Изменившиеся обстоятельства

Вскочив, чтобы смахнуть со своего белого плаща чернила, Джейме посмотрел на письмо к Серсее, теперь полностью залитое краской. Он был рад, что был достаточно разумен, чтобы не верить в предзнаменования. Даже если бы их любовь не была запретной, цареубийство было худшим из клятвопреступлений, пусть даже этот король был чудовищем. Будь Джейме другим, он ожидал бы божественного наказания. Закончив возиться с плащом, он попытался заставить себя перестать думать глупости. Чернила смываются. Как отмылась кровь Эйриса. Он все еще здесь. Он сжег письмо и поднял упавшую бутылочку чернил. Если он смог написать одно письмо, то напишет другое. И хотя он знает, что у него нет дел до вечера, Джейме почувствовал, что обязан переодеться в чистый белый плащ. Закончив письмо, он вышел из своей спальни. У псарни он встретил своего дядю, разговаривающего с его сквайром. – Дядя? – дядя Киван махнул сквайру уходить. Улыбка, настолько слабая, какую мог позволить себе Ланнистер, осветила его лицо, так похожее на лицо отца Джейме. – А, Джейме, замечательно, я шел к тебе. Джейме растерянно нахмурился: – Зачем, дядя? Что-то случилось? – Утром я уезжаю в Утес Кастерли. Он растерянно моргнул. – Так скоро, дядя? Дядя кивнул. – Теперь, когда все успокаивается, а дороги чисты, мне пора вернуться в Утес. Я и так слишком долго был в отъезде... – судя по легкому сожалению в его голосе, дядя Киван думал о его леди-жене. Вспоминая эту милую женщину, Джейме едва не упустил следующую фразу. – Конечно, я скоро вернусь с твоей сестрой... – Отец послал за Серсеей? – перебил его Джейме. Его улыбка застыла, когда он услышал следующие слова своего дяди. – Да, чтобы они с Оберином Мартеллом снова познакомились. Джейме едва не оскалился, и ему понадобилось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, но его подозрения усилились: – Что? Зачем? – Твой лорд-отец решил, что твоя сестра в подходящем для брака возрасте, и он решил выдать ее за Оберина Мартелла. Это вполне хороший выбор. Джейме едва задушенно не захохотал при виде честного лица дяди. Конечно, немногие могут осудить выбор Тайвина Ланнистера, а меньше всех Киван Ланнистер, который боготворил своего старшего брата. Остатки радости полностью испарились. – Где отец? В своей гостиной? Джейме едва сдерживался от рыка, но не стал обращать внимания на взгляд дяди. – Да. Полагаю, он еще там. Джейме еще раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и сказал: – Спасибо, дядя. Он повернулся было, чтобы уйти, но дядя Киван позвал его: – Джейме. Джейме нахмурился. – Да, дядя? Не будь он Ланнистером, он бы не заметил неодобрения на лице его дяди. – Конечно, для тебя это потрясение, в конце концов, вы с твоей сестрой с детства были очень близки, но вы оба больше не дети. И пусть твои клятвы не дают тебе жениться, нашей дорогой Серсее не полагается жизнь септы. Она выйдет за кого-нибудь. И лучше за того, кого мы знаем. Джейме продолжал стоять, понимая, что дяде есть еще что сказать. Дядя подошел ближе, и его голос смягчился. – Я знаю, Оберин Мартелл не тот муж, которого твой отец желал твоей сестре, но, судя по тому, что вышло из брака, которого он хотел изначально, то может быть, к лучшему, что ничего не вышло. И к тому же, будь с нами Джоанна, этот брак был бы заключен уже давно, – они были Ланнистерами, и поэтому Джейме знал, что дяде Кивану не надо добавлять в конце "просто смирись". Джейме сжал челюсти. Жестоко было со стороны дяди напоминать ему о его матери, обо всем этом, хоть он и знал, что это было правдой. И хотя сама мысль о том, чтобы Серсея вышла за Оберина Мартелла, или за кого-либо еще, приводила его в ярость, он решил уйти, потому что знал, что от этого человека помощи не добьется. Джейме кивнул: – Я знаю, дядя. Я приду проводить тебя завтра утром, – и он повернулся и ушел, не дожидаясь слов дяди. И хотя он знал, что отец редко передумывал, когда решал что-то делать, Серсея была его, а он принадлежал Серсее. Он не отдаст ее, не так. Он подошел к Башне Десницы даже еще быстрее, чем он думал суметь. Прежде чем постучать, он распрямил плечи и попытался сделать лицо настолько пустым, как только смог. Раздражение Джейме только усилилось, когда отец лишь коротко глянул на него, и велел говорить быстрее, потому что он собирается встретиться с новым Мастером над Законом. Он рассеянно спросил: – А почему ты встречаешься с лордом Арреном? Отец поджал губы. Джейме понял, что не встреча обеспокоила отца, но то, что Джейме задавал о ней вопросы. Для него это было достаточно, чтобы разозлиться. – У королей и королев, а в нашем случае, у регента, нет недостатка в обязанностях. Вот почему существует должность Десницы Короля. И Мастер над Законом только вступил в свои обязанности. Конечно, она знает общее положение дел, но мы с принцессой-регент долго обсуждали предполагаемые границы наших обязанностей. Джейме рассмеялся, думая, что конечно же, они это обсудили. – И что? Она будет играть в правительницу, пока ты будешь принимать все решения. Ответ отца был тщательно выверен. – Я командовал многими и отвечал за многое, а она не была регентом столько лет, сколько я был Десницей. Не сомневаюсь, принцесса может приговорить кого-то к смерти, когда речь зайдет о королевском правосудии, но есть дела, которыми леди не должна заниматься. К примеру, проверками казарм и тренировками городской стражи. Джейме попытался не хмуриться под его многозначительным взглядом. – Что это за новости о браке Серсеи с Оберином Мартеллом? Отец еще больше разозлился. – Твоя сестра не может оставаться незамужней. И все? – Почему Оберин Мартелл? – почему вообще хоть кто-то? – Принцесса-регент об этом знает? Может, если он сможет поговорить с ней, убедить ее, что из этого брака ничего не выйдет... Из ничего не может выйти. – Оберин Мартелл попросил руки Серсеи с благословения своего брата и согласия его сестры. Я полагал, что он попросит, – Джейме напрягся, услышав столь отстраненный тон. Возможно, ему не удастся убедить ее. – Ты ожидал этого? Зачем вообще дорнийцу желать этой свадьбы? – его голос был резким из-за охватившей его паники, и его мысли напряженно бегали, пытаясь найти смысл в происходившем. Он даже не думал, что такое возможно. До этого дня ни дядя, ни отец, ни сам Оберин Мартелл ничего ему не говорили. И Элия ничего не сказала об этом балагане. Джейме посмотрел на отца. Чтобы успокоиться, глубоко вдохнул. Ему пришлось прикусить язык, когда он вспомнил, как внимательно разглядывал отец Оберина Мартелла, когда тот прибыл в Королевскую Гавань, как рассматривал его каждый раз, когда они делили трапезу, и даже во время той мрачной встречи с лордами-бунтовщиками. Отец и Элия многие часы проводили наедине, обсуждая и составляя планы, даже касательно бывших врагов, почему и не об этом? Он был зол на себя. Это он решил держаться подальше от этих дел. Он вмешался один раз, и нарушил свои клятвы, потому что должен был это сделать, и теперь ценой того, что он не сделал это снова, стала Серсея. – Джейме, мне не следует напоминать, что и раньше были разговоры о браке Серсеи с принцем Оберином. Теперь этот выбор кажется еще более логичным. Джейме прищурился, его голос был отчаянным: – И разговоры эти были впустую. Неважно, что слова дяди о том, как хотела мать этого брака, были правдой, Джейме помнил, как решительно отказался от этого предложения отец после ее смерти. Не мог же он теперь сменить свое мнение? Отец просто посмотрел на него. – Джейме, ты выше этого, – пусть даже он был зол, Джейме все равно вздрогнул, услышав столь знакомый тон. Он не стал реагировать, когда отец усмехнулся: – Не ты ли это противился ее браку с Робертом Баратеоном? Даже если бы он умолял всех вокруг помочь ему избавиться от этой девчонки Старк, а он, как ты и предсказывал, этого не делает, все равно, Серсее следует выйти замуж. Почему бы ей не выйти за дядю мальчишки-короля, которого ты короновал? Или ты думаешь, что семья принцессы-регент, которую ты с такой страстью охраняешь, будет плохо относиться к Серсее? Есть ли вообще хоть кто-то, с кем ты желал бы ее брака? Джейме с трудом подавил желание провести рукой по волосам, это показало бы отцу, насколько сильно он напряжен. – Не в этом дело. Отец отложил в сторону перо и посмотрел на Джейме так, что тот вспомнил свое детство. – Если бы было по-моему, Серсея уже давно была бы замужем. Я не позволю, чтобы испарилась и эта возможность. Злость Джейме только разрослась, и его голова заболела столь же сильно, как уже болело его сердце. Отец продолжал, не дожидаясь ответа. – Оберин Мартелл – лучший возможный выбор, и он принесет выгоду нашей семье. Джейме пытался говорить ровным тоном: – Ты отдашь Серсею ради выгоды? И что за выгода от брака с Оберином Мартеллом? Он ведь младший сын, разве нет? Отец поджал губы. Когда он заговорил, голос его был так тих, что Джейме наклонился вперед, слушая, даже не заметив этого. – Я был Десницей Короля двадцать лет, и не только Эйрис отказал мне, он пытался оскорбить меня, когда я предложил выдать Серсею за его сына. Вдова Рейгара доказала, что у нее больше здравого смысла. И хотя у нее нет для меня второй дочери или сына, у нее есть брат. Ты прав, это не идеальный выбор, так как он младший сын, что растит своих бастардов, но дорнийцы вообще странно относятся к бастардам. Не могу использовать против человека то, что он с ответственностью относится к своим детям, к тому же принц Оберин признался, что не собирается узаконивать ни одного из них. Не вижу, чтобы у него были причины мне лгать. Он куда более сносен, чем другие варианты, – отец чуть ли не выплюнул слово "варианты", как будто это не было подходящее слово, но он не мог подобрать другое. – Сносен? – его отец спятил, раз решил, что "сносен" – это достаточно хорошо для Серсеи? – Да, сносен. Он из благородного рода, дядя юного короля. И даже в его возрасте он не из тех мужчин, кому встанут поперек дороги. Я знаю, что он горд и способен на ярость, но с ним можно иметь дело. Каждому очевидно, что он верен своей семье. Он достаточно умен и образован для твоей сестры. И конечно, твоя сестра не сможет найти его уродливым, – закончил отец. – Что еще может быть ей нужно? "Что еще ей может быть нужно?" – подумал Джейме. Любовь. Его сестре была нужна любовь, его любовь. Он вспомнил, что даже когда они верили, что есть возможность брака Серсеи с принцем Рейгаром, она хотела его. До сих пор хотела. Но он знал, что отец не примет этот ответ, как никто не принял бы их вместе. – Джейме, я говорю тебе это, потому что ты мой сын, и ты лучше всех должен знать, что мне нелегко далось это решение. Это лучший возможный вариант для Серсеи. – Как? – он знал, что его отец презирал дорнийцев и их обычаи, а теперь же казалось, что ему нет до этого дела. Вряд ли это было из-за того, что тот был "сносен". – Серсея – Ланнистер с Утеса Кастерли. Если она не смогла получить короля, то она заслуживает мужа из Великого Дома. Да, у короля есть еще один дядя, но принц Визерис еще мал, и он не сможет наследовать. Среди наших "союзников", у Мейса Тирелла нет братьев и подходящих по возрасту сыновей. Сыновья и братья Бейлона Грейджоя оставались нейтральными, но... Пираты для моей дочери? Ни за что. Есть возможные браки с теми, кто восстал, но если ты хочешь знать, почему я не собираюсь предлагать руку моей дочери этим великим лордам, то слушай внимательно. Станнис Баратеон – тоже второй сын. И даже если бы его характер подходил Серсее, а я этого не знаю точно, я ни за что не отдал бы дочь в дом, где такая женщина, как Лианна Старк, считалась бы выше ее по положению. У Джона Аррена нет собственного наследника, а тот, что есть, не подходит по возрасту. Ты бы хотел Серсею во вторые жены Хостера Талли? Даже если бы его сын был свободен, а ты сам знаешь, что нет, он все равно ребенок. И брат Талли тоже теперь недоступен, и он никогда не хотел жениться. Бенджен Старк из Винтерфелла, тоже второй сын, к тому же слишком юн, и я бы предпочел дорнийца, которого знаю, северянину, которого не знаю. Или ты хочешь, чтобы она вышла за одного из наших кузенов? Отец закончил вопросом, на который они оба знали ответ: "Нет". Он бы предпочел, чтобы Серсея ни за кого не выходила, но он не видел недостатков в доводах отца, и его отец это знал. И прежде чем он успел что-то сказать, Джейме заметил, как что-то сменилось в позе отца. – Джейме, – начал отец, и их глаза встретились. – Ты был на встрече принцессы-регент с лордами Старком и Арреном, – Джейме был ошеломлен сменой темы. Отец продолжил. – Ты знаешь, что обсуждалось. Как по команде, он ответил: – Эта встреча была для обсуждения возможности мира, договор между двумя сторонами конфликта. – Да, и это обсуждение привело к некоторым результатам, – это было утверждение, но Джейме знал, что его отец ждет ответа. Голос рыцаря был ровным. – Принцесса-регент предложила несколько мест в Малом Совете, а также возможность выбрать одного из их людей в Королевскую Гвардию. – Ты знаешь, что это не все, что обсуждалось. – Конечно нет, – едва не рявкнул Джейме в ответ на вопрос, который не был вопросом. К чему именно ведет отец? Отец поджал губы, прежде чем спросить: – Хороши. И что дальше? – Она хотела сохранить ребенка принца Рейгара здесь, – выдавил он сквозь сжатые зубы. – Да, и ты понимаешь, какая в этом польза, – обращайся с кем-то с добротой, и обычно это вернется благодарностью и преданностью. Но какое отношение это имело к Серсее? – Нед Старк не стал бы просто так позволять Элии Мартелл, особенно ей, забирать ребенка его сестры. – Нет, – он раздраженно отвернулся от отца. В чем смысл этого урока, показать, какой он дурак? – Что ж, и у нее вышло, – Джейме нахмурился, услышав легкую гордость в тоне отца. Ну конечно, отец был из тех, что гордился бы чужими детьми, если приложил руку к их успеху. С его губ резко сорвалась фраза: – Я был там, она не одна это сделала. Отец посмотрел на него тяжелым взглядом: – Ты мой сын, Джейме, но это не значит, что я разрешаю тебе говорить и делать, что тебе хочется, и что я буду терпеть твою незрелость и глупость. Джейме с трудом подавил желание скорчить гримасу. Он отлично знал, насколько требователен отец, и какое он для него разочарование. – Пусть ты и прав, что она согласилась принять мой совет и совет твоего командира... – в тоне отца безошибочно можно было уловить раздражение фактом, что сын остается в Королевской Гвардии. – Большинство предложений было ее собственными, и ведь это с ее губ упали эти слова? Он не стал спорить с отцом об этом. Джейме вздохнул и спросил: – Какая разница, что она этого добилась? В ответ он получил еще один разочарованный взгляд. – Это важно. Кроме того, что она предложила им важные посты, отдала вакантное место в Королевской Гвардии сиру Бриндену Талли, она сумела организовать браки своих детей и договорилась о будущем других детей Таргариенов, с главным союзником Таргариенов и лордами-бунтовщиками. Джейме знал, что для обеих сторон все обернулось очень хорошо, но это не имело никакого отношения к Серсее, но опять же, для их отца дела его детей никогда не касались пользы его детей. – Какое это имеет отношение к нам? Глаза отца блеснули. Он жестом предложил осмотреть комнату. – Я поддержал ее, ради тебя. Разве ты думал, я сделаю это, не получив ничего взамен, кроме этого украшения? – отец указал на цепь на его шее. Джейме едва не рассмеялся, подумав, что такие люди, как отец, воспринимают это как само собой разумеющееся. – И это будет брак твоей дочери? – даже спрашивая это, он уже понимал, что именно это пытался дать ему понять отец. Отец поднял глаза, разглядывая его, но в них не было гнева. В его голосе было раздражение, когда он начал: – Было необходимо предложить бунтовщикам мир, а Тиреллы поддерживали семью ее мужа с самого начала, поддержали первыми. Они ждали от нее этого, и они это получили. Я поддержал ее выбор, но моя поддержка тоже чего-то стоит. При данных обстоятельствах я буду искать любую возможную выгоду. Свадьба Серсеи с Оберином Мартеллом – одна из выпавших мне возможностей. Будь я уверен, что Элия Мартелл способна родить еще детей, даже не думай, что я не убедил бы ее выйти за тебя замуж по окончанию траура. Выйди она снова замуж, ее муж обрел бы влияние на ребенка, а так как ты мой старший сын, именно ты должен был бы продолжить мое наследие. Но этого не будет. Мысли Джейме скакали, но отец еще не закончил свои "поучения". – Ты настаиваешь, что хочешь носить этот плащ, лишая меня настоящего наследника. Тирион, сколь омерзителен он бы ни был, все еще Ланнистер и мой сын. Пусть мне это очень не нравится, он унаследует после меня. Лишение его наследства принесет куда больше проблем, чем следует, а потому я должен найти ему невесту, чтобы продолжить мой род. Доран Мартелл не отдаст мне свою девчонку в снохи, и у них достаточно здравого смысла, чтобы не предлагать мне одну из бастардов Оберина Мартелла. У лорда и леди Дейнов, знаменосцев Мартеллов, есть достаточно юная дочь, и они готовы согласиться отдать ее в жены карлику, в обмен на осознание того, что она станет будущей леди Утеса Кастерли. Это куда более удобно, чем вести переговоры с другими южными лордами, и Ланнистеры не просят. Если этому браку не суждено будет состояться, достаточно других дорнийский домов, согласных на это. Но ты сам знаешь, как и я, что друг семьи не есть член семьи. Джейме едва сдержался, стараясь не скривиться. Его ладони сжались в кулаки. Головная боль была острой. Ему внушало отвращение то, как отец относился к Тириону, но он не был удивлен. И он не удивлялся, что отец во всем винил его. Он еще раз посмотрел на каменное лицо отца и сглотнул. Неважно, как он был зол, неважно, сколько еще доводов он мог привести, Джейме всегда понимал, что битва проиграна. Он еще раз сжал зубы. – Хорошо, отец. Отец оглядел его. – Хорошо. Я знаю, у тебя есть сомнения, как и у меня, но я думаю, так будет лучше для всех нас. Джейме не стал удостаивать это ответом. – Оставлю тебя твоим трудам. Отец снова поднял голову и кивнул. – Закрой дверь за собой. На это Джейме захотелось хлопнуть дверью, но он не стал. Иначе отцу нашлось бы что еще против него использовать. В пустом коридоре Джейме остановился, чтобы еще раз глубоко вдохнуть, и достал письмо. Оно сморщилось от того, что он крепко сжимал его в кулаке. Он знал, что отец мог изменить решение, но опять же, отец доказал, что бывает такое именно так редко, как в это верят остальные. Он прищурился, вспомнив, что сказал отец. Пусть это Оберин Мартелл к нему обратился, пусть мнение Дорана Мартелла было важнее, Элия знала. Она должна была сказать. Джейме скривился, вспомнив, как она распорядилась браками своих детей. И пусть у них было что-то общее, не ее дело было распоряжаться Серсеей. Сир Освелл стоял на страже у покоев, которые раньше принадлежали принцу Рейгару, а теперь – его вдове. Лицо Джейме исказилось гримасой при виде выглянувшего из-за двери Оберина Мартелла. Увидев его, дорниец воскликнул: – А, сир Джейме, я собирался с вами встретиться. Джейме едва не рассмеялся ему в лицо. Теперь он хочет его видеть? Сир Освелл растерянно оглядел их, когда Джейме рявкнул: – Хорошо. А сейчас я хочу говорить с вашей сестрой. Наедине. Джейме проигнорировал то, как нахмурился сир Освелл, но Оберин Мартелл лишь спокойно, почти рассеянно спросил: – Это не может подождать? "Нет, не может", – подумал Джейме. – Мне нужно как можно скорее ее увидеть. Странные взгляды, которыми обменялись принц Оберин и его брат по ордену, дали ему понять, насколько неприличным образом он говорит об Элии, но ни один из них не стал это комментировать. – Это касается ваших обязанностей или ее? Джейме не уменьшил тяжести ни взгляда, ни тона. – Нет. Оберин Мартелл коротко вздохнул и показал на дверь. – Присоединяйтесь ко мне. И говорите потише. Джейме не успел задуматься о столь странной команде, потому что как только дверь за ними закрылась, второй мужчина сказал: – Моей сестры здесь нет, это срочно? У Джейме не оставалось терпения на игры: – Где она? Оберин недовольно посмотрел на приоткрытую дверь в спальню и прошипел: – Я ведь велел вам говорить тише? Дети отдыхают в соседней комнате. Не нужно их беспокоить. Джейме понизил тон: – Хорошо. Где она? Мужчина прищурившись посмотрел на него. – Лучше бы, чтобы это оказалось важным, раз вам так отчаянно хочется докучать моей сестре. Джейме вдохнул. – Я не имею привычки докучать кому-либо без причин. Ответьте на вопрос, пожалуйста, – почти неохотно добавил он последнее слово. Принц Оберин снова посмотрел на дверь. – В крипте, – слова его были столь же злы и рассержены. – Что? Зачем? – почти выкрикнул он. Почему она пошла туда? С чего ей хотеть там быть? Он не был знаком с дорнийскими обычаями, да и у Таргариенов были свои законы, но Элия Мартелл никогда раньше не проявляла интереса к зловещему. – Она пошла посмотреть на его останки. Джейме едва не вздрогнул от сочувствия. Даже если бы Джейме пребывал в счастливом неведении об отношении Элии к Эйрису, ненависть в голосе дорнийца подсказала ему, что Элия пошла смотреть не на останки бывшего короля. Мужчина едва не выплюнул следующие свои слова, и Джейме вспомнил замечание его отца о том, что не каждый может вставать на пути у этого человека. – Эта стая стервятников, прикидывающаяся лордами, приносит моей сестре одни беды... Даже если бы Джейме не был зол из-за угрозы брака Серсеи, он знал, как оберегал этот мужчина свою сестру, и как бы не сочувствовал он этому чувству, он остановил его тираду: – Какое это имеет отношение к тому, что она в крипте? И вы позволили ей пойти туда одной? Выражение лица принца уродовало его совсем как тогда, когда этот мужчина впервые увидел лордов Аррена, Баратеона и Старка: – С ней ваш лорд-командующий. Она сказала, что предпочитает, чтобы я остался с моими племянниками, пока она окажет последнее уважение. У Джейме не было иллюзий, что думал об этом этот человек. Вместо этого он продолжил допытываться: – Как долго она уже там? В ответ он получил подозрительный взгляд: – А вам какое дело? Несмотря на сложившуюся ситуацию, Джейме закатил глаза. Он знал, что принц заметил его реакцию, но тот не обратил внимания. Вместо этого Оберин Мартелл зашипел: – Она не очень хорошо держится. Все королевство разглядывает ее, теперь больше, чем обычно. С ее обязанностями, долгом перед детьми, перед этой сворой, что изображает из себя знать, она слишком много на себя взвалила. Ей не нужно, чтоб вокруг нее крутились, напоминая об этом мертвом дураке. Джейме не знал, рассмеяться ему или вдохнуть. Ему следовало этого ожидать. Он был рядом с ней с самой той беды в Харренхолле, был рядом с ней всю войну, и будет, когда уедет Оберин Мартелл. Мартеллу не следует напоминать ему, как может выматывать эта ситуация, всех, а в особенности Элию. Он вспомнил, как в последний раз видел принца Рейгара рядом с его женой. Пусть они старались как можно меньше показывать это окружающим, как Королевский Гвардеец, Джейме знал, что они расстались не при лучших обстоятельствах. Но все же от вдовы ожидалось определенное поведение. Джейме не осознал, что произнес последнюю фразу вслух, и если такое было возможно, Оберин Мартелл взъярился еще больше. Повисла тишина, пока темноволосый мужчина не заговорил снова. – Роберт Баратеон пришел встретиться с ней сегодня. Джейме распахнул глаза: – Что? Зачем? Что он сказал? Что он сделал? Оберин Мартелл ответил сквозь сжатые зубы: – Она была в своей гостиной, просматривала денежные книги, когда он ввалился и потребовал ответа, почему она не подпускает его к девчонке. Джейме едва не застонал при мысли о поведении штормового лорда. Второй мужчина продолжил: – Докука этого дурака последнее, что нужно сейчас моей сестре. Джейме понимал недовольство этого человека, но другая волна ужаса окатила его: – Где он теперь? – Насколько мне сказали, снова в своих комнатах, – сдержанно ответили ему. Джейме скорчил гримасу, не желая спрашивать, но ему следовало это знать: – Он невредим? В ответ он получил недовольное фырканье и взгляд человека, больше всего желавшего сейчас достать оружие и кого-нибудь убить. – Моя сестра твердо настаивала, чтобы я не делал ничего, что могло бы изменить обстоятельства не в нашу пользу. Сказала что-то о Джоне Аррене. Возможно, он сумеет держать под контролем своего буйного воспитанника, – "или это сделаю я", Джейме почти видел это обещание на лице принца. Когда Джейме не ответил, Оберин Мартелл склонил голову на бок, изучая его: – Но вы пришли говорить с моей сестрой не о Роберте Баратеоне или Джоне Аррене, – Джейме услышал в этих словах непроизнесенное "тебя не должно быть здесь". – Я узнал от моего дяди, что вы женитесь на моей сестре. Мой отец подтвердил это, а теперь вы. Я хочу знать, почему она мне не рассказала. Джейме видел, как принц отложил в сторону свой гнев на других: – Мой брат – мой сюзерен, а ваш отец – сюзерен вашей сестры. Они сочли это подходящим браком и договорились о нем, – мужчина подошел к нему поближе, голос его стал тише. – Почему вы думаете, что моя сестра вообще должна вам что-то говорить? Джейме стоял на своем. – Она знала. Она должна была мне сказать. Прищурившись так, что от глаз остались лишь щелочки, Оберин Мартелл посмотрел на него: – Какая разница? Даже если мы теперь станем одной семьей, вы же не можете теперь быть столь фамильярны с моей сестрой, вы всего лишь член Королевской Гвардии ее сына. – Я не всегда веду себя как Королевский Гвардеец, – и Джейме обругал себя в ту же секунду, как произнес эти слова. Мрачная, невеселая ухмылка пробежала по лицу принца: – Я знаю; но вы говорите так, словно вам позволено вести себя не так, как другие. Страх наполнил его, и Джейме выпрямился: – Что именно вы знаете? Темноволосый мужчина усмехнулся. – Так теперь вы играете в игры? Конечно, я знаю все. – Как? – сорвалось с его с языка, и он проклял себя за глупость. Яркая улыбка была ему ответом: – Пусть бы у нас с сестрой были секреты друг от друга, Эйрис сгорел. А вы, моя сестра, ее дети – нет. Я не дурак. Но если вы меня спросите, я не рыдаю о нем, как и не держу зла на вас. Джейме вздрогнул. На этот раз он заговорил тихо, без приказа: – Она вам все сказала? Почему вы ничего не сказали? Кто еще знает? Мужчина фыркнул: – Конечно же она рассказала мне, но даже если бы нет, я изучил дикий огонь этого безумца. Не было нужды говорить вам и беспокоить вас. И никому больше знать это не нужно, – последовала секунда тишины. – На самом деле я благодарен вам и завидую. Это удивило и запутало Джейме. Благодарность он понимал, но... – Завидуете? – Роберт Баратеон, – голос Оберина сочился яростью, – украл у меня возможность защитить честь моей сестры, и теперь испытывает мое терпение, пытаясь уничтожить последние частички доброй воли, что я к нему испытываю. Тем не менее, вы же убили человека, который действительно собирался причинить вред моей сестре и ее детям, – лицо дорнийца окаменело. – Но я бы предпочел не говорить об Эйрисе Таргариене. Так для чего вы пришли? Тон Джейме был столь же твердым. – Я не хочу, чтобы вы женились на моей сестре. Принц развеселился: – Вы меня не одобряете? Джейме хотелось своими руками стереть ухмылку с лица мужчины: – С чего мне хотеть вас в мужья моей сестры? Он не хотел никого видеть мужем его сестры, но этому человеку знать это было необязательно. Вместо того, чтобы оскорбиться, Оберин Мартелл негромко рассмеялся: – Какого бы низкого мнения вы обо мне не были, я не давал вам поводов плохо думать обо мне. Джейме нахмурился, думая: "Он что, считает все это какой-то шуткой?". – Мой отец сказал, что вы обратились к нему с предложением. Мне не кажется, что вы действительно хотите жениться на моей сестре, судя по всему. Лицо принца смягчилось: – Да, я обратился к вашему отцу. Так что нельзя сказать, что я против этой идеи. Но если будем друг с другом честны, я просто вижу возможные выгоды этого брака. И ваш отец со мной согласен. Джейме шагнул вперед, горя от гнева: – Что вы имеете в виду? Нежность пробежала по лицу принца. – Наши матери были подругами. Мне нравится думать, что они были бы счастливы знать, что по крайней мере один брак между нашими домами был заключен, пусть даже для этого понадобилось много времени и война. Джейме оскалился. Да кто он таков, чтобы говорить о его матери? – Это не настоящая причина, – почти выкрикнул он. Мужчина усмехнулся: – Причин много. Но вам я дам три: ваш отец, моя сестра, ваша сестра. Слова его отца всплыли в его памяти. – Мой отец? Джейме казалось, что этот человек видит его насквозь. – Я четко помню наш визит в Утес Кастерли. Джейме вздрогнул. Мартеллы прибыли в Утес Кастерли в не самое удачное время, и "гостеприимство" его отца тогда заслуживало другого названия. И все же, он не мог не подойти ближе к принцу, словно бросая ему вызов. – Так это месть? Принц фыркнул: – Вряд ли, хотя месть бывает приятной, конечно, – он легко пожал плечами и продолжил. – Ваш отец помог моей сестре в час нужды, и мы оба знаем, что он не стал бы это делать, не рассчитывая получить что-то взамен. Почему не брак? Джейме нахмурился тому, как похожи эти слова были на слова его отца. – И вы что-то сказали о моей сестре. – Она такая же, как тогда? Джейме тяжело посмотрел на него. Дорниец улыбнулся в ответ: – Это простой вопрос, но я поясню. Раз я помню Утес Кастерли, то помню и вашу сестру. Красивая, пусть только девяти лет. Но что я помню больше всего, так это ее огненный характер и то, с каким отвращением она относилась к вашему младшему брату. Она смягчилась за эти годы? Гнев Джейме только разгорелся гуще, хотя ему пришлось подавить вздох отчаяния. Серсея не потеплела к Тириону, даже теперь. Прежде чем он успел остановить себя, он спросил: – Раз вы помните, сколько у моей сестры недостатков, то почему хотите на ней жениться? Джейме тут же стало стыдно, что он дурно говорит о Серсее, пусть даже в попытке отговорить другого мужчину от брака. Скривив губы от злости, принц начал: – Несмотря на то, что случилось в Харренхолле... – его выражение лица смягчилось. – Помню, что ваша сестра выросла еще более красивой. А кому не нравится красота? Джейме понадобилась вся его воля, чтобы не схватиться за рукоять меча. Никто не смеет даже думать о красоте Серсеи. Оберин продолжил: – Немногие ценят в своих женах характер. Пусть вам не нравится этот брак, ей может понравиться быть моей женой. В Дорне ей не придется скучать. Джейме понял это как "со мной ей не придется скучать", пусть Мартелл этого и не сказал. На этот раз он схватился за меч. Увидев это, мужчина лишь снова усмехнулся, нисколько не обеспокоенный. Секунду спустя усмешка его исчезла, и дорниец покачал головой. – Мои брат и сестра желают видеть меня счастливо женатым. Даже большинство жителей Дорна предпочитают, чтобы я остепенился, неважно, кем будет моя жена. Пусть даже тон его был легким, Джейме скривился, вспомнив, как умер прошлый лорд Айронвуд, но он держался своего, пока его собеседник продолжал: – Мой брат женился по любви. И как бы не была дорога мне моя сноха, она из Норвоса. Поэтому моя невеста должна быть из Вестероса. Дочь Тайвина Ланнистера будет подходящей женой. Конечно, вы знаете, как все это устроено. Моей сестре немного есть, что дать вашему отцу. И то, что есть, обузой не будет. Джейме едва не взорвался на это. Он решил атаковать. – Вы не будете ей верным, – у этого человека было четверо детей от четверых разных женщин, трудно было ждать от него верности. Он попытался не обращать на голос в его голове, напоминавший, что даже когда ожидалось, что юная Серсея была предназначена принцу Рейгару, она хотела только Джейме. При этой мысли он снова испытал стыд. Ответ Джейме, к его удивлению, был встречен с одобрением: – Это хорошо говорит о вас, то, что вы сомневаетесь во мне. Но пусть я и рискую шокировать ваше благонравие, я предпочту обсудить ожидания от брака с самой леди, а не с ее братом. Джейме сощурился, еще крепче ухватив меч: – Как вы смеете! – Избавьте меня, – продолжил Оберин. – Она была дерзким ребенком. Сомневаюсь, что она и теперь промолчит, если что-то ее расстроит. Джейме хотелось спорить, но ему нечего было на это сказать. Мартелл подошел ближе, посмотрел в глаза Джейме, и его голос был едва громче шепота: – Я намерен, чтобы этот брак стал удачным. Если от этого потребуется сдерживать свои страсти за пределами супружеской постели, то это будет нетрудно, особенно если подумать о возможной альтернативе. Ответ напугал Джейме: – Какой альтернативе? В улыбке Оберина не было радости: – Сир Джейме, я желаю мира и благополучия своей сестре и ее детям, а потом их детям после них. Не меньшего я хочу своим детям и детям моего брата. Я не тот, кого ваш отец пожелал бы себе в зятья, и я не знаю, чего могла желать ваша сестра, но это не имеет отношение к тому, что мы желаем. Мы больше не можем получить, что желаем, потому что Рейгар и Эйрис Таргариены сделали, как пожелали. Это лучшее, на что мы можем рассчитывать в подобных обстоятельствах. И поэтому этот брак, как и другие браки, предложенные моей сестрой, должны состояться. Повисла небольшая пауза. – Только дурак может думать, что можно получить что-то, ничем не жертвуя, а я знаю, что вы не больший дурак, чем я. Для моей семьи, для моей сестры, я сделаю все, что от меня потребуют. Я поклялся вашему отцу, что возьму вашу сестру в жены, и я собираюсь сдержать слово. Вы можете быть сколь угодно нахальным, но вы защищали мою семью, и продолжите делать это и впредь. Я уважаю это. Я только прошу вас, чтобы вы доверили мне свою сестру, как я доверяю вам мою. Я даю вам слово Нимероса Мартелла из Солнечного Копья, и слово брата. Джейме ненавидел Оберина Мартелла. Только он не знал, за что он его ненавидел: за то, что он женится на Серсее, за напоминание о его клятвах или потому что поверил ему. Прежде чем он ушел, из-за открытой двери спальни выглянула взлохмаченная головка принцессы Рейнис. Она улыбалась им обоим, когда шла к своему дяде. И если до этого на лице Оберина Мартелла была искренность, когда он поднял свою племянницу на руки, его рот сжался в тонкую жесткую линию. – Полагаю, мы закончили. Джейме просто ответил: – Скорее всего, да. На это Мартелл схватил Джейме свободной рукой за запястье и наклонился, чтобы прошептать: – Сир Джейме, я уверен, моя сестра с радостью обсудит ваши заботы, но тем не менее, не следует докучать ей более, чем нужно. Джейме не ответил на угрозу, но едва не вздрогнул, когда Рейнис спросила, где ее мать. Оберин Мартелл, теперь внезапно дружелюбный, предложил Джейме сходить за ней, при этом давая понять, что лучше не стоит. Если разговор с Элией закончится тем же, что его разговоры с отцом и ее братом, то день закончится еще большим разочарованием и головной болью, но девочка ему улыбалась. Он не хотел ее разочаровывать. Закрыв за собой дверь, он едва не застонал, увидев хмурое лицо сира Освелла. Ему не хотелось нотаций от сира Освелла, как не хотелось, чтобы его брат по ордену пошел и доложил сиру Герольду о его неприличном поведении. – Что это было, сир Джейме? Вы очень неподобающе говорили с братом принцессы-регент. Но хотя рыцарь выглядел так, словно ему стыдно было даже такое спрашивать, в его голосе слышался оттенок восхищения. Джейме скорчил гримасу. – Я только что узнал, что принц Оберин будет моим зятем. Понадобилось время, чтобы сир Освелл смог на это ответить. – Вот как? Ваша сестра, должно быть, невероятно волевая особа. Больше не было нотаций, лишь легкомыслие, которое Джейме не смог поддержать. Все, что он смог выдавить, было: – Она такая и есть. Он не знал, был ли достаточно силен, чтобы видеть Серсею замужем за Оберином Мартеллом, но ему придется это увидеть. Рыцарь нахмурился. – Вам это не нравится? Джейме едва не рассмеялся. Как ему может это нравиться? Серсея была его, но он не был рядом с ней, и она будет принадлежать Оберину Мартеллу, неважно, сколько писем будет он ей писать о том, как любит ее. Когда они были юны, он думал, что последует за ней в Королевскую Гавань. Он не мог последовать за ней в Дорн, не теперь. В последний раз, когда была нарушена помолвка, случилась война, а потом помолвка восстановилась. Он предал свои клятвы Эйрису, потому что так было нужно. Никто не простит еще одной нарушенной помолвки, нарушения клятв ради того, что они назовут похотью к родной сестре. И как бы не было трудно слышать слова отца, их легко было повторить: – Мой отец решает, кто станет мужем моей сестры. Наследник Дома Ланнистеров мог бы высказать свое мнение, но с этим плащом я больше не могу. Сир Освелл посмотрел на него сочувственно и сказал менее уверенно, чем говорил обычно, но слова его были столь же разочаровывающими: – Мы в Королевской Гвардии лишены роскоши выбора, только долг и наши клятвы. И все же, пусть он не был неправ, Джейме ненавидел его за это. Лорд-командующий охранял дверь в зал, где останки кремированных Таргариенов нашли свой вечный мир. Чем ближе он подходил, тем лучше Джейме видел, как неуютно старику в этом месте. Но какой бы ни была на это причина, при виде Джейме лорд-командующий строго на него посмотрел: – Сир Джейме, я вас не ждал, – Джейме снова подумал, что было ошибкой приходить, ему хотелось вздохнуть в ответ на это вежливо сформулированное обвинение. С возвращением Королевских Гвардейцев в замок, все они с такой жаждой стремились снова себя показать, что его нечасто назначали в охрану семьи. Как говорил Оберин Мартелл, он должен был быть всего-навсего Королевским Гвардейцем, но как сказал сам Джейме, он не вел себя, как подобает Гвардейцам. Если бы вел, слова или молчание Элии не имели бы для него значения, и у него не было бы права требовать у нее ответов. Но он пришел их требовать. – Нет, я не должен был приходить. Но я хотел поговорить с принцессой-регент. Шок и подозрение пробежали по лицу пожилого рыцаря. Вспомнив слова сира Барристана, Джейме едва не рассмеялся, поняв, что это значило; им нечему было завидовать. Несмотря на его предполагаемую близость с королевской семьей, никогда раньше он не приходил сам искать принцессу. И судя по тому, что принцесса Элия не сочла подобающим сообщить ему о брачных планах ее брата, на его собственной сестре, было понятно, что даже зная, что он сделал с Эйрисом, она все равно считала его всего-навсего простым Королевским Гвардейцем. Грозный голос лорда-командующего вырвал его из задумчивости. – Что случилось? По крайней мере, у него наготове были ответы: – Я хотел поговорить с принцессой о новостях, которые мне сообщили мой отец и принц Оберин, а также посмотреть, как она. Лицо сира Герольда стало еще более подозрительным: – С чего бы вам смотреть, как она? – Принц Оберин сообщил, что лорд Баратеон был довольно бесцеремонен в своем с ней обращении. Сир Герольд скривился. – Понимаю. Она в порядке. Джейме не двинулся с места. Подозрение сира Герольда сменилось любопытством: – Что за новости? – Моя сестра выходит замуж за принца Оберина, – услышав это вслух, Джейме подумал лишь, как ему удалось не подавиться этими словами. Старик попытался улыбнуться. – А, поздравляю, – неловко сказал он Джейме. Только через несколько секунд Джейме понял, из-за чего было напряжение в тоне сира Герольда. Отношения между дорнийцем и тремя Королевскими Гвардейцами, нашедшимися в Башне Радости с леди Лианной, были все еще очень напряжены. Отсутствие дружелюбия в отношении к ним Мартелла стало менее заметным, но только дурак мог не понять, что принц делает это исключительно из любви к сестре. При мысли об этом к горлу Джейме подступила тошнота. Его ответ был краток: – Да, спасибо, – несмотря на отношение сира Герольда к дорнийцу, он не оценил бы нелестных замечаний в адрес членов семьи короля-мальчишки, и Джейме не нужно было еще и неодобрение лорда-командующего вдобавок к недовольству его отца и дяди. – Вы давно уже здесь? Сир Герольд нахмурился: – Не очень. И снова, Джейме задумался, почему Элия решила сюда прийти. Он сомневался, что ей нравилось стоять среди мертвых Таргариенов. Джейме не дал сиру Герольду времени подумать, продолжив: – Лорд-командующий, я провожу принцессу назад в ее покои, когда она закончит, вместо вас. Старик поколебался: – Это необязательно. Ваша смена скоро начнется. В любое другое время Джейме улыбнулся бы таким словам командира, но сегодня на это не было причин. – Ничего особенного, лорд-командующий. Принц Оберин попросил, чтобы я лично проводил ее назад. Я начну свою смену раньше. Могу вам торжественно обещать: принцесса Элия будет со мной в безопасности, как всегда была. Челюсть лорда-командующего дернулась при этих словах, и его мрачное лицо показало, что Джейме выиграл этот спор. Он знал, что выиграет. Он испытывал легкую вину за то, что напомнил лорду-командующему, что он-то был здесь и защищал семью, а остальных тут не было. Возможно, с его стороны было жестоко так думать, но его братья по ордену слишком долго использовали свои долг и клятвы как отговорки от того, чтобы поступать правильно: когда мучилась королева Рейла; когда Эйрис сжигал людей для собственного развлечения; когда они сочли возможным оставаться в стороне, пока другие погибали на войне или страдали взаперти, как заложники Эйриса. Люди Королевской Гвардии были людьми чести, но сегодня он не слишком чувствовал себя виноватым за то, что использует свой долг, как отговорку. Сир Герольд вздохнул. – Что ж, хорошо, но прошу, не тяните слишком. Джейме лишь слегка поклонился. – Да, лорд-командующий. Пусть лорд-командующий уходил неохотно, когда он наконец ушел, Джейме вздохнул с облегчением, хотя и несколько растерянно. Неважно, чего он ожидал, брат Элии напомнил ему, что они с ней не друзья. Будь он просто Королевским Гвардейцем, это место, гробница семьи, которую он поклялся защищать, не была тем, куда он зашел бы по своей воле. Джейме распрямил плечи. Сегодня, как и в тот день, с Эйрисом, он был не просто Королевским Гвардейцем. Несмотря на то, сколько горело факелов на стенах, в зале было холодно. Джейме нашел свою подопечную, сидевшую на стуле, она сидела очень прямо, глядя перед собой на то, что, как понял Джейме, было ящиком, где хранились останки ее мужа. Она не обернулась, и он спросил себя, слышала ли она его вообще. Он разозлился. Эйрис доверился ему, что рядом с ним он в безопасности, и смотрите, что стало с Эйрисом. Принцессе следовало лучше это понимать. Словно прочитав его мысли, она обернулась. Он был слишком далеко, чтобы разобрать ее реакцию. Он подошел еще на несколько шагов, и Элия встала, сцепив руки в знакомом жесте. – Прошу прощения. Я не знала, что уже так долго здесь, что сир Герольд прислал вас за мной. Джейме не хотел слушать эти извинения. – Сир Герольд ушел, и сомневаюсь, что он когда-либо кого-нибудь за вами послал. Никто не посмеет командовать Регентом Семи Королевств Вестероса. Он достаточно близко, чтобы увидеть, как расширились ее глаза. Он подошел еще ближе, и даже с такого расстояния увидел, как она старается говорить ровным тоном: – Возможно. Но если не сир Герольд вас прислал, то почему вы здесь? Она сощурилась, ее голос стал резче: – Что-то случилось с детьми? С братом? – по ее лицу пробежал страх, но она быстро взяла себя в руки. Джейме смутно подумал, что у нее стало это получаться с каждым разом все лучше. Он поднял руку, поморщившись. Конечно, именно об этом она и могла подумать. – Я только что из ваших комнат. Ваши дети в порядке, как и ваш брат, – он мрачно замолчал, когда принцесса облегченно упала назад на стул. Джейме подумал, что она действительно была той, какой казалась всем вокруг: измученной юной вдовой. Он не хотел этого помнить в эту минуту. Рыцарь продолжил: – Ваш брат пообещал вашей дочери, что я провожу вас назад, когда вы закончите, но вам необязательно возвращаться прямо сейчас. Она смотрела недоверчиво: – И сир Герольд просто ушел? – Я поклялся, что сохраню вас в безопасности. Никто не может отрицать, что я и раньше с этим справлялся. Принцесса улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. – Да, полагаю, так и есть, – ее внимание снова вернулось к гробу ее мужа. Джейме ничего не сказал, подойдя и встав рядом со стулом, на котором она сидела. Она казалась собранной и спокойной, но она такой не была. Ее руки немного дрожали. Лицо принцессы было мрачным. Он был достаточно близко, чтобы увидеть небольшие мокрые пятна на лифе ее платья. Что бы он не хотел сказать, когда входил в зал, это было не то, что он в итоге произнес. – Вы плакали. Прежде чем он успел еще что-нибудь добавить, она повернулась к нему, почти пристыженная: – Да, плакала. Это был временный порыв. Как видите, сейчас я не плачу. Джейме едва не отшатнулся, услышав резкость в ее тоне. До войны, единственной женщиной, которую он когда-либо видел плачущей, была нынешняя вдовствующая королева, и никто никогда ей в этом не помогал. Теперь он был растерян и не знал что делать, пусть даже эта женщина больше не плачет. – Почему? Слишком много было "почему". Элия рассмеялась, пустым смехом. – Я не думала, что заплачу. Это не подобает леди. И вдвойне не подобает леди-регентам. Я не хотела, но это случилось. Он перевел взгляд на разукрашенный ящик, в котором хранились останки ее мужа. Неловким тоном он произнес: – Никто не осудит того, кто плачет в трауре. Тихо, словно отвечая самой себе, принцесса сказала: – Считаете, что не осудят? – их глаза встретились, и ее голос был чист, когда она заговорила. – Но я плакала не поэтому. На этот раз Джейме попытался скрыть свои чувства. Он хотел, чтобы она объяснилась, но не так. – Что? – Я скорблю по моему мужу, но плакала я не поэтому, – она закрыла глаза, повернувшись к гробу своего мужа. – Что вы имеете в виду? Некоторое время было тихо, и Джейме подумал, что не получит ответа, когда она ответила. – Я начала скорбеть о его потере задолго до этого, – Джейме не стал озвучивать, что, он подумал, она имеет в виду. – Мне нужно было побыть некоторое время одной. И это единственное место, где мне это позволяется. Сначала мне это показалось хорошей идеей. Конечно же, это не было хорошей идеей. Зачем сидеть одной в крипте? И снова, он не понял, что сказал это вслух. Ее голос, почти задушенный, ошеломил его почти как ее слова: – Мои дети слишком юны, чтобы приносить их сюда, а мой брат не захотел бы придти. Даже сир Герольд без сомнений остался снаружи. Здесь вокруг меня кости, которые ничего не скажут в ответ. Об этом месте у меня нет воспоминаний, как о других. Почему я не могу подумать здесь, раз не могу в других местах? Нахмурившись, он прикусил губу. – Так с чего тогда плакать? Она пожала плечами, едва уловимое движение. – Мне было нехорошо. У меня столько всего было на уме. Слишком много. Больше такого не случится. Ее слова рассердили Джейме, но голос его остался ровным. – И что было у вас на уме? Явно не его сестра. Джейме не хотел слушать о ее заботах, но если это все объяснит, он выслушает. – Начнем с того, что Варис прислал письмо. Ему с трудом удалось подавить желание сжечь ее взглядом. – Железный Банк Браавоса докучает вам? Она оглянулась на него, изучая его любопытство. – Нет. Он написал мне, чтобы сообщить, что "слухи о грифоне с волосами цвета дорнийского солнца, оказались фальшивыми". Что это нес этот евнух? – Варис что, спятил? Элия не рассмеялась. – Нет, сир Джейме. И он не такой уж таинственный, как он думает. Джон Коннингтон жив. Джейме совсем забыл о бывшем Деснице. – Хорошие новости, – он нахмурился. – Но почему это вас заботит? Она посмотрела на него с легким разочарованием, и он напрягся. – Я собираюсь вернуть все, что забрал Эйрис, а Рональд Коннингтон спрашивал, не могла ли я найти тело его кузена. Лорд Джон был другом моего мужа и был, то есть остается, лордом Грифонова Насеста. Скоро он вернется. – Вы имеете в виду, будет хорошо, если один из знаменосцев Роберта Баратеона будет ненавидеть его больше, чем остальные ненавидят вас. Нисколько не смущаясь, принцесса ответила: – Так будет только удобнее. Джейме сжал кулаки. Она все предусмотрела, почему бы и не Джона Коннингтона? – Как и организация браков людей, которые не могут сказать об этом своего мнения. Это было обвинение, и она это поняла. Принцесса встала, сверкая взором. – Не надо мне рассказывать, что я продала своих детей! Джейме отступил, широко распахнув глаза. – Я не это имел... Что вы имеете в виду, "продали своих детей"? – Что я имела в виду? А что вы имели в виду? Думаете, я хочу связывать жизнь моего сына с этим олухом Мейсом Тиреллом? Что я хочу отдавать мою дочь Старкам? У меня больше нет роскоши поступать как мне хочется. Простор, какой бы нелепой не была их помощь, не пожелает в награду меньшего, чем звание королевы для одной из их дочерей. И я могла отдать свою дочь или Старкам, или Баратеону, либо верным ему знаменосцам. И я скорее перережу себе горло, чем сделаю это. Джейме вспомнил, с каким одобрением все встретили ее слова о том, что она решила не женить своих детей "по обычаям Таргариенов", и он знал, что этому есть причины, но откуда такая ярость? Извинительно приподняв руки, он ответил: – Я имел в виду мою сестру, не ваших детей... Не успокоившись до конца, она растерянно уставилась на него. – А что насчет нее? – Почему вы не сказали мне, что она выйдет за вашего брата? В ответ раздался смех, и он снова обругал себя за то, что пришел. – Мой муж мертв, и мысли о нем преследуют меня, куда бы я не пошла; мать его нерожденного ребенка еще месяцы будет продолжать жить под моей крышей; человек, который сделал меня вдовой, не устает высказывать мне требования; я продала будущее своих детей за возможность мира в нашей раздробленной стране, за которую теперь отвечаю, потому что не могу доверить это больше никому, а вы задаете мне вопросы о браке, который организовали ваш отец и мои братья? Джейме дернулся и отошел еще на один шаг. Будь он кем-нибудь другим, он был уверен, что она дала бы ему пощечину. Весь день он получал неудовлетворительные ответы. Он догадывался, что теперь услышит больше, чем он желал слышать. Ее слова, слова его отца, его брата, все они бегали в его голове, задавая один и тот же вопрос: да что у тебя за заботы в сравнении с нашими? Серсея была его заботой. – Вы говорите так, словно совсем не приложили руку к этому браку. – И что с того? – взорвалась она. – Не я одна. Ответ его был простым: – Я хотел бы услышать это от вас. Элия покачала головой: – Какая разница? – вздохнула она. – Что сделано, то сделано. Джейме знал, что это самое близкое к извинению, что он сможет от нее получить. – Если бы мой отец отказался от этого брака, что бы вы сделали? Казалось, что ее гнев прошел, но он лучше знал. – Я знала, что не откажется, – снова пожала принцесса плечами. Он прищурился: – Многие считали, что знают Тайвина Ланнистера, и многие ошибались. Это она не сочла обвинением, но ее лицо все равно было пустым. – Я знаю достаточно о том, что бы он принял или не принял. Джейме сделал к ней шаг. – Знаете? Элия вздохнула. – Я не могу вернуть ему вас, даже если бы он попросил. Этот брак и брак вашего брата, это все, что я могу ему предложить. То, что у меня оставалось, ценилось бы меньше. При странном тоне, которым она это сказала, Джейме снова встревожился. – А вы еще о чем-то думали? Принцесса поколебалась. – Есть еще один вариант, который я не стала ему предлагать. Нахмурившись, Джейме склонился к ней в любопытстве: – Скажите мне. Он стоял очень близко, но она отвернулась от него, повернувшись к останкам ее мужа. – Если вы так уверены, что из этого ничего бы не вышло и не выйдет, то почему бы не рассказать мне? – Принцесса? Она все еще отказывалась на него смотреть. – Элия? – Себя, – прошептала она. Джейме моргнул. Учитывая, где они находились, он не знал, изумиться или возмутиться. – Вы думали о новом браке? – осознав, что она имела в виду, он пришел в ужас. – Вы предложили бы моему отцу жениться на вас. Она повернулась к нему, слабо улыбаясь. – Если бы я предложила это, не сомневаюсь, он бы отказался, или даже бы оскорбился. Я решила не позориться, – "еще больше, чем раньше", этих слов она не произнесла, но Джейме услышал. Джейме яростно думал. Это было бы лучше, чем брак Серсеи и Оберина Мартелла. Его отец предполагал, что Элия снова выйдет замуж, и знал, как выгодно было бы быть новым отцом короля-ребенка. Но сомнительное согласие отца на то, чтобы Тирион стал его наследником, было основано лишь на том, что у него не было другого сына. Но с Элией других детей бы не было, и не было бы возможности, чтобы у его отца появился сын, которого отец смог бы скандально сделать наследником в обход Тириона. Но гнев Джейме не потух. Почему она должна быть вольна от этого, в то время как другие, как Серсея, должны вступить в брак? – И что же вас остановило? – Моя леди-мать и моя свекровь часто рассказывали мне о вашей, и как они любили леди Джоанну. Я предпочитаю не жить в тени другой женщины, если могу этого избежать. Джейме дернулся, не зная, из-за упоминания ли его матери, или потому, что понял, что имела в виду Элия. Но принцесса не закончила. – Если бы ваш отец хотел, он уже был бы женат снова. Предполагаю, он не хочет. И это было правдой, его отец никогда не смотрел ни на одну другую женщину как на его мать. Лицо Элии было хмуро: – Из меня вышла бы плохая леди для любого лорда, не то что для лорда Утеса Кастерли. Моя преданность должна принадлежать моим детям, семье и королевству. Ваш отец это знает, и я достаточно знаю его. Если я не смогу быть преданной тому, чему предан ваш отец, не имеет смысла даже думать о браке. Надеюсь, это останется между нами и моим братом. Слова Оберина Мартелла вспомнились ему: "Мои причины – ваш отец, ваша сестра и моя сестра... это будет нетрудно, особенно если подумать о возможной альтернативе". Джейме нахмурился. Оберин Мартелл был готов пожертвовать собой ради сестры, чтобы не заиметь другого зятя, для которого долг его сестре и ее детям не был бы первостепенным. И хотя отец вступил в эту игру позже всех, он был не тем человеком, которого можно игнорировать. Джейме закрыл глаза, думая, так ли тяжело воспринимал отец логику Мартеллов, как он. – Вы все продумали. – Я подумала, что это может понадобиться, – она не стала прятать горечь в своем тоне. – Разве вы не думаете, что я предпочла бы организовать свой брак, лишь бы не использовать своих детей и брата? Но я женщина, у которой не осталось выбора. Я всего лишь... – она открыла рот, остановилась, закрыла снова и вздохнула. – Я стану плохой женой любому мужчине, что будет искать моей руки, – она снова повернулась к гробу мужа. Руки Джейме дернулись, но он не знал, был ли встревожен или растерян ее словами. – Что? – до Лианны Старк ему казалось, что у принца Рейгара и Элии был удачный брак. Серсея была для него всем, но Элия казалась ему лучше, чем, например, Лиза Талли. На этот раз ее улыбка была отчаянной. – Все в Вестеросе, Эссосе и даже на Летних Островах знают, что я больше не смогу подарить ребенка мужчине. Возможно, это заинтересовало бы какого-нибудь младшего сына лорда или лорда из малого дома, в конце концов, было бы интересно иметь сыном короля. Но потом бы это закончилось, потому что я никому не позволю управлять моими детьми, даже собственному мужу, не говоря уже о том, что вряд ли Малый Совет одобрил бы этот брак, не получив протестов со стороны хотя бы одного из членов. Она нахмурилась, когда снова посмотрела на гроб. – Ну и конечно, если столь верный долгу мужчина, как Рейгар Таргариен, счел меня недостаточно хорошей женой для него, то с чего бы другим стараться? Этот ответ его не порадовал, как не порадовал его и блеск в ее глазах. – Что вы имеете в виду, что мысли о нем преследуют вас? Он тут же пожалел об этом вопросе. Ее голос был тих. – Никто не может легко забыть Рейгара Таргариена. Мой Эйгон похож на него. Моя Рейнис не так похожа, но частица него есть и в ней. В комнате больше не осталось его вещей, но иногда я натыкаюсь на книгу, которую он читал, или на музыкальный инструмент, и тут же слышу его голос и музыку, которую он играл. Я работаю в своем кабинете и думаю, что он делал бы то же. То же самое в тронном зале. Когда я разрешаю мелкие споры, я не могу не думать, что бы решил он, если бы был жив. Он никогда не уходит из моих мыслей. Его тень всегда будет со мной, даже если я снова выйду замуж. Ни один мужчина не заслуживает этого. – Вы собираетесь прожить жизнь в одиночестве? Мрачно, он подумал про себя: "Я должен". Она оглянулась на него, обдумывая ответ. – Я была замужем, и родила моему мужу детей. Мой брак окончен. У меня есть мои дети и мой долг, и долга у меня больше, чем я когда-либо надеялась иметь. Долг. Вот почему они были здесь. Он с ужасом следил за направлением их беседы, зная, чем это кончится для них, но все же заставил себя продолжить: – И вы будете жить лишь ради долга? Глупый вопрос из уст Королевского Гвардейца, и она именно так и отвечает: – Разве вы не станете жить так же? Он вздрогнул. – Вы не приносили клятв, как я, и вы не обязаны жить так. Что, если вы снова встретите любовь? – это был не тот вопрос, который он хотел задать, но единственный, который смог. Принцесса снова посмотрела на него, бесстрастно. – Любовь? Если бы я достаточно любила его, и если бы мой муж любил меня больше остального, в том числе Лианна Старк, он не сделал бы того, что сделал. Знаете, леди Старк сказала, что любила моего мужа. Ее жених не устает докучать мне, потому что любит ее. Никому из нас от любви нет пользы. И пусть голос Элии был тих, а ответа этого следовало ожидать, сердце сжалось в груди Джейме. – Вы простили его? "Вы простили своего мужа за то, что он выбрал любовь в обход долга?" Простит ли его Серсея за то, что он выбрал долг в обход их любви? Она вздохнула. – Простила. Но его здесь нет, и теперь я не буду выглядеть дурой, жертвуя тем, что у меня есть ради того, чего не смогу иметь. Этот ответ прозвучал как взрыв. Он вспомнил слова Элии, обращенные к сиру Герольду: "Я могу извинить одну ошибку". И хотя она знала, как это было нужно, Джейме уже совершил свою одну ошибку. Никто не простит его больше. Ни ради любви. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Джейме достал письмо к Серсее. Он не знал, сколько разглядывал его, прежде чем пошел к ближайшему факелу. Письмо загорелось, когда он услышал голос: – Что это? Джейме вдруг подумал, что то, что Элия видит, как он сжигает то, чего не должно было появляться, становится традицией. Он попытался улыбнуться, но его чувства помешали ему: – Просто письмо, которое мне больше не нужно отправлять. Она ужаснулась, когда поняла, что это за письмо. – Я не должна была говорить... – пристыженно сказала она. – Вы не должны... Джейме вспомнил секрет ее дяди, о котором никогда не говорили, но сир Левин никогда не стал бы наставлять рога ее брату, и сир Левин погиб, сражаясь за человека, оскорбившего его племянницу. Джейме покачал головой, обрывая ее. – Все правильно. Мне следовало понимать, что я не должен его писать. Если вы можете жить ради долга, то и я должен суметь. Я поклялся этому, и я больше не могу себя обманывать. Ему не хотелось, чтобы он выглядел таким больным, как он себя чувствовал. Он был благодарен, что она больше ничего не сказала, но он подозревал, что его лицо столь же горестно, как ее. Когда от письма остался только пепел, он снова к ней повернулся. Ее лицо было пустым, глаза все так же затравлены. – Могу я попросить вас, Элия? – Просите что угодно, Джейме, – тихо ответила она. – Могу я попросить, чтобы мы больше никогда об этом не говорили? Элия кивнула, прикусив губу. Если бы она не выглядела такой измученной, ему бы показалось, что она испытывает облегчение. – Да, конечно... Мне очень жаль, – добавила она. – И мне, – прошептал он. На следующее утро Джейме стоял рядом с отцом, Элией и ее братом, провожая дядю. Дядя выжидательно повернулся к нему: – Джейме, что мне передать твоим брату и сестре? Его сердце сжалось. – Скажи Тириону, что я скучаю по нему, и что я скоро напишу. Дядя кивнул. – А сестре? "Я скучаю по ней. Я люблю ее больше всего на свете. Я не хочу, чтобы она выходила за Оберина Мартелла, за кого угодно. Будь я другим, я сбежал бы с ней..." Его горло сдавило, глаза начало жечь. – Скажи ей... Скажи ей, что я люблю ее и счастлив за нее. Дядя, явно не позабывший их прошлый разговор, одобрительно кивнул и, хлопнув его по плечу, повернулся к его отцу. Когда дядя уехал, Джейме не знал, сколько прошло времени, прежде чем услышал, как тихо кашлянула Элия. Джейме оглянулся. Не было никого, кроме них. – О, простите, моя принцесса. Вы были так добры, что пришли проводить моего дядю. Он заметил ее встревоженный взгляд и обрадовался, что она всегда слишком учтива, чтобы спросить, что не так, хотя что-то она понимала. – Не о чем благодарить, сир Джейме. Лорд Киван был очень добр, – прошла секунда. – Пройдем внутрь? Почему бы и нет? Здесь больше нечего делать. Немного нахмурившись, принцесса спросила: – Не пойдете ли вы со мной? Пойдет. Его долг идти туда, куда идет она. Они оба это решили. – Куда? – Увидеть лорда Аррена. Каким бы невероятным это ни казалось, он задумался, не забыл ли чего. – Могу я спросить, зачем? Она подошла к нему ближе и взяла его за руку в жесте, который, как он заметил, стал для них обычным. – Узнать, не сможет ли он убедить лорда Баратеона отправиться в Штормовой Предел, – прошептала она. Джейме вспомнил, что сказал Оберин Мартелл. Впервые за долгое время ему пришлось подавить искреннюю улыбку. – О? – Лорд Станнис направляется сюда. Лорд Роберт – лорд Штормового Предела, и пришло ему время навестить свои родные земли и своего маленького брата, – продолжила Элия. – И к тому же, ему следует приготовить свадьбу. Джейме немного сжал ее руку, давая знать, что понял. – Хотите, чтобы он уехал до родов леди Лианны. Она сжалась рядом с ним, но не отстранилась. – И я предпочла бы, чтобы он оставался там и после. Ему с трудом пришлось подавить усмешку и сохранить пустое лицо. – Довольно смелая надежда для того, кто провозгласил себя не имеющим роскоши надеяться. Ее голос стал тише: – Я понимаю его гнев, и понимаю правила поединка один на один, но он убил моего мужа. Его замечания и злобные взгляды не делают его милее моему сердцу. Я не буду слушать обвинения в моем собственном доме, когда он игнорирует, как меня коснулось то, в чем он меня обвиняет. Всему есть предел. Джейме легко улыбнулся: – У лорда Аррена больше шансов, чем у других, – он нахмурился. – Думаете, если держать его на расстоянии, станет лучше? – он старался сохранить нейтральное выражение лица, но они оба понимали, что речь шла не о Роберте Баратеоне. – Стоит попытаться, – в ее голосе не было уверенности. Пытаться – не значит, что получится, но лучше так, чем не пытаться вовсе. – Полагаю, вы правы.