Serendipity

Они наслаждаются едой, перекидываясь шутками и короткими комментариями. Чимин тянется к маринованному мясу, а Чонгук не спешит сунуть в рот что-то ещё, боясь подавиться. Брюнет завороженно смотрит, как Пак несёт ко рту кусочек, довольно щурясь, предвкушая удовольствие. Он слегка запрокидывает голову, погружает лакомство в рот, обхватывает полными губами палочки. Закрывает глаза, прожёвывает тающую во рту еду, и издаёт тот самый стон, от которого у Гука дрожь по телу. — М-м-м, — протяжно звучит голос ведущего, который получает невероятное удовольствие от вкуса еды. Языком он обводит губы, слизывая с них маринад. — Не могу передать словами, как это восхитительно! Безумие какое-то! — открывает глаза и радостно смотрит на застывшего студента. — Ты должен раскрыть мне секрет, где столь божественно готовят. — Я не отказался бы кормить тебя так каждый день, — хрипло выдаёт Чон. Пак снова облизывает губы, не зная как реагировать на слова стажёра. — Это влетит тебе в копеечку, — решается ответить омега, убеждая себя, что они просто шутят. По-дружески. — Думаешь, у меня не хватит денег, чтобы накормить тебя? — Гук хотел бы сказать пресловутое «чтобы обеспечить тебя, взять на себя ответственность за тебя», но вовремя тормозит. И так уже сказал лишнего. — Ты же ещё не работаешь, откуда у тебя деньги? — интересуется блондин, снова принимаясь за еду, но избегая вкусного мяса. — Скажем так, у меня есть накопления от родителей и немного своих личных сбережений. Ну, и я не собираюсь просиживать штаны и растрачивать впустую эти деньги. Я уже работал, но сейчас из-за практики я здесь. После защиты диплома, надеюсь, найду работу по специальности и по душе. — А если бы тебе предложили остаться здесь после практики? — выпаливает блондин, нервно запихивая в рот большую порцию лапши после того, как понимает, что сказал. — В качестве кого? — усмехается студент. — В качестве Вашего личного помощника, господин Пак? — Хм, — спешно прожёвывает еду омега, но внезапно икает, прикрывает рот ладонью, выпученными глазами глядя на собеседника. — Ой. Чонгук взрывается смехом. Чимин хмурится и ищет глазами, что бы такое запульнуть в ржущего парня. Покатываясь со смеху, Гук собирается с силами, чтобы открыть баночку газировки, которую тут же протягивает блондину, всё ещё посмеиваясь с милых звуков. Пак бьёт его по руке, едва выхватив жестянку, но Чон лишь ещё сильнее закатывается со смеху. — Так вот, — справившись с икотой, возмущённо смотрит на альфу Чимин, чья гордость задета, — не дорос ещё до моего личного помощника. — Не дорос? — вскидывает брови вверх, едва справляясь со смехом, студент. — Именно. Так что…может, ассистент ассистента, или помощник группы, не знаю… — тянет омега, делая вид, что размышляет. — Мальчик на побегушках, в общем, — хмыкает, успокоившись наконец, Чонгук. — Это тот максимум, на который ты меня оцениваешь Чимин? Взгляд альфы внезапно серьёзный. И блондину кажется, что в вопросе скрыто больше, чем просто уточнение того, как он справляется со своей практикой под руководством Пака. — Я ещё не могу оценить твои способности в полной мере, потому что не видел весь объём твоих знаний и навыков, — делает глоток необходимой сейчас газировки. — Какие из моих навыков интересуют тебя больше всего, Чимин? — низким голосом спрашивает стажёр, не сводя тёмных глаз со вспыхивающих щёк омеги. — Стрессоустойчивость, — бормочет ведущий, думаю совсем не об этом. — Вот как? — изображает удивление альфа. — Я выносливый. Могу долго продержаться…в условиях стресса. — Это стоит проверить, не надо быть голословным, — блондин жадно глотает воду. Он отчётливо видит в их диалоге двойной смысл. Перед глазами картинки потного мускулистого тела Гука, что так выносливо, долго…справляется со стрессом. Пак давится водой, закашливается и тут же встаёт. — Мне надо работать, — пытается прокашляться. — Я могу сегодня поработать с тобой? Это могло бы помочь мне для дипломной работы, — Чон встаёт следом, обходит стол и подходит к начальнику. Пак дёргается в сторону, как ошпаренный, но Гук ловит его руками, притягивая ближе, и осторожно, но уверенно похлопывает по спине, пока у ведущего не получается, наконец, прочистить горло. — Спасибо, — бормочет блондин, вырываясь из тёплых рук альфы. — Если это поможет диплому, то да, конечно. — Я захвачу блокнот, — прячет руки в карманы брюк Чонгук, чтобы справиться с диким желанием продолжать касаться омеги. Они вместе убирают со стола, Чон приносит свой рюкзак и достаёт оттуда блокнот, откидываясь на спинку кресла напротив Пака. Он начинает быстро водить ручкой по бумаге. Блондин ловит себя на мысли, что ему хотелось бы увидеть, что там пишет сейчас альфа. Он корректирует список дел, и начинает напряжённый мыслительный процесс о своей главной задаче — провести эфир с Ван Ибо, не разодрав тому лицо ногтями. — Почему ты готовишь сразу несколько эфиров? — прерывает его мысли вопросом студент, который продолжает что-то чёркать в блокноте. — Как ты уже мог заметить, это не редкость в процессе создания телепередачи иметь запасные варианты сценариев для будущих эфиров, заранее договариваться с особо важными гостями, иметь наработки для программ, которые идут друг за другом. К примеру, перед тем как ты пришёл на наш канал, как стажёр, в пятницу мы выпустили эфир по графику, а в субботу был дополнительный юбилейный выпуск. Поэтому мы всей командой готовились сразу к двум, при том весьма важным эфирам, — Чимин не отрывается от монитора ноутбука. — Ты собираешься в этот раз так же провести два эфира подряд? — продолжает расспросы Чон. — Нет, будет один эфир по графику и, возможно, один мы сделаем в записи. Потом я уйду в недельный отпуск, — бормочет ведущий, хмуро глядя на сосредоточенного студента, чиркающего что-то в блокноте. — Что ты там пишешь? Конспектируешь мои ответы, что ли? — Нет. Потом покажу, — не поднимая головы от бумаги, улыбается уголками губ от вопроса. — Как ты успеваешь подготовить несколько эфиров за неделю, когда подготовка к одному занимает так много времени? — Для этого мне и нужна моя команда. И если ты не уверен в своей команде, то дела плохи. Мэй Ли помогает мне найти максимум материала о тех гостях, которые приходят на эфир. Нужные детали их истории, все их интервью, чтобы провести передачу с ними действительно интересно, нестандартно. Сценарий к предстоящей программе пишу я, но у меня есть помощники, он корректируют, вычитывают, вносят правки и предложения. Глаза замыливаются, не всегда видно нюансы. Они делают не меньшую работу. Наши декораторы и осветители заранее готовят всё необходимое, освобождая меня от этих деталей. Я озвучиваю потенциальных гостей или основную тему эфира, они делают всё: от выбора цветовой гаммы всего выпуска до подборки деталей, на которых будет сделан акцент. Костюмы для меня и гостей выбирают, исходя из сочетания с общими декорациями, но обязательно подбирая одежду и аксессуары так, чтобы это подходило по типажу и мне, и нашим гостям, в том числе, чтобы всё это определённым образом сочеталось между собой. Это огромная работа. Операторы выбирают ракурс съёмки, режиссёр заранее говорит на каких моментах он хочет видеть акцент на экране. Когда и каким камерам переключаться между ведущим, гостем шоу, зрителями, когда приблизить наши лица, какую эмоцию поймать. От режиссёра и операторов зависит многое в оценке зрителем итога. Монтажёр делает запись передачи для архива и нашего анализа после, но также в процессе съёмки следит за техническими деталями, что очень важно. Качество изображения, звука, света. Все эти пазлы соединяются между собой и ни один не стоит недооценивать. — Ты любишь свою команду? — брюнет поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза начальника. — Практически весь канал меня ненавидит, — после небольшой паузы, отвечает омега. — Но моя команда, работающие на моей программе люди, мы с ними близки. Я за них могу отгрызть язык обидчикам. Большинство из них то же самое сделают для меня. Я ценю их вклад в мою передачу, и ценю их с человеческой точки зрения. Каждый из них — уникальный человек и прекрасный специалист. Поэтому да, я люблю свою команду. — У тебя же много фанатов. Почему канал тебя ненавидит? — вскидывает брови Чон. — Хейтеров не меньше. В этом суть популярности, — Чимин невесело улыбается. — Я, конечно, не звезда высокого масштаба, но на наш канал имеет высокие рейтинги и моя передача сейчас в топе. На канале меня ненавидят за популярность, за дерзость, с которой выгрызал себе место, и…не знаю за что. Не могу влезть в их головы и прочитать их мысли. Но некоторые из них приходят на запись моих эфиров, чтобы дождаться моего провала, ловят любую оплошность, чтобы обмусолить её. — Ты доверяешь своей команде? — вопрос Гука задевает незажившие раны. — Сейчас все они улыбаются, глядя мне в лицо. И команда, и многие сотрудники канала, на самом деле ненавидящие меня, — отводит взгляд в сторону, размышляя, делясь сокровенным. — Но стоит мне повернуться спиной, чтобы уйти, стоит мне споткнуться, как больше я не встану. В меня всадят сотни ножей. И никто не улыбнётся уже, не подаст руку. Когда я сломаюсь, я не знаю даже кто из моей команды останется на моей стороне, без осуждений. Несмотря на то, что я люблю их, не уверен, что могу полностью довериться им всем. Чон рассматривает задумчивое лицо омеги, ловит его взгляд, в котором глубоко за цветными линзами спрятана боль. Ответ приходит сам собой. Из сердца. — Тебе и не нужны они все. У тебя есть я. Я потащу тебя на себе. Даже если ты будешь истекать кровью, раненный этой сотней ножей. Я прикрою тебя от всех этих ран, но пока что ты не даёшь мне это делать, — слова Чонгука вскрывают. Чимин замирает. Он смотрит в глаза парня, слушает гулко бьющееся сердце, и ощущает, как пересыхает во рту. Хочется сглотнуть, но это действие откликается лишь острым чувством жажды. Пак хватает банку с недопитой газировкой, как спасательный круг. Тепло улыбаясь ему, Гук возвращает взгляд на бумагу. Будто не он сказал то, что заставило блондина жадно пить воду, чтобы заткнуть себя, и не ответить то, что нельзя произносить вслух. Чтобы не признаться, как остро нуждается в таком человеке всю жизнь. «Друзья. Мы друзья. Это дружеская поддержка», — напоминает себе омега, прежде чем выдавить: — Спасибо. За поддержку. Они снова молчат. Пак пролистывает готовый сценарий, оценивает итог, и унимает сумасшедше бьющееся сердце. Чонгук увлеченно пишет что-то в блокноте. Никто из них не комментирует того факта, что тишина не способствует продвижению в написании диплома. Чимин удовлетворён итогом текста и отправляет сценарий своим редакторам. Не успевает он повернуться к стажёру, чтобы спросить, хочет ли он узнать какие-либо моменты по работе, как раздаётся звонок рабочего телефона. — Пак Чимин, слушаю вас, — хватает трубку блондин. — Какого чёрта я получаю от отдела кадров бумагу о твоём отпуске на мою подпись? Ты плохо расслышал, когда я сказал, что отпуска у тебя не будет? — рычит Джисон, заставляя омегу мгновенно напрячься. — Господин генеральный директор, — отчётливо произносит Пак, сжимая телефон так крепко, что пластик скрипит в его руке, — вы прекрасно знаете, что по юридическим законам нашей страны, вы не можете запретить мне этот отпуск. — Зато я могу испортить твою жизнь до и после него, — шипит Юн. — Ваши условия? — устало трёт лоб Чимин, прекрасно понимая, что спорить себе дороже. Чонгук остро следит за каждым жестом, словом, даже дыханием омеги, готовый в любой момент вырвать из его рук телефон и послать ублюдка на том конце провода куда подальше. — Условия? — ухмыляется резко подобревший директор. — Ты хочешь знать на каких условиях я отпущу тебя в отпуск? — Именно. У тебя же они есть, Джисон. Так озвучь их, — омега в этот момент хочет просто швырнуть трубку об стену и уволиться. — Первое условие ты знаешь, — в голосе слышна насмешка, — ты обязан провести эфир с Ибо так, чтобы рейтинги зашкаливали, а его смазливая мордашка продавалась лучше, чем до твоей передачки. — Ты же понимаешь, что это зависит не только от меня? — злится, чувствуя своё бессилие, блондин. — Мне плевать. Ты же понимаешь? — саркастически замечает директор. — Этот разговор затянулся. Второе условие — ты. — Что? — давится воздухом Пак. — Ты хорошо меня услышал. Я хочу, чтобы ты провёл со мной один вечер, — самодовольный голос ублюдка выжимает из омеги последние силы. — Ужин. Я готов поужинать с тобой. Один раз, — он чувствует, как задыхается от этих слов, а глаза щиплет противными слезами. — Условия ставлю я, а не ты, Пак. Ты принимаешь их или мне разорвать заявление на отпуск? — раздражается Джисон. — Да, — хрипло выдавливает Чимин, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Скажи чётко, Пак, — давит альфа. — Я согласен на твои условия, Юн Джисон, — шипит в трубку блондин, резко оборачиваясь в сторону Гука, в руках которого ломается карандаш. — Вот и отлично. Работай усердно, — усмехаются на том конце провода и вешают трубку. Омега затравленно смотрит на парня перед собой. От того исходит такая угроза, что хочется забиться в угол, и умолять о прощении, хотя Чимин ни в чём не виноват. Чернота глаз альфы порабощает. Ощущение, что из его ноздрей сейчас повалит пар, а рот искривится в оскале и покажутся клыки. — Какие условия он озвучил? — рык, не голос. — Эфир с Ибо. И встреча с ним. Одна. Ужин, — слабо отвечает Пак, готовый вот-вот сорваться. На тело мгновенно наваливается усталость, тоска и острое чувство одиночества. Слёзы пеленой стоят в глазах, размывая образ Чонгука, что сверлит его сейчас тяжёлым взглядом. Альфа подрывается со своего места, а блондин сжимается, не понимая, чего ожидать. Он чувствует насыщенный запах топлёного молока, в котором отчётливо превалирует ярость. Дикая, необузданная. Чонгук быстрыми шагами огибает стол и подходит к омеге, рывком поднимая его на ноги, и сгребая в охапку. Он прижимает к себе вздрагивающее тело Чимина, сжимая до боли. — Мы что-нибудь придумаем, — тихим рыком, болью отдающейся в сердце блондина. И его срывает. Пак цепляется за футболку стажёра, сминая её. Утыкается носом в тело парня, не сдерживая больше слёз. Его мелко сотрясается дрожью, пока Гук баюкает его в своих объятиях, контролируя свой гнев. Чимину страшно. И ему не стыдно за свой страх. Он испугался угрозы Джисона. Ему не хочется потерять место на канале, но и потерять себя он тем более не готов. Он испугался реакции Гука, ожидая чего угодно, но не того, что происходит сейчас. Страх отступает, сменяясь чувством опоры, что щедро дарит сейчас молодой альфа. Блондин не успевает удивиться, откуда в этом человеке столько храбрости, здравомыслия и чести в таком возрасте. Он лишь тянется на носочках, чтобы уткнуться в шею брюнета, жадно вдыхая сильный аромат молока, что действует на него сейчас, как самое сильное успокоительное. Чимин чувствует себя лучше, но никак не может перестать вдыхать запах альфы. Чонгук не против. Он садится на кресло Пака, притягивая того к себе на колени. Стул жалобно скрипит, не привыкший к весу массивного альфы, да ещё и с омегой на руках. Тёплые руки не отпускают от себя ослабевшего блондина. Он зарывается в его волосы, поглаживая. Чимин готов замурчать. Слёзы постепенно высыхают. — Он не говорил, чтобы ты пришёл один, — внезапный комментарий Чона, заставляет сосредоточиться, чтобы понять, о чём речь. — Он сказал, что хочет меня. На один вечер, — шепчет Пак, не без труда понимая, что имеет в виду парень. — Вместо тебя он получит нас. На один вечер. Поужинаем втроём. Познакомимся поближе, — рука Гука мягко массирует кожу головы омеги. — Ты с ума сошёл? — чуть хрипло уточняет блондин. Ему совсем не хочется отлипать от тёплого тела Чонгука. — Нет, с ума сошёл этот ублюдок. Я, конечно, понимаю, что от тебя может снести голову, но это переходит все границы, — альфа чуть сильнее сжимает волосы у корней. Чимин молчит. Он понятия не имеет как будет решать вопрос с Джисоном, но в данный момент времени, кроме рук Гука в его волосах и на его теле, которое так плотно прижато сейчас к альфе, он больше ни о чём не хочет думать. — Зачем тебе этот многострадальный отпуск? — догадывается, но решает уточнить студент. — Течка, — слабо выдыхает прямо в шею парня ведущий. Это слово сейчас, как хлопок в тишине. Заставляет вздрогнуть, напрячься, почувствовать рычащего внутри альфу. Гук тяжело сглатывает. Пальцы сами собой сжимаются сильнее. Зрачки расширяются. Чон хватает омегу за волосы, не причиняя тому боли, но настойчиво оттягивая его голову от себя, чтобы заглянуть в глаза: — Когда? — Дней…пять, возможно, — шепчет Чимин, покорно глядя в чёрный омут напротив, — может меньше, может больше. — Блокаторы? — осторожно уточняет брюнет, глотая обильно выделяющуюся слюну. — Я справлюсь, Чонгук-и, — омега отвечает так нежно, что у Гука щемит в груди. Он отпускает голову омеги, прижимая его снова к себе. — Возможно, до исполнения второго условия Джисона даже не дойдёт, — криво улыбается Пак, каждой молекулой тела впитывая в себя топлёное молоко. — Почему? — перебирает пряди его волос задумчиво, глядя в никуда. — Ван Ибо — следующий гость нашей программы, которого навязал Джисон, не отвечает на звонки Мэй Ли. И, думаю, делает это нарочно. Мы в конфликте с ним. Боюсь, он сделает всё, чтобы испортить эфир, — тяжело вздыхает ведущий. — Это же в его интересах, чтобы всё прошло успешно? — не понимает альфа. — Выбирая между своей рекламой и унижением меня, он выберет второе, чем пропиарит заодно и себя, — усмехается Чимин, не чувствуя сейчас никаких переживаний по этому поводу. — Почему ты в конфликте с ним? — ведёт рукой по спине омеги, поглаживая. — Он просто та ещё сучка, — фыркает Пак. — А если серьёзно? — улыбается Гук. — На самом деле, из-за недоразумения и вспыльчивости, — нехотя отвечает блондин, осмеливаясь провести кончиками пальцев вдоль вздувшейся венки на шее альфы. — Его спонсор, который пихает его во все шоу, и покупает ему всевозможные награды, приставал ко мне. Ибо увидел это и учинил истерику. Скандал, который вылился его мужику в кругленькую сумму, а мне — в запрет выступать в одном из престижных мест Сеула. Представь себе, тогда поверили ему, а не мне… — Вы говорили с ним об этом? — уточняет, хмурясь, Чон. — Попробуй говорить с тявкающим щенком. Ничего не слышит кроме себя. Он орал, что видел собственными глазами, как я соблазняю его альфу, — пальцы Чимина касаются мочки уха стажёра, пробегают к затылку. — А ты? — осторожно спрашивает Гук. — Что я? — непонимающе переспрашивает Пак. Он зарывается рукой в жёсткие волосы Чонгука. Чувствует, как тело альфы покрывается мурашками, и не может сдержать улыбку. — Ты соблазнял его? — вопрос разносит в дребезги уют, возникший между ними. — Ты меня сейчас серьёзно об этом спрашиваешь? — замирает омега. От улыбки не осталось и следа. — Эй, не кипятись, — мгновенно чувствует перемены в состоянии Чимина. — Ты считаешь меня шлюхой? Как все они? — вскакивает, отталкиваясь от альфы. — Кто все? — поднимается следом Чон. — Все. Абсолютно! — размахивает руками блондин. — Как можно считать тебя шлюхой, если я ни разу не видел тебя с кем-либо, Чимин? — Гук обхватывает его, не давая уйти, оттолкнуть. — Прекрати воспринимать мои вопросы в штыки. Я не враг тебе. Неверно сформулировал вопрос. Я знаю, как ты умеешь заигрывать глазами, жестами. И некоторые могут неверно истолковать это. Возможно, тот альфа неверно понял тебя? — Или, возможно, Ван Ибо — истеричная сука, — ведущий пытается оттолкнуть от себя стажёра, но тот придавливает его к себе не только руками, но и энергетикой альфы, которая действует на него так сильно. — Возможно и так. Я лишь хотел разобраться в ситуации, чтобы помочь тебе, Чимин, не отталкивай меня, — последнее Чон произносит шёпотом, закрывая глаза. Пак и рад бы съязвить, но почему-то подчиняется, затыкается, кладёт голову на тело брюнета, и снова расслабляется в его руках. Сколько они так простояли — неизвестно. Разомкнуть объятия их заставляет звонок. Пока Чимин говорит по телефону, Гук утыкается снова в свой блокнот, что-то чёркая в нём. Он задумчив и спокоен. Ему эти объятия нужны были не меньше, чем ведущему. Он словно был пустым сосудом, а Пак наполнил его, возвращая уверенность, ощущение нужности и важности. — Наш гость для следующего эфира подтвердил своё согласие на то, чтобы в четверг сделать предзапись передачи с ним. А в пятницу мы проведём прямой эфир с Ибо, — откидывается на спинку своего кресла Чимин. — Это хорошая новость? — уточняет студент, не отвлекаясь от своего занятия. — Потрясающая. Правда, теперь у нас всех прибавилось работы, но зато потом все отлично отдохнут, — потирает руки Пак. — Мои задачи? — брюнет отрывает взгляд от блокнота. — Помогать мне, — улыбается ему тепло ведущий. — Сейчас я соберу всю команду на совещание, чтобы объявить эту новость, и мы все вместе составим план действий, что ещё предстоит подготовить и в какой очерёдности. Собрание проходит быстро и эффективно. Пак ведёт его уверенно и собранно. По нему и не скажешь, что всего лишь полчаса назад он плакал, дрожа от страха. Чонгук откровенно любуется им. Он не замечает, как на него поглядывают некоторые сотрудники, и какие взгляды кидают то на него, то на его начальника. День проходит насыщенно. Все с удовольствием и трепетом погружаются в работу, предвкушая выходные, которые наступят после этой тяжёлой недели. Чимин задерживается в офисе допоздна. Он пытается отправить студента домой раньше, но тот упорно отказывается, остаётся, ест вместе с начальником на ходу, помогает в подготовке к эфиру, и больше не притрагивается к своему блокноту. Выходят они из офиса вместе. — Тебе нельзя за руль. Ты слишком устал. Садись, я отвезу тебя, — кивает на свой мотоцикл Чонгук. — А завтра, если я не смогу вызвать вовремя такси, я опоздаю. Нет уж, — отказывается Пак. — Во сколько забрать тебя утром? — Гук протягивает ему шлем. Чимин даже не знает, что ответить. Он так долго сопротивлялся своему притяжению к этому альфе, что, пожалуй, устал. Этот парень дал ему за последние дни столько поддержки. Он отчётливо понимает, что если бы не Чонгук, велика вероятность, он бы уже сломался. Слишком тяжёлое состояние было у него до появления этого парня в его жизни. Блондин напоминает себе, что не смотря ни на какую тягу друг к другу, они друзья. И покорно берёт в руки шлем. Пока они несутся по ночному Сеулу, стремительно приближаясь к его квартире, он пытается вспомнить, когда о нём последний раз так заботились. Да, у него были ухажёры после Юнги. И Юнги о нём заботился, когда они были в браке. Но с удивлением, он отмечает, что такой заботы не получал абсолютно никогда. Он не хочет сравнивать Мина и Чона, хотя бы потому, что с Гуком их ничего не связывает, и потому что просто не хочет. Это две отдельные истории, два абсолютно разных альфы, и играют они совсем уж разные роли в жизни коричного омеги. Он сжимает тонкую, для массивного тела, талию Чона, прижимаясь к нему. Когда мотоцикл останавливается возле дома Чимина, тот спрыгивает, ловко снимая шлем, и отдаёт его водителю. — Спасибо, что подвёз, — благодарит он. — Я доберусь завтра сам. Поспи подольше. — Я приеду. Скажи во сколько или я буду здесь к шести утра, чтобы караулить, когда ты выйдешь, — Гук роется в своём рюкзаке. — Сумасшедший, — вздыхает блондин. — Это тебе, — Чон протягивает листок бумаги. — Ты хотел посмотреть, что я записывал в блокноте сегодня. Напиши мне сообщение во сколько завтра подъехать, когда поднимешься домой. Спокойной ночи. Альфа так стремительно спешит уехать, что Чимин не успевает ничего ответить. Обычный лист бумаги с неровными краями, из-за спешки его выдрать, остаётся в его руках. Он медленно раскрывает его. Там нет никаких записей. Нет конспекта. Вообще нет текста. Там рисунок. Чонгук нарисовал его портрет. Пак рассматривает самого себя с открытым ртом. Из ступора его выводит сигнал пришедшего сообщения. Блондин тянется к карману джинсов, чтобы достать мобильный. «Я хотел, чтобы ты увидел, какой ты красивый, Чимин». Омега дважды перечитывает сообщение, прежде чем ответить и войти, наконец, в дом. «Твоими глазами я слишком красивый. Красивее, чем есть на самом деле».