симпатия Джейме Ланнистера помогли ей заручиться поддержкой его отца в период между смертью короля Эйриса и прибытием ее брата. Но как бы не был ценен сир Джейме, если он смог нарушить свою самую священную клятву, могла ли она поверить, что он не бросил бы ее, прикажи ему это его отец? Она не забыла, как лорд Ланнистер сказал: "Смерть короля Эйриса может на многое повлиять". Лорд Тайвин не любил ее и ее детей, и принцесса-регент знала, что если не будет осторожна, она лишится его поддержки, как только Ланнистер решит, что она не подходит его целям. И если бы лорд Ланнистер тогда решил действовать по своему первоначальному плану, этих троих рыцарей не было бы рядом с ним, чтобы защитить от лорда Ланнистера или лордов-бунтовщиков. Элии пришлось напрячься, чтобы не состроить гримасу: у нее не было иллюзий о чувствах Роберта Баратеона в отношении ее "драконова отродья". Лорд Старк и лорд Аррен казались добрыми и благородными людьми, но они бунтовщики. Что бы они сделали с ней и ее детьми? Но ничто не меняет того, что эти трое из Королевской Гвардии, пусть даже они не могли защитить ее и детей от Эйриса, они могли защитить их от других, но оставались в другом месте, пока не уверились, что все уже безопасно, чтобы вернуться. А что же безопасность ее детей и ее самой? Городскую Стражу можно купить, да и какая была власть у снохи Эйриса и брошенной жены Рейгара, чтобы командовать ими? Ее тогда было куда меньше, чем чем теперь ее власть регента, чья власть неоспорима. Возможно, если бы они были с ней или сражались, она бы не сомневалась теперь в своей Королевской Гвардии. Если сир Барристан, пусть даже ненадолго, смог переметнуться на сторону бунтовщиков, то с чего бы ей не ждать теперь, что они не отдадут предпочтение этому ребенку, которого охраняли вместе с Лианной Старк по приказу его отца. Принцесса достаточно долго прожила рядом с Эйрисом, чтобы узнать об истории Рэйниры, о том, как Лорд-Командующий Королевской Гавани участвовал в заговоре о лишении ее прав на престол, ее престол по праву рождения; знала о Дэйроне, Втором Его Имени*. Она не хотела такой судьбы своим детям. Но она ничего этого не сказала, лишь показала на стол, на котором стояли кувшины с вином и несколько кубков. Осторожная учтивость, с которой она вела себя, в последнее время начала утомлять Элию, но если она перестанет подчиняться правилам приличия, то совершенно потеряет контроль над эмоциями, и принцесса была уже к этому близка, но она не могла себе этого позволить. Точно не сейчас, когда ее дети еще малы, когда эти люди еще здесь, и когда она не могла доверять своей собственной Королевской Гвардии. – Не желаете ли вина, Лорд-Командующий? – Спасибо, моя принцесса, но нет. – Лорд-Командующий, полагаю, вы хорошо отдохнули? – она легко улыбнулась, надеясь, что это поможет им обоим расслабиться. Ей это не удалось. – Да, благодарю вас, принцесса. – Я рада, очень хорошо. Уверена, вам любопытно, почему я попросила о встрече с вами. Принцесса сомневалась, что он счел это просьбой. А вот Нед Старк счел. Они должны были встретиться сегодня, но он хотел сначала поговорить с сестрой и другом, и она согласилась. Скорые решения и чрезмерные эмоции не пойдут им на пользу. Она беспокоилась, что дает им время на какие-то действия, но если этому человеку так будет удобнее, будет больше шансов, что с ним можно будет договориться. А принцессе было нужно договориться с Недом Старком и его когортой. – Не могу сказать, что мне не любопытно, моя принцесса, – снова быстрый взгляд в сторону детей и сира Джейме. – Но вы регент. Я бы встретился с вами в независимости от приказов. Мне следует спросить, где вдовствующая королева и принц Визерис? Я не видел их и не слышал о них. – Они на Драконьем Камне, – факты и новости сообщать было легко. – Почему? – Вдовствующая королева в тягости... – ей захотелось улыбнуться при виде того, как шокировано распахнулись глаза сира Герольда при этой новости. – Принц Визерис, конечно же, отправился с матерью. Я думаю, им лучше пока оставаться на Драконьем Камне. Предпочитаю дождаться, пока здесь все полностью решится, – закончила принцесса. Самым ровным тоном, какой она смогла из себя выдавить, Элия продолжила: – Его величество опасался, что город будет осажден. Его величество решил, что будет лучше, если вся семья не будет в одном месте, на случай, если дела пойдут не очень хорошо. Они остались почти без сторонников, ее муж погиб, а потом то же случилось с ее свекром – дела действительно пошли не очень хорошо, хотя она и не плакала по последнему событию; но да, даже безумцы иногда бывают в чем-то правы. Иногда. Она попыталась подавить раздражение, когда мужчина снова посмотрел ей за спину. И хотя ей придется принять этот жест по ходу беседы, она не смогла удержаться, и следующие ее слова прозвучали резко: – Мы с моими детьми остались здесь по просьбе его величества. Ее глаза встретились с его, и она подавила ядовитую усмешку при виде лица этого мужчины. Это не было просьбой, и старый рыцарь это знал. Хотя ее свекр мало думал о других людях, безопасность его жены и сына была ему важнее, чем судьба жены Рейгара и его детей. Сир Герольд оглянулся в сторону ее детей. Не надо было быть слишком умным, чтобы догадаться, почему ей с ее детьми пришлось остаться в городе, а рыцарь не был дураком. Она не была членом семьи для Эйриса, она была полезна для того, чтобы рожать наследников, пока могла, а потом стала полезной в роли заложницы, хотя и здесь она ему не особенно пригодилась. Принцесса выпрямилась: об Эйрисе она думать тоже не будет. Лорд-Командующий вздохнул. – Кто с ними? – Сир Уиллем Дарри был достаточно добр, чтобы вызваться присоединиться к ним на Драконьем Камне. Я безмерно благодарна, что он принял на себя этот груз. – Да, конечно. Она продолжила: – Вот почему я хотела с вами поговорить. По лицу Лорда-Командующего разлилась растерянность, и он снова посмотрел ей за спину. – А что насчет сира Уиллема? Она снова коротко глянула на своих детей и ей с трудом удалось сохранить выражение своего лица. – Сир Уиллем доказал, что он предан нам, когда принял на себя ответственность за безопасность вдовствующей королевы и принца Визериса. Я надеюсь, его преданность нашей семье останется непоколебима. Когда они вернутся, и если он примет предложение, я назначу его членом Королевской Гвардии. – Сир Уиллем присоединится к Королевской Гвардии? – это не шок, а скорбь были написаны на его лице. Принцесса знала, что своим объявлением напомнила ему о том, кого они потеряли, но это не могло долго ждать. Принцесса помолчала некоторое время, прежде чем продолжить. – Я знаю, больно даже думать об этом и еще больнее говорить, но я позвала вас сегодня, чтобы обсудить свободные места в Королевской Гавани. Потеря моего дорогого дяди Левина и сира Джонотора невосполнима, но Королевская Гвардия моего сына не может оставаться неполной, особенно в эти времена. Его верность нам говорит за себя. Я уверена, сир Уиллем будет ценным приобретением для вашего ордена. Она хотела ободрить его, их обоих, ее и Лорда-Командующего, но мужчина передернулся. Она не забыла, что это сир Уиллем, еще не член Королевской Гвардии, охраняет вдовствующую королеву и принца Визериса. И, судя по выражению лица Лорда-Командующего, он это тоже не забыл; если, конечно, об этом говорили решительность и серьезность мрачного лица этого человека. И пусть она была противна самой себе за то, что думала об этом, она была рада это видеть. И все же, по выражению лица этого мужчины она поняла, что не была так уж спокойна в своем ответе. Элия видела сожаление на лице Лорда-Командующего, и она отчитала себя за то, что потеряла контроль над собой. Она знала, что не имеет права давать волю эмоциям, ни она, ни ее дети не имеют сейчас права на слабость. И все же, принцесса не могла не злиться и чувствовать разочарование, пусть даже ей была нужна его поддержка, как и поддержка сира Освелла и Эртура. Человек не имеет права чувствовать такое к людям, которым должен доверить свою жизнь, но она не могла забыть, что они оставались вдали, пока их не привез Оберин. – Да, я знаю о потере моих братьев, и она тоже причиняет мне боль, но вы правы. Это дело не может оставаться нерешенным. Да, моя принцесса, сир Уиллем Дарри будет правильным выбором. Кто еще? – скорбь и усталость в его голосе были очевидны, и она не смогла не почувствовать к нему жалости. Элия знала, что Королевскому Гвардейцу это не понравится, но он должен был понять, что у нее нет другого выбора. – Пусть я бы с радостью выбрала второго сама, как выбрала сира Уиллема Дарри, когда я буду говорить с лордом Старком, я предложу, чтобы он или лорд Аррен предложили кого-нибудь на эту роль, если конечно, их выбор покажется нам подходящим. Старик выпрямился. Он снова взглянул на сира Джейме, прежде чем посмотреть на нее. Она задалась вопросом, не пытается ли этот мужчина определить ее истинные мотивы, постоянно поглядывая на сира Джейме. Не имело значения. Скоро он узнает, чего она хочет. – Они признанные изменники. С чего бы вам предлагать им такую честь? – он не был слишком груб, но ее заявление ему явно не понравилось. – Возможно, они изменники, но война закончена, и пусть они были врагами моему Дому, я не хочу продолжения этой вражды, если хочу мира для своей семьи и королевства, – возможно, он увидел смысл в ее словах, и потому кивнул. Элия еще раз посмотрела на детей и повернулась к сиру Герольду. – Подобное предложение может сыграть в нашу пользу, – это было предложение, которое она делала не потому, что хотела его предложить, но на добрую волю полагается отвечать доброй волей. Элия понадеялась, что на ее лице не отразилась саркастическая улыбка, которую она с трудом подавила. В переговорах, которые она будет вести с Недом Старком, не будет благожелательности, но ведь у Неда Старка были свои причины прийти в Королевскую Гавань. Элия еще раз посмотрела на своих детей: у нее тоже были свои причины. Хорошие, но столь же эгоистичные. – Пользу, моя принцесса? Он все-таки слушал. Хорошо. – Вы спросили, что случится с леди Старк... Эйгон заплакал, и она собралась было встать, но сир Джейме покачал головой, улыбнулся и пошел к ее детям. Когда принцесса обернулась к сиру Герольду, она заметила, как напряглась его спина при виде Эйгона на руках у сира Джейме, и как засмеялась Рейнис чему-то, что сказал юный рыцарь. Элия нервно сжала руки перед собой, стараясь оставаться спокойной. – Лорд Старк приехал в Королевскую Гавань, чтобы забрать свою сестру. Я поклялась ему в этом, и я настроена исполнять свои обещания. После родов леди Старк уедет, – Лианна Старк не могла оставаться в Королевской Гавани. Элия многое могла принять, но не это, не сейчас. И даже если бы могла, она уже пообещала это лорду Старку, да и Королевская Гавань недолго сможет терпеть Лианну Старк. Он скорчил гримасу и отвернулся, глубоко вздохнув, явно не готовый обсуждать это с ней. – Да, конечно, это правильно, но она ведь больше не девственна. Элия склонила голову, принимая правдивость этих слов. От этого все становилось только сложнее. Даже если бы помолвка между Лианной Старк и Робертом Баратеоном была разорвана, а она сомневалась, что это случится, лорд Старк, скорее всего, устроит ей другую, и как можно скорее. Леди ее статуса не может долго оставаться незамужней, и к тому же Лианна Старк была связана с громким скандалом. Если можно было верить словам Лианны Старк, и Элия думала, что она могла им верить, девочка по собственному желанию отдала Рейгару свою невинность. То, что она более не девственна, будет иметь большое значение как на севере, так и на юге. Неважно, к кому она уйдет, этот человек захочет за это компенсации, будь это Нед Старк, Роберт Баратеон, или кто-нибудь еще, кто захочет жениться на сестре Лорда-Властителя. – Сомневаюсь, что формальные извинения с моей стороны будут что-то значить, но, возможно, мы что-нибудь дадим ей в приданое. И в ответ на незаданный вопрос, что отразился на его лице, принцесса-регент продолжила: – Что касается ребенка, как сын кронпринца, он не может расти вдали от Королевской Гавани под присмотром, как вы указали, признанных изменников. Если же в рядах Королевской Гвардии будет человек нейтральный или же даже держащийся стороны лордов-повстанцев, но при этом верный своим клятвам... – Тогда они скорее согласятся на предложение, – закончил за нее сир Герольд. Ей повезло, что этот человек не стал спрашивать, зачем она хочет держать ребенка рядом с собой, или почему она назвала Рейгара "кронпринцем", а не "мужем". Она сама этого не понимала. – Да, конечно. Наконец, он вздохнул. – Кажется приличным, но думаю, этого будет недостаточно. – Сомневаюсь, что будет, – дорнийка понимала это. Увидев недоумевающее лицо Лорда-Командующего, она пояснила. – Хотя Нед Старк это не одобрит, и он не захочет ничего от нас, я намерена предложить Джону Аррену место в Малом Совете моего сына. Все остальное мы обсудим позже, – она расслабилась, когда мужчина кивнул, но тут он снова нахмурился. – Моя принцесса, еще кое-что, – его голос был нерешительным, словно он не хотел это обсуждать, но твердо намеревался. Любопытно, но при этом он смотрел на сира Джейме. – Да, Лорд-Командующий? – немного было тем, которые они могли бы обсудить, и она начала перебирать в уме возможности. – Сир Барристан. Она удивилась: – Сир Барристан? "Ах, да", – подумала она, увидев, как еще крепче нахмурился сир Герольд. – Да, моя принцесса, – было видно, что Лорду-Командующему это нелегко. Краем глаза она видела, как напрягся сир Джейме, но она не отвернулась от Лорда-Командующего. – Что насчет него? – Вы думали о том, чтобы изгнать его из Королевской Гвардии? – было видно, как ему было неудобно, и сколь полон сожалений он был, но это был обоснованный вопрос. Она сама об этом думала, но надеялась этого избежать. Элия вздохнула. – Лорд-Командующий, вы знаете лучше меня, что сира Барристана невозможно изгнать из Королевской Гвардии. Вы служите всю жизнь. Голос старика был тих, когда он ответил: – Да, так и есть, но все же он признался мне, что сдался в плен Роберту Баратеону. Он признался, что этот изменник короны показался ему более предпочтительным королем, чем король Эйрис, – неодобрение и разочарование были явно слышны в его голосе, хотя он и казался расстроенным тем, что ему приходится затевать этот разговор. Голос Элии был тих, но тверд. – Лорд-Командующий, заверяю вас, меня смущает то, что человек, подобный сиру Барристану, смог забыть, что подобное предпочтение могло означать для жизней других людей, не только короля; но я не могу винить сира Барристана, он был тяжело ранен на поле боя, сражаясь за короля, в войне, которая принесла столько бессмысленной боли, разрушения и смерти. Тишина была тяжелой некоторое время, прежде чем она продолжила. – Когда он вернулся, я увидела его раскаяние. Я не стану наказывать человека за мысли. Я не могу отобрать у него то, что нельзя отобрать, за то, чего он не сделал. Лорд-Командующий заспорил: – Как мы можем ждать, что он будет исполнять клятвы, если однажды он почти предал их? Элия опустила голову и попыталась не засмеяться. Она не изгнала сира Джейме за то, что сделал он. Намерения сира Барристана были куда менее серьезными, пусть хоть и злили ее больше, чем преступление сира Джейме. Тревога Лорда-Командующего была обоснованна, но она не могла наказывать одного человека за преступление, которое он задумывал, не наказав другого, действительно совершившего куда более серьезное преступление. Она решила ответить просто: – Я знаю его мысли и знаю, на что он способен. Предпочитаю, чтобы моему сыну и моей семье служили совестливые люди. Верю, он больше не нарушит клятв. Все видели, что этот человек был полон раскаяния, и на него можно было положиться. – Опасно так верить в кого-то, кто однажды нарушил клятву, – Лорд-Командующий, видимо, не понимал, что она отлично знала, как легко может обратиться в пыль доверие к кому-то. Элия улыбнулась, но в ее улыбке не было и тени беззаботности. Она поднялась, пытаясь выдержать его взгляд, и, к ее удовлетворению, мужчина тоже встал. Сир Джейме, увидев это, подошел к двери, готовый в любой момент открыть ее. В ответ на вопрос Лорда-Командующего она ответила: – Я не отрицаю, что сир Барристан однажды нарушил клятвы, которым верили другие, но люди иногда нарушают свои слова. Я могу простить временное помешательство, один раз, – они с сиром Джейме обменялись короткими взглядами, и она снова посмотрела на старика. Сир Герольд встал перед ней, обдумывая ее слова, но все же попытался снова. – Не поймите меня неверно, моя принцесса. Я понимаю и сочувствую сиру Барристану, понимаю, что толкнуло сира Барристана на это. И я так же не собираюсь порочить его или же подвергать сомнению ваш выбор, но вы должны быть уверены. Это правда, люди и раньше нарушали свое слово, но члены Королевской Гвардии не должны считаться обычными людьми. Она понимала, что он честен с ней, но Элия собиралась закончить, наконец, этот разговор. – Да, но то же касалось моего мужа. Он тоже нарушил клятвы мне и моим детям. И пусть временно, но результат этого теперь находится в моем доме, а сам он мертв. Сир Герольд, как я могу простить нарушенные клятвы одного человека, и при этом не простить другого? Или же мне теперь считать, что любой, кто не служил на благо мне и моим детям, однажды снова поступит так же? Элия знала, что ее слова были жестоки даже еще до того, как сир Герольд закрыл глаза и отвернулся, но этот вопрос давно мучил ее. Она собиралась двигаться дальше, но все же, она не могла прогнать сомнения. Голос Лорда-Командующего был тяжел, когда он ответил. – Хорошо, моя принцесса, будь по-вашему. Я приму любое ваше решение. С огромным трудом ей удалось скрыть свое облегчение. – Благодарю вас за это, и знайте, что мне ценны ваши советы. – У меня есть еще один вопрос. Принцесса обеспокоенно задумалась, что это может быть. – Конечно, Лорд-Командующий, что это? Он немного нахмурился. – Евнух. Я нигде его не видел. Ее наполнило облегчение: – Он в Браавосе, для того чтобы служить представителем моего сына при Железном Банке. Он родом из Эссоса и может быть крайне полезен там. Никто в Королевской Гавани не верил Варису, кроме Эйриса. И пусть он был в прошлом полезен, теперь она хотела использовать его в другой роли. Судя по успокоенному взгляду Лорда-Командующего, идея отослать его была вполне приемлемой. Лорд-Командующий улыбнулся, хоть и несколько неуверенно. Он кашлянул и заговорил. – Если нам будет позволено... – он замолчал. Несколько секунд он смотрел на нее и сира Джейме, и, наконец, попытался продолжить. – В свете обстоятельств, это может показаться пустыми словами, но оставаться вдали не было легкой и желанной задачей ни для кого из нас. Но мы не могли ослушаться кронпринца. Моя принцесса, такой же долг у нас перед вами, и, когда наступит время, перед его величеством, – он указал на Эйгона. – Спасибо, – она попыталась улыбнуться его очевидной искренности, но дорнийка была уверенна, что вместо улыбки вышла гримаса. Когда сир Джейме открыл дверь, он обернулся к ней, немного развеселившись, немного обрадовавшись. Она недолго удивлялась, что это могло быть, как он распахнул дверь до конца, и за ней оказались Эртур и сир Освелл, всего в шаге от порога, выглядели они застенчивыми и напряженными. Когда дверь за рыцарями закрылась, Элия села со своими детьми и подумала, что хоть и испытала облегчение от уступчивости Лорда-Командующего и поверила его словам, ей все равно не так легко было доверять Королевской Гвардии. Принцесса решила, что не имеет смысла, верит ли им она, или что они сделали, главное, чтобы они служили. Это было лучшее, на что она могла надеяться. *** Радость при виде сестры, облегчение от мысли, что Лианна снова рядом, теперь, когда их семья так разбита, все еще были с ним, когда Нед шел через Красный Замок, к комнатам, которые были ей предоставлены. Когда она только прибыла, и ее увели в комнаты, Нед пошел было за ней, но она уже спала. Мейстер по имени Пицель, маленький и сухонький старик, что-то ей дал. Он не мог с ней поговорить, и ему не позволили долго с ней оставаться. Ему едва хватило времени осмотреть комнаты, которые ей дали. Пусть он никогда не был раньше в Королевской Гавани, он знал, что эти комнаты были частью апартаментов королевской семьи. И это тревожило, но комнаты эти были далеко от его и, что важнее, комнат Роберта. Нед не ожидал, что комнаты будут столь богато украшены, чисты и светлы. В них было теплее, чем он привык, но не слишком жарко. Но подозрения Эддарда только усилились, когда он заметил, как насторожен сир Освелл Уэнт. Когда он спросил об этом рыцаря, то получил ошеломляющий ответ: – Раньше это были комнаты принцессы-регент. Что эта женщина пыталась сказать, отдавая Лианне свои комнаты? Все это нервировало. Он знал, что его настроение было куда мрачнее, чем полагается человеку, который только воссоединился с сестрой. Но на этот раз ему следовало поговорить с Лианной, пусть даже в ее состоянии. Пусть даже он не собирался покидать Королевскую Гавань, пока не родит Лианна, неумно будет оставлять нерешенными некоторые вопросы. С течением времени будет только труднее. Неду было неуютно идти через Красный Замок. Никогда, даже в своих самых диких снах, не представлял он себе, как обернется его жизнь. Он никогда не был диким, ни в воображении, ни в поступках, это досталось его брату и сестре, кроме Бенджена. Самое дикое, что он когда-либо делал, был бунт против Таргариенов, и то лишь потому, что ему пришлось, не потому, что он хотел. Но теперь Неду следовало быть осторожнее, и не только по отношению к сторонникам Таргариенов. Неважно, что он сделает, человек, которого он любит, станет несчастен, а, возможно, и возненавидит его. Нед даже не мог увезти Лианну домой в таком состоянии. И теперь, когда он шел по коридорам дворца, он с ужасом ждал спора, который наверняка разразится между ним и его сестрой. Ничто не может изменить того, что она в тягости, и отец ребенка не ее нареченный, а кто-то, кто уже мертв. Она все еще помолвлена с Робертом, и пусть Роберт все еще любит Лианну и готов на ней жениться, он не испытывал никакой любви к ребенку, что рос в ее чреве. – Эта тварь затуманила ей разум, после того как он украл ее. Я не позволю ему разрушить наше будущее. Я уже терял ее однажды, и мне пришлось убить его, чтобы ее вернуть. Я не потеряю ее снова, и точно не из-за этой мерзости, которой он ее наградил. Нед понимал слова Роберта, но после яростного и упрямого ответа Роберта, он повернулся к Джону. Джон выглядел все так же отчаянно и раздраженно, как и с самого прибытия Лианны. – Роберт, пожалуйста. Передумай. Ты же любишь ее, разве нет? – попытался Джон, и Нед был ему благодарен. Если кто и был способен убедить Роберта, то это он. – Седьмое пекло, Джон, я люблю ее и всегда любил, но это не значит, что я должен привести эту тварь в мой дом. – Роберт, можешь ты хоть немного поступиться своей гордостью? – Ты думаешь, дело в моей гордости? А как же мои братья, мои люди, мои знаменосцы? Ты думаешь, ребенок, родившийся вот так на свет, будет радостно принят в Штормовом Пределе, в Штормовых Землях? Зачем мы ехали сюда? Чтобы избавиться от этого чудовища Эйриса, а теперь ты говоришь мне взять в свой дом эту тварь? Столько людей сражалось и погибло ради меня - такой подарок я должен им привезти? В первый раз заговорил Нед, но его голос показался ему старше, печальнее и раздраженнее, чем был раньше. – Роберт, ты говоришь о ее ребенке и моем будущем племяннике или племяннице. Вмешался Джон: – Люди Штормовых Земель любят тебя, уважают тебя. Они не станут протестовать. Неважно, кем был отец, ребенок не выбирал себе родителей или деда, – Нед был благодарен, что Джон попытался, но по тому, как тщательно подбирал слова его бывший опекун, он видел, что тот и сам не верит своим словам. У Джона были свои причины ненавидеть Таргариенов. – Это не ребенок, это драконье отродье, рожденное от рода, что столько отобрал у нас. Как легко ты забыл, что они нам сделали, и что сделали мы? Какое право имел этот негодяй украсть и спрятать от нас Лианну? Или вы оба забыли, что дед этого ребенка зверски убил Брандона, лорда Рикарда, Элберта и всех остальных? Мои братья были пленниками в собственном доме, мои знаменосцы покинули свои дома, чтобы сражаться, из-за того, что сделали эти проклятые Таргариены. Шок от злобной тирады Роберта был таким, что Нед и Джон вскочили на ноги. Но как бы сердит не был Нед, Джон казался яростнее, чем он когда-либо видел раньше. – Как ты смеешь, Роберт! Не смей думать, что мы забыли о том, что случилось. Нам не нужно, чтобы ты или кто другой нам что-то говорил. Мы знаем, что с нами сделали, и знаем, что случилось с теми, кого мы потеряли. Мы тоже многим пожертвовали, как и ты. Мы, наши знаменосцы, те, кто был верен нам и сражался за нас. Нам даже пришлось жениться для этого. Мы истекали кровью, как и ты. Ребенок не может нести за это ответственности. Роберт был явно потрясен, и он устыдился. – О боги, я извиняюсь, но ведь я отправился на войну, чтобы отомстить за ее семью, за семью Неда, за нашу семью. Почему я должен теперь принять в своем доме это рожденное от мрази отродье? Я слишком долго ждал ее, и я не собираюсь терпеть это чудовище, этого ребенка, не потерплю, чтобы тень Таргариена разрушило наше с ней будущее, – на секунду Роберт было поколебался, но его упрямство тут же вернулось к нему. Нед испытывал отвращение к словам Роберта, к тому, как Роберт выплевывал слово "ребенок", словно это было ругательство, но, во имя богов, он понимал боль и ярость своего друга: он чувствовал то же. Пусть даже Рейгар не похитил Лианну, как они думали, Эйрис все равно забрал у него отца и брата. Нед подумал, что это было удачно, что вмешался Джон, и ему не пришлось отвечать. – Она не забудет свое дитя, как бы ты не хотел. Или ты хочешь разорвать помолвку? – Я никогда не разорву помолвку. Лианна была мне предназначена. Но я ни за что не потерплю в своем доме эту тварь, – лицо Роберта было решительным, совсем как в тот день на Трезубце. – И ты думаешь, она будет любить тебя, если ты отберешь у нее ребенка? Голос Роберта был тише, чем когда-либо слышал Нед: – Возможно и нет, но как мне надеяться, что мы вообще будем счастливы, если у нее родится эта тварь, зачатая от мерзости, и будет маячить перед ней каждый день? Нед никогда не мог сказать Роберту, что Лианна никогда не любила его так, как он любил ее. И пусть Нед любил своего друга, он знал, что Роберт никогда не прислушивался к голосу разума, если дело касалось Лианны. С самой пропажи Лианны Роберт стал еще упрямее, если заходила речь о Лианне, в особенности, когда касалась тема Рейгара Таргариена. Роберт не мог, вернее, не желал поверить, что Рейгар Таргариен не был чудовищем. Нед испытал облегчение, когда заговорил Джон, потому что сам он не мог подобрать слов: – Ты говоришь, что любишь ее; разве ты показываешь это, отбирая у нее ребенка? Нед закрыл глаза, когда Роберт фыркнул: – Мой бастард, та девчонка, Мия, со мной не живет. И я не рыдаю по этому поводу. Сколько лордов держат при себе своих бастардов, сколько позволяют своим женам привести к ним с собой то, что принесли в подоле? Ты говоришь так, будто Лианна недостаточно сильна, чтобы это пережить. У нас с ней будут свои дети. Настоящие дети, законные дети. И так и будет, так должно было быть. Разве не поэтому мы здесь? Разве не этого ты хотел, Нед? Роберт почти умолял его. Головная боль Неда все усиливалась. Он не мог солгать и сказать, что слова Роберта не были правдой. Он хотел, чтобы его сестра и друг поженились, и они стали одной семьей с той же секунды, как они узнали о помолвке. Женщины редко имели бастардов, и лорды не держали бастардов в своих домах, если это было возможно. По-другому бывало в Дорне, но за его пределами такое меньше терпелось. – Я не хочу, чтобы постоянное напоминание о нем и о том, что он сделал, маячило перед ней. Боги, а если он родится таким же, как он? С их внешностью? Что тогда? – Как ты можешь быть уверен, что так будет? Роберт ответил с болью и отвращением в голосе: – А ты посмотри на других. Девчонка похожа на мать, но второй выглядит как он. Я не потерплю этого ребенка. Нед, он может остаться у тебя, если хочешь, но я не стану его брать. Так будет лучше для нас всех. Иначе мы никогда не забудем и не сможем жить дальше. Вспоминая этот ужасный разговор, Нед старался не показывать своих эмоций. Ему не нужно было, чтобы его "сопровождающие" доложили Тайвину Ланнистеру или Элии Мартелл что-то кроме того, что уже узнали. Как брат Лианны, Нед злился на бесчувственность Роберта, но как лучший друг Роберта, и как мужчина, он понимал его мысли. Роберт проигнорировал то, как Лианна сказала, что по своей воле сбежала с Рейгаром Таргариеном, он заявил, что это было следствием ее потрясения. Нед не смог найти в себе сил переубедить в этом Роберта – он сам задавался вопросом, правда ли это. Но это все равно не значило, что его не пугала эта злоба в голосе друга. После первой яростной реакции Роберта, Нед спросил себя, не следует ему разорвать помолвку. Но он не смог. Его отец организовал ее. Как он мог пойти против желания отца? И он сам клялся Роберту, что, если Лианна вернется к ним, они поженятся. Сама мысль, что он может нарушить клятву, была невозможна. Что за человеком он будет, если не сдержит слово, тем более данное лучшему другу? Он немного покачал головой. Они с Робертом были близки как братья. Роберт сражался за него, рядом с ним, ради его семьи, ради семьи, которую Роберт однажды надеялся назвать своей. Неужели он переступит через все это только потому, что Роберт отказывается принять ребенка в свой дом? Он не знал, что еще делать. Роберт всегда сильно любил Лианну. Пусть Лианна не отвечала ему тем же, Нед надеялся, что однажды она к нему привыкнет, как привыкали многие женщины. Пусть Роберту нравилось пить и блудить, Роберт был выгодной партией, многие были куда хуже. И кому еще он доверит Лианну, чтобы отдать ему в жены? Пусть даже он разорвет помолвку, кто теперь женится на его сестре и будет хорошо с ней обращаться? Даже если она не выйдет за Роберта, очень немногие позволят держать при ней ребенка, а скорее всего никто. Он знал некоторые Дома в Долине, но в основном южные Дома были для него загадкой. Если он разорвет помолвку, кто из них примет Лианну? Когда станет известно о ребенке, - после этой войны, – очень немногие. Многие с Севера сражались за него, и многие были верны его семье, но даже брак с северянином трудно было бы организовать. Карстарки слишком горды, чтобы взять Лианну, пусть они и дальние родственники. Амберы подходящего возраста или женаты, или уже помолвлены. Были Гловеры, Мандерли и другие, но Неду они не казались подходящими. Кто-нибудь принял бы Лианну, пусть и лишенную девственности, но он не был уверен, что из этого выйдет. Некоторые из них приняли бы этот брак, даже если бы для этого пришлось поступиться бы другими планами, но Нед не мог этого позволить. Он не обманывал себя мыслью, что они захотят Лианну, потому что захотят ее в члены своей семьи, но лишь потому, что она была Старк, и кто-то из них мог ее пожалеть. И пусть Нед никогда не просил об этом, он был лордом Винтерфелла, Хранителем Севера, главой своей семьи. Его сестра и знаменосцы достойны большего. Возможно, кто-нибудь на Севере принял бы ее, но, как и он сам, к его стыду и отвращению, они бы помнили, как любили своего лорда-сюзерена и его наследника, которые погибли для услады безумца. Его брат поступил глупо, но любой понял бы гнев из-за похищения сестры. Нед испытывал тот же гнев и беспокойство. Его отец, Рикард, приехал к королю ради своих детей и правосудия. А получили они только смерть, так и не узнав всей правды. Примет ли вообще хоть один северянин теперь Лианну, теперь, зная, что она по своей воле сбежала с мужчиной, не предназначенным ей? Даже если и примут, он не сможет заставить их принять ребенка, только не ребенка, чей отец был членом семьи, против которой они с такой готовностью восстали. Нед не ждал, чтобы хоть кто-то согласился, не стоило и пытаться. Он помнил, с каким сочувствием смотрели на него и Роберта, когда все думали, что Лианну похитили. И за одно мгновение мнение людей о его сестре изменилось. Он заметил косые взгляды стражников и сира Барристана, когда ее уводили в Красный Замок. Возможно, Нед и был молод, но он понимал, что его сестру терпят в Королевской Гавани только из-за того, кто отец ее ребенка. И будет только хуже, когда с течением времени новости разойдутся по всей стране. У Лианны был характер, и за это Нед любил ее, это больше всего любил в ней Роберт, но немногие одобряют слишком уж буйный характер, в особенности не у женщин, которых берут в свою семью, и в особенности не после такого. Лианна могла бы стать кому-нибудь хорошей женой, но он не был глуп, чтобы ждать, что кто-то примет ее ребенка вместе с его сестрой. К тому же, кто-то еще, кроме Роберта, может согласиться взять в жены Лианну, но этот человек не будет любить ее, а, возможно, и уважать. Пусть даже Лианна никогда не любила Роберта, это не значит, что она должна провести жизнь в одиночестве. Рано или поздно она должна была выйти замуж. Лианна поймет, что следует выйти за Роберта, а ребенка отдать Неду. Так будет лучше, для всех них. Это единственное, что можно было сделать. Когда он подошел к двери, Нед был изумлен при виде сира Барристана, одетого в белые латы Королевской Гвардии. Рыцарю было явно неудобно и стыдно, но он быстро собрался. Он отослал стражников, и по тому, как они послушались, Неду стало ясно, что тот вернулся к своим обязанностям. – Сир Барристан, вы снова исполняете свой долг, – Нед знал, что в ту же секунду, как стало известно о смерти Эйриса, сир Барристан немедленно вернется в Королевскую Гвардию, так или иначе. – А, лорд Старк. Да, принцесса-регент... – мужчина отвернулся, но Нед успел поймать его взгляд. Рыцарю было стыдно, но он был твердо решителен. Сложись обстоятельства по-иному, сир Барристан теперь был бы членом Королевской Гвардии Роберта, и это почти случилось. Мужчина признал, что Роберт был бы лучшим королем, чем Эйрис, но Роберт не хотел на самом деле быть королем. И теперь, когда Эйрис погиб, ему не нужно было это делать, а этому мужчине не нужно было служить Роберту. Нед не сердился на него. Этот человек жил так, как позволяли его клятвы, так должны жить все. Сир Барристан служил Таргариенам до Эйриса, и служил Эйрису. И Нед не мог винить его, что после смерти Эйриса рыцарь вспомнил, что должен служить тому, кто пришел на место Эйриса, то есть новому королю Таргариену, а вернее, женщине, что держала на руках ребенка. Нед задумался, почему Элия Таргариен приказала рыцарю это? Почему она так старалась угодить? Зачем ей отправлять Королевского Гвардейца охранять Лианну? Он поправил себя мысленно: нет, сира Барристана отправили охранять ребенка, которого носит Лианна. Пусть Нед не этого добивался, но сир Барристан неуютно заерзал под его взглядом. – Принцесса-регент приказала вам. Мужчина опустил голову и глубоко вздохнул. – Да. Нед нахмурился, и хотя он знал, что при других обстоятельствах не стал бы задавать вопросы, на этот раз дело касалось его сестры и ее ребенка. – Кроме того, что мою сестру нужно охранять, почему еще принцесса-регент это приказала? Или вы не можете мне сказать? Рыцарь нахмурился. – Ребенок, которого ждет леди Лианна, – от покойного кронпринца, и он будет братом или сестрой его величества. Мужчина отвернулся, и Нед ощутил неприятный холодок. Эта женщина согласилась отложить их разговор, пока он не поговорит с Робертом и Лианной, но он заметил, с какой решимостью она сказала, что им нужно решить этот вопрос. – Принцесса-регент сообщила, что она хочет сделать с ребенком? – казалось, у женщины на все были свои мотивы. Почему и не в этом случае? Рыцарю стало неуютно. – Да, – ответ был почти столь же беззвучен, как краток. На секунду казалось, что он не собирается продолжать, но наконец сир Барристан сказал: – Принцесса-регент и Лорд-Командующий намерены настаивать, чтобы ребенок воспитывался в Королевской Гавани после рождения. Нед подошел ближе к сиру Барристану и почти выкрикнул: – Зачем она хочет ребенка Лианны? Он понимал, почему ребенка хочет сохранить Королевская Гвардия, но каковы причины этой женщины? Зачем она хочет держать рядом с собой бастарда ее мужа? Но какой бы не была причина, она чудовищно ошибается, думая, что он отдаст ей ребенка Лианны, просто потому что она была так доброжелательна. Сир Барристан нахмурился, но он стоял на своем: – Этот ребенок будет братом короля. Нед все еще злился на Роберта и боялся ответов Лианны, и потому мог только бросить: – И какая разница? – Этот ребенок от принца Рейгара, и... – пожилой мужчина замолк. – И он или она будет моим племянником или племянницей, а ей – никем. Я знаю, чей это ребенок. Что с того? – терпение Неда уже заканчивалось, он был готов начать кричать. – Принцесса-регент находится под впечатлением, что помолвка между лордом Робертом и леди Лианной не будет разорвана, – рыцарь мрачно поджал губы. Нед не стал спорить. – И какое это имеет отношение к тому, что она хочет ребенка здесь? Мужчина отвернулся. Когда сир Барристан снова повернулся к нему, он вздохнул: – Она не полагается на мои советы... – скорбный тон его голоса дал понять Неду, что этим он говорит, что женщина не доверяет рыцарю, и ему это не нравится. Барристан Селми кашлянул и собрался, чтобы продолжить. – Но не нужно ее доверия, чтобы понять, что ее очень волнует, что может случится, если кто-либо из детей принца Рейгара окажется слишком близко к лорду Роберту. Неда едва не передернуло. Как бы сильно ему не хотелось защитить Роберта, он беспокоился о том же. Тем не менее, он мог предложить другой выбор. Он хотел было сказать это рыцарю, но, вспомнив его слова, решил, что в этом нет смысла. С самого приезда он обдумывал поступки вдовы Таргариен, но он знал, что получит ответы только поговорив с ней. Он твердо решил поговорить с ней как можно скорее. Он кашлянул. – Понимаю. Мы с принцессой-регент обсудим это сами. Теперь я хочу видеть мою сестру. Сир Барристан выглядел одновременно расслабившимся и озабоченным. Он открыл дверь, и Нед переступил порог, захлопнув за собой дверь. Он мрачно оглядел прекрасно обставленную комнату. Если вдова Рейгара думает, что за ее "доброту" он примет любое ее решение, то она чудовищно ошибается. – Милый Нед! – позвала Лианна, и он постарался выглядеть счастливым, когда в первый раз за столь долгое время обнял ее. Хоть она и очень изменилась, стала старше, беременная, он все равно видел только свою маленькую сестру. И мог только повторять ее имя. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, он внимательно осмотрел ее, а она смотрела на него. Лианна снова крепко прижалась к нему. – Нед, прости меня, – прошептала она. – Простить? Она отвернулась и положила руку на живот. Она снова попыталась что-то сказать, она выглядела застенчивой, он никогда не видел такой Лианну. Она попыталась снова: – Прости меня за все. Прости, что ты так узнал, это был такой шок... Слова "шок" было недостаточно, чтобы все это описать. – Элия Мартелл сказала мне, когда мы приехали. Лианна моргнула. Отвернулась, покраснев. Если и был приличный способ узнать, что сестра беременна, и отец ребенка не похитил ее, как считалось в начале, то точно не узнав это от жены отца ребенка. Но пусть поведение вдовы Таргариен его беспокоило, он все же был немного благодарен, что она сообщила ему это. Нед не знал, как бы он поступил, если бы не был предупрежден. – Но Роберт... Все видели реакцию Роберта. Нед покачал головой. – Я не знал, как ему сказать. И пусть Неду было стыдно за это, это была правда. Лианна присела. Они некоторое время помолчали. – Что будет дальше? – лицо ее было печально, голос тих. Это была не та Лианна, которую он знал. – Пока ничего. Пока не родится ребенок, и он не поговорит с женщиной Мартелл, ничего не будет сделано. – Когда родится ребенок, мне все равно придется выйти за Роберта? – Неду так хотелось не слышать отчаяния и безрадостности в голосе Лианны. – Да. Твоя помолвка не была отменена. Отец обещал ему это. Я обещал ему. Я не могу теперь отступиться, – он знал, что умоляет ее, но она должна была понять. – Он все еще хочет на мне жениться, – Лианна улыбнулась, но в ее улыбке не было радости. Да и он сам не был рад. – Да, он хочет. Он всегда этого хотел. Ты знаешь. – Все еще думает, что любит меня. Прежде чем все это случилось, Нед пытался ее уговорить, что Роберт любит ее, но она твердо настаивала, что это была не любовь. – Он любит тебя, – глубину чувств, что Роберт испытывал к Лианне, видели все, кроме нее самой. Она однажды сказала ему, что любовь не меняет человека, но он никогда не мог понять, почему раз человеку нравились женщины, то это значит, что он неспособен любить. – Я не люблю его. – Ты никогда не пыталась его полюбить, – он знал, что это нечестно, но все же не мог не думать, что, если бы она попыталась, как другие женщины, как Кейтлин, ничего бы этого не случилось. Даже если Рейгар хотел ее, и она отправилась с ним добровольно, то она должна была отказаться. Взгляд Лианны стал резким: – А я не должна стараться. Ему нечего было на это сказать. Но такие люди, как они, не женятся по любви. Они могут только надеяться на счастливый брак, на любовь, но не ждать ее. Вместо этого он сказал: – В браке нужно время, чтобы пришла любовь. Она огрызнулась: – Тебе легко говорить, ведь это не ты женишься. Злость, так долго накапливавшаяся в нем, заставила его вскочить. – Я женат. Вот почему я тебе это говорю. Если он мог жениться без любви, почему она не может? Лианна застыла от потрясения. – На ком? Их глаза встретились. – Кейтлин Талли. – Но она ведь... Была помолвлена с Брандоном, любила Брандона, а его совсем не знала? Нед это помнил. Лианна прикусила губу. – Почему? Нед снова покачал головой: – Ей был нужен муж, а Старкам и Винтерфеллу – леди. Дому Талли был обещан брак с Домом Старк, и он отвечал за клятву их семьи. – Я не это имела в виду. Она была помолвлена с... – Каждый раз, когда я думаю о ней, я помню, что она должна была стать женой Брандона, но Брандон мертв. Это не отменило того, что дочери Хостера Талли был обещан брак, и только так я мог... – Только так ты мог что, Нед? Он не мог смотреть на свою сестру. – Мне были нужны люди Талли. Наших знаменосцев было недостаточно. – Ты женился ради его людей и войны? – Нед не мог понять отвращения на ее лице. – Другие женились и ради меньшего. Я хотел правосудия для Брандона и отца, и это был мой единственный шанс вернуть тебя. Она покачала головой: – Я не говорила Брандону приезжать за мной. Нед сжал кулаки. – Ты ничего никому не сказала. Ты моя сестра, и ты пропала, была похищена. – Я уехала по своей воле. Она была так же раздражена, как он. – И откуда мы могли это знать? Ты ничего не сказала. Всего этого можно было бы избежать, если бы она сказала. – Вы попытались бы меня остановить! – Конечно, попытались бы. Ты моя сестра. Как ты только могла подумать, что мы могли позволить тебе сбежать с Рейгаром Таргариеном? Разве никто из вас не подумал, что это станет известно? – Я бы никогда не сбежала, если бы знала, что случится. Он едва мог смотреть на ее умоляющее лицо. Его голос был тих. – Никто не говорит, что сделала бы это, но неужели ты так плохо думала о нас, о Брандоне, об отце, обо мне, что когда мы узнаем, что ты пропала, мы ничего не сделаем? В ее глазах были слезы. – Конечно, нет, но я не ожидала, что Брандон ворвется в Красный Замок и... Пусть он знал, что это вредно его сестре, Нед не мог не разозлиться: – И потому Эйрис имел право убить его и отца? – Не смей! Ты знаешь, что я не это имела в виду. Но никто не знал, что случится! – Но случилось. – Это не моя вина. – Я не говорил, что твоя. – Тогда что ты хочешь сказать? Ее голос был тихим и яростным, но Нед устал. – Ты должна была прийти ко мне. Если тебе так противна была помолвка с Робертом, мы могли поговорить об этом с отцом. "Тебе не надо было убегать", – этого он не смог произнести. Лианна покачала головой. – Ты знаешь, что отец не разорвал бы помолвку. И ты, Нед, не помог бы мне разорвать ее. Даже ребенок Рейгара этого не изменил. Нед не мог этого отрицать, но все равно спросил: – И поэтому ты сочла, что можно убегать? Мы волновались. Мы не знали, где ты, только узнали, что ты с Рейгаром Таргариеном. – Я знаю, это было неправильно, но я знала, что скоро должна была случиться свадьба, даже после Харренхолла, и мысль о том, что я выйду за человека, которого не люблю... – она замолчала. – А Рейгар? Его ты любила? – от знания не стало бы лучше, но он хотел знать. Она немного отстранилась, и Нед подумал, что его голос, наверное, был слишком резок. – Да. Нет. Я думала, что да. Я не знаю. Нед не мог в это поверить. – Как ты можешь не знать? Ты или любишь, или нет. Как ты можешь бежать с человеком, если даже не знаешь, что любишь его? – Как мне объяснить, Нед? Да, он был красивым и галантным, но не это было важно. Я любила его, потому что он пообещал мне свободу. – Какую свободу? Что за жизнь мог предложить тебе Рейгар Таргариен? Он был женат, у него был сын. Пусть даже он был кронпринцем, это не значит, что отец разорвал бы помолвку, или что Эйрис принял бы эти отношения. – Это не имело значения, пока мы были свободны. Вот почему мы поехали в Дорн. Люди там свободны. Нед фыркнул, и этот звук даже ему показался уродливым. – А ты не думала, что первый же дорниец, что наткнулся бы на вас, не отправил бы вас назад к Эйрису? И насколько свободной ты была, запертой в башне под охраной Королевской Гвардии? – Это нечестно, Нед. Все не так должно было сложиться, – она была разозлена, как и он. – Тогда чего ты ждала? Что Эйрис Таргариен и отец примут это? Ты думаешь, Королевская Гвардия просто так была отправлена на поиски Рейгара? Пусть ты не могла этого предвидеть, неужели Рейгар не мог понять, что из этого выйдет? Эйрис был безумен, и он был королем. Даже если бы Брандона и отца не убили бы, ты думаешь, ты жила бы счастливо в Королевской Гавани? Думаешь, Мартеллы позволили бы Рейгару прогнать жену... – Рейгар никогда бы так не сделал! – Мужчина, который увозит чужую нареченную, способен на все, – Нед немного знал о Рейгаре Таргариене, но сейчас он был не в настроении быть мягким, даже к мертвецу. – Я сказала тебе... – Я знаю, ты сказала, что сама этого хотела, – он не мог сдержать горечь своего тона. – И ничего не изменилось. Мне все равно придется выйти за Роберта. – Тебе все равно придется за кого-то выйти. Потому что так принято, и так должно было быть сделано. – Почему? Почему я не могу остаться в Винтерфелле? Или ты стыдишься меня? Они нечасто столь вольно проявляли свои эмоции, но он обнял ее. Он прошептал: – Никогда так не говори, это неправда. Но ты не можешь провести всю жизнь в одиночестве. Однажды тебе нужно будет выйти замуж, – эти слова утешили его не больше, чем Лианну, но это было все, что он мог ей предложить. – Роберт никогда не примет моего ребенка. Он ненавидит Рейгара. Никто не примет моего ребенка. На этот раз отвернулся он. – Я могу забрать ребенка. Я твой брат. Скорее всего, она что-то услышала в его тоне, потому что спросила: – Что ты скрываешь от меня, Нед? Он глубоко вздохнул. – Вдова Рейгара хочет со мной поговорить. Сир Барристан сказал, что она хочет оставить ребенка здесь. Лианна встревожилась: – Почему она хочет моего ребенка? – Он говорит, потому что хочет, чтобы ребенок рос с его братом и сестрой. Я поговорю с ней об этом завтра. Она положила руку на живот и отошла от него. – Я не знаю, чего ждать от нее, но, Нед, сколько еще решений о моей судьбе будут приняты без меня? – Ты не оставила нам богатого выбора. Увидев лицо Лианны, он тут же пожалел о своих словах. – Прости. Я не это имел в виду. Лианна покачала головой. – Не надо ругать себя, Нед, – сказал она печальным и скорбным голосом. – Я вижу, как другие на меня смотрят. Как они винят меня. – Вина лежит на Эйрисе, не на тебе. Все это знают, – но знать – не значит чувствовать, и винить того, кто жив, намного легче. Она положила голову ему на плечо. – Ты очень добр, милый Нед, но тебе не надо мне лгать. Я сама слишком долго себе лгала, – она вздохнула. – Когда родится мой ребенок, я выйду за Роберта. И пусть он надеялся услышать эти ее слова, он не испытал от них радости. Он знал, что не испытает, и даже то, что он много раз повторил себе, что так будет лучше для всех, это ничего не меняло. *Рэйнира Таргариен была признанной наследницей Визериса Первого. Ее младший сводный брат Эйгон решил отобрать ее трон. Этот конфликт стал известен как Пляска Драконов. Лорд-Командующий Кристон Коул из Королевской Гвардии короновал Эйгона. Эйгон позже скормил сестру дракону. У Дэйрона Второго был сводный брат, Дэймон Блакфайр, который поднял против него восстание. Этот конфликт получил название Восстание Черного Пламени (195 от В.Э). Потомки Деймона несколько раз восставали против Таргариенов впоследствии. T/N Я не знаю, почему, но эту главу было особенно тяжело и утомительно переводить. Уф... Наконец-то.