Lemegeton: личные заметки о демонах

Гет
R
Завершён
52
МуЧа бета
Размер:
128 страниц, 11 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
52 Нравится 124 Отзывы 13 В сборник Скачать

Заметка четвертая: Абадонна

Настройки текста

«Нет, я не зол, и я — не зло, Я исполняю назначенье. Быть Смертью — тоже ремесло: Взрывать миры и делать тенью…»

      — Значит, вы — Абадонна?       — Я — Абадонна, леди…       Конечно, я узнала его. По чёрным очкам — в пасмурный зимний день. По высокой фигуре — обманчиво худощавой. По бледной коже. И чуть впалым — щекам. Падший ангел. Хранитель ключей Ада. Демон Смерти. Авдиил Абадонна.       Мне хотелось встретиться с ним. Давно. Наконец — получилось. По иронии — на загородном кладбище. На скамейке среди могил. Рядом с дорогими мне людьми. Рядом с моей вечной печалью. Вечной — болью. Вечной — утратой.       — Вы часто бываете в таких местах, Абадонна?       Он опустился рядом на деревянную лавку. Покачал головой.       — Нет… Мне не нравятся кладбища.       Странно слышать такое — от демона Смерти. От демона Войны.       — Они и есть — результат любой войны, правда? Что бы там ни писали — о высоких целях, что бы ни говорили — о ценности побед…       Он чуть склонил голову. Его молчание — не было напряжённым. Или — неприятным. Он словно — находился внутри себя. В своём собственном мире. Что он видел — там?       — Не я придумал войну, леди…       — Не вы берёте в руки автомат… Конечно.       — Я лишь слежу — за равновесием сил, леди… За тем равновесием, которое не позволяет этому миру — свалиться в хаос.       Мы снова замолчали. Вместе.       — Вы на самом деле не видите людей?       Он чуть пожал плечами.       — Мне не нужно — видеть. Но это не значит — что я не могу чувствовать…       От него веяло — одиночеством. И, кажется — грустью. Хотя, находясь на кладбище, — вряд ли чувствуешь что-то иное.       — А как вы чувствуете меня, Абадонна?       Он чуть помедлил — с ответом.       — Вы справились со своим горем, леди. Потерять в один миг — близких… не всякий смертный может принять это — достойно…       Я тихо засмеялась.       — Достойно? Абадонна, вы удивляете меня… Тогда я едва ли понимала — что произошло. Меня ударило со всех сторон — одновременно. Я сама — почти умирала… Почему я осталась жива — скажите мне?       Его лицо оставалось неподвижным.       — Равновесие было достигнуто — прежде.       Я пыталась уловить — тень эмоций. В его голосе. В жестах. Бесполезно! Он был неподвижен и бесстрастен. Откуда тогда моё ощущение — тоски? При виде — этих сжатых губ? При виде — этого бледного лица? При взгляде — на тонкие пальцы холёных рук?       Я задала вопрос, который интересовал меня давно. С тех пор — как я впервые прочитала его имя.       — Что за война была — на том хрустальном глобусе? Тот «кусок земли, бок которого моет океан»?       — Это Испания, леди. Почти четыре года там шла гражданская война.       Я кивнула. Всё сходилось. Всё становилось понятным.       — Равновесие — вот результат любого противостояния, леди. В войне и в смерти. Вам кажутся странными — внезапные вспышки войн на континентах? Эпидемий? Смертей?       Раньше — мне казалось иначе. Я читала, что Земля — это организм. Который сам — настраивает себя. Система. И только человек — не вписывался в эту систему. Он угадал мои мысли — мгновенно. Мои эмоции. Мой настрой.       — Человек не вписывается, леди… Увы! Он сам — как раковая опухоль. Разрастается и поглощает всё вокруг. А система — должна работать… И без равновесия — этот мир рухнет.       — Поэтому — вы слепы? Чтобы не видеть — кого приговорили? Я не думала, Абадонна, что демоны — могут испытывать человеческие эмоции!       Он чуть склонил ко мне голову.       — Любое существо, леди, испытывает эмоции. У нас они — усилены стократ. Думаете — я не чувствую боль? Страдания? Тоску? Думаете, ключи от Ада — это не тяжкий крест? Не приговор?       Для меня — это было открытием. Мне казалось — они ограничены своим предназначением. Сферой — своего влияния.       — Я думала…       — Вы ошибались.       В его бесстрастном голосе зазвучали странные ноты.       — Хотите узнать, леди? Почувствовать ничтожную часть — моих чувств?!       Я кивнула — не подумав. Он молча протянул мне холодную ладонь. И я вложила в неё — свою.       Меня согнуло пополам — уже через мгновение. Я задыхалась. Потому что — оказалась накрытой страшной волной. Под названием — страдание. Знакомой волной. Только усиленной — в сотню раз.       Он быстро отпустил мою руку. Вовремя. Иначе бы я — сошла с ума. Иначе бы я — не смогла придти в себя. И вырваться — из чёрного непроглядного тумана.       Без сил я откинулась на скамейке.       — Значит, всё правда…       — Что — правда, леди?       — Легенда о падшем ангеле. Тоскующем — но так и не раскаявшемся?       Его губы сжались — на непреклонном лице.       — У каждого, леди, своё — предназначение. И любое существо — свободно в своём выборе. И должно быть готово — отвечать за него.       Господи, каким всё оказалось — сложным! Мои попытки выстроить всю взаимосвязь — провалились. Попытки выстроить всю цепочку — рассыпались в прах. Я — не демон. И не в силах удержать в голове — такие глобальные переплетения судеб. Событий. Помноженные — на миллионы.       Но образ этого демона — навсегда отпечатался в моей душе. Образ заложника — своего выбора. Вынужденного — бесстрастно наблюдать за Смертью. И отмерять эту смерть. Поддерживая равновесие. Постоянно нарушаемое — самим человеком.       — И вы ни разу — не пошли на поводу, Абадонна?       Кажется, он удивился. Совершенно — искренне.       — Я равнодушен — к жертвам войны, леди. Иначе — моё существование здесь бессмысленно.       Он впускал в себя боль — потом. Как и я. После — случившегося. Захлебываясь ею — в одиночестве. На снежном кладбище — среди гранитных обелисков. Только масштабы боли — были разные. У меня — смерть моих родителей и брата. У него — миллионы смертей. За тысячи лет.       — Я принесу вам статью перед публикацией…       Он опять чуть склонил голову.       — Я буду — благодарен вам, леди.       Он бесшумно поднялся со скамьи и направился к высоким воротам. И моё сердце вдруг снова сжалось — от тоски. От понимания. От сочувствия. От — его выбора. Я не заметила — как солёные дорожки слёз побежали по моим щекам. Они не высыхали — пока я ехала к дому. Почувствовав комок в горле, я остановила машину на обочине. Я плакала. Впервые — за последние два года. Взахлёб. До судорог — в груди. До сведённого — горла. И не могла — остановиться.       Я пришла в себя — почувствовав холодный воздух. Словно ворвавшийся в мои сжатые лёгкие. И сильные руки — стиснувшие мои плечи.       — Откуда… ты здесь… взялся…       Он ничего не ответил. Уверенным движением — перенёс меня в свой автомобиль. Забросил туда же мою сумку. Закрыл мою машину. Пристегнул меня ремнём.       — Откуда ты взялся?       Я уже приходила в себя.       — Проезжал мимо.       Он странно медленно тронулся с места. Странно медленно — влился в правый ряд автомобилей. И не торопился — перестраиваться.       — Объясни — зачем тебя понесло встречаться с Абадонной? Ты сошла с ума?       Кажется, он был в курсе всего.       — Я не напрашивалась на встречу с ним.       — Он не пришёл бы — если б ты не хотела. Демон Смерти просто так не приходит.       — Ко мне — пришёл.       Я развернулась к нему. И увидела вертикальную складку между его бровями. Расширенные зрачки. Сжатые губы. Неужели это он — следит за мной? И моя психика — не причём? Откуда он знает — о моих передвижениях? И что там пишут — про жертв вампиров? Надо прочитать — поподробнее…       Он всё так же медленно вел автомобиль — в крайнем правом ряду. И, кажется, — целиком ушёл в себя. А меня начало затягивать в дрёму. От пережитой душевной — встряски. От выплеснувшейся наружу — боли.       — Что он пытался сделать с тобой?       Он выдернул меня из полусна — своим вопросом.       — Ничего он со мной не делал.       — Не лги мне!       Да что на него нашло?! Что он пытается — узнать? Кроме него самого — ни один из демонов не тронул меня даже пальцем.       — Я не лгу…       Он на мгновение — словно пригвоздил меня к сиденью. Своим взглядом. И выражением лица. Из всех встреченных мною демонов — он был самым сильным. И не до конца — понятым. И мало — предсказуемым. И своим появлением сегодня — он поставил меня в тупик. Потому что никто из моих героев — не «проезжает мимо». Никогда. В молчании — мы доехали до моего дома. Он опередил меня на мгновение — открывая передо мной дверь машины. Протянул огромную ладонь. Пришлось — тоже быть вежливой.       — Спасибо!       Он довёл меня до дверей моей квартиры. Бесцеремонно вытащил из сумки — мои ключи. И внезапно улыбнулся — каким-то своим далёким мыслям. Умываясь в ванной — я слышала звон посуды на кухне. Кажется, мой демон — решил задержаться. Ну и чёрт с ним! Я засмеялась вслух — поняв смысл последней фразы. Он готовил глинтвейн. По всем правилам — вино, сок, специи… И ему было явно тесно — на моей маленькой кухне.       — Тебе нужно согреться. Ты дрожишь.       Я отрицательно махнула головой.       — Это нервное… пройдёт.       Он налил красную жидкость из кастрюльки — в высокий бокал. Глинтвейн был — великолепен. Почему-то я и не сомневалась в этом.       — Что произошло у тебя на встрече с Абадонной?       Опять он — за своё! Ну, сколько — можно?!       — Тысячу раз — ничего! Объясни мне, хотя бы, причину твоей настойчивости!       Он хмуро смотрел — сквозь меня. Уже знакомым — далёким взглядом. Конечно, на ответ я и не рассчитывала. Конечно, он применит обычную свою тактику. Чтобы я почувствовала — всю несостоятельность. Своих аргументов — против. За окном — уже маячили сумерки. Когда я допивала самый лучший глинтвейн в своей жизни. Свернувшись — в большом кресле. Ощущая — тепло во всём теле. А мой вампир — устроился напротив. На диване. Вытянув ноги — почти до середины комнаты. Он нарушил молчание — первым. Выдавливая из себя слова. И глядя на меня — тем же далёким взглядом.       — Я перестал вдруг чувствовать тебя. Как будто ты — уходила… Как будто тебя — забирал чёрный туман… из боли… Он хотел убить тебя? Или ты сама — позвала смерть?       Я секунду — находилась в недоумении. Ах, вот оно что! Касание холодной руки демона Смерти. Тысячная доля — его страданий. Которая легко — могла убить меня. Как потом — оказалось.       — Я попросила его показать мне — его мир. Крошечный кусочек. Всего лишь — на мгновение…       — Ты безумна!       Он резко выпрямился.       — Ты хотя бы понимаешь — кто такой Абадонна?!       — Теперь — да.       — Ты не должна больше встречаться с ним! Слышишь?       Веский аргумент! Почему-то мне казалось — что он обязательно прозвучит. Не знаю — почему…       — Мне нужно будет показать ему статью… прочитать её — ему!       — Это совершенно лишнее. Его не интересуют — подобные вещи.       — Я обещала! И потом — он сам пришёл ко мне. Значит — интересуют!       Внезапно — он сменил тактику.       — Ты слишком взволнована сейчас. Тебе нужно отдохнуть. И выспаться.       — Я в норме…       Конечно, он — не слушал меня. Бесцеремонно — вытаскивая из кресла. И мягко поворачивая — к дивану.       — Я не…       — Тише!       Он уже укрывал меня пледом. И я совершенно неожиданно — уснула. Мгновенно. Едва успев прошептать. Исключительно — ради последнего слова. Которое, на этот раз — оставалось всё-таки за мной.       — Я всё равно — с ним увижусь…       Кажется, уже из сна — я услышала насмешливый голос.       — Спокойной ночи, леди!       И меня закружило — среди мелькающих образов. Самым чётким из которых — был высокий худощавый человек. В чёрных глухих очках. С бледным лицом. И почти бескровными губами. Падший Ангел. Демон Смерти и Войны. Авдиил Абадонна.       А утро встретило меня — серой мглой в оконном проёме. И — приступом мигрени. Отражение в зеркале — безнадёжно расплывалось. Мебель и стены — вслед. И пригоршня таблеток — проглоченная с трудом. Как — не вовремя! Как — некстати! В такие минуты я всегда вспоминала истину. Которая — «прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти».       Я помышляла. Не малодушно — отвлечённо. Потому что — таблетки помогали мало. Потому что — мир казался расплывчатым пятном. Потому что — звуки из этого пятна эхом разносились по моему мозгу. Бесполезно бороться с мигренью. Её нужно — принять. Как бессонницу. Как изрисованные стены лифта. Как автомобильные пробки на шоссе. Трое суток — выпадающие из жизни. Трое суток — странного состояния. Когда ты видишь себя — будто со стороны. Когда твоей мечтой — становится диван. Когда твоим другом — становится полумрак. И — тишина. И ты — как подарок судьбы — воспринимаешь тяжёлый сон. Которым забываешься — почти на рассвете. Но даже во сне — боль продолжает гулять по твоей голове. Проникая в твои сновидения. Напоминая о своём существовании. Не давая забыть о нём — даже на миг.       На ватных ногах я выползла из ванной. И телефонный звонок — заставил меня увидеть искры. Ярко-голубого цвета.       — Алло…       Адам. Вчерашний день так выбил меня из колеи, что я совсем забыла. Про своё обещание — позвонить ему вечером. Ах, да! Мы собирались провести вместе выходные. В санатории — за сотню километров от городского смога. Странные обстоятельства. Сначала — его грипп. Теперь — моя мигрень. Но я надеялась придти в себя. До субботы. Если всё будет — как обычно. Меня тронуло — его сочувствие. Неподдельное. Потому что — всегда очень трудно подобрать слова. Чтобы выразить — своё сопереживание. Даже когда твои чувства — искренни. Он — подобрать умел. Совершенно — естественно. И я оценила это.       — Спасибо тебе… Нет, приезжать не стоит… Не обижайся, но мне сейчас сложно — даже говорить… И я — скучаю… Пока…       Разговор по телефону лишил меня последних сил. И я почти рухнула — на кровать. Закрывая голову — подушкой.       Ближе к полудню мне стало лучше. Не то — таблетки подействовали, не то — приступ ослабил хватку. Но я нашла силы сесть за ноутбук. Мой последний герой — Абадонна не давал покоя моим воспалённым мыслям. Я почти согласилась с ним. С равновесием — на котором держался наш мир. С ответственностью — за свой выбор.       Я только не могла понять — за что расплатилась сама.       Я была — легкомысленна? Но не настолько — чтобы не понимать этого.       Я была эгоистична? Но не настолько — чтобы не осознавать свой эгоизм. И не позволять ему — отражаться на моих близких.       Я любила играть — в жизнь? Но кто — не играет? Кто — совершенно искренне идёт по этой жизни? Прямо? Не сворачивая? Ни разу — не поступившись? Ни разу — не покраснев? Ни разу — не увернувшись?       Мои пальцы — легко заскользили по клавиатуре. Его образ — удался мне легко. Настолько я — поняла его. Прочувствовала. И — осознала.       И ещё.       Никогда, ни за какие блага — я не хотела бы оказаться на его месте. Потому что расплата — не всегда соизмерима с наказанием. Так мне казалось. Но почему — он так и не раскаялся, этот демон Смерти и Войны? Что держит его здесь — несмотря на неподъёмный груз из боли и страданий? Что держит — каждого из моих героев на этой земле?       Я писала статью до глубокой ночи. Спасаясь от головной боли работой. Сейчас для меня — это было лучшим лекарством. И мысли, пропущенные через спазмы в моей голове, — удивительно чётко ложились на бумагу. Иногда — боль отсекает лишнее. Искусственно наросшее. Мешающее нам. Иногда — боль помогает увидеть главное. Под завалами барахла. Копившегося — месяцами.       Я ненавидела свою мигрень. И — благословляла её. Я боялась боли. И — благодарила её. Потому что — потом я рождалась заново. И на какое-то время — взлетала. Без ненужного балласта. Без ненужного — груза. С лёгкой головой. И незамутнённым мозгом. До следующего — приступа боли.       Демон Смерти разворошил старый нарыв — в моей душе. Забытый. Вроде бы — не тревожащий. Но — так и не прорвавшийся. Примеряя к себе баланс человеческого существования — я опять почувствовала этот нарыв. Опять почувствовала — этот конфликт. Про который не вспоминала — два долгих года. Старалась — не вспоминать. Старалась — не думать. И делать вид — что поняла. Что — приняла. Что — смирилась.       Краеугольный камень. Вопрос — задаваемый миллионы лет миллионами людей. Умирающих — от эпидемий. Хоронящих — своих близких. Теряющих — своих любимых. Детей. Родителей. Самих себя.       «За что?»       И каждая религия — пытается дать человеку ответ на этот вопрос. Каждая — пытается успокоить. Каждая — призывает к смирению. Потому что смирение — помогает справиться с болью. Даёт — душевные силы. Даёт — опору. Но тем — кто, действительно, смирился. У кого — прорвался нарыв. Кто нашёл в себе силы — не обозлиться. Не отгородиться. От этого мира — такого жестокого и несправедливого.       Я не обозлилась и не смирилась. Я нашла другой путь. Я ушла в себя. Сделав — осознанный выбор. Как, наверное, сделал свой — Абадонна. Тысячи лет назад. Разве я тоже — не надела глухие чёрные очки? Разве я тоже — не отказалась видеть людей? Разве я тоже — не жила со своей болью? Не позволяя никому — прикоснуться к ней? И нарушить — чашу весов моего маленького мира?       Закинув в желудок очередную пригоршню таблеток — я легла на кровать. Поперёк — как всегда любила. Приступы мигрени часто провоцируют и другие приступы. В моём случае — самокопания. Так устроен человек — многие вещи он воспринимает только через боль. Открывая для себя заново — причинно-следственные связи. Иногда — даже находя ответы на свои застарелые вопросы. Но чаще — озадачивая себя новыми.       Я почувствовала его присутствие — мгновенно. Он стоял рядом с кроватью, и его намерения были очевидны. Внезапно мне стало весело. До такой степени, что я не смогла удержаться — и засмеялась. Несмотря на зловещее больное эхо — в моей голове. Несмотря на выступившие от боли — слёзы. Я хохотала вслух.       Кажется — мне удалось шокировать его. Лишь мгновение — на его лице я видела растерянность. И, кажется, — ярость. Вперемешку. Он умудрился совместить это в одной гримасе. Ума не приложу — как.       — У тебя истерика?       — Нет. У меня — мигрень. И я думаю о смысле жизни.       — Поэтому — тебе так весело?       — И поэтому — тоже… Ещё и ты — появился кстати…       Он хмуро посмотрел на меня и присел рядом. На кровать.       — Я так и подумал, что тебе плохо.       — С чего ты взял — мне хорошо!       — Можешь, сколько угодно лгать — себе подобным. Твою ложь — я чувствую за версту.       — Как же ты не почувствовал тогда заодно и мою мигрень? Удивительно!       — Я почувствовал.       — И давно?       — С самого утра… А потом тебе стало — лучше. Сейчас — опять не очень…       Он неожиданно быстро — протянул ко мне руку. Коснулся — виска горячими пальцами. Мою многострадальную голову словно ударило током. Я непроизвольно — сжалась. Чувствуя — как начинает темнеть в глазах.       — Тихо-тихо… Сейчас всё пройдет…       Странно было слышать — эти успокаивающие нотки в его голосе. Обычно — ироничном и насмешливом. Странно было чувствовать — мягкое касание его пальцев. Обычно — властных и эгоистичных. Боль утекала. Медленно. Он словно вытягивал её — своей ладонью.       — Тебе — лучше?       — Да… Наверное… Спасибо…       Он мгновенно склонился надо мной. Загораживая свет лампы — широкими плечами. И — замер. И мне стало не по себе. От его взгляда — откровенно желающего. И словно ищущего — одновременно. От его странного выражения лица. От вертикальной складки — между крыльями бровей. Что с ним происходит? В последнее время — он постоянно удивлял меня. И мне всё сложнее становилось закрывать глаза на его поведение. Отмахиваться — от возникающих вопросов. Мне хотелось вернуть — прежнего Ютукки. Понятного — мне. Эгоистичного и требовательного. Появляющегося — когда ему хотелось. Оставляющего меня — на рассвете. Без единой мысли — в голове. В полуобморочном состоянии. Мне было — так удобнее.       — Прикоснись ко мне…       Я не ослышалась? Нет, он — не просил. Разве может просить о чём-то женщину — демон-вампир? Всемогущий Ютукки — которого боялся даже Бегемот? Но властные нотки его голоса — противоречили выражению его глаз. Напряженному и… ждущему. И я подчинилась — увиденному. Подчинилась ожиданию — в этих глазах. Протягивая к нему — ладони. Касаясь пальцами — его лица. Его сильной шеи. Его огромных плеч. Зачарованно наблюдая — как вздрагивают и замирают эти сильные мышцы. Как меняется выражение на упрямом лице. Как заполняются чернотой зрачков — его глаза.       — Довольно…       Последние его слова — перед тем, как он обрушил на меня свои огненные губы. Перед тем — как стены закружились передо мной в безумной карусели. Перед тем, как тяжесть его тела — уверенно и сильно — прижала меня к кровати. И я — отбросила все вопросы. Отбросила — все мысли. Потому что сейчас — единственно нужное мне — находилось у этого существа. У этого демона-вампира. Его — страсть. И этого мне — вполне было достаточно…       — …Вы так и не смирились, леди.       Он не спрашивал — он утверждал. И в его тихом голосе сложно было разобрать какие-либо эмоции.       Я прочитала ему — мою статью. О нём. Конечно, не надеясь на комментарии — с его стороны. Не надеясь — на ответную реакцию. На спор — или высказанное мнение. Я слишком хорошо — почувствовала его. Демона Смерти. Авдиила Абадонну. И он — понял меня тоже. Намного глубже. Чем я — себя сама.       — В этом — мы с вами похожи, Абадонна.       Его лицо оставалось бесстрастным. Он не ответил — я и не рассчитывала.       — Вы пишете — странные репортажи, леди… Не думаю, что они пользуются симпатиями у людей.       — Они не пользуются симпатиями. Они — популярны. Они — вносят резонанс. И отражают — мой взгляд на вещи.       Он помолчал. Его тонкие длинные пальцы — скользнули в карманы чёрного пальто.       — Смирение приходит — не сразу, леди… Я думаю, к вам — придёт. Вслед — за пониманием. Не за тем пониманием — которое дает холодный разум. А за тем — которое даёт человеческая душа. И не занимайтесь — самокопанием, леди… Практически невозможно отыскать в памяти — тот незначительный поступок. Который — изменил вашу судьбу. Из-за которого — покачнулась чаша весов. И который — заставил шторм ворваться в вашу жизнь. Он может быть настолько — незначительным, что вспомнить его — человеческая память просто бессильна…       — Тогда как я пойму — причину, Абадонна?       Я с изумлением поймала — тень улыбки на его бескровных губах.       — Вам не нужно знать причину, леди. Вы должны лишь помнить — как зыбко равновесие этого мира. И как крошечный перекос — песчинки-человека! — способен повлечь за собой глобальные события… Привести — к катастрофе. К смерти. К войне. Только это — на самом деле важно… Понимание.       Он поднялся со скамейки — в моём любимом заснеженном парке. Рядом — с моим любимым замерзшим прудом. Высокий человек — в чёрных очках. Несмотря — на пасмурное небо. Ставший мне — таким понятным и… близким. Своими — сомнениями. Своими — эмоциями. Своим — выбором. И ещё. Мне очень хотелось — чтобы сбылись его слова. Мне очень хотелось — душевного смирения. Мне очень хотелось — избавиться от ключей своего маленького ада. И впервые за два года — мне захотелось подумать о своём завтра.       Он неторопливо уходил по узкой тропинке — между белыми деревьями. Прямая фигура — в чёрном пальто. С поднятым — воротником. Абадонна. Демон Войны. Демон Смерти. Подаривший мне — надежду. Абсурдно? Нелогично? Смешно? Теперь уже мне казалось — нет.       Моя тропинка была параллельна той — которой уходил он. И — опасно близкой. Снег хрустел под каблуками моих ботинок. Я торопилась. Потому что сегодняшним субботним утром — меня ждал Адам.       И — поездка.       В санаторий.       За сто километров — от городского смога. За сто километров — от серого неба. За сто километров — от ненужных мыслей и проблем.       Тогда мне казалось — что всё складывалось как нельзя лучше...
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.