Король и Шут

Если бы у Андрея спросили, что ему по началу показалось хорошей идеей, а после секунды обдумывания он понял, что только показалось, то он наверное бы сказал, что пойти в старый, так величаемый «проклятый» дом. Не то чтобы Князь верил во всякую сверхъестественную чушь, которой обросло обветшалое, ничем не примечательное и не заслужившее такой славы здание, но дискомфорт при виде него, стоит отдать должное всем, кто активно убеждал, что дом действительно проклятый, Андрей испытывал. Молодёжь, конечно, рада была поошиваться в старых, сомнительного вида заброшенных домишках, там можно было найти много интересного, и зачастую жуткого. Кто бы что ни говорил, но пугаться люди любят, не зря же осознанно испытывают свои нервы на прочность? Андрей вот, тоже пугаться любил, но в приемлемых количествах, разумеется, потому что выжить из ума не очень-то и хотелось. Ещё Андрею, но это если прикопаться, не нравилось, что у здания заколочены все окна и двери. И смущало его не само наличие лишнего препятствия на пути к комнатам, а то, что никто из малолетних мародёров эти доски отодрать не пытался. Другие заброшки, гостем, которых приходилось становиться, были разворочены вплоть до отколотых кирпичей и кусков бетона, а тут деревянное здание, которое трогать никто похоже и не собирался. Балу и Яков были в восторге от своего рода «киндер сюрприза», ну и Князь был рад, пока не включил мозг. Дом этот располагался в заросшем и давным давно никому не нужном парке. Во время одной из вылазок сюда, чтобы оценить масштабы предстоящей работы, кем-то из ребят была обронена шутка о том, что уж больно этот дом напоминает замок спящей красавицы, а все без преуменьшения жуткие заросли — живую изгородь, которую однажды предстоит преодолеть прекрасному принцу. Шутка, компании пришлась по душе, но быстро забылась, как и множество других до неё. Сейчас же, когда очередная ветка хлёстко ударила Андрея по лицу, не к месту вспомнилась, едва ли он мог назвать себя принцем, а представив, какая его может ждать невеста, Князю вообще поплохело.       — Знаете что я думаю? — Андрей неуклюже пригнулся упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться.       — Не самое твоё приятное качество, — хмыкнул Балу и остервенело затряс ногой с прилипшим к ботинку листиком.       — А с полезным всегда так, оно приятным редко бывает, — невозмутимо пожал плечами Андрей, и покосившись на крепко сплетённые ветви развернулся спиной решая всё-таки идти путём наименьшего сопротивления, — вот оно нам надо? — через несколько шагов Князь понял, что и так идти не вариант, он стал спотыкаться ещё больше, а из-за незнания местности мог свалиться в любую яму и переломать себе всё, что ломается.       — Не начинай, — Саша отмахнулся от Андрея, как от назойливого комара и даже показательно потянулся затыкать пальцами уши, чтобы не слушать занудного друга.       — Увидишь, будет весело, — не теряя оптимизма Яков с упёртостью танка и хрустом веток пошёл вперёд, то и дело беззлобно, а оттого забавно ругаясь.       — Обычно после этой фразы и начинается пиздец, — Князь тяжело вздохнул и решил не задумываться вообще ни о чём, мысли не способствовали спокойному отдыху. Выдирание старых, огромных и заржавевших гвоздей, отдыхом можно было назвать с натяжкой. Против воли, но Андрей почувствовал себя грабителем, ещё через несколько с мясом отодранных досок расхитителем гробниц, потому что, как оказалось, железный замок сбить было легче нежели полувековые доски. Сначала ребята решили, что рациональным решением будет размуровать дверной проем, чтобы зайти по-человечески, потом, когда некоторые доски были с горем пополам сняты, за ними оказалась цельная дверь. На вид такая же дряхлая, как и всё остальное, но на деле ещё крепче, чем злосчастные доски. После тщетных попыток, единогласно было решено выбить окно. Уже порядком уставшие парни собрав в кучу остатки сил принялись за дело. Пока Андрей утирая пот рукавом переводил дыхание, он недоумевал: кому, а главное зачем это всё понадобилось? Спустя ещё сколько то времени (Андрей точно не знал телефон он с собой предусмотрительно не взял, а внутренние часы молчали) несколько досок валялись в густой траве, а за ними чернело пыльное и мутное стекло.       — Ну наконец-то, и года не прошло! — не успел Князь ничего ответить, как Балу саданул по стеклу ломом. После стольких мучений с каким-то прогнившим деревом, Андрей и не удивился бы если стекло оказалось пуленепробиваемым, но нет. Зеркальная поверхность, которая исказила отражение Князя до безобразия, разлетелась на мелкие и кривые осколки осыпав Сашу и Андрея фонтаном брызг. Некоторые особенно мелкие осколки попали даже в карманы.       — Ты бил так на кой хрен? — негодовал Андрей вытряхивая стекло из светлых волос в надежде не порезаться и не запутать стекло в отросших прядях.       — Так я не сильно, ты ж видел, — Саша осоловело хлопал глазами и переводил взгляд с окна на лом, будто ища подвох, который до сих пор не выпустил из рук. Андрей-то видел, но вот верить в увиденное очень не хотел, потому что возникало гадкое ощущение того, будто стекло били не снаружи, а изнутри. Из узкого проёма, всё ещё на половину закрытого досками повеяло могильным холодом и непроглядной тьмой. Этому-то, как раз удивляться и не стоило, потому что окна были забиты на совесть, и даже днём туда не проходили солнечные лучи. Мрак был настолько густой, что в какой-то момент Андрею показалось, что протяни он руку, то сможет его пощупать. Яков всё ещё не проронивший ни слова, как-то нервно и запоздало начал отряхиваться, хотя на него не могло ничего попасть, он стоял за спинами товарищей.       — Ребят, — Цвиркунов ткнул худым пальцем в сторону окна, — а так и должно быть? — в этот момент, последнее, что Андрей хотел делать, так это поворачиваться. Но, повернуться всё же пришлось, и к своему облегчению никакой страшной рожи в окне Андрей не заметил, только ещё одна доска, которую они с Балу пытались выдрать, но не смогли этого сделать (складывалось такое ощущение будто дом держал эти доски не желая с ними расставаться) болталась на соплях, вот-вот, да готовая в любую секунду упасть.       — Чё так пугаешь, ирод?! — Саша полушутливо пригрозил ломом, и Яша отшатнулся ещё на некоторое расстояние и от друзей, и заодно от дома, похоже он уже и сам был не так уверен в словах про веселье.       — Ну? — ехидно начинает Андрей прислоняясь спиной к стене рядом с окном, и несколько раз ударив костяшками пальцев о шероховатую поверхность дерева, — надеюсь вам весело, потому что мне не очень, — пожимает плечами он и с глухим стуком бьётся затылком о стену.       — Будет веселее, когда зайдём, — если честно, Андрею иногда казалось, что его друзья (и он вместе с ними, иначе, как объяснить неуёмную тягу творить всякую чушь?) вылезли прямиком из второсортного фильма ужасов, где они должны были стать теми самыми жертвами в начале фильма, но что-то пошло не так и этот тип персонажей из кино, каким-то образом оказался в жизни. Заходить, а если смотреть на вещи реально, то проникать, пусть и в давным давно заброшенный дом через сомнительного вида окно, жуть, как не хотелось. Андрей поглядывая на проём пытался в непроглядной темноте хоть что-нибудь увидеть, но сколько бы он не старался, глаза всё не привыкали и не выхватывали даже очертания предметов. «Чертовщина какая» И всё же Князь не верил в мистику, и уж точно, никогда не задумывался над тем, что его скептицизм, что-то может пошатнуть. С чего бы ему вдруг задумываться над тем, чего просто-напросто не существует? Многие, конечно, уверены были в его вере, ведь стихотворения и картины, которые он время от времени писал, обличали его, как человека суеверного, и мягко сказать интересующегося, но всё было куда прозрачнее. Люди любили пугаться, а Андрей был человеком. Именно на этой мысли он поудобнее ухватился за посеревшее от времени дерево оконный рамы и пытался рассчитать, как ему пролезть так, чтобы острые зубья выбитого стекла не впились, ну, в идеале никуда. Подбадривания друзей ситуацию не спасали нисколько. Развороченного пространства было непозволительно мало, и никогда не страдавший клаустрофобией парень нервно сглотнул вязкую слюну, если бы у него была такая возможность, он бы и вспотевшие ладони не поленился бы вытереть. Но возможности такой не было, потому что разжать сейчас руки значило напороться на частокол стекла. Убиться он не убьётся, а вот пораниться запросто.       — Зажигалка с тобой? — да, вовремя Саша спросил.       — Со мной, только я всё ещё не понял, почему мы фонарь не взяли, — Андрей подтянулся на руках, ощущая неприятное напряжение в мышцах, и неуклюже плюхнулся на подоконник внутри дома, стало не так тяжело из-за появившейся точки опоры.       — Ну, во-первых, жалко будет если потеряем, — Князь поджав губы и кое как переборов липкий страх разогнул одну ногу, и в поисках другой точки опоры немного резко зашарил ей в темноте. Ощущение можно было сравнить с погружением в мутную воду. Не мокро конечно, но пахнет практически так же. Андрею совершенно не к месту подумалось о том, что если его сейчас кто-нибудь по ту сторону схватит за лодыжку и утянет в непроглядный мрак, он даже закричать не успеет, — а во-вторых, не атмосферно как-то будет, — Князь проглотил замечание о том, что плевал он на атмосферу. Чтобы наконец почувствовать под ногой пол Андрею пришлось продемонстрировать небывалую для себя гибкость. После позвоночник вряд ли скажет ему за такие проделки спасибо, но выпадать чёр-те куда тоже не очень хотелось, вдруг прямо под окном погреб открытый или капкан какой-нибудь стоит? Чем чёрт не шутит, может бывшие хозяева дома те ещё шутники. Ещё несколько раз шаркнув ногой и не обнаружив никаких сюрпризов Князь с уже меньшем опасением твёрдо встал на пол и наконец-то протиснулся весь. Перед тем, как выпрямиться в полный рост он задержал дыхание, как перед погружением под воду, это, конечно, было бесполезно, потому что дышать ничто не мешало, но мрак так и не рассосался, хотя пора бы уже.       — Ну что ты там? — голос Якова звучал приглушённо и взволнованно, но будто бы гораздо дальше чем тот стоял.       — Вампиров никаких не наблюдается? — Балу звучал насмешливо и ещё более глухо, чем друг. Андрей с непонятно откуда взявшейся тревогой полез в карман джинсов за зажигалкой. Та нашлась не сразу, и зажглась тоже не сразу заставив парня изрядно перетрусить. Сжав зажигалку в одной руке, вторую он в спешке вытер о штанину, хоть в доме и было ощутимо прохладней, но он отчего-то потел. Оранжевое пламя мягко разогнало тень. Андрей облегчённо выдохнул отчего огонёк пугливо покачнулся, но очень быстро выровнялся. Спустя несколько мучительно долгих мгновений глаза стали привыкать к темноте. Князь подумал, что Саша действительно оказался прав насчёт зажигалки. Тёплый свет, атмосферу вокруг плавил, и всё вокруг становилось не жутким, а почти нереальным, сказочным. Искусственный и холодный луч фонаря скорее пространство вокруг прорезал бы, как затупившиеся ножницы бумагу. Когда Андрей выпрямил руку, пламя и вовсе статично замерло. Не смотря на то, что в доме было холодно, никакого ветра или сквозняка не ощущалось, звуки тоже стали заметно глуше, но Князь на это внимание не обратил. Свет от зажигалки вырисовывал причудливые узоры на старой и местами поломанной мебели. Стоило Андрею заворожённо провести рукой по мягкому на вид дивану, как сразу же поднялось облачко пыли и сизыми хлопьями закружило в неярком свете пламени. Бревенчатый пол под неширокими шагами не скрипел, и в мёртвой тишине Князь слышал только собственное неровное дыхание. Нарушать такое умиротворение Андрей не решился, повернувшись к окну он хотел было позвать друзей жестами, но там никого не оказалось. Витиевато выругавшись про себя, парень покачал головой. «Зассали говнюки, ну ничего, когда приду получат у меня, шутники хреновы» Свет с улицы проникал в помещение, как-то слабо, Князь даже перестал удивляться тому, что снаружи ничего разглядеть не сумел. Решив, что раз уж он всё равно тут, то уходить ничего не осмотрев смысла нет. Обесценивать усилия, которые пришлось приложить, чтобы вломиться сюда, было просто напросто несправедливо, поэтому тяжело вздохнув Андрей повёл плечами и ступая отчего-то на носочках решил обойти весь дом. Страх куда-то отступил, видимо так на парня действовала тишина и отсутствие видимой угрозы. Как выяснилось немногим позже, комнат в маленьком на первый взгляд доме оказалось куда больше, чем должно было быть. Но окна в каждом из этих помещений были забиты все, при чём на совесть, видимо тот, кто этим занимался, от работы не отлынивал и сделал всё на долгие годы. Вопрос — зачем? — всё ещё оставался открытым, но Андрей решил не забивать себе этим голову, по крайней мере не сейчас. Многие предметы мебели были поломаны, какие-то в большей степени, какие-то в меньшей. Время этот дом не пощадило, везде лежала древняя, никем не тронутая пыль, при чём в такой плотный слой, что все предметы казались поблёкшими, потерявшими всякие краски. С потолка то тут, то там свисала жутких размеров паутина, зеркала все были завешены непрозрачной тканью, на этот факт Андрей нервно сглотнул и переложил зажигалку из одной руки в другую, чтобы вытереть похолодевшие и влажные пальцы о джинсы. Не смотря на то, что время оставило свой неизгладимый отпечаток, не отметить былую красоту интерьеров было тяжело. Андрею представилось, что когда-то дом этот любили, мрачные коридоры были освещены, а комнаты убраны, многочисленные шкафы с книгами никогда не пылились, оттого, что книги не просто стояли на полках для красоты, а их действительно читали. Книжных шкафов тут и правда было много, Князь понимал, что дом заброшен не первое десятилетие, но тем не менее полки массивных шкафов аж прогибались под тяжестью многочисленных томов. Андрей и представить не мог насколько нужно любить читать, чтобы шкафы буквально ломились от толстенных книг. Изнутри дом выглядел так, будто хозяева просто ушли, и в скором времени вновь вернутся, снимут доски с окон пропуская солнечный свет, помоют окна, проведут освещение и отопление, чтобы не было до зубовного скрежета холодно, вытрут пыль и вырубят все успевшие вырасти деревья и кусты на участке…       — Они не придут, — рокочущий голос раздаётся буквально из ниоткуда. Андрей дёргается, хочет заорать, но слова встают поперёк горла, зажигалка едва не вываливается из вмиг ослабевших рук, но парень вовремя её ловит обжигая пальцы, но это пожалуй меньшее, что его беспокоит в этой ситуации. Дрожа от холода пробежавшего вдоль позвоночника, Князь справляется с крупной дрожью и выставив руку вперёд светит туда откуда ему слова и послышались. Танцующий огонёк разгоняет тьму очень слабо, но и этого хватает, чтобы понять — там никого нет. Это знание расслабиться ни капельки не помогает, Андрей напряжённо замирает, каменеет почти что, но хорошо видит, как его рука дрожит, для устойчивости перехватывает зажигалку и второй, дрожь это не унимает. Через несколько секунд Андрей начинает сомневаться в собственной вменяемости, потому что, ну это же смешно! В подтверждение собственных мыслей, как будто в насмешку он слышит глубокий звук, он не может понять, на что он больше похож, на вздох, или сдавленное фырканье, хотя он не знает, что лучше. Князь дёргается на звук, он отчётливо понимает одно — люди таких издавать не могут. Он вертится как волчок, и в мелькающих тенях не может рассмотреть толком ничего. Когда он замирает в очередной раз, и решает прислушаться, то это сделать оказывается достаточно сложно. Сквозь стук бешено колотящегося сердца сосредоточиться очень тяжело, но Нечто, бестелесный голос видимо решает облегчить ему задачу. Шорох слышится сверху. Андрей не хочет поднимать голову. В этот раз он точно уверен, что-нибудь он да увидит. Вот только, что именно, это уже другой вопрос, явно ничего хорошего его не ждёт. Князь душит жалобный скулёж, и проклянув затею пойти в чёртов дом, покрепче перехватив зажигалку, чтобы ненароком её не выронить (потому что, как бы он не старался, руки трясутся), поднимает голову, очень медленно и рывками. От животного ужаса его начинает тошнить, лёгкие горят огнём, а грудина уже нещадно болит, Андрей пытается приготовиться к тому, что может ждать его на потолке, но не может, мыслей в голове не осталось, а может и остались, просто он не в состоянии вычленить хоть одну. Живое воображение подкинуло картинок, одна хуже другой, но когда он наконец-то смотрит вверх, видит только худощавый силуэт в тени. В кусочке оранжевого света на мгновение показываются длинные, куда длиннее чем человеческие пальцы. Вроде ничего такого парень и не увидел, но ноги отчего-то подкашивает, да так сильно, что Андрей безвольно опирается о стену, ощутимо приложившись спиной о завешенное плотной тряпкой, видимо в резной и массивной раме зеркало.       — Надо же, человек, — голос, от видимо долгого молчания заметно хрипит, но даже так в нём слышится насмешка, — неужели в сплетни не веришь? — сквозь ужас Князь смутно догадался, что это вопрос, но собрать слова воедино у него решительно не получается, как не старайся, — если ты уберёшь свет, мы сможем нормально поговорить, — не особо рассчитывая на то, что его послушают существо видимо всё же вздохнуло, потому что звук, который Андрей уже слышал повторился. Естественно зажигалку парень убирать никуда не собирался, видимо это единственный способ защиты, и Нечто только что ему об этом любезно сообщило. Князь, как-то заторможено думает, что самое время улепётывать отсюда дальше чем он видит, но существо будто бы прочтя мысли фыркает, — ты очень громко думаешь, здесь выражение про ушастые стены не просто выражение, понимаешь, да? — Андрей нервно вертит головой, но конечно же никаких ушей на стенах не видит, и слава Богу, этого он бы точно не вынес, — не всё так буквально, хотя и буквально, — Нечто рокочуще смеётся, видимо, по крайней мере Князь решает для себя, что это смех.       — Кто ты? — ещё более очевидный вопрос и представить трудно, но Андрей не может до конца поверить в то, что спрашивает он это у неведомой хуйни.       — Что, правда не слышал, что люди говорят? — Князь совершенно не к месту начинает беситься, с чего он должен слышать, что какие-то люди что-то там говорят?       — Люди постоянно что-то говорят, что я конкретно должен был слышать? — язвительно интересуется парень поглядывая в тёмный угол и больше не наблюдая никаких внезапных частей тела.       — Ну, — существо в свойственной всем людям манере замялось, — что дом проклят, — поясняет так, будто всё и так очевидно.       — И что теперь? С чего я должен верить во всякую мистическую чушь? — Князь целесообразно упустил момент, что с этой самой чушью он сейчас и говорит.       — Я больше не чувствую страх, — внезапно говорит существо, — может ты всё-таки опустишь свет? Я не причиню вреда, — Андрей заметно сомневается, но Нечто пускает в ход козыри, — или всё же в сплетни людей ты веришь? — Князь поджимает губы и нервно щёлкает колёсиком зажигалки, но всё же отпускает его, и комната погружается во мрак, — спасибо, — звучит искренне. Задумка и правда была плохой. Андрею вновь до колик страшно, глаза к темноте привыкают мучительно медленно, но ему и не нужно видеть, достаточно слышать и чувствовать. Едва слышное шуршание в мёртвой тишине с потолка, дальше по стене и Нечто оказывается рядом, разглядывает. Холодным воздухом касается со всех сторон открытых участков кожи, как экспонат в музее, честное слово. Князь усмехается истерично и жмурится, страшится открывать глаза. Теперь его страх не отчаянный, а какой-то безысходный, почти что смирившийся, ещё один шорох и существо отступает, а вместе с ним и прохлада.       — Тебе страшно, почему? — Андрей облизывает пересохшие губы трёт ладони о штаны и думает, как ответить, как объяснить?       — Ты не то, что я ожидал увидеть… я, я блять вообще не ожидал ничего увидеть! — Князь хочет вцепиться дрожащими, как в лихорадке руками в волосы, чтобы наконец проснуться, но из последних сил сдерживается.       — Не ожидал? Но я ведь хозяин, почему меня тут должно не быть?       — Потому что дом уже давно как заброшен, тут нет никого, всё заросло кустами и деревьями, тут даже окна забиты, понимаешь? — Андрей резко распахивает глаза и видит, чуть поодаль от него, на одном из поломанных кресел сидит… человек. Это определённо был человек. Весь какой-то длинный, с острыми углами коленок и плеч, он сидел сгорбившись и спиной к парню.       — Дом не заброшен, — глухо отзывается человек, он не утверждает, а просто говорит это и Князь испытывает жутких масштабов жалость, у него аж голова кружится от этого всеобъемлющего чувства, хуже становится, когда он понимает, что жалость эта напополам с безысходностью, она скручивает внутренности похуже страха и Андрей не выдержав съезжает по стене вниз неуклюже усаживаясь на пол. Как там говорилось? Отбросьте всё невозможное, и то, что останется будет ответом? Андрей никогда не верил во всю эту сверхъестественную чушь, а сейчас, сидя на холодном бревенчатом полу ему кажется, что никогда не стоило верить в реальность.