Неделимые стали

      Пелена пробивающихся слёз накрывает глаза. Учащённо моргаю, чтобы смахнуть накатившую истерику и дышу глубже. Тихо покашливаю, теряясь и задыхаясь в искусственно созданном мной же тумане. Сквозь него очертания квартиры мутнеют. То ли от выпитого бокала, то ли от сигаретного дыма.        Курить начала недавно. Хотя всё это настолько относительно и противно, что я уже потеряла счёт времени и ощущение реальности. Уже третий день Дима в панике обрывает телефон, а я не нахожу в себе силы объясниться с ним. Чувство стыда, перемешанного с тоской и отчаянием, совсем охватило меня. Зашоренная, законсервированная, забилась в угол собственного дома. Вижу очередные десять пропущенных. Медленно сползаю по стене и закрываю лицо руками.       Не могу сейчас говорить с ним. Он не должен видеть и слышать меня такой.. Дима вообще ничего мне не должен. Ни истерики мои душераздирающие терпеть, ни скандальные визиты моего бывшего мужа «вывозить».        Довелось-таки пообщаться накануне моего праздного состояния. Научился ведь за пару лет брака жать на самые уязвимые болевые точки. Плевать я хотела на эти делёжки имущества и предстоящие судебные разбирательства. Он душу мою растоптал своими громоздкими грубыми шершавыми башмаками, оставив въедливый отпечаток и глубокий след на когда-то любившем его сердце. От одного его упоминания тошнотворный ком собирается в горле. Или это организм протестует против нового глотка вина – впрочем, мне уже так всё равно.        Надо бы, наверное, дать понять вам, почему я в такой кондиции и откуда во мне, такой окрылённой ещё пару дней назад, столько воды невыплаканных слёз. Тривиально всё и внимания вашего не стоит. Только вот въелась под кожу эта его колкая фраза в адрес Димы:  — Прибежал-таки по первому зову, кто бы сомневался! Сидел у соседней будки да только и ждал команды. Утешитель. Запомни: ты ей чуть нужнее носового платка – лишь бы выплакаться в тебя и нос утереть. И то, до поры – до времени, пока у неё не появится кто-нибудь ещё.       В тот день Дима привёз меня домой, а этот, с позволения сказать, супружник бывший, как будто специально ждал прямо у ворот… нарисовался – не сотрёшь. Вот и пришлось нам, как бы это помягче, – побеседовать. Ну, за свои слова Иван, конечно, схлопотал по физиономии от Димы (в этот момент меня переполняли страх и такое редкое чувство защищённости). Рассёк ему бровь, а тот Диме – нос. На том и разошлись, слава богу. — Прям как знал, что нос у меня уязвимый! В детстве как-то шибанулся об асфальт и расквасил свою носопырку. Помнишь, может быть, я рассказывал.. Когда хотел произвести впечатление на одну приметную девчонку, зажал нос и не дышал с минуту.. Ну, а потом в обморок рухнул! Удивил, конечно, ничего не скажешь! Такие проблемы потом начались с дыханием, что уже в осознанном возрасте оперировать пришлось! — посмеивается, пока я придерживаю его чуть запрокинутую голову и стираю капельки крови. — сосуды слабоваты, но ничего страшного. Я зато ему ещё хлеще вломил! — Герой ты мой. Рассказывал, конечно. Да и в книге твоей я читала эту историю, ты же мне сам подарил. В 2011-2012, кажется. — Ого, ты её сохранила? — Конечно, сохранила. Не так давно даже перечитывала. “От хулигана до Мечтателя”. Там ты такой настоящий и самобытный.        Смотрела на Диму и понимала, что настрадался он по жизни из-за меня немало. И Телегин тут, скорее, – просто приходящее и уходящее. А вот слова его, будь они неладны, так сильно впились мне под кожу, что анализирую я их, и пришло ко мне неутешительное, но правдивое осознание:       Дима ведь и правда приехал по первому звонку, откликнулся, как только мне это понадобилось. Когда мне плохо, я вспоминаю о нём и так остро нуждаюсь, что порой неосознанно эгоистично пользуюсь его чувством ко мне. Своими откровениями даю ему надежду, не думая о том, как больно могу ранить его добрую открытую душу. Он ведь никогда не злоупотреблял моим доверием, моей уязвимостью, слабостью… Он слишком многим готов пожертвовать ради меня. Не знаю, смогу ли однажды ответить тем же…  — Ты как? Может, тебе отлежаться немного? — осматриваю его и легонько глажу по волосам. — Я в порядке, не переживай. — Точно? — Конечно! Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь? — Дим, тогда можно я побуду одна?  — Почему ты спрашиваешь? Я посижу здесь, только дай знать, как проголодаешься или соскучишься по своему раненому телохранителю! — отшучивается, но всё-таки понимает, к чему я клоню… — Поезжай домой. Пожалуйста. Прости. — целую в лоб и поднимаюсь. — тебе пора ехать. — Ты уверена?  — Да.        Отнёсся с пониманием. Поднялся с колен, робко поцеловал в щёку и молча направился к выходу. С тех пор мы больше не разговаривали. Вернее, я не разговаривала. Лишь на его смс отвечала односложно: «Не переживай, я в порядке. Приезжать не нужно». Большего, увы, сейчас не могу нам позволить.       Мне сейчас просто не хватает внутренних ресурсов на осознание своих же чувств, в которых тоже немало нужно разбираться… Я тупо не в состоянии понять, как много для меня значит Дима на самом деле, как будто осознанность мою притупляет весь тот стресс, в котором я нахожусь последние месяцы. Я не способна и не имею права решать что-либо за нас двоих или снова напрасно давать Диме надежду, чтобы потом, когда этот чувственный порыв и эмоции пройдут, ему не пришлось остаться одному на пустыре у разбитых ожиданий.       Однажды я уже сломала ему жизнь. И больше с ним так не поступлю.       Тянусь за вибрирующим телефоном, чтобы в очередной раз скинуть вызов и по рассеянности смахиваю «не туда». Громкий озадаченный голос кричал из трубки: — Я подъезжаю. Откроешь мне дверь или я зайду сам!       Меня как  холодной водой окатило. Встрепенулась, выругалась немного и попятилась к зеркалу – оценить масштаб катастрофы. Времени хватило только чтобы умыться. Не прошло и двух минут, как машина Димы уже нервно сигналит у ворот. Чёрт. — Садись. Поехали. — меня аж передёрнуло от напора. — Привет, Дим, — растерянно моргаю, а меня уже усаживают в машину. — похоже на похищение. А если закричу? — Потерпи минут сорок. Покричишь сегодня вдоволь, это я тебе обещаю.       Ехали чуть дольше обещанного. Расспросами и нотациями меня никто не донимал. Дима почти всю дорогу молчал и лишь изредка посматривал на меня с пониманием и надеждой. Странно, но в такой обстановке даже напряжения особого не возникло. С каждым километром я будто успокаивалась и приходила в себя. Дима протянул мне стаканчик с кофе и бутылку с водой. Чтоб уж точно ни в чём не нуждалась.       Отъехали куда-то глубоко за город, пейзаж за стеклом скрасили какие-то сосны и ели. Любопытство во мне не могло больше молчать: — Мы что, в лесу? — с изумлением спрашиваю и ловлю его реакцию. — Да. — максимально спокойно отвечает. — Что-то не так? — Ты украл меня и вывез в лес. Кажется, для паники уже поздновато… Ты ведь не маньяк, правда? — стараюсь скрасить неловкость шуткой, но получается слабовато.  — Приехали. Пойдём.       Помогает мне выйти из машины: так по-джентельменски это делает – ну точно не маньяк, можно выдохнуть! — Живописно тут. И дышится так легко. — Вдыхай глубже, чтобы лёгкие максимально раскрылись, расправились. И медленно-медленно выдыхай. Вот так, умница. — дышим синхронно. — чувствуешь, как становится легко?  — Кажется, да…  — А теперь кричи! — Что? — непонимающе гляжу на Диму, а он повторяет команду. — Ну давай же! Не сдерживай себя! — и ка-а-к крикнет сам во весь голос да на весь лес! Стою, хлопаю глазами.  — Ого! А что, так можно было? — Так нужно было! Попробуй! Уверен, тебе понравится.       Замялась немного. Покусываю губы и всё никак не решаюсь.   — Отпусти себя. Все накопившиеся эмоции. Сублимируй! В голос! Как ты умеешь. Преврати негативную энергию в силу своего голоса. Дай ему волю, и пусть крик твоей души эхом разнесётся по всему лесу. Вот увидишь, как тебе сразу станет легко и свободно.  — Ну, тогда закрывай уши! — ещё несколько секунд решаюсь и наконец срываюсь на долгое протяжное звучание. Аж дыхание перехватило и мысли все разлетелись.. И так легко-легко на душе стало.        На радостях кричу ещё и звонко смеюсь всему происходящему. Столько эмоций случилось пережить прямо здесь и сейчас. Прыгаю, крича и радуясь нашей безбашенности, а на ходу меня ловко подхватывает Дима и кружит, плотно прижимая к себе. И мы оба совершенно счастливые и совершенно ненормальные растворяемся в этом невероятном мгновении. Кто бы мог подумать. Вот так бывает – приехали поорать в лес. Это правда лучшее, что он мог сделать для меня сейчас. — Дим, мы что, сошли с ума? — Ты ещё сомневаешься? — Когда ты рядом, я не могу сомневаться... — проговариваю это и понимаю наконец, что никаких сомнений и правда не осталось. Это же очевидно.. — Я люблю тебя. — Это я тебя люблю. — произносит мне прямо в губы. — Сумасшедшие...