Изменившиеся обстоятельства

Эртур выпрямился. Близок был момент, которого он некоторое время ждал. И в то же время ровно столь же боялся. Он видел Элнара и Эшару и знал, что и они видели его, но его брат и сестра стояли на почтительном расстоянии, чтобы позволить Мартеллам насладиться их воссоединением. Его семья была здесь, как и половина дворян Дорна. И они приехали не ради него. И все же, его присутствие вызвало несколько любопытствующих взглядов, и он обратил все внимание на братьев и сестру Мартеллов. В последний раз он видел их троих вместе, когда принцесса Элия выходила замуж за принца Рейгара. Правящий принц Дорна выглядит мрачным, подумал он. И все же, будучи старше их всех на несколько лет, принц Доран всегда таким казался. Эртур подозревал, что он никогда не узнает принца его народа так, как знают его другие люди; не теперь. Принц Оберин выглядел прилично доброжелательным, но Эртур знал, будь это гости откуда-нибудь с другого места, не из Дорна или в крайнем случае Западных Земель, Оберин и его прелестная суженая были бы где-нибудь в другом месте, скорее всего, предпочли бы общество сира Джейме. Принцесса казалась радостной, и не только потому, что встретила своего брата. Он был уверен, что Эшара тоже скучала по ней. Взглянув на Эшару, он увидел мужчину рядом с ней, нового мужа его сестры, не такого уж и нового для Королевской Гавани. Его сестра вышла не за кого-нибудь, а за Джона Коннингтона. Он не был уверен, что они вообще друг другу нравились, но, тем не менее, они все же были женаты. И словно этого было мало, хотя он и старался не думать с горечью о собственных родичах, он узнал о свадьбе только после того, как она случилась. И из письма, не более того. Он подавил вздох. События, окружавшие войну, изменили многое, в том числе, как ему показалось, и его место в его семье. Он тяжело сглотнул, когда принц Доран, закончив с приветствиями с братом и сестрой и недавно прибывшим принцем Визерисом, повернулся к нему. – Сир Эртур. – Мой принц, мне радостно видеть вас в добром здравии. Его принц, как же, горько подумал он. Доран Мартелл был принцем Дорна, но он никогда не был принцем Эртура. Когда Эртур принял плащ, правила принцесса, а принц Левин приветствовал его в Королевской Гвардии, называя братом. У Эртура был только один принц, и это не был дорниец. – А вы? Здравствуете ли? – простой, незаинтересованный вопрос, который принц задал сиру Герольду. И этот вопрос заставил его обратить взгляд на его брата по ордену, хотя Эртур думал, что очень многие его земляки смотрели на него теперь с меньшей сердечностью, чем он ожидал от них раньше. Обернувшись к принцу Дорану, тот ответил просто: – Да. Принц Доран резко кивнул и двинулся с приветствиями к другим жителям замка, которых он знал. Учитывая, что он всегда был добрее в манерах, чем его младший брат, Эртур увидел достаточно, чтобы понять, что его отвергли. Понимание, что к нему обратились не более чем к обычному Королевскому Гвардейцу, ранило, хоть он и ждал этого. Они все знали, что он сделал ради принца. Его собственные оправдания не удовлетворили до конца принца Оберина, пусть он и оттаял по отношению к нему. И его отношения с принцессой Элии не отличались от отношений обычного Королевского Гвардейца к обычной принцессе. И он сомневался, что его оправдания удовлетворят принца Дорна, других дорнийцев, его собственную семью. Он напрягся, когда услышал, как Джон просит у принцессы Элии позволения почтить память покойных в крипте Таргариенов. Джон был другом принца Рейгара, и, хотя принцесса Элия добросердечно позволила ему это, Эртур предпочел бы, чтобы Джон высказал свою просьбу наедине. Он как раз думал об этом, когда к нему подошел Элнар. – Эртур, – брат протянул руку. Он надеялся, что брат протянул ему руку только потому, что они были на людях, и было не место для более широких жестов. Он не хотел спрашивать брата, значит ли это, что он больше не заслуживает объятья. Это было глупо с его стороны, но он думал, что ему мог не понравиться ответ. – Эртур, ты прекрасно выглядишь, – его брат мог точно так же разговаривать с любым незнакомцем, такими же пустыми учтивостями. Он попытался улыбнуться. – Спасибо. А ты? Как прошло путешествие? Я вижу только Эшару. Но не вижу твою леди-жену. Я искал ее. Она не приехала? Его брат кивнул. – Она осталась в Звездопаде, с Аллирией. Путешествие же было приличным. Это вот так теперь будет между ними? – Я был бы рад их увидеть. Эртур почти пожалел о своих словах, когда Элнар резко кивнул. – Аллирия еще слишком мала, чтобы путешествовать. Он сжал челюсти, чтобы не сказать что-то, о чем пожалеет. Возможно это и правда, но дети и более младшего возраста путешествовали. Или это его брат пытается сказать, что только Элнар будет решать, что будут делать члены их семьи, и у Эртура больше нет на это права? – Как они? – по крайней мере это он мог спросить. Наконец на лице его брата появилась настоящая улыбка. – Они обе в добром здравии, и Аллирия – вполне счастливое дитя. Невестка, которую он редко видел, и слишком маленькая сестренка, которая или почти, или совсем не помнит его. "И чья это вина?" – спросил его его собственный разум. Элнар обернулся к толпе. – Мы поговорим позже. Он не стал пытаться остановить брата, хотя ему почти захотелось это сделать. Следующей подошла Эшара и с ней ее муж. Эшара приняла его поцелуй, и когда она сказала, что рада его видеть, он ей поверил. И все же это было так же неуютно, как встреча с Элнаром. – Моя сестра. Теперь замужняя женщина. Поздравляю вас обоих. Хотел бы я быть там с вами. Он говорил не только о свадьбе. После Харренхолла Эшару отправили назад в Звездопад, а он остался, повинуясь долгу. Он был нужен Рейгару, и он поехал с ним. И он доказал свою верность и оставался там, пока его не призвали назад в Королевскую Гавань. Он понимал холодную формальность между ним и братом, но Эшара... Эшара улыбнулась, хотя Эртур видел в ее улыбке печаль. – Мы скучали по тебе. Я скучала по тебе, но мы знали, что скоро сюда приедем. Было... Мы не хотели ждать. Теперь мы здесь. Ее тон и взгляд, которым она обменялась с мужем, говорили, что они что-то скрывали. "Конечно, скрывали", – подумал он, хотя это было зло по отношению к нему. Война закончилась уже довольно давно. Почему они приехали только сейчас? Ее муж пробормотал какие-то обычные учтивости, но в его выражении лица было что-то отстраненное. Эртур старался не думать о том, что еще мог сказать Коннингтон, если вообще собирался говорить. Он знал, какими катастрофическими оказались усилия Джона, и как это привело к его изгнанию. Но все хотя бы знали, что он сражался в войне. А Эртур – нет, хоть он и делал то, что хотел от него принц Рейгар. Он задумался, не мучила ли Джона невозможность быть там, где ему было нужно находиться, как мучила его. Он просто кивнул в ответ, стараясь не чувствовать облегчения, когда и они двинулись дальше. – Элнар, надеюсь, я тебя не беспокою, – вот он стоял, взрослый мужчина, затаив дыхание, нервно ожидая, что скажет его старший брат. Нечего было бояться, но эта часть Красного Замка была заполнена дорнийцами, и Эртур уже получил несколько напряженных, если не злобных, взглядов, пока шел сюда. – Нет, не беспокоишь. Подойди, сядь, Эртур. Эртур поколебался, стараясь не думать о скрытых смыслах в этой фразе. Элнар, как и другие лорды, обладал умением сказать одно, подразумевая совсем другое, много большее. – Ты ведь пришел не для того, чтобы говорить о моем удобстве или о том, как я устроился. – Нет. Ты мой брат. Почему я не могу придти к тебе? Особенно раз ты сам не стал меня искать, – это не было совсем обвинением, но даже Эшара не пришла к нему, и ни один дорниец даже не подошел к его комнатам. Он напрягся, увидев, каким взглядом одарил его Элнар. – В этом доме скоро состоится свадьба, и у тебя полно обязанностей, от которых тебя нельзя отвлекать, – от кого другого это прозвучало бы ободряюще. Но Эртур лучше понимал. – Я никогда не буду настолько занят, что откажусь встретить родного брата. Но сказав это, он с трудом постарался не напрячься, несомненно, ожидая неприятных слов в ответ. – Ты был в Дорне большую часть года еще несколько месяцев назад. Ты знал, где я был. Твои обязанности тогда не позволили тебе со мной встретиться. Он проглотил сердитый ответ. Он знал, что это случится, пусть он молился, чтобы этого не произошло. Принц Рейгар не запрещал ему прямо навещать Звездопад, но, хотя он знал, что может поехать, знал, что должен поехать, он этого не сделал. – Я не мог приехать к тебе. Ты знаешь почему. Вопросы, что могли быть тогда заданы... Теперь он не мог их избежать. – Ты боялся? – чьего гнева он мог бояться? Нет, не страх удерживал его вдали от Звездопада. – Нет. – Ты стыдился? – Да. Нет. И то и другое, – Королевский Гвардеец Эртур внутри него настаивал, что стыдиться было нечего. Дорниец Эртур хотел Королевского Гвардейца придушить. Он предположил, что только прошедшее время позволило его брату выглядеть просто любопытным и недовольным, а не яростным. – Тогда почему? – Я не хотел поставить тебя в щекотливую ситуацию, – это была слабая отговорка, если даже и ценная. Если бы он появился на пороге дома Элнара, он заставил бы брата действовать. Он знал брата достаточно хорошо, чтобы знать, что Элнар не так увидит ситуацию, как видел ее принц Рейгар. Брат фыркнул. – Как будто не было ничего "щекотливого" в ситуации, в которую ты меня поставил. – В какой ситуации ты мог быть? Ты ничего не знал. Снова этот взгляд, и Элнар сделал какой-то короткий жест рукой. – Вот именно. Я ничего не знал. Эртур, ты поставил меня в ситуацию, в которой я выглядел несведущим болваном, ну или учитывая, что ты в этом был не один, ты помог поставить меня в такую ситуацию. Это его потрясло. – Как? Его брат жестоко рассмеялся. – Тебе надо спрашивать, Эртур? – брат улыбнулся, но это была непростая улыбка, и до войны он не мог себе представить, что она могла быть направлена в его сторону, и он не хотел такого больше никогда. – Как еще можно назвать человека, который даже не знает, что его брат поблизости, с кронпринцем, что там находятся сначала два, потом три члена Королевской Гвардии, и с ними дочь грандлорда? Эртур резко выдохнул. Принцесса Элия никогда не говорила об этом, хотя напоминаний принца Оберина было и так более чем достаточно. И он не мог укрыться теперь от этого. Это был его брат. Медленно, намеренно медленно, Элнар начал снова: – Я знаю, что здесь говорят о дорнийцах, но мы не мерзавцы. Увозить чужую женщину, с согласия ее семьи или нет, непростительно в любых землях. Конечно, его брат должен был начать с этого. Почему нет? С этого начался весь переполох. – Девушка сбежала по своей воле, – даже сказав это, он пожелал взять слова назад. Он не имел права возлагать всю вину на девочку, пусть даже она сама этого хотела. Это было слишком легко и нечестно. К тому времени, как она узнала о судьбе своих брата и отца, пропало ее желание жить в придуманной сказке с Рейгаром, но было уже поздно куда-то уезжать. Он стыдился этого, но он с трудом мог смотреть на Лианну Старк. Элия Мартелл могла держать на руках младшего сына Рейгара, а он с трудом мог заставить себя посмотреть ребенку в глаза. Не только своего принца подвел Эртур. И хотя его голос оставался тихим, кулаки Элнара сжались. – Скажи это тем, кто верил, что ее похитили. Скажи это ее мертвым отцу и брату. Скажи это тем, кто отправился на войну за то, что Эйрис сделал с ее семьей, – еще одно, за что его можно винить. Неужели они думали, что ему нравилось сбегать с Лианной Старк и прятаться с ней в Дорне, словно вору? Что он наслаждался времяпровождением в Башне после того, как сир Герольд привез им ужасные новости? Неужели они думали, что он ничего не чувствовал, когда принц Рейгар отправился в битву, велев им остаться позади? Если бы он отправился с принцем Рейгаром, возможно, тот бы остался жив. Он сомневался, что если он расскажет о своих чувствах, о вине, которую он испытывает, его брат смягчится. – Никто не знал, что король Эйрис убьет их, что случится война. Я всего лишь человек, и меня не было там, чтобы его остановить. Брат нахмурился. – Нет, тебя там не было. Ты был в горах Дорна, где тебя не должно было быть. На этот раз он сжал кулаки. – Я был в Дорне, потому что поклялся, что буду там, где потребуюсь моему принцу. Я не наслаждался этим. Ты бы хотел, чтобы я нарушил свое слово? Никто не хотел, чтобы все это случилось, особенно не я, – он мог сделать что-нибудь еще вместо того, чтобы помогать Рейгару и девочке добраться до Дорна, но принц Рейгар не был тем человеком, которому можно было сказать "нет", и долгом Эртура было повиноваться ему, как другу и Королевскому Гвардейцу. Его брат вздохнул. – Я понимаю, что ты не хотел, чтобы все это случилось, и что ты не мог предвидеть, как именно все обернется, но ты ведь узнал, что случилось, разве нет? Или сир Герольд не рассказал тебе, какая разверглась буря, посеянная из твоего ветра? – его брат мог выплюнуть эти слова. Пусть непроизнесенное, отвращение ощущалось. – Не впутывай в это сира Герольда, ведь это мои поступки ты осуждаешь. Элнар приподнял голову, но его глаза прищурились. – Как пожелаешь, но от этого мои вопросы не становятся менее значимыми. Ему пришлось отвернуться. Как Королевский Гвардеец, он немногое мог оправдать неведением. Он точно не мог заявлять о своем неведении о поступках принца Рейгара, и он знал, каким стал Эйрис. Он ничего не делал, и королевство за это заплатило. Теперь было слишком поздно что-то менять, но не проходило и дня, чтобы он не думал, что было бы, поступи он по-другому. Было так много ситуаций, когда он мог сделать другой выбор, но не сделал. И это было его бремя. Это его поступки и не-поступки, вот что волновало Элнара, не чьи-нибудь еще. И теперь это он платил по своим счетам, куда меньше, чем за него заплатили другие. Возможно, он мог вернуться, и в седьмое пекло клятвы Рейгара. Он не послушался, когда король Эйрис ожидал его возвращения, отправляя за ними сира Герольда. Если бы послушал, возможно, принцесса Элия все еще верила бы ему, а дочь принца Рейгара смотрела бы на него так же, как смотрела на Джейме Ланнистера. Если бы он просто вернулся и отправился в битву с людьми его родины, возможно, они не смотрели бы на него теперь как на предателя. Возможно, он не чувствовал бы себя предателем. Он хотел, чтобы его брат и сестры смотрели на него с гордостью и любовью, а не так, как сейчас. И все же, он заспорил: – Ты не единственный, кто связан клятвами. Ты знаешь, что я не мог ничего сказать против моих принца и короля, несмотря на обстоятельства. Его брат нахмурился. – Я не стану возлагать на тебя грехи Эйриса. Но тем не менее, действия, что привели к ним, связаны с тобой. Даже если бы его сын не знал, что может случится, а у меня нет причин считать, что он был настолько пустоголов, он был наследным принцем. Вы оба должны были понимать, что ничего хорошего не могло выйти из того, чтобы увезти девочку, едва вступившую в пору, в особенности эту девочку. Ни у кого из вас не было причин находиться в Дорне, в особенности на Принцевом Перевале, и у вас было премного причин не сметь находиться там. Ты был единственным дорнийцем в их группе. Твою роль невозможно преуменьшить. Элнар понимал верность, иначе он не был бы здесь, тем не менее, это его поступки совместно с принцем Рейгаром и леди Лианной беспокоили его. Принцесса Элия была "их принцессой", и ее сын должен был стать первым королем Семи Королевств дорнийской крови за много лет. Пусть Лианна Старк не хотела того, что было у Элии Мартелл, и пусть Рейгар и не подумал бы отдавать ей это, ни один дорниец не мог легко относиться к сотворенному ими. И то, что даже по возвращению принца Рейгара, когда он отправился воевать на Трезубец, бывший король все равно держал детей Дорна заложниками, не добавляло Рейгару симпатий дорнийцев. Его брат имел роскошь думать об этом, а Эртур – нет. – Ты имеешь право сердиться на меня. Элнар покачал головой. – Дело не в гневе. Я был зол, не думай иначе. Ты пропал. Я боялся за тебя. Мы все боялись. Можешь ли ты представить, каково это, от страха перейти к отвращению? Меч Зари, мой брат, был одним из тех, кто похитил девушку вместе с бандой, возглавляемой кронпринцем? И словно этого было мало, о тебе ничего не было слышно, когда Дорну пришлось вступить в войну. Принц Доран вызвал меня в Солнечное Копье после войны. Как и Франклина Фоулера. Его лицо до сих пор живет в моей памяти. Ты не можешь себе представить, каково это было, - услышать, в чем ты принимал участие. Но нет, гнев уже давно прошел, – усталым шепотом закончил брат. Что-то внутри него дрогнуло, когда он услышал разочарование и недовольство, каких никогда не слышал раньше. И было хуже от того, что он вложил в эти слова. Он знал, что это были слова истинного лорда Звездопада, но дело было даже в большем. Это были слова его брата, его настоящего брата. Хотя он знал, что это не полностью виноват, он не был и безвинен. Он знал, что должен был этого ожидать, что, если бы речь не шла об анархии, могло бы зайти дальше простого недовольства. – Я все еще твой брат, или же теперь я просто Королевский Гвардеец? Элнар был ошарашен. – Что это за вопрос? Брат положил руки ему на плечи. Он почувствовал себя как ребенок, когда произнес эти слова, но ему был нужен ответ. Брат обнял его, и никогда еще раньше он не чувствовал такого облегчения. – Конечно, ты все еще мой брат, – прошептал Элнар. – Тогда почему ты обращаешься со мной как с незнакомцем? – Что? Что ты имеешь в виду? – как Элнар мог выглядеть таким удивленным? – Эшара и Аллирия! Элнар отошел на шаг, и Эртур тут же заскучал по его близости, какой бы краткой она не была. – Что насчет них? – Я узнал о браке одной из них и помолвке другой только после того, как они свершились. Почему ты решил сделать это, не спрашивая моего совета? Или это было наказание? Я не могу придумать другой причины, почему бы ты мог скрыть это от меня. Между ними многое случилось, но то, что Элнар сделал это, даже не сообщив ему... – Им пришлось бы выйти замуж когда-нибудь. У меня есть все права выбрать им мужей, и это были подходящие браки. Я их старший брат и глава дома. Это право, которое есть только у меня и ни у кого больше. Он подавил раздражение от намеков Элнара. Он почти фыркнул, слова Элнара были вовсе не намеком. – Так поэтому стоило Джону Коннингтону заявиться к тебе на порог, как ты просто отдал ему руку Эшары? Его брат вздохнул. – Эшара едва не стала матерью. В неверии, он сжал зубы. – Только не говори мне, что от этого она лишилась шанса найти дорнийского мужа. Его брат посмотрел на него. – Ты знаешь, кто был отец? Эртур вздохнул. Она не говорила ему, и он не был в Звездопаде, чтобы спросить. Хотел ли его брат ранить его этим вопросом. – Ты знаешь, что нет. – Брандон Старк. Он резко выдохнул. Старк. Ну конечно, это должен был быть именно Старк. Он отодвинул от себя эту мысль. – Понимаю. И какое это теперь имеет значение? – ребенок был мертв, как и отец. "Имеет", – сказал ему взгляд его брата. – Она знала, что ничего не выйдет из этого ее приключения, но она была ужасно расстроена, когда они оба погибли, и не только из-за этого, – Эртуру пришлось отвернуться. Его брат всегда знал, как уколоть, даже если он не пытался. – Это не объясняет, почему ты решил сделать Джона Коннингтона своим зятем, и почему она согласилась. – Это хороший брак, даже теперь, когда Коннингтоны стали рыцарским родом. Он лорд из древней и уважаемой семьи. Они сблизились, когда он приехал в Дорн после возвращения из изгнания Эйриса. Он добр к ней. Конечно, мы с Дораном решили, что Штормовые Земли будут хорошим местом для нашей сестры. Эртур нахмурился, услышав "мы с Дораном", и как легко это прозвучало. – Ты соглашаешься во всем с принцем Дораном? Многозначительный взгляд дал понять, что Элнар знает, на что он намекает, и недоволен этим. Но он не стал спорить. – Он мой лорд, и один из моих самых старых и добрых друзей. В том, что он говорит, есть смысл. Эртур скорчил гримасу, поняв, какую именно тему не стал развивать его брат. Брак верного последователя Таргариенов и дорнийской леди послужит напоминанием, а то и предупреждением другим штормовым лордам. Он полагал, никто не сочтет этот брак нелогичным. Наверное, брак был заключен еще и потому, что Эшара и Джон знали друг друга. Браки заключались и при худших обстоятельствах. При этой мысли он едва не вздрогнул. Что, если желание леди Лианны сбежать от ее помолвки повлияло на решение Элнара заключить брак как можно скорее? И все же, второй брак... – С чего понадобилось обручать Аллирию с ланнистерским карликом? Почему такая срочность? Наша сестра еще ребенок. Как и мальчик, если уж на то пошло, – пусть даже Элнар принял решение не опираясь на недавние обстоятельства, они оба были так юны, и мальчишка был карликом... Элнар фыркнул. – Ты думаешь, Тайвин Ланнистер хоть взглянул бы на наш Дом в поисках новой леди Утеса Кастерли, обладай его сын осанкой своего брата? Правда. Такой человек, как Тайвин Ланнистер, с негодованием отверг бы идею брака с их домом, если бы обстоятельства были другими, но не поэтому Эртур нахмурился. – Ты его встречал? Брат кивнул. – Коротко, сир Джейме представил его, когда мы шли сюда. Он кажется довольно умным мальчиком, хотя и немного стеснительным, – его брат немного нахмурился, но продолжил. – И это вполне понятно, полагаю. Сир Джейме сказал, что лорд Тирион нечасто покидает Утес Кастерли, – не то чтобы казалось, что брат пытался убедить его в полезности брака, который ему не нравился. – Джейме вас представил? – достаточно было знать, что брату хватило времени встретить Беса, но не достало его поискать его. Так он еще и узнал об этом только сейчас. Джейме должен был сказать ему, если никто другой не позаботился. Конечно, Элнар и не подумал об этом, он просто кивнул: – Да. Они ждали леди Серсею у комнат принца Оберина, – брат, улыбаясь, покачал головой. – И это была подходящая возможность их встретить. Они ведь станут нашей семьей. А он стоял здесь, и Элнар не звал его семьей. Брат добавил: – Лорд Тирион, несмотря на несовершенство, кажется обычным мальчиком своего возраста. Но я все же постараюсь узнать больше, и завтрашний день будет подходящим началом. Несмотря на все разгорающееся раздражение, он спросил: – А что будет завтра? – он знал, что ничего не планировалось. Но опять же, откуда бы ему и это знать? – Ничего особенного. Принц Оберин проведет пару тренировочных поединков против сира Джейме, и лорд Тирион будет там. Поддерживать своего брата, несомненно, – его брат снова покачал головой, легко улыбаясь. – Наш принц несколько расстроен, что не сможет принять участие в турнире и схватке, так как празднества даются в том числе и в его честь, поэтому ему приходится искать развлечения, где может, – Элнар громко расхохотался. Эртур не стал отвечать на то, как Элнар выделил слово "наш". Он снова присел. Чтобы прогнать мысли о расцветающей дружбе Джейме и принца Оберина, он спросил: – Так жизни наших сестер теперь дело политики? Брат присел рядом с ним. – Политика никогда не заканчивается. Вернется ли когда-нибудь к нему Элнар? Все тепло, что было между ними несколько минут назад, испарилось, оставив место пустой любезности придворного. Он слышал слова Элнара, но стал ли он теперь просто Королевским Гвардейцем, даже для тех, кого любит? – И что теперь? Что с нами будет? Что будет дальше со мной? Он боялся ответа, но ему нужно было его услышать. Секунды бежали мимо, но Элнар отказывался отвечать. И когда он, наконец, заговорил, Элнар не смотрел на него. – Прежде, чем я понял, что это на самом деле значит, я был горд, что мой брат служит в Королевской Гвардии. Место, достойное Меча Зари. Твои последние действия и их последствия мне не нравятся, но я знаю, что этого от тебя требовала твоя клятва. И хоть я зол на тебя за ту роль, что ты сыграл в безумии Рейгара, я все еще горд тобой. Мы все горды. Не говоря уже о заверениях, его слова были менее резки, чем он ждал. Но они и не успокаивали, нисколько. – Рады ли будут меня видеть в Звездопаде? На этот раз Элнар на него посмотрел. – Тебе никогда не будут не рады. Эртур, не думай ни на минуту, что я, Эшара или Аллирия любим тебя меньше или хуже думаем о тебе. Ты навсегда останешься нашим братом и Дейном Звездопада, даже при этом плаще. Даже при этом плаще? Он не стал спорить. Он решил, что заслужил это, как и плащ, который носил. Эртур уже занял свое место, когда вошла принцесса Элия в сопровождении лорда Тайвина. В то время как принц Доран вел леди Дженну, Оберин сопровождал свою нареченную. И когда принц Доран сел с другими многочисленными дорнийцами, в числе которых был Элнар, помолвленная пара подошла, чтобы сесть с ним. В зал ввалился Джейме Ланнистер и двинулся в их направлении. Когда он наконец подошел, он склонился рядом с леди Серсеей и поцеловал ее в щеку. – Милая сестра. Она изобразила удивление: – О, Джейме, так я теперь "милая сестра"? Не часто видел Эртур выражение вины на лице Джейме. По какой-то причине, которую он не захотел обдумывать, он испытал облегчение, подумав, что молодой человек все же способен на муки совести. – У тебя никогда не хватает на меня времени, – обвинила она. – Это неправда. – Тогда почему я с трудом узнаю тебя без этой свиты, что ходит за тобой по пятам, как цыплята за наседкой? Джейме серьезно посмотрел на сестру, а Оберин рассмеялся. Отодвинув себе стул и присев, Ланнистер пробормотал: – Я же не могу их игнорировать, верно? С тех пор, как в Королевской Гавани воцарилась предсвадебная суета, очень многие боролись за его внимание, и в их числе принцесса Рейнис, принц Визерис и Тирион Ланнистер. Эртур знал, что даже взрослые не могли противиться его чарам. Принц Оберин снова рассмеялся и подсел поближе к своей светловолосой невесте. – Полагаю, мне можно оскорбиться. Разве я не был достаточно хорошей компанией, миледи? Учитывая, сколько времени вместе проводили будущие новобрачные, Эртур в этом очень сомневался. Серсея Ланнистер усмехнулась и мило покраснела. – Вы лучшая компания, милорд. Джейме нахмурился, глядя как Серсея льнет к своему жениху, но быстро исправился. – Прости, любезная сестрица, но ты ведь видишь, теперь я здесь. Она улыбнулась, сразу же простив его: – И хорошо. Когда-то они с Эшарой так разговаривали, так, как говорили теперь Джейме и леди Серсея. Но больше нет. Теперь он чувствовал себя странно рядом с этими тремя. Ему нечего было сказать леди Серсее, а у Оберина и Джейме начала складываться какая-то дружба, и Эртур не был частью этого. При этой мысли он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Эртур быстро обернулся и пригубил вино. Из всех именно этот человек должен был сейчас разговаривать с его братом, принцем Дораном и лордом Дагосом. Леди Серсея проследила за его взглядом и спросила: – Кто это? Это герб Поднебесья, не так ли? Принц Оберин повернулся, и мужчина, заметив их взгляды, улыбнулся и вежливо кивнул. – Это лорд Фоулер. Конечно же он смотрит на самую прекрасную даму в этом замке, – любезно улыбнулся Оберин леди Серсее, но, судя по взгляду, что он послал Эртуру, он понял, что Фоулер смотрел не на его невесту. Эртур порадовался, что никого из Старков здесь не было. Он не мог себе и представить, что мог бы сделать Фоулер, но на них бы он точно не только смотрел. – А вы выучили уроки, – кивнул Оберин своей нареченной. – Как всегда, – усмехнулась она. Усмешки близнецов Ланнистеров были одинаковыми, хотя Джейме сейчас не усмехался. Оберин встал и протянул ей руку: – Идемте, я представлю вас. Она приняла руку, и Оберин кивнул Джейме, но посмотрел на него так, что человек несведущий назвал бы это сочувствием. Джейме уткнулся в тарелку, когда пара ушла, а Эртур глотнул еще вина. Тишина устраивала Эртура. Во многом говорить с Джейме было так же тяжело, как с людьми его народа. Словно по зову его мыслей, из-за их спин выскочила принцесса Рейнис, она выглядела расстроенной. – Сир Джейме? – раньше это к ее отцу, а иногда к нему она прибегала первой. Теперь это почти всегда был Джейме. – А, что такое, принцесса? – ласково спросил Джейме. – Разве вам не пора уже в постель? Как легко мальчишка приклеил на лицо улыбку, подумал Эртур. – Мама сказала, я могу остаться, – настойчиво ответила принцесса. Эртур повернулся в сторону принцессы Элии, которая разговаривала со смеющимся Герионом Ланнистером и двумя дамами, которые могли быть только невестками лорда Тайвина. Десница стоял поблизости. Эртур постарался сдержать гримасу: в Королевской Гавани было слишком много Ланнистеров. До свадьбы еще оставалось несколько дней, и он не мог дождаться, когда же она наконец закончится. Он услышал легкое недоверие в голосе Джейме: – Неужели? Она поколебалась, прежде чем ответить. – Можно, если я буду с дядей. Эртур огляделся, разыскивая последнего сына прежнего короля. Только потому что он знал, что сир Освелл ходит за ним по пятам, он не пошел разыскивать принца Визериса, хотя был уже почти на это готов. – И он вам не разрешает? – догадался Джейме. Явно рассерженная, она воскликнула: – Они говорят, что я маленькая! Посмеиваясь, Джейме переспросил: – Кто говорит такое, моя принцесса? – Дядя и лорд Уиллас! Лорд Тирион меньше меня, а они ему разрешают! – закончила она, надув губки. Много лет назад Эшара так же жаловалась на них с Элнаром. – Они мальчики, – объяснил Джейме. Эртур вспомнил, как его отец говорил то же, но Джейме не был отцом девочки. Она скрестила руки на груди и возмущенно, как могут только маленькие дети, воскликнула: – Вы мой королевский гвардеец! Вы должны быть на моей стороне! Эртур напрягся, когда Джейме расхохотался, запрокинув голову, словно это была самая приятная вещь, что он когда-либо слышал: – Неужто? Поймав взгляд Джейме, Эртур с трудом сдержался чтобы не нахмуриться, когда девочка уверенно закивала. – Моя принцесса, где ваша септа? – Я прячусь. Она меня заберет, – глаза Джейме наполнились весельем, а глаза девочки испуганно округлились, когда она начала оглядываться по сторонам, надеясь, что за ней не идут мать или септа, чтобы отправить ее в постель. Это не было на него похоже, но Эртур понадеялся, что септа поблизости, и да, она шла к принцессе Элии. – Нам не следует усложнять жизнь бедной женщине, – подобающие слова, но Эртур почти был ошарашен тем, как скривились в усмешке губы Джейме, когда принцесса Элия немедленно обернулась к их столу. И это чувство усилилось, когда Ланнистер едва заметно кивнул в сторону маленькой принцессы, что теперь на самом деле пряталась за его стулом. Эртур постарался подавить недовольство при виде того, как мать и рыцарь обменялись улыбками, и принцесса Элия кивнула и продолжила разговор с наследником Лейтона Хайтауэра. Даже септа ласково покачала головой, не видя в этом ничего дурного. Трудно было не раздражаться безмятежным видом Джейме. – Оставайтесь со мной, моя принцесса, и ваша леди-мать пока не отправит вас спать. – Правда? – столько надежды было на лице ребенка. Эртур с трудом получал от нее хоть какую-то реакцию, если она вообще обращала внимание на мужчин Королевской Гвардии как обычный ребенок. Тихий ответ Джейме "еще на пару минут" его не успокоил. Он мрачно смотрел, как Джейме пододвинул стул рядом с собой, и принцесса радостно запрыгнула на него, все ее прежнее беспокойство пропало. Джейме достал лимонное пирожное, положил его на блюдце и поставил перед принцессой. – Ну как, не так уж и плохо? – девочка покачала головой, откусывая кусочек, она явно наслаждалась. Он подождал еще несколько минут, слушая как девочка что-то радостно болтает Джейме, когда наконец решился: – Полагаю, принцессе пора в постель. – Септа скоро ее заберет, полагаю. С каких это пор делом Джейме стало успокаивать кого-то насчет детей Рейгара? Эртур постарался не дернуться, когда девочка мигом умолкла, когда Джейме приподнял бровь и улыбнулся ей, всем видом велев не спорить. Возможно, дело было в вине, но когда принцесса Элия наконец поцеловала дочь на прощание, и девочка ушла, Эртур не смог сдержаться. – Вы ее балуете. Джейме ярко улыбнулся ему. – Ничего особенного, она обычно хорошо себя ведет, – со мной, казалось говорили глаза Джейме, хоть он и пожал плечами бесстрастно. – Вы Королевский Гвардеец. Не ваше дело воспитывать детей. Джейме всегда слишком стремился показать себя. Эртур давно уже хотел, чтобы он не так старался, особенно когда дело касалась такого. Джейме улыбнулся. – Меня назначили в Королевскую Гвардию, верно, – пусть это и прозвучало легко, была разница в том, чтобы назначили или вызваться самому. И так же легко, Джейме продолжил. – Вы помните тот день? Прости его боги, о Харренхолле вспоминалось слишком легко, как бы он не пытался забыть, с чего именно началось все это безумие, и как бы не старался об этом не упоминать. – Мы были потрясены. Джейме кивнул: – Представляю. И тем не менее, я был горд. Я хотел быть рыцарем, а Королевские Гвардейцы – лучшие из рыцарей, – такие милые слова, но как же уродливо они прозвучали. Он даже улыбнулся Эртуру, прежде чем сделать глоток вина. – Я был тогда таким ребенком. Недолго понадобилось времени, чтобы я узнал, что это на самом деле значит. – Что "это"? – ему не нужно было спрашивать, но он все же спросил. – За плащ, что мы носим, приходится платить. Вы меня этому научили. Вы все. Эртур посмотрел в эти зеленые глаза, которые когда-то принадлежали радостному, честному мальчишке, который так сердился, что не мог ничего сделать, потому что это значило бы ослушаться короля. Он учил этого мальчишку. У мужчины перед ним были те же глаза, но это больше не был тот мальчик. Эртуру хотелось, чтобы тот мальчик вернулся, и не только из-за благоговения, которого он больше не видел на лице Джейме. – Это был тяжелый урок, но ценный. Не думаю, что должен, но тем не менее, я благодарен. Чему тут быть благодарным, раз теперь сам Эртур чувствовал себя так, как Джейме в ту пору? Джейме ли это поменялся, или он? Все больше и больше слова Джейме раздражали его. Каждый раз, когда они о чем-то говорили, казалось, что Джейме говорит о чем-то другом. И в этот раз тоже. – И что? Какое это имеет отношение к детям принца Рейгара? Джейме улыбнулся. Он слишком часто это делал. – Служба в Королевской Гвардии требует жертв. И если от меня чего-то ждут, то следует служить как следует, иначе мои жертвы будут впустую. Слова прозвучали спокойно, но он все же вздрогнул. Когда-то он страстно желал услышать эти слова. Но больше нет. – Ваши обязанности не требуют от вас роли няньки, – он старался не выглядеть раздраженным. Но вместо того, чтобы оскорбиться, Джейме рассмеялся. – Но это важно, учитывая, что почти вся семья, которой мы служим теперь, состоит из детей, которым нужна нянька. Эртур дернулся. Очень часто Джейме играл эту роль. Да и сам он в каком-то смысле большую часть прошлого года провел в роли няньки, пусть даже его подопечная была достаточно взрослой, чтобы самой завести ребенка. Эртур с горечью подумал, что по крайней мере подопечным Джейме они должны были служить оба. – Для мирного времени королевская семья достаточно защищена и не нуждается в большом количестве мечников. А если бы и нуждалась, вы в этом лучше, – комплимент, прозвучавший совсем не как комплимент. Джейме повернулся к пирующим перед ними, Эртур оглянулся и увидел, как Эшара говорит с Коннингтоном, а Элнар был занят разговором с Редвином. Спустя минуту, Джейме прошептал: – Когда этих лордов у... Когда они погибли. Хотя это он начал разговор между ними, Эртур подумал, что Джейме сдержался ради него. Ему не следовало об этом беспокоиться. Никакие слова не могли сделать прошлое менее уродливым. – Вы ничего не могли сделать. У вас были клятвы и были приказы. В ответ он получил кривую улыбку, и Джейме снова повернулся, уставившись на сестру. – Совершенно верно. Я был рыцарем, который должен был защищать невинных и сражаться, но я стоял и смотрел, как они горят, и оставался в этих стенах, потому что принес клятвы. И я все равно подвел своего короля в итоге. Эртур крепче обхватил кубок. Джейме пережил то, что пережил, после того, как Эртур оставил свой пост. Он знал, что оставлял своих братьев по ордену выполнять их работу, и теперь двое их братьев, их принц и бесчисленные многие другие были из-за этого мертвы. Джейме не следовало так скорбеть, ведь он по крайней мере пытался. Пусть даже Джейме не сражался за своего короля, сир Барристан, что стоял сейчас на посту в детской, делал это. А что он может о себе сказать? – Знаю. Боги, он знал, каково это было, сохранить свои клятвы, и все же всех подвести. – Да, вы знаете, – губы Джейме скривились в улыбке, и тон показался насмешливым, но Ланнистеры всегда готовы на насмешку. – Король никому не верил, даже мне, пусть и хотел, чтобы я оставался с ним, пока остальные воевали. Я защищал его невестку и внуков, а некоторое время до этого королеву Рейлу и принца Визериса. Будь я ближе к моему королю, я бы сделал это и для него в ту ночь. Но теперь слишком поздно, и все же я до сих пор связан клятвами. Ему хотелось, чтобы Джейме замолчал или ушел, но Джейме останется рядом с ним до его последнего вздоха. Как и он. Поэтому он сидел и слушал. – Если не считать мое прегрешение, я мог стать хорошим Королевским Гвардейцем, так мне говорят. И я могу попытаться насладиться тем, чем смогу, потому что во времена мира мне мало чем можно заняться, а я должен заслужить свое почтение. Иногда я задумываюсь, что это может значить. Мой отец здесь, и потому принцессе-регент не нужно мое политическое чутье. И хотя я постараюсь помочь, чем смогу, принц Визерис будет воспитанником лорда Аррена, не моим. А король, принцесса Рейнис и их брат еще малыши. Возможно хорошо, что я был здесь, когда принцесса Рейнис снова научилась улыбаться. Возможно, позже от меня потребуется что-то еще, и я сделаю, как велят мои клятвы, но сейчас им нужно веселье, и я могу им это дать. Когда Джейме снова улыбнулся, Эртур с трудом сдержал желание ударить его. Он был в безопасности далеко в башне, пока все, кого он знал, пребывали в опасности так или иначе. И он ничем им не помог. Он снова посмотрел на свою семью. Он видел, как принцесса Элия беседует с его братом. Ее сын был укутан и уложен в постель, как и ее дочь. Сын принца Рейгара был с ними. Он же не был рядом. Семье, которую он поклялся защищать, он сейчас тоже не помогал, как и своей. Откуда-то рядом с ним появилась леди Серсея. – Джейме, любовь моя, потанцуй со мной. Даже не взглянув на него, Джейме поднялся. – О, милая сестрица, да ты вспомнила обо мне! А где же твой нареченный? Она обиделась: – Разве леди не может попросить своего брата о танце, чтобы ее не заподозрили в скрытых мотивах? Джейме рассмеялся и схватил ее за руку. – Я никогда ни в чем тебя не заподозрю, сестренка. Эртур посмотрел в направлении, в котором они пошли. Жених леди Серсеи танцевал теперь со своей сестрой. Как и Эшара с Элнаром. А он сидел в одиночестве и старался не думать, почему белое, что он носит, больше не кажется таким ярким, как раньше.