~.~.~
— Где он? — Спросил Суйгецу, расхаживая по укрытию, волоча за собой Клинок Палача, который при ходьбе рассекал землю. Карин сидела в кресле, скрестив руки на груди. — Кого это волнует? — она огрызнулась. — Я так и думал, что из всех людей это сделаешь ты! — Суйгецу накричал на нее. — Ну, я нет! — Ее руки сжали предплечья, когда она попыталась сдержаться. — Просто забудь о нем. Очевидно, что он покончил с нами. — Ты с ума сошла? — Успокойтесь, вы оба, — спокойно сказал Джууго. — Мы должны пойти и поискать его! — воскликнул Суйгецу. — Мы уже передали Хатиби Мадаре. Ничто нас не сдерживает. Я говорю, что мы пойдем за ним. — Он сказал нам не делать этого, — горячо ответила Карин. — Он оставил нас. — Заткнись, бродяжка! То, что Саске отверг твои ухаживания, еще не значит, что он покончил с командой. Он спас все наши жизни! Золотые глаза Джууго пристально наблюдали за происходящим. — Суйгецу, я присоединюсь к тебе. Саске — это все, что мне нужно, чтобы помнить Кимимаро. — Вам двоим весело, — саркастически заметила Карин. — И что ты собираешься делать, Карин? — спросил Джууго. — Саске совершенно ясно дал понять, что я для него не важна, — ответила Карин. Она чувствовала, как у нее начинает болеть голова. — Я думаю, мне пора заняться своей жизнью. — Трусиха, — сказал Суйгецу сквозь стиснутые зубы. — Как ты меня назвал? — Карин резко встала, опрокинув стул. — Я назвал тебя трусихой, — злобно ухмыльнулся Суйгецу. — Нет никакого способа узнать, в опасности Саске или нет… но мы не узнаем, пока не отправимся на его поиски. Только трус мог так легко сдаться. Ноздри Карин раздулись, когда она уставилась на мальчика с акульими зубами. Он всегда был так противен с ней, унижал ее и вел себя так, как будто был лучше ее. Она ненавидела его. Он сводил ее с ума. Я так сильно тебя ненавижу, внутренне бушевала Карин. Я тебе покажу. — Я не трусиха, — прорычала она. — Он оставил нас. Я докажу тебе это. Суйгецу зловеще ухмыльнулся. — Тогда, если ты готова, пойдем.~.~.~
Сакура бросила ему яблоко. Он поймал его и потер кожу, его темные глаза изучали глянцевую поверхность. Кунай просвистел мимо его головы и с лязгом вонзился в дерево позади него. Он поднял глаза и увидел ухмылку Сакуры. — Ты же не ждешь, что я буду его резать, не так ли? Он ухмыльнулся и впился зубами в яблоко. Терпкий сок заполнял его рот и щекотал вкусовые рецепторы. Он ел в тишине, пока Сакура продолжала просматривать свою медицинскую тетрадь. После того, как Саске закончил, он сел, прислонившись к дереву, ожидая, когда она закончит слоняться без дела. Она разбудила его как раз на рассвете, и теперь просто сидела и читала. Как невнимательно. Он закрыл глаза. — Ты что, дремлешь? — спросила Сакура, как только он расслабился. — Нет. — Угу. — Она улыбнулась. Саске приоткрыл один глаз. — Ты еще не закончила? — Ну… Я надеялась взглянуть на твои глаза, прежде чем мы отправимся в путь. Он открыл оба глаза и вздохнул. — Хорошо. Сакура медленно встала и подошла к нему, и он сел. Она опустилась на колени рядом с ним. Он стиснул зубы и нерешительно повернул к ней голову. Как много она знала о Кеккей Генкае его клана? Что она выяснит, изучив его глаза? Он не знал, может ли доверить ей эти секреты… но он хотел этого. Итак, он пристально посмотрел ей в глаза и внимательно наблюдал. Она подняла руки и потянулась вперед. Когда она убрала волосы с его лица для лучшего доступа, нос Саске сморщился, когда он поморщился. Начиная с Орочимару, он не позволял людям прикасаться к нему… но он позволял Сакуре прикасаться к нему. Ее брови слегка нахмурились, когда она посмотрела на него, и он увидел нерешительность в ее глазах. Беспокойство скрутило его желудок в узел. Она была так близко, но он все еще был настороже. Она не стала бы продолжать без его полного разрешения. Это открыло бы дверь, которой он боялся, — дверь, которую было бы трудно закрыть снова. Он сглотнул и, протянув руку, положил свои руки на ее и провел ими по своей коже. Тонкие пальцы, покрытые мозолями, прижались к его вискам, и он убрал свои руки от ее. Ее прикосновение было теплым, приветливым. Его успокоила жизнь в ее прикосновении. Удивление на мгновение отразилось на лице Сакуры, прежде чем оно было стерто начисто. Странная отстраненность наполнила ее зеленые глаза, и Саске нахмурился. Девушка, которую он знал, была бы ярко-красной и хихикала бы от нервов, находясь так близко к нему. Эта женщина смотрела на него так, словно он был головоломкой, которую нужно разгадать, уравнением, которое нужно решить. Он не мог решить, разочарован он или впечатлен ее объективностью. Когда она сосредоточилась на том, чтобы направлять чакру через пальцы, на ее щеке появилась ямочка, и он не мог отрицать, что это было мило. — Не отводи взгляд, — мягко проинструктировала Сакура, ее сладкое дыхание коснулось его лица. Легкий жар разлился по его щекам, когда его глаза снова встретились с ее глазами. Она была мучительно близка. Для него было сознательным усилием сохранять невозмутимый вид, и он задавался вопросом, было ли это такой борьбой для нее. Затем присутствие чужой чакры отвлекло его от мыслей. Это было очень странно. Будучи в сознании на этот раз, он очень хорошо осознавал чакру Сакуры в своем теле, и это было непохоже ни на одну силу, которую он когда-либо ощущал. Чакра, текущая через его голову, ослабевала и текла, как река, пульсируя вместе с его сердцем… или, может быть, она пульсировала вместе с биением сердца Сакуры. Тепло покалывало, когда оно сливалось с его кровотоком. Ему казалось, что его сердце бешено колотится, и он смутно задавался вопросом, было ли это реакцией на чакру Сакуры… или на ее близость. Он чувствовал себя так, как будто его эмоции выдавали его мозг. Он не мог позволить себе отвлекаться — у него была цель. Боль в его глазах утихла. Постепенно перед его проясняющимся взором предстали мелкие детали. Под изящно изогнутыми бровями он заметил замысловатый коллаж оттенков, из которых состояли нефритовые глаза Сакуры. Темно-синий цвет по краю переходил в насыщенный зеленый, который доминировал в ее радужной оболочке, а вокруг зрачка была золотая звезда. То, что он когда-то считал просто черными ресницами, оказалось темно-коричневыми, и он мог видеть каждую из них. Розовые волосы обрамляли ее лицо… было больше, чем просто розовое. Он мог видеть каждую прядь и был поражен, увидев различные оттенки светлого и рыжего. Длина ее волос идеально подчеркивала подбородок. На ее скулах, чуть ниже глаз, были веснушки. На линии ее губ были веснушки. Она была прекрасна. У него пересохло во рту. Через несколько мгновений пульсирующая чакра медленно отступила. Он чувствовал, как покалывание в его крови распространяется, выходя через точки соприкосновения его кожи с кончиками пальцев Сакуры. Отсутствие ее чакры оставило странный холод в его крови, замедляя ее и заставляя его чувствовать усталость. Он страстно желал, чтобы тепло вернулось. Казалось, он по-настоящему не знал, что такое тепло, до того, как она показала ему это. Саске наблюдал, как сосредоточенная отстраненность покинула глаза Сакуры. Она странно посмотрела на него. Ее глаза были яркими, напряженными, но в то же время мягкими. Она выглядела испуганной, но в то же время смелой. Она казалась такой потерянной в том, что было в центре ее внимания. И он вспомнил, словно очнувшись от оцепенения, что был в центре ее внимания… — Сакура, — прошептал он, обретя дар речи. Она моргнула, как будто испугалась. — Ты все еще держишь меня за голову. Ее глаза расширились, и она отдернула руки. — Прости, — пробормотала она. Она попятилась от него, и ее рот растянулся в натянутой усмешке. — Как твои глаза на ощупь? — Лучше, — он внимательно наблюдал за ней. — Ты что-нибудь выяснила? — Трансплантация глаза — деликатная процедура. — Она нахмурила брови, размышляя. — Я не эксперт в этой области, но, похоже, тот, кто проводил операцию, не проделал тщательную работу. Кроме того, как ни странно, кажется, что исцеление происходит непоследовательно. — Что ты имеешь в виду? — Ну… это трудно объяснить. Похоже, что некоторые части твоих глаз находятся на гораздо более продвинутой стадии заживления, чем другие части. Это как если бы исцеление было поспешным и кем-то недостаточно опытным, чтобы выполнять медицинское ниндзюцу. Джууго пытался исцелить твое зрение? — Нет… — Саске поморщился при воспоминании. — Карин сделала. — Я вижу. — Сакура нахмурилась. — Операция была не так давно — твои глаза все еще заживают. Мне нужно будет провести с тобой еще несколько сеансов, чтобы помочь компенсировать оплошность Карин. Саске отвернулся, красный оттенок пополз вверх по его шее. — Возможно, сеансы исцеления должны подождать до захода солнца. Сакура недоверчиво посмотрела на него. — Если тебя беспокоит моя чакра, не стоит. У меня идеальный контроль над чакрой, помнишь? Этот маленький сеанс был проще простого. — Я не беспокоюсь об этом. — Он странно посмотрел на нее. — Твой сеанс исцеления заставил меня почувствовать усталость. — О, — сказала она с улыбкой. — Ну, раз ты так устал, ты не должен доставлять мне никаких хлопот, когда я осмотрю твою грудь. Единственная бровь на лице Саске изогнулась дугой. — Кожа, ты извращенец, — уточнила Сакура с рычанием. — Мне обязательно нужно лечь? Сакура огляделась вокруг. Кемпинг был уже упакован вместе с обоими спальными мешками. Она оглянулась на него. — Только если ты этого захочешь. — Я пас. — Ему не совсем нравилась идея, что за ним будут наблюдать как за экспериментом, поэтому он подумал, что сидение поможет ему сохранить часть своего достоинства. Он снял рубашку и положил ее рядом с собой. Он изобразил на лице безразличное выражение, несмотря на охвативший его странный страх, который снова заставил его мышцы напрячься. Он посмотрел вниз на свою грудь и почувствовал, как его захлестнуло множество смешанных эмоций. Странный шрам вызывал у него отвращение — он олицетворял физическую слабость. Он гордился этим странным шрамом — он олицетворял духовную силу. Он был благодарен за странный шрам — он символизировал преданность — его собственную и его команды. Через мгновение он поднял глаза на Сакуру. Она тоже уставилась на его грудь. Ее глаза были полны очарования и печали. Ее взгляд встретился с его, и она не решилась улыбнуться. И снова отстраненный взгляд изменил выражение ее лица, и она медленно двинулась вперед, вытянув руки. Кончики ее пальцев скользнули по его коже, и по ней побежали мурашки. Он мысленно проклинал себя за то, что так боялся щекотки. Это не было общеизвестно, и он предпочел бы оставить все как есть. Сакура, казалось, ничего не заметила. Ее руки тянулись до тех пор, пока ее ладони не оказались прижатыми к нему — одна рука на верхней части живота, другая на середине груди. На этот раз глаза Сакуры закрылись, когда она влила в него свою чакру. Возможно, для нее эта ситуация тоже была неловкой. Если так оно и было, она этого не показала. В отличие от прошлого, хотя тепло, разливающееся по его телу, было приятным, он чувствовал себя неуютно. Пульсирующей чакры было недостаточно, чтобы отвлечь его от того факта, что Сакура прикасалась к нему. На самом деле, это было нежелательное напоминание о том, что она не только прикасалась к нему, но и изучала его тело. У него не было причин стесняться, но, учитывая обстоятельства — ее чувства — он чувствовал себя довольно неловко. Не помогало и то, что он считал ее привлекательной. Он всегда считал ее хорошенькой, но в молодости она стала очень эффектной. И теперь, с его идеально острым зрением, он мог видеть каждую деталь ее лица. И он пристально смотрел. Он моргнул. Ее руки слегка дернулись, и он вздрогнул. Он понял, насколько она была напряжена. Ее плечи были сгорблены, а руки напряжены. Как будто она старалась не прикасаться к нему. Он был уверен, что она боролась со своими собственными эмоциями. Но этот глухой стук в груди на самом деле был его бешено колотящимся сердцем. Это была Сакура. Его давным-давно надоедливый товарищ по команде. Он заботился о ней, просто не так, как она хотела. Но теперь она отличалась от генин куноичи, которую он помнил. Он молча проклинал свои подростковые гормоны. Ему нужно было прочистить мозги. Поэтому он перевел взгляд поверх головы девушки на деревья за ней и начал читать Правила шиноби. Мгновение спустя он вздрогнул, когда пальцы Сакуры покинули его грудь, снова пощекотав его в процессе. Он был так сосредоточен на том, чтобы сохранять хладнокровие, что не заметил, когда ее чакра начала выходить из него. Он посмотрел на нее, и она слабо улыбнулась. — Это не похоже ни на что, что я когда-либо видела, — сказала она чуть громче шепота. — Это невероятно. Он натянул рубашку и почувствовал, как им овладевает усталость. — Причина, по которой у тебя есть шрам, заключается в том, что твои клетки с трудом принимают клетки Джууго. Они мутируют, чтобы соответствовать твоим естественным клеткам. Со временем шрам и изменение цвета должны исчезнуть. Кожа на твоей груди уже на тон или два светлее, чем когда я впервые ее увидела. Я должна быть в состоянии помочь ускорить этот процесс. Саске нахмурился. Он не был уверен, что хочет, чтобы шрам исчез, это было тяжелое напоминание. Однако в этом вопросе у него не было особого выбора. Он прислонился спиной к дереву и почувствовал, как его веки тяжелеют. — Ты выглядишь измученным. Может быть, ты прав насчет того, чтобы подождать до темноты. — Конечно, я прав. — Саске высокомерно ухмыльнулся. — Я всегда прав. Сакура рассмеялась и закатила глаза. — Конечно, Саске. Всегда, — саркастически заметила она.