Lemegeton: личные заметки о демонах

      — Вы — очаровательны, леди…       Это он был — потрясающе красив. Все известные мне образы мужской красоты безнадёжно померкли перед оболочкой этого демона. Сразу. Я замерла — перед совершенством. Этой атлетической фигуры. И — этого лица. Как замирают — перед шедевром. Как замирают — перед великолепием. Как замирают — перед идеалом.       Вынырнувший из ниоткуда — Бегемот. В белоснежном смокинге и такой же — улыбкой.       — Дорогая моя, позвольте вам представить моего хорошего друга — Асмодея!       У меня чуть ёкнуло в груди. «Великий король» — так говорилось о нём в «Lemegeton». Князь человеческих желаний. Великий разрушитель. Демон гнева и мести. Его совершенная голова склонилась в совершенном поклоне.       — К вашим услугам, леди!       Во внимательном взгляде Бегемота мелькнуло лёгкое торжество.       — Я угодил — с героем для вашей статьи, дорогая?       — Более — чем…       Я встретилась с идеальными тёмными глазами.       — Вы потанцуете со мной?       Разве можно отказать — князю человеческих желаний? Мужчине — совершенству? Бесконечно можно смотреть на огонь и на работающего человека. И — на красоту. Меня редко трогали проявления красоты в моей жизни. Пожалуй, только — в природе. Пожалуй, только — в животных. В кошках. И очень мало трогали её проявления во внешности людей. И сейчас я начинала понимать, что физическая красота — удивительна. И ею можно любоваться — бесконечно долго. Получая — наслаждение. От гармонии. Наверное, физическая красота — это гармония. Это сочетание отдельных черт, каждая из которых в отдельности — ничего не значит. Каждая из которых, сама по себе — мало трогает. Мало цепляет.       «…что есть такое красота? И почему её обожествляют люди?…»       Я помнила это стихотворение с детства. Но никогда не вникала — в смысл. Тот, другой смысл — помимо противопоставления. Помимо сравнения — красоты тела и красоты души. Люди обожествляли красоту — всегда. Пытаясь оставить в вечности — в скульптуре. На полотнах картин. Описывая словами. И, глядя на своего спутника, я понимала — почему. Физическое совершенство — притягательно. Так было — и так будет. Красота Нефертити и Клеопатры — пережила столетия. Красота Аполлона — до сих пор вдохновляет художников. В попытке снова понять природу этой гармонии. Вывести формулу. Переложить — в цифры. И, казалось, формула — найдена. И, казалось, цифры — записаны. А человек — всё равно замирает. Перед — совершенством. Человек всё равно поклоняется. Красоте.       Асмодей был гармоничен. И его человеческое воплощение — безупречно. И меньше всего я ожидала увидеть его — таким. Древнейшего демона — разрушения и гнева.       — На самом деле, я — Айшмэ, леди!       Его баритон был под стать его внешности.       — Айшмэ? Но — почему?       — Человек исказил моё имя со временем. Я не в претензии. Но те, кто знакомы со мной, — знают моё настоящее имя и называют меня Айшмэ.       Пожалуй, имя Айшмэ — мне нравилось больше. Его звучание — словно вынырнуло из древнего языка. Забытого и утерянного. Оно затрагивало что-то — в глубинах моего сознания. Заставляя выплывать странным картинкам в моем мозге.       Мы медленно двигались под музыку. На круглом подиуме в центре зала. И я спиной чувствовала — десятки глаз. Смотрящих на нас — из затемнённых границ нашего круга. Мой спутник наверняка привлекал внимание — всегда. Где бы — ни появлялся. В любой компании. В любом обществе. Мне же — было некомфортно. От пристального внимания посетителей мероприятия. Я — не публичный человек. И мне стоило усилий танцевать с Асмодеем под прицелом любопытных глаз.       — Не обращайте внимания, леди…       Конечно, он сразу же почувствовал моё состояние. Они всегда — чувствовали. И обмануть их своими эмоциями — было невозможно.       — Легко сказать, Айшмэ! Сами-то вы привыкли — за столько столетий!       Он улыбнулся. И его рука на моей спине — чуть сильнее прижала меня к его телу.       — Никогда не бойтесь внимания, леди. Пусть толпа — смотрит на вас. Пусть — получает пищу для обсуждения!       — Я не публичный человек, Айшмэ. И очень не люблю — быть в центре внимания толпы…       — Я — тоже, поверьте! Но иногда очень хочется — смутить публику… Дать пищу — для сплетен. Дать повод — для разговоров…       — И вам для этого не нужно шевелить — даже пальцем.       Он опять улыбнулся.       — Я удачно выбрал — своё последнее воплощение, правда?       — Я много читала о вас — вы разрушаете браки. С такой внешностью — это намного легче, наверное…       Он засмеялся — вслух. Громко.       — Вы — просто прелесть, леди! Я рад, что Бегемот познакомил меня с вами… Но за тысячелетия мне приписали — много лишнего…       — Вы про — браки или про разрушения и месть?       — Разрушить то, что создал, — может только сам создатель, леди. Наверное, вы это прекрасно знаете сами. Человек сам создает — и сам же разрушает.       — А «перерезать волосок уж, наверное, может лишь тот, кто подвесил»?       Мне стало чуть не по себе — от его вдруг внимательного взгляда.       — Я читал ваши статьи. Скажу честно, не всё мне понравилось в них…       — Мой взгляд на мир — наверняка не нравится многим.       Он незаметно вывел меня из освещённого круга. И мы оказались у маленького столика. Усаживая меня на диван — он коснулся губами моего плеча. Мимолетно — и уверенно. А через мгновенье — он сидел напротив, положив руки на белоснежную скатерть.       Я уже пришла в себя. Я уже немного привыкла — к его потрясающей красоте. И вышла из состояния ступора, в которое ввела меня — его внешность.       — Простите, что так таращилась на вас, Айшмэ. Ваша внешность — сильное оружие…       — Только — в первые мгновения, леди! От красоты — тоже можно устать. Она тоже — может надоесть и… утомить!       — Не думаю…       — Вы просто ещё мало живёте — на свете, леди…       — По сравнению с вами — мгновение, Айшмэ.       Он снова улыбнулся — выбивая почву у меня из-под ног. Этой своей удивительной улыбкой. Появился официант — с меню в руках. И мой демон быстро сделал заказ — непостижимым образом угадав мои предпочтения.       — Откровенно говоря, встреча с вами — для меня тоже неожиданность, леди. Я редко посещаю — такие мероприятия. Но Бегемот настойчиво звал меня придти, намекая на интересное знакомство… Очень похоже — на моего приятеля! Без интриги — ему скучно… Но вы оказались — действительно сюрпризом. Приятным сюрпризом…       Мне показалось — или в его глазах появился интерес? Недвусмысленный. Тот — который я почти всегда могла определить в мужчинах. Делающих — стойку. И не многовато ли демонов — на одну вполне земную женщину?       — Вы знаете самую лучшую книгу — о мести, леди?       Я не задумалась ни на минуту.       — Граф Монте-Кристо.       Он удовлетворённо кивнул.       — А почему она так нравится вам? Почему она — самая известная? Есть же другие. Сильнее — по накалу страстей. По полученному — возмездию.       — Там месть — эстетична…       Он чуть приподнял в улыбке уголки красивых губ. Красивых и чувственных — одновременно.       — Вы правы. Человек в своей массе — примитивное существо. Его понятие возмездия — ограничивается ударом палки на удар палки. Банальной кляузой. Проколотой шиной. Или — подножкой. Иногда, в состоянии алкогольного опьянения, — убийством. Но превратить месть — в игру… В многоходовую комбинацию — дано не многим! А сделать её виртуозной — практически единицам.       — Для этого нужно обладать возможностями графа Монте-Кристо. Они даются — далеко не каждому!       Айшмэ снова — улыбнулся.       — А разве он не заплатил — за эти возможности? Авансом? Четырнадцатью годами — самой страшной тюрьмы? Прыжком со связанными ногами — в море? И — надеждой? Постоянной надеждой — отомстить! Имущему — даётся, леди. У неимущего — отнимается. Человек сам написал эти слова — в вашей книге… которую сам и назвал — главной…       — А ещё он написал, что месть — разрушает самого мстящего.       — Чушь!       — Но сам граф раскаялся в конце истории… И не довёл свои намерения — до конца.       Тёмные глаза Асмодея весело сверкнули.       — Почему же? Он поставил мат — в каждой партии. Его враги были сломлены — без всякой надежды вернуться на поле. Что касается — раскаяния… Когда человек впускает в свою душу — даже маленький кусочек того, что вы называете — счастьем… Он добреет, леди! Он прощает. Сильнее мести — только счастье, леди. И на какое-то время — оно овладевает человеком. И туманит ему мозг. И создает — иллюзию. Но… Его взгляд остановился на моих плечах.       — Что — «но»…       Меня чуть напрягла — возникшая вдруг пауза.       — Но счастье — эфемерно. Быстротечно. Месть же — может глодать годами, правда? Счастье — спринтер, леди. Месть — стайер. И она требует — удовлетворения. С настойчивостью — страстного любовника. Можно пытаться — убежать. Спрятаться. Сделать вид, что вас это не касается. Но она всегда будет рядом. И разъест вас — изнутри, если вы не отдадитесь ей.       — А как же — прощение, Айшмэ?       — Ах, вы — про подставленную вторую щёку… Вы хоть раз — подставляли, леди?       Мне нечего было ответить на это. Меня часто били. Но я никогда — не подставлялась сама. И тоже часто била — в ответ. Особенно когда не сомневалась — в попадании.       Только шторм в моей жизни — смёл и моих врагов. Смёл — и мою месть. Освободив меня — от разъедавшего чувства. Тогда в моей душе сгорело многое. И оказалось — это многое, отравляющее раньше мои внутренности, не имело значения. Перестало — иметь значения. И — ушло.       Бесшумный официант вырос рядом с нашим столиком. Бегемоту — не было равных в организации праздников. И для него не существовало мелочей. Потому что я никогда не видела — так виртуозно работающих официантов. Такого безупречного — сервиса. Таких белоснежных салфеток и таких сверкающих приборов. Словно почувствовав мои эмоции — появился и сам хозяин. Не дожидаясь вопроса — мы ответили одновременно. С Айшмэ.       — Идеально!       Через секунду — мы смеялись. Втроём.       — Если вам мешает музыка и шум — я могу устроить вас в отдельном кабинете! Скоро начнется концерт и звук будет намного громче.       Асмодей вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. Мне нравилось общаться с ним. Он был эмоционален — но без безудержного воодушевления. У него был удивительный голос. И я ещё не устала — от совершенной мужской красоты напротив.       Проходя по коридору к кабинету — я вдруг заметила у одной из дверей мужскую фигуру. Чем-то — неуловимо знакомую мне. Пока моя память делала попытки — вспомнить, мужчина обернулся.       И я встретилась с тысячелетними глазами — на юном лице мальчишки.       Богемного подростка.       С волосами — до плеч.       Выставка драгоценностей — в старинном особняке.       Бесценные топазы.       Бегемот — склонившийся в почтительном поклоне перед этим подростком.       Я снова — увидела его.       Снова — поймала этот взгляд сфинкса. И, как в прошлый раз, тропинка дрожи — пробежала по моей спине. Демон ли это? Почему я не чувствую его? Почему он снова встретился мне — когда рядом был Бегемот? И почему снова — быстро исчез? В высоком проёме двери.       Маленький кабинет. Стол у стены. Низкие диваны вокруг. Разноцветный полумрак — от светильника-витража. Я всегда теряла счёт времени — беседуя с героями моих статей. И потом, после — мне становилось немного грустно. От того — что в моей жизни почти не попадались люди. Хоть немного похожие на моих демонов. Нет — не страстями. Нет — не внешностью. Не умом — харизматичностью. И бережным отношением — к своей человеческой оболочке. Может, всё это приходит — после тысячелетнего дня рождения?       — А почему вас считают демоном, разрушающим браки?       Мне с самого начала — хотелось задать ему этот вопрос. Он неожиданно — чуть смешался. Приподнял совершенные брови. Печально вздохнул.       — Кто из нас — не любит пошутить, леди? Эта девушка — Сарра считала себя неотразимой… И наивно считала, что симпатичная мордашка — залог её семейного счастья. Пришлось немножко наказать её…       — И вы убили всех семерых её женихов?       — Почему — убил? Ничего лучшего — приписать мне, конечно, не могли! Уже после четвёртого жениха — эта глупышка начала понимать что-то… Но не сразу! И только после седьмой потери — у неё, наконец, раскрылись глаза… До некоторых представителей человечества — простые истины доходят очень долго, леди… А вообще — не всякий брак может разбить даже демон…       — И какой — не может?       — Редкий, вымирающий у людей, вид брака. Где есть — любовь. Не та, разложенная вашими психологами — на полочки. Разделенная — на периоды. Измочаленная — тестами и смешными статьями. И не та, разодранная поборниками природной физиологии — и инстинктов. Её пока никто — не описал детально. И вряд ли — когда-нибудь опишет. У неё нет — формулы. И она не связана — с продолжением рода или социальным статусом.       Странно было слышать от него — эти слова. От демона мести и разрушения. От демона гнева. Слова — про любовь. Которую невозможно — вычислить. Видимо, моё лицо отразило весь спектр моих ощущений. Потому что он мягко улыбнулся. А потом — и тихо засмеялся.       — Вы очаровательны, леди… Он непостижимым образом оказался рядом. На моём диване. И я почувствовала его руки — на плечах и затылке.       — …и мне с самого начала — хотелось прикоснуться к тебе…       — Айшмэ…       Он не дал мне договорить — открывая мои губы поцелуем. Тягучим и страстным. Стягивая узкие бретельки — моего платья. Обидно — но я не хотела этого совершенства. Сейчас — не хотела. Красота — не обязательно связана со страстью. Необязательно — связана с сексом. Не обязательно связана — с обладанием. Я любовалась — шедевром. Но не готова была — овладеть им. Или — отдать ему себя. Но вскоре моё сердце — забилось чуть сильнее. От прикосновения этих умелых губ. От нежной ласки. От восхищения — в его взгляде. Конечно, он почувствовал — моё состояние. И усилил натиск — сбивая моё дыхание. Не давая мне — произнести ни слова.       А потом — он внезапно резко отпустил меня. Вздрогнул. Чуть отстранился. Я увидела его глаза — потемневшие и напряжённые. С красным отблеском — уже таким знакомым мне. Только по другим — тоже тёмным — глазам. Он словно не замечал меня. Какое-то время. А потом — медленно поднялся.       — Простите меня, леди… Я не очень удачно выбрал место… И время.       Я поднялась — следом.       — Я не…       Он наклонился — возвращая на место бретельки моего платья. Чуть задержав руки на моей груди. Чуть задержав взгляд — на моих губах.       Он сам довёз меня до дома. Умело управляя — своим низким автомобилем. Словно — стелющемся по серому асфальту. Совершенный мужчина на совершенном автомобиле. Неважно — что демон. Неважно — что «великий король». Оболочка — как одежда. Накладывает отпечаток — на обладателя.       — Мы ведь увидимся, правда?       — Один раз — могу гарантировать совершенно точно, Айшмэ! Если у вас есть желание — поработать редактором…       Он странно улыбнулся.       — Я свяжусь с вами, леди. Доброй ночи!       — Доброй ночи, Айшмэ!       Его поцелуй опять застал меня врасплох. А он — уже смеялся. Сверкая в полумраке салона — белоснежными зубами. Видимо, все демоны в какой-то степени привыкли к своей одежде. К своей оболочке. Вполне земных мужчин.       А дома — я вдруг ощутила внезапный упадок сил. Уже второй раз за последнее время. Едва переступив порог — входной двери. И на мгновенье — мне снова стало страшно. До сведённых губ. Потому что моя память вновь услужливо подбросила мне — воспоминания. Об обмороках и приступах боли. Которые я не могла контролировать. В своей прошлой жизни.       На ватных ногах я добралась до кровати и рухнула поперёк. Как была — в вечернем платье и шубе. Мгновенно проваливаясь в сон — больше походивший на обморок.       Он разбудил меня глубокой ночью. Звуками отрываемых пуговиц на моём платье. Ощущениями — от его рук на моих бёдрах. Дыханием — тяжёлым и сбившимся. А потом его губы — скользнули по моей ноге. Стягивая кружевную резинку чулок. И я снова превратилась в безвольную игрушку — в его руках. Поразительно быстро — растеряв все слова, которые вертелись у меня на языке.       В очередной раз давая себе слово — подумать об этих странных отношениях с ним.       Об этой странной — связи.       Об этой ненормальной — страсти.       О его непонятном поведении.       Потом.       Не сейчас.       Завтра.       — Ты встречалась с Асмодеем.       Он не спрашивал — он утверждал. Он не ушёл в ночь, как делал всегда, успокоив свою страсть. Он впервые разговаривал со мной. После.       — Да.       — Он пытался соблазнить тебя.       Новое утверждение. Далёким и холодным голосом.       — Пытался…       — Асмодей любит земных женщин…       — Ты — тоже.       Он вдруг повернулся ко мне. И его сильная ладонь — чуть сдавила мою тонкую шею.       — Ты принадлежишь мне!       — Я никому не принадлежу…       Он едва сдерживал злость — я неплохо изучила его. Что он сделает? Убьёт меня? Прокусит горло? Но он внезапно сорвался с места — и исчез. Мелькнув чёрными крыльями в окне. Ревнующий вампир? Так не бывает! Демоны — любят развлекаться. Играть — в человеческие чувства. Играть — в человеческие жизни. Играть — с человеческими страстями. Они сами — отражение человеческих страстей. Сами — страсть. Вероятно, Асмодей и мой Вампир — решили поиграть друг с другом? В меня?       Я начала проваливаться в сон — когда снова услышала рядом его голос.       — Ты больше не пойдешь к нему!       — Послушай, мне нужно написать статью — о нём. И почему ты так зол на меня? Уже не в первый раз ты пытаешься контролировать мои действия…       Он отвернулся. Как будто я могла видеть в темноте выражение его лица! Он молчал. Я — тоже. Мне не хотелось облегчать ему жизнь. Да, он был демоном. Да, но — в оболочке мужчины. Его голос — словно через силу прорезал темноту.       — Я хочу, чтобы ты была — только моей…       Я готова была ко всему. Только не к этому. Я могла понять — его высокомерие по поводу «смертных» мужчин. Как-то — объяснить. Но сейчас…       — Мне казалось…       — Тебе — только казалось!       — Когда я брала у тебя интервью, ты достаточно недвусмысленно описал мне свои потребности…       — Для публики все хотят казаться другими!       — Да ты плевать хотел — на публику!       Он развернулся ко мне. Красный отблеск в тёмных глазах. Широкие плечи. Пугающая сила.       — Ты волнуешь меня…       Эффект разорвавшейся бомбы. Мне смеяться — или плакать? Демон говорит женщине, что она — волнует его! Требует от неё — верности в постели! Наверное, мир демонов тоже подвержен — эпидемиям? Безумия.       Он опрокинул меня на спину — почти нежно. Мягко скользнул, накрывая своим телом. Прикоснулся к лицу с внезапной лаской. Его губы, обычно — властные и терзающие, бережно прижались к моим.       — Прошу тебя…       Мне послышалось?       — Вы с Айшмэ затеяли какую-то игру?       — Нет!       Он не лгал — я знала. Значит, игра — не с Асмодеем. Значит — игра со мной?       А утром я проснулась от запаха кофе. С удивлением увидев на тумбочке у кровати — дымящуюся чашку. И, проглатывая ароматную жидкость, — попыталась разобраться в своих ощущениях.       Недоумения.       Растерянности.       И — тревоги.       Бегемот…       Айшмэ…       Подросток с глазами сфинкса…       Мой, в последнее время странный, вампир… со странными признаниями. Будь он обычным мужчиной — я подумала бы, что он — ревнует меня. Насколько развит у демонов — собственнический инстинкт по отношению к женщинам? С которыми они делят постель? Я читала, что некоторые из демонов — даже женились на земных женщинах. В древности. Давно. Но мне всегда казалось это — человеческой фантазией. Вымыслом. Нереальным и смешным.       На мгновение, представив себе гипотетически, что мой вампир влюбился в меня, — я засмеялась вслух. С удивлением поймав в душе — лёгкую грусть. Мелькнувшую — всего на мгновение. Зачем загружать себя — о «может быть» и «если»? Я давно перестала мечтать об отвлечённых вещах. Потому что не любила думать — о своём «завтра». Слишком дорогой ценой — оно далось мне. И сил мечтать — у меня уже не осталось.       Моя слабая логика — отчаянно буксовала. Увидев Ютукки у себя на приёме — Бегемот испугался. И был — в ярости. Значит, демоны могут враждовать между собой.       Что не поделили — демон-вампир и демон плотских удовольствий?       Зачем Бегемот так настойчиво изъявил желание — продолжить знакомство со мной? Из-за вампира?       Зачем он познакомил меня с Асмодеем?       Он знал, что Айшмэ обязательно попытается соблазнить меня?       Тогда и отдельный кабинет, предложенный для удобства общения — вполне логичен…       Для чего всё это — Бегемоту?       Что за партию разыгрывал главный Палач Ада?       Вопросы-вопросы…       Но больше всего меня тревожил — подросток с глазами сфинкса. Второй раз, словно случайно, — нервируя мою память. Кто он? И почему — был так почтителен с ним Бегемот на выставке драгоценностей? Какую роль он играл в этой странной интриге? Непонятной мне, раздражающей меня — интриге?       Едва выпив кофе — я услышала звук открывающегося замка. На мгновение замерев — я едва не выпрыгнула из кровати. Потом — уверенные шаги в моей прихожей. Похоже, ночные сюрпризы — получили продолжение…       — Как спалось?       Он на миг задержался в дверном проёме спальни. Перед тем как шагнуть в комнату. За секунду — заполняя всё её пространство своей чёртовой харизмой.       — Хорошо, спасибо…       Неожиданно он улыбнулся. Вполне нормальной улыбкой. Не кривой, не ироничной — приятной.       — Что у тебя с лицом?       Я машинально приложила ладони к щекам.       — Обычное — заспанное и неумытое лицо… Без макияжа…       — Я не про это! Ты словно привидение увидела.       — В некотором смысле — так и есть! Спасибо за кофе… очень мило с твоей стороны…       Он присел на край кровати.       — Не стоит меня благодарить, девочка моя…       Он замолчал. А я — почувствовала странную неуверенность. И — растерянность. Он снова ставил меня в тупик. Провоцируя на новые вопросы.       — Ты очень странный… сейчас…       — Неужели?       — Да… И я не знаю, что и думать…       Он не дал мне договорить.       — Какие у тебя планы на сегодня?       — Ну, я хотела поработать… и съездить в спортзал…       — Всё это — замечательно, но подождёт до завтра. Сегодня я забираю тебя.       — Куда?!       — В одно очень хорошее место. Тебе оно — понравится.       Он снова начинал злить меня — своей самоуверенностью и эгоизмом. И новыми попытками — путать мои планы.       — Иди к чёрту!       Он уже откровенно смеялся.       — Я там уже был, леди!       — Ну, так сходи — ещё раз!       Он быстро наклонился ко мне — заставляя откинуться на подушки.       — Обещаю, там ты сможешь — и поработать, и позаниматься физкультурой…       Его взгляд скользнул по моему лицу и остановился на шее. По законам жанра — сейчас должны появиться клыки вампира и… Меня самым бесцеремонным образом подняли над полом и понесли в ванную.       — Что ты обычно ешь на завтрак?       — Кофе!       — Я так и подумал.       Я начала терять терпение. Пластиковая шторка ванной — слабая защита от его подозрительного внимания.       — Зачем ты всё это устроил, скажи мне?       Наивным было — услышать от него ответ.       Я нашла его на балконе — с чашкой остывшего кофе. И меня чуть испугало мрачное выражение его лица. Его сведённые брови. И напряжённые мышцы шеи. Он повернулся ко мне — на звук открываемой двери. И его лицо — на мгновение исказилось странной гримасой. Как тогда — в лесу. Когда он запретил мне встречаться с Адамом.       — Ты уже готова?       — Скажи, куда ты собрался меня везти?       — Увидишь… и не пожалеешь.       Мы ехали на его автомобиле — таком знакомом мне. И — привычном. Кажется, я давно уже не дышала запахом кожи в его салоне. И давно не слышала тяжёлый рок из его динамиков. Я поймала себя на том — что скучала. По огромному креслу. По тонированным стёклам. По высокому порогу — на который мне было тяжело забраться самостоятельно. И — в очередной раз за утро — я отогнала от себя непрошенные мысли. Этот демон своим поведением целенаправленно разрушал — мою жизнь. С таким трудом — построенную заново. После идеального шторма. И мне это — не нравилось.       Я на секунду онемела, увидев среди заснеженных лесных деревьев — башню. Из стекла. Я мгновенно вспомнила и Фрейда, и Юнга… Всего лишь — на мгновение. Потому что ничего похожего — я никогда не видела. И мост — через ледяную реку. Тоже сделанный словно изо льда. Огромный автомобиль — словно по воздуху — промчался по прозрачному мосту.       — Мы приехали.       Он всегда успевал открыть мне дверь — за мгновение до моей попытки проявить самостоятельность.       — Это ни на что не похоже! Ты живёшь здесь?       — Иногда.       Конечно, внутри — огромные пространства. И очень мало мебели. Конечно, высокие потолки. И большие диваны. Конечно, роскошный паркет. По которому тут же — захотелось пройти босиком.       Винтовая лестница — словно в небо. И круглая комната под самым куполом. С круглой кроватью — посередине. Удивительно то, что здесь не было — ощущения холода. В доме — словно сделанном изо льда. Чуть неуютно — из-за пространства. Но — тепло.       Я сбросила с ног пушистые унты и белые найковские носки. Паркет был тёплым — словно живым. Тёмное дерево под ногами — дышало.       — Тебе нравится здесь?       Он стоял, привалившись к колонне — в своей любимой позе. И руками — заложенными в карманы неизменных джинсов.       Я кивнула. Мне нравилось.       — Здесь есть бассейн. Хочешь поплавать?       — Нет, я не взяла с собой купальник…       Его смех отразился эхом от высокого купола над головой.       — Ты несколько с опозданием — вспоминаешь о приличиях, девочка моя… Мы одни в доме, я отпустил всю прислугу. Так что, если захочешь поплавать, — тебя никто не побеспокоит.       Он поднял портфель с моим ноутбуком — и перенёс к маленькому столу у стены.       — Обед будет через час, так что можешь пока погулять по дому.       И — быстро развернувшись — исчез в лестничном проёме.       Я бродила босиком по этому странному дому, потеряв счёт времени. Не помню, сколько его прошло, пока я добралась до бассейна. Винтовая лестница завела меня глубоко вниз. И я — ахнула вслух. От удивительного сооружения. От огромной морской раковины — с голубоватой водой. С бриллиантовыми отблесками. К чёрту — купальник! Я уже стягивала узкие джинсы и майку. Сбрасывая на диван — вместе с бельём. Вместо ступенек — пологий склон. Я словно заходила в море. С берега. Я обожала воду — только плавала немногим лучше топора. Но здесь — вода была благосклонна ко мне. И я удивительно легко — держалась на ней. Сейчас мне хотелось смыть — хотя бы на время — все свои тревожные мысли. Все свои вопросы. И волшебная вода — помогала мне. Избавиться от груза проблем и немного полетать.       Тихий всплеск — и я не сразу поняла, что уже не одна парю в морской раковине. Он вынырнул откуда-то снизу. Заставив меня от испуга потерять всю лёгкость. Наверное, моё лицо — оказалось слишком выразительным. Потому что он быстро обхватил меня рукой — встревоженно заглядывая в глаза.       Я вцепилась в его плечи — пытаясь справиться с приступом паники. С самого детства — я очень боялась утонуть.       — Успокойся, пожалуйста… Я не думал, что так напугал тебя… Да что с тобой?!       И в следующее мгновение — он обнимал меня. Прижимая к своему огромному телу. И шепча непонятные слова — на непонятном языке. И я опять не заметила — как уже отвечала на его настойчивые поцелуи. Выбрасывая из своего тела ощущение страха. И наполняя его — удовольствием. От близости этого сильного мужчины-демона. Такого необычно скользкого в бриллиантовой воде. Обхватывая его — ногами. И слыша — хриплое дыхание в ответ. И чувствуя — его руки на своих бедрах. И чувствуя его — в себе…       А потом, в какой-то момент, — я оказалась лежащей на пологом склоне раковины бассейна. Вновь ощущая на себе его тело — накатывающееся на меня вместе с волнами. И отступающее — с ними. И не отпускающий меня взгляд тёмных глаз — с красными огнями в глубине.       Только бы он — так же легко не овладел моей душой!       Только бы он — не овладел моим сердцем!       Иначе — я, действительно, утону…       И спасти меня — будет некому…       — Скажи мне, когда ты была… с Айшмэ… ты желала его?       Его голос звучал издалека — из полудрёмы. Я уже засыпала на белых простынях круглой кровати. Под высоким куполом.       — Зачем… тебе…       Его голос с настойчивостью вновь проникал в мой сонный мозг.       — Ответь мне, ты хотела его?       — Нет…       Я почувствовала его губы на своем виске.       — Я бы всё равно не позволил ему. Он понял это.       Передо мной мелькнул застывший взгляд Айшмэ. В момент — когда он отстранился от меня на низком диване в кабинете. С красными огнями — в зрачках. Такими — знакомыми мне.       — С тобой просто… никто не хочет… связываться…       Он тихо засмеялся — укрывая меня простынёй.       — Я настолько — плох?       — Ты опасен…       Вновь его губы — у моего виска. Его пальцы — на моей шее.       — Только не для тебя, моя… девочка…       — Для меня — особенно…       Я уже спала — в кольце его сильных рук. Я не лгала ему. Таким — каким он был в последнее время — он действительно был опасен. Для меня самой. Потому что сопротивляться нежности — сложнее. Потому что сопротивляться заботе — тяжело. Потому что склеивать разбитое сердце — иногда хуже, чем умирать.       «…Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным…»       Перефразированный афоризм Пьюзо: «Месть — это блюдо, которое вкуснее всего, когда остынет».       Моя статья об Асмодее — двигалась с трудом. Конечно, в гостях у моего, ставшего странным, демона — я даже и не посмотрела в сторону ноутбука. Предусмотрительно — захваченного с собой. Что там говорят — про благие намерения? Мои — улетучились мгновенно. И потом — хозяин этого дома даже не дал мне шанса. Вспомнить о работе. Заполнив мои часы — собой. Своим внезапным вниманием. Своим внезапным чувством юмора. И своей страстью.       Я пыталась держать дистанцию — как могла. И моя настороженность разбивалась о его ироничную улыбку. Мои подозрительные взгляды — наталкивались на насмешливые тёмные глаза. А моим словам протеста — не давали сорваться с губ его поцелуи.       Утром он отвёз меня домой. По моей просьбе — мне едва удалось убедить его. Самой себе я сейчас призналась — я сбежала. Почти — в смятении. Почти — в панике. В свой дом — единственный мой спокойный островок. Мне нужно было придти в себя. Нужно было — успокоиться. К его чести — он не стал давить на меня. Но попытки удержать меня, конечно, предпринял.       По дороге домой я задала ему вопрос, который интересовал меня уже давно.       — Из-за чего у вас конфликт — с Бегемотом?       Он хмуро посмотрел на меня — в первый раз за весь наш путь.       — Не встречайся с ним — я ведь предупреждал тебя уже.       — Почему?       Опять молчание. И далёкий взгляд вперёд на заснеженную трассу.       — Неважно. Не принимай его приглашения. Он не безобиден, поверь… Особенно — для тебя.       — Ты не ответил мне — ни на один вопрос…       Наверное, он услышал обиду в моём голосе. Потому что бросил на меня быстрый взгляд и неожиданно мягко остановил свой автомобиль, прижав его к обочине.       — Это не попытка контролировать тебя, поверь!       Ушам не верю — он снизошёл до объяснений!       — У нас не всё бывает гладко между собой… В этом смысле — как у людей, понимаешь? Только масштабы — другие…       — То есть — конфликт был?       — Ну, можно назвать это конфликтом… Не всё ли равно!       Он чуть придвинулся ко мне — ловя и захватывая мой взгляд.       — Послушай, не встречайся больше с Бегемотом! Ну, я… прошу тебя!       Второй раз за последние сутки — он просил. Мне дико было слышать эти слова — именно от него. Настолько я привыкла к другому Ютукки. Настолько у меня сложился в голове другой образ. Настолько, мне казалось, — я понимала его. Того — другого демона. Того — другого Вампира. Взявшего под контроль — мои инстинкты. А может быть, я сама — отдала их ему? Добровольно — и без всякого принуждения.       «Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным…»       Мне нравилась эта фраза. Мне нравился — Монте-Кристо. В моей жизни — тоже был Монте-Кристо. Мой одноклассник — Иван. Ванька. Добродушный мальчишка — со светлыми глазами и тихой улыбкой. Мой друг — практически с первого класса. С первой парты — за которую нас усадила наша первая учительница.       Самая крепкая дружба — из детства. Самые лучшие отношения — тоже оттуда. И самое надёжное плечо в моей жизни — было Ванькино плечо. Весёлый, добродушный Ванька — умеющий одним своим присутствием поднять мне настроение до небес. Умный, чуть ироничный друг — я только потом поняла, как мне повезло в жизни. Потому что в ней — был он. А потом погиб его брат. Старший. В одной из горячих точек — тогда воевать приходилось восемнадцатилетним мальчишкам. И мой друг улетел с родителями — за цинковым саркофагом. За телом того — кто когда-то был его братом.       Он вернулся — таким же Ванькой. Спокойным и добродушным. И слова сочувствия — застряли в моём горле. Я так и не смогла — произнести их. Да и не нужны нам были — эти слова. Он ничем не выдал своей боли. Не показал её даже мне. Не разрешил делить её с ним.       А потом, через год, на выпускном балу — он сказал, что уезжает учиться в какое-то закрытое военное училище. Сказать, что я была потрясена — не сказать ничего! Мой умный, ироничный друг — с быстрыми мозгами и таким же быстрым пером! Журналист — по призванию. Читающий в подлиннике Шекспира! Я думала, что учиться в институте — мы тоже будем вместе…       Мы потерялись на шесть лет. Регулярно передавая друг другу приветы — через своих родителей. Но увидеться за это время — нам так и не удалось. Слишком бурная у меня началась жизнь. Слишком быстро я помчалась — по ней. Сейчас я думаю, что, будь он рядом, — всё сложилось бы по-другому. У меня.       И как-то вечером, рассматривая широкоплечую мужскую фигуру в глазок входной двери, я почувствовала — как падает вниз моё сердце. И предательски щиплет — в глазах. И торопливым рывком открывая дверь — я повисла на шее своего Ваньки.       А потом была бессонная ночь — на моей кухне. С зелёным чаем и шоколадом — как раньше. Как — в детстве. Горький шоколад и зелёный китайский чай. Только сидящий напротив мужчина — мало напоминал моего далёкого друга. Потому что у моего Ваньки — не было таких широких плеч. Не было такой короткой стрижки. Не было рваного шрама — через всю правую щёку. И он не мог — бесшумно передвигаться по моей квартире. Как пантера.       А ещё — от него веяло силой. И уверенностью. И странным спокойствием. Я не спрашивала — чем он занимается в жизни. Это и так было понятно. Не спрашивала — откуда на его щеке ужасный шрам. Почему он столько лет — не звонил мне. И не появлялся. Но меня тогда волновало другое.       — Ты добился того — чего хотел?       Он кивнул.       — И наказал?       — Да. Нашёл и наказал.       — И что ты чувствовал — при этом?       Он чуть прищурил — светлые глаза.       — Удовлетворение… хотя — это неправильное слово. Всё было сложнее — и сильнее.       Мы с ним всегда — были чем-то похожи. Внешне. Наверное, светлыми глазами. Непонятного — размытого цвета. Наверное, смуглой кожей. И нас никогда — не обижали в школе наши сверстники. Не потому что Ванька был сильнее. Он — не был. Потому что нас объединяло главное. Мы — он и я — могли зайти дальше, чем все.       Человек инстинктивно чувствует — не стоит раздражать тех, кто не видит ограничительной планки.       Или когда эта планка — дальше, чем у остальных.       Тогда — мы вряд ли осознавали это.       — Ты ведь целый год знал, что не будешь поступать на журфак! И ничего не сказал мне… Ты даже виду — не подал. Почему?       Он бережно взял мои руки в свои.       — Прости меня, ладно? Я варился тогда — в своём маленьком аду…       — Это же — нечестно! Я думала, мы — друзья…       Он как-то печально улыбнулся.       — Мы — друзья. Но настоящих друзей нужно беречь, правда? Особенно такого — маленького котёнка…       Я уткнулась носом — в его плечо.       — А я злилась на тебя, ты не представляешь — как… Все шесть лет — злилась, не переставая!       Конечно, он обнял меня — как раньше. Когда он успокаивал меня. Когда помогал справиться с моими тараканами — в душе. Когда я — помогала справляться ему.       — Не злись на меня. Валерку… над ним сильно издевались в плену, понимаешь… а потом порезали на части… и таким… отдали… а опознавать пришлось мне и отцу. Мама, слава Богу, — не видела этого… того, что осталось от нашего Валерки.       Он так спокойно говорил об этом, что мне стало страшно. Мне до сих пор было чудовищно осознавать, что человек может сделать такое — с себе подобным. Но, заглянув в его светлые глаза, — я снова увидела там спокойствие.       Не наигранное — настоящее.       Которое даётся — так дорого.       Нереально дорого.       И не всем.       «Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным…»       Мои пальцы порхали по клавишам — почти машинально. Собирая мои мысли в связное целое. Поймёт ли меня — Асмодей? Поймёт ли меня — мой читатель? Ванька бы понял. Он и сейчас понимает — только сверху. С высоты. С неба.       Мы договорились встретиться с Асмодеем у него в офисе. Видно, у демонов было, действительно, модно — иметь офисы. И обязательно — поближе к облакам. Так получилось — я приехала на десять минут раньше. С удивлением застав совершенно пустой холл роскошной приёмной. Сквозь приоткрытую дверь из красного дерева — доносились мужские голоса. И с изумлением — я услышала знакомые ироничные интонации одного из говоривших.       Машинально я прислушалась. Мне не хотелось подходить ближе и быть застуканной в неудобном положении. Голос Айшме… кажется, он извинялся за что-то…       — …не мог знать об этом твоём увлечении… Бегемот так настойчиво рекомендовал мне это знакомство…       Потом — голос моего Вампира. Что-то тихо и уверенно отвечающий Асмодею. Потом снова — Айшмэ.       — …большой риск… Бегемот никогда не разыгрывает свои партии в одиночку… и не играет первые роли…       — Я догадываюсь…       — Присматривай за ней получше…       Часы на стене — начали отбивать два часа пополудни. Откуда-то в приёмную впорхнула секретарша, заставляя меня запрокидывать голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Появился и сам хозяин — с улыбкой, по сравнению с которой миллион Тома Круза казался жалкой подачкой. Запахло кофе и кожаными креслами. Всё ожило — словно бой часов вдохнул душу в роскошные помещения на последнем этаже «сталинской» высотки. Айшмэ — сама любезность. Без пафоса Бегемота — демону мести пафос не пошёл бы. С чуть удивлёнными искрами — в красивых глазах.       Он внимательно прочитал мою статью, пока я пила кофе, устроившись в кресле. На редкость — удобном, чтобы быть кожаным. И прочитал не один раз. Задержавшись на последних страницах — где я писала про своего Ваньку.       — Я помню его… Он, действительно, из тех — кто может зайти дальше… Мог — зайти дальше, чем все другие… Вы любили его?       — Он был самым лучшим другом на свете… если вам понятно это.       Айшмэ кивнул.       — Вполне… Вы чем-то похожи с ним.       Теперь кивнула я.       — Я могла сомневаться во всех и во всём — кроме Ваньки.       Взгляд Айшмэ чуть подёрнулся странной дымкой.       — Вы так эмоционально написали о нём… Вы скучаете?       — Я даже — ещё не смирилась… по-настоящему.       — И вы думаете, что он сам — жертва своей мести?       — Нет… Мне просто хотелось бы — что бы он был жив. Был рядом. И его родители — хотели этого. Все — кто его знал… Ведь прежде, чем совершить шаг, — хотя бы иногда нужно думать о том… как это отразится на близких людях… которые любят тебя и которым ты дорог.       Асмодей притронулся к моей руке — в успокаивающем жесте.       — Вы не перестаёте удивлять меня, леди… вкупе с вашим очарованием… Я теперь вполне понимаю настроения вашего… покровителя…       — Моего — кого?       Он искренне засмеялся — над моим недоумением.       — Кстати, я принёс ему свои извинения. Теперь — приношу и вам. Я был не в курсе — его особого к вам отношения… Надеюсь, вы не в обиде — на меня?       — Нет, не в обиде…       Мы ещё долго говорили — больше о весёлом. Не сговариваясь — сменив тему разговора. А провожая меня к лифту — он поцеловал мне руку. Чуть слышно — вздохнув.       — Как жаль, что он — опередил меня… Хотя… его вряд ли это остановило бы…       И я сразу поняла — кого он имеет в виду. Кажется, мой Вампир окончательно решил — до предела усложнить мне жизнь. И я поймала себя на том — что мысленно уже сочиняю план побега.       Со злостью осёкшись — и вспоминая. С кем я имею дело.       И что возможности сбежать от господина Ютукки — у меня практически не было.       Вообще.