She's got her own kind of magic, She's got her own special way
Chris Norman — Gypsy Queen
Ришийцы — дружелюбный народ. Когда Империя просит убежище и припасы на время зачистки лесов от реванитов, они охотно соглашаются. Дарту Марру ещё не приходилось договариваться с птицами, однако это даёт свои плоды. Возведение лагеря близ селения отнимает весь день, но без их помощи заняло бы неделю. В сумерках леса Риши напоминают Марру непролазные дебри Дромунд-Кааса. Дарт Нокс предлагает остаться в деревне, и она права: в таких условиях дорога до порта займёт всю ночь, которую можно потратить на отдых. Иногда Марр забывает, что ему нужен отдых. Ришийцы, странно сказать, этому рады. Воодушевление вплетается в Силу, создавая атмосферу праздника. Можно даже подумать, что их визит — действительно праздник. Опасения подтверждаются, когда аборигены стаскивают огромные брёвна для костра. Нокс, глядя на замешательство коллеги, неловко пытается успокоить, объясняя, что жертвоприношения гостей не приняты в этой культуре. Марр верит, потому что Дарт Нокс здесь гораздо дольше. Она демонстрирует удивительный интерес к местным обычаям. Поверх алой туники и юбки на ней короткая накидка с рыжими перьями и целая сеть украшений из сплетённых бусин и маленьких костей, которая, кажется, держится только на Силе. Фиолетовые цветы в волосах смотрятся куда красивее ситхских обручей. В темноте полыхает огромный костёр, и силуэты гигантских птиц вокруг него… Ладно, это завораживает. Марр не сопротивляется, когда цепкие когти настойчиво усаживают его рядом с вождём. В руках тут же появляется деревянная чашка с незнакомым красным напитком. Один… птенец, смущаясь, набрасывает Марру на шею ожерелье из полых трубок. Он не снимает. Не хочет, чтобы восторженная улыбка пропала с лица наблюдающей за этим Нокс. Наверное, потому, что они слишком много времени проводят вместе. Ришийцы ситха больше не донимают, и советница, переключив с него внимание, увлекается болтовнёй с птицами где-то вдалеке. Марр неохотно кладёт маску рядом с собой, оставляя только капюшон. Запах дыма, соломы и фруктов смешивается в один: непонятный, но дикий и свободный. Ещё Марр понимает, почему всем так весело, когда обнаруживает, что напиток в руках — плодовая бражка. Какая-то (наверное) женщина заботливо подливает ещё в опустевшую чашу. Это первобытное празднество само по себе должно остаться в памяти надолго, но дальнейшее перечёркивает собой все будущие воспоминания. Нокс легко скидывает сапожки, перебирает маленькими босыми ступнями по песку, следуя к центру. Театрально кланяется, когда птицы задают навязчивый ритм на примитивных инструментах. Потом она начинает танцевать. Звёздное небо — купол, весь берег — её сцена. Юбка развевается вокруг костра, едва ли не задевая его полами. Языки пламени блестят в волосах, будто те из металла, а янтарные глаза сверкают с каждым всполохом. Резкие, даже звериные движения сменяются плавными и возвращаются обратно, околдовывая искренней варварской страстью. Возможно, Нокс использует Силу. Но никто не смотрит в другую сторону, пока она хохочет, неистово кружась в облаках дыма, словно видение. У Марра тоже не получается. Когда она устало падает на песок, кто-то подаёт ей чашу с питьём. Тёмная жидкость, похожая на кровь, отпечатывается на губах и подбородке. С ней, хищным взглядом и растрёпанными перьями на плечах Нокс выглядит как языческая богиня. Из тех, кому в жертву обычно приносят сердца. Нокс почему-то долго смотрит прямо на него, и, кажется, Марр слышит её вздох. Костёр уже тлеет, когда пиршество начинает стихать, и Нокс уходит. Не зная цели, ситх тайно следует за ней. Ищет в тенях деревьев яркое пятно алой юбки, которое рисует Сила. Отзвук ведёт его до безлюдного утёса, где тёмная леди так же босиком отдаётся ритму в голове. Волосы серебрятся от лунного света, разлетаются вокруг мечтательного лица. Она — словно эхо своего старого танца, кружится в тишине. Иногда спотыкается и начинает заново. Порядок необычных движений ей ещё плохо знаком, но грация дуэлянта даже это превращает в искусство. Нокс поворачивается, зная, что за ней наблюдают. И улыбается в темноту леса. — У костра не споткнулась ни разу. Подумала, тогда ты точно придёшь.