Один

Какаши заметил нервный взгляд Сакуры. Он медленно отнял оранжевую книгу от лица и посмотрел прямо на нее. — Сакура. Она подняла глаза, на ее лице появилась вымученная улыбка. — Сенсей? — Что не так? — спросил он, его видимый глаз сузился, когда он изучал ее лицо. Она напряглась, и ее улыбка превратилась в жесткую линию. — Я настолько очевидна? Думаю, мне следует поработать над этим. — Сакура, — твердо сказал Какаши, возвращая ее к своему вопросу. Она на мгновение отвела от него взгляд, прежде чем вздохнуть. — Когда они должны появиться? Я ненавижу ждать. — Ты знаешь правила. Мы не можем все прибыть в одно и то же время. Это выглядело бы слишком подозрительно. Они доберутся сюда, когда доберутся сюда. Брови Сакуры приподнялись, и она глубоко вздохнула. — Если мы не сможем проводить надлежащие встречи, как мы будем точно передавать информацию и приказы? Какаши нахмурился. Девушка была умна, но вполне возможно, что она начинала чувствовать себя подавленной. Затруднительное положение Саске, несомненно, сказывалось на ней. Казалось, что сегодня ей понадобится небольшой толчок, чтобы запустить свои механизмы. — Я знаю, у тебя много чего на уме, но, пожалуйста, постарайся сосредоточиться. Наше общение будет продолжаться в том же духе, в каком оно было. Он наблюдал, как ее брови нахмурились, а взгляд сосредоточился на ее руках. Она прикусила губу, и он практически мог видеть, как работают шестеренки в ее голове. Всего через две секунды ее глаза загорелись, и она посмотрела на него. Он улыбнулся под своей маской. — С помощью кодов. — Вот именно. — Он снова поднял книгу и быстро нашел последнюю прочитанную строчку. Прежде чем продолжить, он тихо заговорил: «Не все будут здесь сегодня вечером». — Потому что это выглядело бы подозрительно, — медленно ответила Сакура. — Ты начинаешь понимать. Хотя он выглядел поглощенным своей любимой литературой, Какаши наблюдал за своим окружением. Он бывал в этом конкретном баре несколько раз, недостаточно часто, чтобы считаться завсегдатаем, но достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно в атмосфере. Это был большой бар, популярный среди шиноби из-за скидок на алкоголь для тех, кто возвращался с миссий. Он никогда не ходил туда пить. Он подумал, что это занятие было довольно глупым для шиноби — лучше оставаться трезвым в случае неожиданных нападений. Он был там несколько раз, но только для того, чтобы пообщаться с другими джонинами, что было не совсем его любимым способом провести время. Какаши был осторожен, чтобы следить за входящими и выходящими людьми — у него был прекрасный вид на дверь со своего стола. Была пятница, так что в тусклом баре было довольно многолюдно. На сцене играла группа. Они были порядочными. Они играли что-то вроде гладкого рока — не совсем его тип музыки, но он тоже не возражал против этого. Столик слева от них был полон пьяных девушек, и все они пронзительно смеялись. Они только что заказали еще одну порцию уколов; они пробудут там какое-то время. Поодаль стояли пятеро молодых людей, наблюдая за девушками хищными глазами. Вдоль стойки бара стояли четверо джонинов, только что вернувшихся с задания, что было очевидно по их окровавленной одежде. Пара только что вышла, проходя мимо мужчины, когда он входил. Единственный глаз Какаши оторвался от книги и посмотрел, как мужчина сел на единственный свободный стул у бара. — Кто-нибудь подойдет к тебе. Будь вежливой, — проинструктировал Какаши Сакуру. Она посмотрела на него. Ее нефритовые глаза были полны неуверенности, но они посуровели, и она коротко кивнула. Какаши внимательно наблюдал за ней, задаваясь вопросом, будет ли она действовать соответственно. Конечно, если что-то пойдет не так, он предупредит ее… но он был уверен в обмене, который должен был произойти. Он вернулся к своей книге и стал ждать. Примерно через две минуты мужчина за стойкой бара повернулся на своем месте, чтобы оглядеться. Какаши отметил, что его взгляд остановился на них двоих. Мужчина развернулся обратно к бару в явной нерешительности, прежде чем опрокинуть стоявший перед ним напиток. Он снова оглянулся через плечо в их сторону. Какаши был осторожен, не отрывая взгляда от своей книги, чтобы выглядеть ничего не подозревающим. Мужчина перекинулся парой слов с барменом, прежде чем встать на ноги и лениво подойти. Он остановился на краю стола и обратился непосредственно к Какаши. — Эй, чувак, невежливо игнорировать свою девушку. — Она не моя девушка. Мы просто коллеги, — небрежно ответил он, не отрываясь от своей книги. Мужчина выпрямился и улыбнулся. — О. Хорошо. В таком случае… — Повернувшись, чтобы посмотреть на Сакуру, он слегка поклонился. — Меня зовут Нориюки. Она склонила голову в легком поклоне. — Сакура, — ответила она. Какаши увидел, как она посмотрела на него, ее глаза искали какое-то направление. Он улыбнулся, надеясь, что она убедится, что все в порядке. — Я никогда не видел тебя здесь раньше, — сказал Нориюки. — Ты из этих краев? — Вообще-то квартира моих родителей находится в районе рынка. Нориюки на мгновение задумался. — Ты живешь со своими родителями? Скажи, сколько тебе лет? — Семнадцать, — осторожно ответила она. — Не слишком далеко от меня, — сказал он. — Мне девятнадцать. При этом комментарии Какаши поднял глаз, чтобы по-настоящему изучить мужчину. Он был молод, об этом говорили его ярко-голубые глаза, но вряд ли ему было меньше двадцати пяти. У него было довольно много небольших шрамов на лице, большинство из них на левой стороне. Он мало что знал о Нориюки, но было очевидно, что он занимался какой-то опасной работой. — Так ты шиноби? Сакура медленно кивнула, ее глаза сузились. — Медицинский ниндзя. — Вау, это действительно круто! — Он наклонился ближе к Сакуре. — Послушай, я буду очень прямолинеен. Не хочешь как-нибудь сходить со мной куда-нибудь? Какаши оторвал взгляд от своей книги и увидел, как расширились глаза Сакуры. Она взглянула на него, и его взгляд посуровел. Она должна была уловить его намеки, иначе этот обмен мнениями провалится. Медленно румянец залил ее щеки, и Какаши был уверен по выражению ее лица, что это было не от застенчивости — она испытывала чувство вины. — К-Конечно… почему бы и нет? — наконец сказала она. Он снова посмотрел на свою книгу и вздохнул с облегчением. Хорошая девочка. — Прекрасно, — тихо сказал Нориюки. — Как насчет завтрашних шести? — Меня это устраивает, — спокойно ответила она. — Отлично. — Он сунул маленький клочок бумаги в руку Сакуры. — Это указания. Увидимся тогда. Он наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на ее щеке, и она зажмурилась, пытаясь не съежиться. Прежде чем уйти, Нориюки выпрямился и улыбнулся ей — она натянуто улыбнулась ему в ответ. После нескольких мгновений молчания Какаши набрался храбрости, чтобы выйти из укрытия. Он чувствовал, как от его бывшей ученицы волнами исходит негодование. Он медленно опустил свой Ича Ича и встретился взглядом с прищуренными глазами Сакуры и раздувающимися ноздрями. — Сто девяносто шесть, — прорычала она. — О, ты уловила это. Умная девочка. Хорошая работа. — Какаши неловко улыбнулся. — Какаши, — предупредила она. — Было ли все это действительно необходимо? — Я знаю, что это было неудобно, но таковы были условия встречи. Я горжусь тобой. Несмотря на твою преданность Са- — Сенсей, — оборвала она его. Он серьезно посмотрел на нее. — Ты хорошо справилась. Теперь тебе просто нужно продолжать следовать указаниям, как и всем нам. Она кивнула, а затем раскрыла ладонь и разгладила листок бумаги. Она быстро прочитала его, прежде чем передать Какаши. Фудзияма Стейк и Суши Надень синее. Твой столик зарезервирован под Нориюки. — На шаг ближе, — заявил Какаши. — Да, но что такое сто девяносто шесть? Адрес? Сейф? — Будь начеку. В конце концов мы это выясним. — Он с тихим щелчком захлопнул книгу и собрался встать. — У меня есть еще одна точка встречи, до которой я должен добраться, прежде чем смогу закончить эту ночь. Увидимся позже. Сакура кивнула. — Пока, сенсей.

~.~.~

Сакура сидела, поджав под себя ноги, по другую сторону решетки. Она была достаточно близко, чтобы, если бы не прутья решетки, они оказались бы по колено друг к другу. Ему это нравилось. Ему нравилось знать, что, если он действительно захочет, он может протянуть руку, и его пальцы найдут ее. На самом деле он никогда не был из тех, кто намеренно ищет привязанности — или дарит их, — но с тех пор, как он воссоединился с Сакурой, он обнаружил, что хочет этого. Ему очень хотелось ухватиться за тепло, исходившее от стоявшей перед ним девушки, но он не мог. На данный момент его жизнь была достаточно сложной. Он всегда прекрасно осознавал слабость, которую эта девушка причиняла ему. Он знал о слабом месте, которое она занимала в его сердце. Это было так раздражающе. Он всегда держал ее на расстоянии, хотя бы потому, что знал, что она особенная и заслуживает большего — лучшего. Он помнил, как, когда они были товарищами по команде, всегда присматривал за ней, чтобы убедиться, что она не пострадает, потому что она была драгоценна. Он сделал то, что было лучше для нее, когда оставил ее без сознания на скамейке. Он защищал ее от тьмы, сквозь которую ему предстояло пройти. В то время это было так тяжело и так больно. Он все еще помнил это чувство вины — он чувствовал его каждый божий день. Он также помнил свое обещание вернуться, свое молчаливое обещание быть с ней. Хотя он знал, что она заслуживает большего, он был жадным и ревнивым. Он хотел, чтобы она была верна ему. Его желудок перевернулся, когда он подумал о том, что, возможно, будет с Сакурой, когда все закончится. Затем его мысли повернулись в другом направлении, и он внезапно почувствовал тошноту. У Сакуры не было бы будущего, если бы он продолжил свой план по убийству Старейшин. Он не понимал, как одна девушка могла так легко изменить ход его будущего. Не было никакого способа добиться одновременно ее привязанности и справедливости по отношению к его клану. Это было невозможно. Он не мог убить Старейшин и забрать Сакуру с собой. Конечно, она возненавидела бы его за то, что он снова предал Коноху — за то, что он снова предал ее. У него пересохло в горле. Его месть уничтожит красивую девушку, которая сейчас улыбается ему. Его кровь вскипела при мысли о ее слезах. От одной мысли об отъезде чувство вины поднималось в нем, как кислая желчь. Во рту у него был горький привкус. Он отказался от всего, чтобы добиться справедливости своего клана. Он добровольно отказался от своей дружбы с Сакурой, чтобы найти какое-то завершение. Его семья всегда была важнее. Смерть его семьи была движущей силой его решения вернуться в Коноху. Он вернулся с твердым намерением закончить то, что начал. Старейшины заслуживали смерти и ничего меньшего. Его кулаки сжались, а челюсть заболела от того, что он был стиснут. Заслужила ли Сакура ту боль, которую он причинит ей? Он поднял глаза и встретился с ее нефритовым взглядом. От взгляда ее напряженных глаз у него по спине пробежали мурашки. Она уставилась на него, как на чудо. Его сердце учащенно забилось. Она заставила его почувствовать, что есть причина жить. Она заставила его вспомнить, каково это — быть счастливым. Точно так же, как когда ему было тринадцать, он обнаружил, что медленно забывает боль своего прошлого. Он задавался вопросом, сможет ли он отказаться от нее во второй раз. Сможет ли он отпустить ее навсегда? Он не мог представить себе жизни без нее… по-настоящему без нее. Больше никаких мягких улыбок. Больше никаких тайных жестов. Больше никаких писем, заканчивающихся словами «люблю всегда». Он был бы по-настоящему одинок. Его легкие сжались, и он изо всех сил пытался дышать. Стоила ли его месть жизни без Сакуры? Он знал, что не сможет забыть о ней, как не мог раньше. Теперь все было совсем по-другому. Теперь его чувства были совсем другими. Он внимательно посмотрел на нее. Она выглядела мягкой и теплой. Небесно-голубое платье, которое она решила надеть сегодня, прекрасно подчеркивало ее розовые волосы. — Ты не надела красное, — сказал он. Сакура слегка улыбнулась. — Я хотела попробовать что-то другое. — Хн. Она на секунду отвела взгляд. — Я думаю, что Цунаде-шишоу скоро объявит о твоем испытании. — Как скоро? — спросил он, радуясь, что отвлекся от своей тайной битвы. — Может быть, в течение нескольких дней. Саске кивнул. Он заметил, как Сакура изучала его. Это не было ее обычной профессиональной отстраненностью, когда она искала раны, которые нужно было залечить. Это было по-другому. Казалось, она пыталась запомнить его. Она выглядела так, словно запечатлевала его внешность в памяти, как будто боялась никогда больше его не увидеть. — Что не так? — спросил он. Она встретилась с ним взглядом, легкая тревога исчезла, когда она лучезарно улыбнулась. — Ничего. — Сакура, — твердо сказал он. — Мы проходим через это каждый раз. Хоть раз скажи мне, что тебя беспокоит. — Почему ты всегда предполагаешь, что меня что-то беспокоит? — спросила она, нахмурив брови. — Потому что я знаю тебя, — сказал он, и его сердцебиение участилось, когда он осознал правду в своих словах. — Я вижу это в твоих глазах. Сакура вздохнула. — Второй раз мне это говорят, — пробормотала она. Его глаза сузились, когда он ждал, что она даст ему правильный ответ. Ей потребовалось некоторое время, чтобы снова встретиться с ним лицом к лицу, и когда она это сделала, она не пыталась ничего скрывать. Ее лицо было искажено беспокойством. Его взгляд смягчился, и он изо всех сил старался казаться приветливым к ее объяснению. — Я слышала, что твое наказание будет суровым. — Какой смысл в судебном разбирательстве, если они уже приняли решение о наказании? Сакура покачала головой. — Еще ничего не высечено на камне. Надеюсь, твой судебный процесс изменит всеобщее мнение о тебе. — Я сомневаюсь в этом, — угрюмо ответил он. Увидев внезапную напряженную позу Сакуры, он нахмурился. — Извини, — пробормотал он. — Я не имел в виду- — Тебе не нужно ничего приукрашивать, Саске. — Она попыталась улыбнуться, чтобы успокоить его, но от этого ему стало только хуже, особенно потому, что он видел слезы, собирающиеся в ее глазах. Сакура на мгновение отвела взгляд и медленно вздохнула. — Я боюсь, что… что я больше не увижу тебя, как только начнется суд. — Ты сама сказала, что Цунаде не позволит меня казнить. Сакура встретилась с ним взглядом. В ее сияющих глазах была жалость, и он ненавидел это. Он ненавидел, когда она так на него смотрела — это заставляло его чувствовать себя таким недостойным. — Саске, казнь — не единственное наказание, которое может забрать тебя у меня. Его наполнил ужас. Было ли одиночное заключение возможным наказанием? Его собирались пытать? Было так много вариантов, которые он не рассматривал. — Я так понимаю, ничто из того, что ты говоришь, не имеет никакого значения? — спросил он. Сакура покачала головой и посмотрела на свои колени. — Цунаде сказала, что Старейшины не будут рассматривать мои показания как точные доказательства, потому что… — она замолчала. Было очевидно, что она не могла выдавить из себя ни слова. Саске наблюдал за ней и понял, что она не могла сказать. Ее показания были сочтены предвзятыми. Сакура была влюблена в обвиняемого. Надежда росла в нем вместе с противоречивым сожалением. Он использовал ее. Он полагался на ее чувства к нему, чтобы повлиять на ее решение дать показания от его имени. Если бы он этого не сделал, возможно, ее история имела бы немного больше достоинства в глазах Совета. Может быть, он не оказался бы в той ситуации, в которой оказался сейчас. Может быть… он бы не начал испытывать к ней то же самое. Возможно, возвращение было ошибкой. — Наверное, мне не следует тебе этого говорить, но… я доверяю тебе. Невероятное чувство важности наполнило его при ее словах. Было действительно удивительно, что после всего, что он сделал, она все еще доверяла ему. Она наклонилась вперед и прижалась лбом к решетке. Ее сладкое дыхание овевало его лицо, и он боролся с жаром, обжигавшим его щеки. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы выяснить, что скрывают Старейшины, — прошептала она. — Сегодня вечером я встречаюсь с информатором. Какаши сказал, что хочет собраться завтра, чтобы собрать воедино улики, которые мы нашли до сих пор. — Так вот почему ты так одета? Глаза Сакуры расширились. — Что? — Ты одета для своей встречи? — Мне было велено носить синее… Это единственное, что у меня есть, — серьезно объяснила она. Медленно она протянула к нему кулак. Он внимательно наблюдал за ней, когда протянул руку и вложил свою ладонь под ее, ожидая, что она бросит все, что у нее было, в его раскрытую ладонь. Она опустила руку, пока она не легла в его руку, и электричество покалывало его кожу. Она разжала пальцы, пощекотав при этом его ладонь, и выпустила крошечный клочок бумаги. Она убрала от него руку и посмотрела в конец коридора. Он нахмурился и разгладил складки на потертом лоскутке. Он прочитал его и нахмурился еще сильнее. — Нориюки, — сказал он. — Это звучит как свидание. Сакура подняла глаза и строго посмотрела на него. — Это не так. По какой-то странной причине это его не убедило. У него не было причин сомневаться в честности Сакуры; она доверяла ему. На самом деле, у него не было причин сомневаться в ее верности ему — даже несмотря на то, что они не были вместе. Она любила его и преданно искала его, преданно ждала его. Почему — теперь, когда он вернулся — она вообще думает о том, чтобы встречаться с другим парнем? Что ж… у нее не было причин думать, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Он отбросил эту мысль. Сакура любила его и никогда бы не пошла на свидание с кем-то другим. Он просто вел себя иррационально — ревновал. Он смотрел на нее и искал правду, которая, как он знал, была в ее глазах. Он отбросил все свои предательские мысли и решил поверить в нее. Он кивнул. — Мне нравится синий. Она улыбнулась. — Спасибо, — кротко сказала она, и румянец окрасил ее щеки, придавая ей прелестный вид. Ему показалось интересным, что она знала, что он пытается дополнить ее. Он никогда не был особенно хорош в самовыражении или в комплиментах другим. Это никогда не было важно. В последнее время ему казалось, что он исследует всевозможные новые территории. Это было волнующе и в то же время пугающе. Что пугало его больше, так это тот факт, что Сакура все еще расследовала дела Старейшин. Растущий страх, что ее убьют, не давал Саске спать по ночам. Он не знал, как сказать ей, чтобы она прекратила свое опасное преследование. Она не слушала его, потому что верила, что то, что она делает, поможет спасти его. Она так многого не знала. Было так много всего, что могло разрушить ее мир. — Сакура. Она пристально посмотрела на него, и он судорожно сглотнул. — Тебе нужно быть осторожной. Ее брови приподнялись. — Я буду. Его глаза сузились, и он крепко ухватился за один из прутьев. — Ты не понимаешь, насколько опасен Совет. Они могут причинить тебе боль. Ее глаза остекленели, и тихая слеза скатилась по щеке. Она накрыла его руку своей. — Если я не разберусь с этим, они причинят тебе боль. Он странно посмотрел на нее. Возможно, если бы он просто сказал ей правду, она бы поняла, насколько опасной была ее миссия. Знание правды, безусловно, подвергло бы ее жизнь риску, но намеренно искать ее было все равно что напрашиваться на неприятности. Он хотел справедливости, но не хотел, чтобы другие знали о государственном перевороте, который планировал его клан. И, хотя он хотел разделить с кем-то свое бремя, он не хотел разрушать невинный взгляд Сакуры на ее деревню. Но… ее жизнь была в опасности. Выживание было важнее невежественного блаженства. — Сакура, — медленно начал он. — Есть кое-что, что ты должна- — САСКЕ! — завопил неприятный голос. Он закатил глаза. Как раз то, что ему было нужно, — визит деревенского идиота. Сакура медленно отпустила его руку, и он соскучился по ее теплу. Они оба встали, когда секунду спустя Наруто вприпрыжку промчался по коридору. Его обычно бодрое лицо было осунувшимся и усталым, голубые глаза потемнели от синяков из-за недосыпа. — Чего ты хочешь, добе? — Просто пришел потусоваться. У тебя с этим проблемы? — Ты понятия не имеешь, — ответил он. — Да, да. Неважно. — Наруто повернулся к Сакуре и слегка улыбнулся. — Привет, Сакура-тян. — Привет, Наруто. Она посмотрела на Саске, и он понял, что она собирается уйти. Его глаза потемнели, когда он попытался мысленно сообщить, что не хочет оставаться наедине с Наруто. Она улыбнулась. — Мне нужно идти. Увидимся завтра, Саске. — Увидимся, — ворчливо ответил он. Он смотрел, как она идет по коридору, так долго, как только мог. Когда его взгляд вернулся к Наруто, у блондина было странное выражение лица. Его брови многозначительно приподнялись. — Что? — потребовал Саске. — Ты, эм, проверяешь Сакуру-тян? — Что? — Его голос повысился на тон от его защитного вопроса. — Ты проверял. — Наруто усмехнулся. Саске впился в него взглядом. — Почему ты здесь? — Ну… на самом деле, я не уверен. — Он почесал затылок. — У меня просто было предчувствие. Глаза Саске сузились. — О чем ты говоришь? Наруто устало посмотрел на него. — Послушай, я хочу поговорить с тобой кое о чем. Его бровь приподнялась, надеясь, что Наруто воспримет это как указание продолжать. — Ты помнишь- Конечно, ты помнишь. Ну, когда мы выслеживали твою команду, я столкнулся с… Я столкнулся с твоим братом. Глаза Саске расширились, и гнев начал бурлить в его крови. — Продолжай, — выпалил он. Наруто передал ему эту встречу так подробно, как только мог вспомнить. Он ерзал на протяжении всего рассказа, но продолжал, несмотря на неловкость. Если бы Саске не знал правду об Итачи, он был бы удивлен, узнав, что его брат разговаривал с Наруто, не намереваясь захватить его. Но это было не так. Итачи никогда не собирался захватывать Наруто. Все, что он когда-либо делал, было тщательно спланировано, чтобы заставить его ненавидеть Итачи. Чтобы скрыть правду. Чтобы сделать Саске героем. Все обернулось так хорошо. Наруто закончил свой рассказ, и Саске нахмурился. — Так… он засунул ворона тебе в глотку? — Да, — сказал Наруто, затаив дыхание. — Я так и не смог понять, зачем. У Саске была теория, но он не смог бы попробовать это с ингибитором чакры на лодыжке. Если бы Итачи использовал гендзюцу, то, возможно, если бы Саске использовал свой Шаринган, иллюзия активировалась бы. Он подумал, что если Итачи настроил свою Аматерасу на активацию, когда увидел Шаринган Мадары, то его теория была весьма правдоподобной. Он на мгновение задумался о возможностях и решил, что, как только у него появится такая возможность, он доведет свою идею до конца. — Когда я сниму эту дурацкую штуку, — сказал он, указывая на ингибитор, — я собираюсь выяснить, что он с тобой сделал и почему. — Э-э… хорошо. — Наруто на секунду отвел взгляд, прежде чем принять какое-то решение. — Послушай, Саске… Итачи сказал мне, что он передал мне свою силу и что он надеется, что мне никогда не придется ее использовать. Саске уставился на него, не уверенный в том, что это могло означать. — Я не могу представить, что мне придется использовать силу Итачи. В конце концов, ты вернулся навсегда. — Он улыбнулся. Камень упал в желудок Саске. В уравнение вошло еще одно неизвестное.

~.~.~

Сакура вошла в Фудзияму с маской уверенности на лице. Внутри она очень нервничала. Она направилась прямо к официанту. — Я из партии Нориюки. Официант кивнул. — Прямо сюда. Она последовала за ним к кабинке в дальнем конце зала. Удивительно, но Шикамару сидел там вместе со светловолосой девушкой в очках из Отдела криптографии Знаков. Сакура вспомнила, что ее звали Шихо. — Сакура, — поприветствовала Нара. — Шикамару, как дела? — вежливо спросила она. — Прошло какое-то время. — Да, — ответил он. — Присаживайся. Нам нужно многое обсудить. Она скользнула в кабинку и устроилась поудобнее. Шикамару мгновенно вытащил фотографию. На нем была изображена Старшая Лягушка, спина Фукасаку. — Код гласит: «настоящий не с ними». — Шикамару нахмурился. — Возможно, эти шесть Пейнов просто использовали гендзюцу… а у женщины Акацуки была какая-то особая техника. Она могла бы начать настоящие атаки на Джирайю-саму, пока та была скрыта. Сакура на мгновение посмотрела на него, сбитая с толку происходящим. Он тоже наблюдал за ней со странным выражением на лице. Она моргнула и сосредоточилась. Она должна была смириться с ситуацией, иначе обмен информацией не увенчался бы успехом. — Я так не думаю, — сказала она через мгновение. — Действительно? А почему бы и нет? — спросила Шихо. — Разве ты сейчас не на испытательном сроке? Сакура посмотрела на нее жестким взглядом. — Да, — ответила она. — Но это не значит, что я не была проинформирована о ситуации. Мне сказали, что Джирайя-сама был физически заколот и убит всеми шестью Булавками одновременно. — Она на мгновение задумалась, прежде чем продолжить. — Это можно было бы сделать с помощью чрезвычайно сложного гендзюцу, но это кажется слишком надуманным. Хотя… также сообщалось, что Джирайя-сама лично убил троих из шести с помощью оружия, но они каким-то образом были воскрешены. — Нет ничего слишком странного, когда дело доходит до Акацуки, — мрачно сказал Шикамару. — Это группа, в рядах которой было два законных бессмертных. — В любом случае, нам придется продолжать следовать любым шаблонам, которые мы сможем найти, пока не поступит новая информация, — сказала Шихо. — Так хлопотно, — пробормотал Шикамару как раз в тот момент, когда появился официант. — Вы готовы сделать заказ? Они заказали еду, и тяжелое молчание повисло над ними, пока они ждали, когда принесут еду. Примерно в середине их ужина Шикамару поднял глаза на Сакуру, его лицо было очень серьезным. — Я слышал, ты ходила в бар в центре города с Какаши, — сказал он. — Ходила, — ответила Сакура. — Будь осторожна, если снова пойдешь в центр города, никогда не знаешь, с кем можешь столкнуться. Сакура настороженно посмотрела на него. Был ли это ее следующий пункт назначения? Она была не совсем уверена. Тогда заговорила Шихо. — Если ты пойдешь, возьми с собой друга. Неджи, например. — Я обязательно это сделаю. Хотя… я немного обижена, что ты думаешь, что мне нужен телохранитель. Шикамару закатил глаза. — Ты такая надоедливая. — Наверное, да, — задумчиво сказала она. Она вытащила листок из блокнота и положила его на стол рядом с фотографией спины Фукасаку. — Что насчет этих цифр? Шикамару наклонился вперед, чтобы взглянуть. — Сто девяносто шесть, — пробормотал он, и его глаза расширились. — Что это? — спросила Сакура. Он вздохнул. — Тебе это не понравится. — Шикамару, — сказала она опасно тихо. — Скажи мне, что это значит. Он покачал головой и на мгновение закрыл глаза, прижав пальцы к виску. — Это адрес… в районе Учих. Тишина наполнила воздух, когда разум Сакуры заработал на полную мощность. — Нет, — прошептала она.