Один

Горький привкус железа наполнил рот Саске, когда он зажал язык между зубами в попытке остановить свой мучительный крик. Сдавленный стон вырвался из его ноющей челюсти, когда троакар в его бедре врезался глубже в мышцу. Теплая кровь сочилась сквозь тонкий стержень и вытекала из его ноги. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос, когда холодный пот выступил на его коже, как роса. Прямо сейчас он ненавидел Совет. Он был прикован к столу, запястья и лодыжки связаны, а ингибитор чакры все еще высасывал его силы. Над его головой висел яркий свет, а над ним склонились два шиноби. Оба были в масках. Третьим шиноби в комнате был Морино Ибики, его следователь. Ему еще предстояло увидеть этого человека — не то чтобы он смог бы разглядеть его сквозь затуманенные слезами глаза, — но он достаточно хорошо помнил голос. — Все еще прикусываешь язык, — хрипло сказал Ибики. В его голосе звучало разочарование, но Саске не мог себе представить почему. Разве не это он любил делать — мучить людей? Один из специалистов по пыткам на мгновение поднял глаза, прежде чем снова повернуться к Саске и взяться за ручку троакара, заставив его дернуться. Он закричал, когда лезвие ударилось о кость и было повернуто, чтобы царапнуть по поверхности бедра. Его леденящий душу крик заставил его хватать ртом воздух, красный туман окутал его лицо, когда он дышал. Его глаза были плотно закрыты, и слезы свободно текли по его лицу, попадая в уши. Он не знал, с чем сможет справиться. Он видел эксперименты Орочимару, пытки Кабуто и был потрясен. От того, что он лежал на этом столе под ослепительным светом, когда его тело препарировали, у него скрутило живот. Он почувствовал, как холодная ненависть к Совету Конохи медленно возвращается. Он ненавидел то, что Старейшины были так похожи на Орочимару, используя и уничтожая людей, чтобы продлить свои мелкие, продажные жизни. Раскаленная добела боль вспыхнула в колене другой ноги. Саске подавил крик, почувствовав, как новый прибор вонзился под коленную чашечку. Веревки на его руках резко обозначились, когда он сжал кулаки от боли. Его желудок скрутило от тошноты, а во рту — несмотря на мокрую кровь, покрывавшую зубы, — пересохло. Он отчаянно надеялся, что скоро потеряет сознание, хотя и знал, что это маловероятно. Это были специалисты по пыткам. Они очень хорошо справлялись со своей работой, точно зная, с какой болью может справиться испытуемый. Они знали, что Саске может справиться со многим. Согласно известным записям, он дважды пережил Цукуеми. Да, он мог справиться с болью. Размытая фигура приблизилась к столу, и Саске понял, что это Ибики. — Было достаточно? — Я ясно дал понять в суде, что Мадара мне ничего не говорил, — сказал Саске сквозь зубы, его рот покраснел от крови, когда он говорил. Он услышал насмешку в голосе Ибики. — Полагаю, я недостаточно ясно дал понять, что, по-моему, ты лжешь. Оба стержня в его ногах изогнулись, и он вздрогнул, издав стон. Ибики медленно подошел к главе стола и посмотрел поверх Саске. Он прищурился, когда его глаза привыкли к нависшей над ним тени. — Чего ты хочешь от меня? — Правду, — спокойно ответил Ибики. — Мы оба знаем, что Мадара придет искать тебя. Я хочу знать, почему. Что делает тебя таким ценным? — Может быть, это тот факт, что мы последние из Учих. Ибики усмехнулся. — Возможно. — На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Ибики заговорил снова. — Но я не думаю, что это единственная причина. Клан Учиха экстраординарен, в этом нет никаких сомнений. Однако мир никогда не был добр к ним. Может быть, ты знаешь почему. — Я не знаю, — отрезал Саске. Если бы его глаза не были так затуманены жгучей соленой водой, он смог бы увидеть, как обнажается похожий на зажим инструмент. Его правый бицепс был пробит насквозь с обеих сторон, и кость хрустнула. Его тело сотрясла судорога, когда он закричал в агонии. — В тебе нет ничего особенного, — холодно сказал Ибики. — Это только случайность, что ты не был убит вместе с остальными членами твоего клана во время резни. Ярость наполнила сердце Саске. Он хотел убить Ибики на месте. Он ничего не знал. Задыхаясь, Саске хрипло ответил. — Это неправда. Ибики стоял прямо, как шомпол. — Действительно? — Он снова наклонился вперед. — Ты хочешь что-то сказать? Саске стиснул зубы в явном вызове. Глаза Ибики метнулись к другим шиноби в комнате. — Уйдите. — Но, сэр- — Не спорь. Когда закрывающаяся дверь подала сигнал остальным к отступлению, Ибики присел на корточки, чтобы говорить тихо. — Старейшины хотят, чтобы ты страдал. Это они заказали этот небольшой сеанс. Цунаде-сама подумала, что мы могли бы использовать это в своих интересах и выяснить, о чем они так беспокоятся. Саске с презрением уставился на фигуру рядом с ним. Все они стремились к знаниям, запертым в его голове… но он не знал, кому он мог доверять. Был ли Ибики действительно на стороне Цунаде, или он действовал по приказу Совета? — Так что я спрошу еще раз, Учиха. Что ты знаешь такого, из-за чего Мадара охотится за тобой, а Совет хочет твоей смерти? — Я не знаю. — Если ты не собираешься сотрудничать, я отправлю тебя к Иноичи, — сказал Ибики. — Мы могли бы покончить с этим прямо сейчас. Мы знаем, что Учихи планировали переворот. Чего мы не знаем, так это почему… — Ибики резко остановился, его взгляд стал отстраненным. Саске устало наблюдал за ним. Внезапно Ибики встал и постучал в дверь. — Вызовите врача. Мы здесь закончили. — Да, сэр. Один из специалистов по пыткам вернулся в комнату и принялся за работу по удалению пяти предметов из тела Саске. Первым, что было удалено, был длинный троакар в его бедре. Это происходило медленно, со странным хлюпающим звуком и ощущением льда, движущегося по его бедру. Он зашипел, когда кровь вырвалась из его проколотой кожи, и палач остановил поток крови теплой тканью. Удаление прибора, застрявшей под его коленной чашечкой, было гораздо более болезненным, так как было трудно двигаться, не поцарапав кость. Саске дернулся, когда его быстро вытащили. Его колено было быстро обмотано марлей. Зажим на его руке был снят, и кости вправлены, заставив Саске вздрогнуть и застонать. Когда оставшийся инструмент был аккуратно убран, Саске начал чувствовать, что соскальзывает в бессознательное состояние. Боль захлестывала его, и он не мог избавиться от ощущения головокружения, которое пришло вместе с этим. Его зрение скользило по кругу, края темнели, и без того размытые изображения становились искаженными. Он хотел чувствовать гнев, он хотел чувствовать ненависть… но вместо этого он проигрывал чистой боли. Он проигрывал гостеприимной темноте. Звук открывающейся металлической двери был приглушенным визгом. Слышались голоса, произносились слова, но он ничего не понимал. После того, что казалось тысячелетием, странное ощущение охватило его раны. Ощущение было такое, словно в его открытые раны вливали холодную воду. Все его тело начало неметь, когда незнакомое ощущение пронзило его, и он смутно осознал, что исцеляется. Чакра казалась странной, такой непохожей на чакру Сакуры. Вместо теплой пульсации она была холодной и навязчивой. Это казалось чужим и неестественным. Он смутно задавался вопросом, была ли разница связана с тем фактом, что он любил Сакуру. Его рассеянный мыслительный процесс резко остановился, когда чувства внезапно вернулись к его телу. Он застонал, когда снова появилась тупая боль во всех его заживших ранах. Медик, лечивший его раны, подошел к главе стола и что-то сказал, но для его ушей это все еще были просто приглушенные звуки. Его повязки были сняты, и медик помог ему сесть, но в тот момент, когда он это сделал, его зрение искрилось, а желудок скрутило от тошноты. Он наклонился вперед, и его вырвало на пол. Твердая рука ударила его по спине, когда его вырвало, и это заставило его почувствовать себя неловко, как ребенка. Хватая ртом воздух, прошла минута, прежде чем Саске почувствовал себя достаточно уравновешенным, чтобы встать. Осторожно двигаясь, он выпрямился и опустил ногу на пол. Бетон был как лед под его босыми ногами. Как только он перенес свой вес на ноги, он чуть не упал от боли в них — он бы упал, если бы не медик, который крепко держал его за руку. — У тебя будет болеть несколько часов, — сказал медик, и Саске с облегчением услышал слова отчетливо, хотя их сопровождал пронзительный звон. Он застонал, когда они медленно и мучительно возвращались в его камеру. Оказавшись там, Саске сразу же лег на свою койку и закрыл глаза, отчаянно желая заснуть. Это пришло в его измученное тело за считанные секунды. Шел второй день пыток и допросов, и ему все еще предстояло с нетерпением ждать конца недели. Он привык к битвам и ранам, но это было по-другому. Это отняло у него так много сил, чтобы быть физически неспособным дать отпор. Как он жаждал дать отпор. Его тело жаждало защитить себя, избежать таких мучений. Как же он ненавидел Совет.

~.~.~

— У нас проблема, Цунаде-сама. Цунаде подняла взгляд от горы бумаг на своем столе. У нее были мешки под глазами, а ее обычно гладкие конские хвостики были завиты. Она выглядела так, как будто не выходила из офиса со времени суда. — Правда? Что теперь? — резко спросила она. — Он не хочет говорить? Ибики слегка нахмурился. — На самом деле, он сказал кое-что, что мне показалось странным. — И что бы это могло быть? — Я подстрекал его, говоря ему, что только по чистой случайности он не погиб во время резни. Он сказал, что это неправда. Брови Цунаде нахмурились. — Он что-то знает о резне. — Мне пришло в голову, что вероятность государственного переворота, резни Учих и связи Совета очень высока. Цунаде прикусила губу, уставившись на мужчину перед ней. Она включила Ибики и Иноичи в команду, расследующую дела Старейшин, в надежде, что они смогут вытянуть информацию из Саске. Эта новость была плохой. — Нам придется еще немного покопаться, чтобы подтвердить твою теорию, — сказала Цунаде. Она вздохнула. — Знает ли он о текущем местонахождении Мадары? — Он этого не знает. Цунаде позволила сердитому шипению вырваться из ее ноздрей. — Что Иноичи узнал от пленника, которого вернул Джирайя? — Не так уж много. Его разум полон блоков гендзюцу, которые, как мы предположили, были установлены Пейном. — Что-нибудь еще, о чем я должна знать? Ее вопрос остался без ответа, когда по Конохе прокатился оглушительный грохот, и с потолка посыпалась пыль. Цунаде вскочила со стула и повернулась, чтобы посмотреть в окно, Ибики рядом с ней. Над улицами Конохи поднимались столбы дыма. Цунаде смотрела на свою деревню в чистом ужасе. Акацуки, наконец, прибыли. Она была Хокаге, и у нее была работа, которую нужно было делать. — Они здесь, — прорычала она. Лицо Ибики помрачнело. — Вопрос в том, за кем они охотятся. Наруто или Саске? Цунаде скрестила руки на груди. Слова Фукасаку пришли ей на ум, когда она подумала о Наруто. Джирайя доверил все глупому мальчику, так что им оставалось только надеяться, что он действительно был Ребенком Пророчества. Его обучение мудрецу пришлось бы прервать. Появился шиноби, и голова Цунаде наклонилась в его сторону, показывая, что он привлек ее внимание. — Корпус Барьера. Злоумышленник проник в Коноху через наше воздушное пространство. Наши сенсоры засекли единственную цель, но вскоре после обнаружения было подтверждено несколько атак. Как только его слова были произнесены, появился оперативник АНБУ. — Аналитический корпус. Численность противника оценивается в три батальона. — Включи аварийную сигнализацию. — Она обернулась, и ее глаза были острыми. — И позови Наруто. Два шиноби кивнули и затем исчезли. Цунаде повернулась к Ибики. Он немедленно покинул офис, зная, что он тоже нужен в другом месте. Хокаге выглянула в окно и наблюдала, как Коноха превращается в хаос. Она повернулась на каблуках и направилась к верху здания. Когда она быстро шла по залу, к ней присоединились четверо АНБУ. Когда наружный воздух коснулся ее кожи, она мгновенно почувствовала себя грязной — в воздухе была кровь, она чувствовала ее запах. Подавив желание съежиться, Цунаде опустилась на колени и укусила себя за большой палец, проводя окровавленными пальцами по камню под ней. Закончив печать, она вызвала Кацую. Призыв гигантского слизняка смотрит сверху вниз на Хокаге. — Присоединись ко всем шиноби и гражданским лицам в деревне! — приказала Цунаде. — Возьми мою чакру и залечи их раны. — Похоже, в деревне беспорядок… — тихо прокомментировала Кацую. — Просто иди. — Да, Цунаде-сама. Кацую дернулась, когда ее тело распалось на тысячи слизней размером с лошадь. Они мчались по улицам, чтобы найти и защитить жителей Конохи. Цунаде зажмурила глаза и глубоко вдохнула. — Я буду защищать деревню, несмотря ни на что. Я клянусь именем Хокаге!

~.~.~

Сакура вздрогнула от звука близкого взрыва. Она подбежала к ближайшему окну и выглянула наружу. Зрелище, представшее ее взору, заставило ее сердце замереть от страха. Пепел падал с неба, когда гигантские многоножки уничтожали здания. Насколько она могла судить, неизвестный враг нанес удар по нескольким районам. — Нет, — прошептала она. — Сакура, что случилось? — спросил Шикамару, высовываясь из окна рядом с ней. — На Коноху напали! Она выпрыгнула из окна второго этажа и пожалела, что не надела в то утро свое снаряжение ниндзя. Шикамару приземлился рядом с ней, и они обменялись понимающим взглядом, прежде чем разбежаться в разные стороны. Он направился к центру деревни, а она направилась к башне Хокаге. Прежде чем она смогла добраться до места назначения, она была остановлена на полпути, когда увидела, как одна из сороконожек врезалась в соседнее здание. Поблизости находились двое гражданских лиц, пожилая женщина и ребенок. Ее глаза расширились, и она заставила чакру вжаться в пятки, когда побежала к ним. Она прыгнула перед ребенком и накачала чакру в кулак, издав яростный крик, как раз в тот момент, когда сороконожка рухнула вниз с намерением убить. У чудовища не было ни единого шанса, так как ее кулак пробил экзоскелет прямо в липкую голову насекомого. Она зарычала, вытаскивая руку и вытирая грязь о юбку. Сакура услышала сопение позади себя и, обернувшись, увидела, что у маленькой девочки идет кровь. Она опустилась на колени и осмотрела рану на колене девочки, к счастью, она была не слишком глубокой, и она смогла залечить ее за считанные секунды. Девочка завороженно смотрела на светящиеся руки Сакуры. — Все готово, — сказала она с нежной улыбкой. Она посмотрела на женщину, и ее улыбка стала натянутой. — Вам следует отправиться в туннели. — Хай. — Женщина, хотя и была потрясена, взяла внучку за руку и повела ее прочь. Сакура посмотрела на упавшую сороконожку, и ее лицо потемнело. Шум битвы поднялся к небу, отдаваясь эхом отчаяния по всей Конохе. Крики растерянных мирных жителей звучали как пронзительная скрипка по сравнению с глубокими басовыми звуками частых взрывов. Вдалеке она могла видеть шиноби всех рангов и возрастов, бегущих к источникам атаки. Закрыв глаза, Сакура сосредоточилась на поиске самого большого источника вражеской чакры. Когда она нашла его, страх пронесся по ее венам, как сильный яд. Чакра была массивной и темной со злыми намерениями. Стиснув зубы, она направилась к главному врагу. На бегу Сакура увидела, как многие из ее друзей сцепились в битве с членами Акацуки. Однако выделялись не черно-красные плащи, а тот факт, что у всех врагов были оранжевые волосы, странный пирсинг на лице и одинаковые фиолетовые глаза. Она подумала о теле, возвращенном Джирайей, и поняла, что большая масса чакры, к которой она двигалась, была Пейном. Ее ноги мгновенно остановились. О чем она думала? Пейн убил Джирайю, одного из легендарных санинов. Какие у нее были шансы противостоять такой явной силе? Образ Конохамару, сражающегося с врагом, почти втрое превосходящим его по размерам, возник перед мысленным взором Сакуры. Она прошла мимо него, не так ли? Разве он не выигрывал? Он был всего лишь генином, и все же… и все же он сражался изо всех сил. Ее кулаки сжались. Не будь такой трусихой, Сакура. Она подняла голову с яростной решимостью в глазах и уперлась пятками в землю. Она рванулась вперед, чакра подпитывала ее скорость. Ее лоб нахмурился, когда она мысленно приготовилась к предстоящей битве. Она знала, что этот человек был намного могущественнее Акасуны-но Сасори, и это приводило ее в ужас. Это вполне может стать битвой всей ее жизни. В считанные мгновения Сакура наткнулась на разбитое поле боя. В одном конце стояли двое мужчин — один был высоким, а другой коренастым, с шестью руками и четырьмя лицами. У низкорослого мужчины из спины торчало что-то вроде острия бритвы, нависшего над его телом, как жало скорпиона. Сакура резко остановилась, когда увидела своего седовласого сенсея. Он наблюдал за ними с настороженным выражением в глазах. Высокий мужчина поднял одну руку, и внезапно Какаши против своей воли полетел к двум Акацуки. Он был на прямом пути к легендарной истории о шестируком человеке. — КАКАШИ-СЕНСЕЙ! — Сакура взвизгнула. Со скоростью, почти слишком быстрой, чтобы Сакура могла видеть, ее сенсей выбросил цепь, которая защелкнулась вокруг сломанной колонны. Цепь натянулась, и Какаши оказался привязан к невидимому притяжению Пейна. Сакура издала сдавленный крик, когда Какаши потерял хватку и был пронзен бритвой. Ее ужас превратился в полное облегчение, когда тело ее сенсея затрещало ярким электричеством вокруг шестирукого мужчины. Она восстановила дыхание и отвергла мольбу своих дрожащих коленей, проигнорировала соблазнительное притяжение земной гравитации, твердо стоя на ногах. Какаши был жив — он использовал райтон каге буншин. Не тратя времени на обдумывание своих действий, Сакура подпрыгнула в воздух и направила чакру в пятку. Когда она упала обратно на землю, ее нога врезалась в голову шестирукого человека. Она почувствовала, как его череп прогнулся под ее каблуком, когда они столкнулись с землей. Вокруг нее образовался новый кратер, и камни посыпались дождем. Освободившись от месива изломанного тела и камней, Сакура заставила себя не обращать внимания на кровь, прилипшую к ее ботинку, и побежала к Какаши, когда он выползал из-под каких-то обломков. — Вы напугали меня, Какаши-сенсей, — сказала она, задыхаясь. — Это не входило в мои намерения, — ответил он. Его красный глаз Шарингана устало наблюдал за ней. Сакура помогла ему встать. — Вы в порядке? Нужно ли мне что-нибудь лечить? — Нет, я в порядке. Они стояли бок о бок и смотрели в лицо своему оставшемуся противнику как раз в тот момент, когда прибыло еще больше союзников. Теперь она могла ясно видеть Пейна. На переносице у него было по три шпильки с каждой стороны, в ушах — множество пирсингов, а в нижней губе — пирсинг от укуса змеи. Его фиолетовые глаза Риннегана холодно смотрели на них. — Как ваши запасы чакры? — спросила Сакура. — Клон молнии израсходовал около половины моей чакры, — ответил Какаши. — Честно говоря, бороться с таким типом противника в течение длительного времени будет сложно. Тем не менее, я думаю, что понял его способности. Пейн внезапно двинулся, и все перешли к обороне. Сакура бросилась вперед и выбросила кулак, но Пейн легко уклонился от нее, схватив ее за руку и отшвырнув прочь, как будто она была тряпичной куклой. Когда ее тело грубо ударилось о землю, она почувствовала, как что-то хрустнуло, и она прокряхтела. Неуверенно поднявшись на ноги, она осмотрела свой бок и обнаружила, что ее плавающее ребро было сломано. Она прижала светящуюся руку к своей ране и начала лечить ее, но была прервана, когда что-то взорвалось всего в нескольких футах от нее. Она бросилась на землю и закрыла голову руками, когда на нее посыпалась падающая шрапнель. Когда жар спал, она медленно подняла глаза и увидела, что Пейн невредим. — Как он это сделал? — спросил один из шиноби. — Он может отразить любую атаку, — мрачно ответил Какаши. — У него есть способность выталкивать и вытягивать предметы из своего центра, как будто он может контролировать гравитацию и силы отталкивания. Сакура вскочила на ноги и побежала обратно к своим товарищам. — Ты в порядке? — спросил Какаши, когда Сакура подошла к ним. Она схватилась за бок. — Буду. Какаши кивнул. Он оглянулся на окружающих. — Тендо Пейн, похоже, не способен использовать свои способности в быстрой последовательности. Между каждым использованием есть интервалы. — Если он может отразить все, как мы можем победить его? — спросила Сакура. — Интервалы слишком малы, чтобы дать достаточно времени, чтобы подобраться к нему поближе. — Но мы должны стремиться к этому, — ответил Какаши. Он посмотрел на врага. — У меня есть идея. Могу я на тебя рассчитывать? — Хай, сенсей. Мгновение спустя Какаши вырвался из земли под ногами Пейна. Когда он потянулся к своей ноге, его раздавило под тяжестью толчка Пейна, и он закричал. Какаши лежал, растянувшись на земле, и Пейн приблизился, нависая над ним. — Ты хорошо двигаешься и владеешь множеством дзюцу. — Глубокий голос Пейна резонировал, когда он говорил. — Неспособность убить тебя принесет мне только неприятности в долгосрочной перспективе. Без малейшего колебания кулак Сакуры полетел к голове Пейна, но он усмехнулся, когда его рука метнулась к ней, и от толчка она кувыркнулась в воздухе. Ей так и не удалось увидеть, как план осуществился, потому что она была нокаутирована в тот момент, когда упала на землю. Когда она наконец пришла в себя, в голове у нее стучало, а глаза были чувствительны к свету. Звон наполнил ее голову, и она медленно подтянулась вверх. — …не могу пошевелиться. Звон начал затихать, когда появился мрачный голос. — Похоже, ты не буншин. Теперь я прикажу тебе умереть. Голос показался смутно знакомым. Сакура потерла голову руками, пропитанными чакрой. — Это твой конец. За низким голосом последовал пронзительный визг, и все это было слишком громко для ее сверхчувствительных ушей. — Познай боль. Глаза Сакуры широко распахнулись. Она вскочила на ноги и бросилась вперед только для того, чтобы посмотреть, как винт влетел прямо в лоб Какаши. — НЕТ! — закричала она. Она побежала к нему на дрожащих ногах. Она споткнулась в своем головокружительном шоке, но продолжала идти вперед. Мгновение спустя она споткнулась и упала на землю. Слезы хлынули из ее глаз, и она ударила кулаком по земле. — Не плачь… Сакура… Ее голова вскинулась, чтобы посмотреть в затуманенные глаза своего сенсея. — Ка-Какаши-сенсей! — Она поднялась на ноги и начала вытаскивать обломки из тела Какаши. — Если… ты сможешь двигаться… расскажи Цунаде… о способностях Пейна. Ты должна найти способ остановить его. — Сенсей, — Сакура подавила рыдание, когда ее рука замерцала зеленой чакрой. — Выжить… Сакура. Коноха не может позволить себе… потерять кого-то с твоим… способности. — Я могу помочь вам! — Она закричала. — Нет, Сакура. Ты должна рассказать Цунаде о Пейне. — Не заставляйте меня покидать вас, сенсей, — умоляюще прошептала Сакура. — Есть другие, которые нуждаются в тебе больше. Саске. Сакура посмотрела ему в глаза, и между ними было понимание — то, что она не хотела признавать, но знала, что это правда — что это будет последний раз, когда они видят друг друга. Даже осматривая его тело с помощью своего медицинского дзюцу, она видела, что ничего не могла поделать. Слезы свободно текли по ее лицу, а сердце сжималось под сжимающимися ребрами. Какаши-сенсей собирался умереть. Она должна была убедиться, что его смерть не была напрасной. — Беги, Сакура. Борясь с желанием обнять его, она повернулась в противоположном направлении и побежала, спасая свою жизнь. Убежала от страха, крепко завладевшего ее разумом. Сбежала от сэнсэя, который помог ей вырасти. — Прощай, Какаши-сенсей, — прошептала она.

~.~.~

Глубоко в подбрюшье Конохи собрался Корень. Иссохший мужчина с бинтами на лице и рукой, спрятанной в мантии, стоял перед собравшимися членами АНБУ. Он говорил хриплым от крика голосом. — К счастью, эта суматоха позволила мне избежать наблюдения Цунаде. В конце концов, Акацуки на что-то годятся. Правлению Цунаде пришел конец. Он посмотрел на лица в масках перед собой. Все были стойкими и не показали ни малейшего намека на то, что его последователи могли подумать о его смелом заявлении. Если бы не безопасность шиноби, он бы покончил с масками. — Однако мы не можем позволить Акацуки заполучить Кьюби. Итак, я исключил эту возможность. Мы подождем здесь, пока наверху все не успокоится. — Разве мы не должны тоже сражаться? — спросил член АНБУ. — Это будет бессмысленно, если вы будете главным, но деревня и жители будут уничтожены. — Цунаде-химе — Хокаге, она не позволит уничтожить Коноху, — ответил Данзо. — С помощью техники Кацую она сможет предотвратить полное уничтожение. Конечно, будут необходимые жертвы… для того, чтобы я стал Хокаге. — Его глаза потемнели. — Теперь нам просто нужно организовать смерть Учихи. Даже он не сможет остановить меня сейчас.

~.~.~

— Где Узумаки Наруто? Сакура остановилась как вкопанная, когда услышала имя своего товарища по команде. Вытирая соленые дорожки от слез со щек, она посмотрела на источник своего беспокойства. Перед ней был другой Акацуки, но у этого не было тех же характеристик, что у Шести Путей Боли. Она была другой. Она была красивой женщиной с голубыми волосами, оранжевыми глазами и единственной шпилькой под нижней губой. Из ее спины выросли бумажные крылья, и она поплыла. Сакура заметила, что там была стена, сделанная из бумаги, и в ней было заключено несколько шиноби. Сдавленный крик вырвался у одного из мужчин. — Где Кьюби? На губах шиноби появилась легкая улыбка. — Забыл тебя, — ответил он. Женщина из Акацуки нахмурилась. Она слегка пошевелила запястьем, и бумага, окружающая мужчину, начала давить на него. Звуки его криков приглушались, и Сакура не могла стоять в стороне и позволить этому случиться. — Стой! — закричала она. Женщина повернулась, чтобы посмотреть на нее, но бумажный кокон продолжал давить своих жертв. Сакура бросилась на женщину и нанесла изогнутый правый хук, но тело женщины разлетелось на тысячу листов бумаги. Простыни плавали вокруг, пока их не подхватил порыв ветра, и они не начали собираться в женщину, складываясь вместе, как какое-то творение оригами. Сакура наблюдала за происходящим широко раскрытыми глазами. — Сакура. Она обернулась и увидела Шино вместе с другими членами клана Абураме. — Мы справимся с ней, — сказал Шино. — Тебе следует поехать в больницу. Есть много людей, которые нуждаются в исцелении. Сакура коротко кивнула, прежде чем продолжить свой бег к Башне Хокаге. Сначала ей нужно было увидеть Цунаде, а потом она отправится в больницу. Ей нужно было передать послание своего сэнсэя. Бегая, она смогла сосредоточиться на дыхании и игнорировать боль, охватившую ее тело. Она могла сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых, и игнорировать тех, кто был мертв. Ее глаза были устремлены вперед, и она не оглядывалась назад. Ветер на ее лице был жестким и грязным, от него щипало глаза и слезились, но она подумала, что ее глаза будут слезиться, даже если она будет стоять неподвижно. Она могла бороться с печалью изо всех сил, но это не остановило бы ее от слез по Какаши. Наконец, Башня появилась в поле зрения, и она побежала к вершине, где она могла видеть поток чакры, поднимающийся в небо. Цунаде сидела в центре здания посреди печати, четыре АНБУ окружали ее, а ее чакра плавала вокруг нее и струилась в деревню. Сакура подошла к своему шишоу и поклонилась. Золотые глаза Цунаде открылись и сфокусировались на ней. — Сакура. — Шишоу… — Сакура отвела взгляд и почувствовала, как в основании ее горла растет комок. Она судорожно сглотнула, но не смогла снова обрести дар речи. — Это… из-за Какаши? — печально спросила Цунаде. Сакура кивнула. — Я понимаю. — Глаза Хокаге закрылись, и она вздохнула. Сакура сделала глубокий вдох и посмотрела на свои ноги. — Мы выяснили одну из способностей Пейна. — Скажи мне. — Тендо Пейн — мужчина, около двадцати пяти лет. У него шесть пирсингов в носу и семь в ушах, а также пирсинг от укуса змеи в губе. Он способен управлять силами притяжения и отталкивания. — Сакура подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Годайме. — Он может притянуть к себе что угодно и отразить любую атаку. — Отразить? — спросил АНБУ. — Что угодно? — Да, но есть пятисекундный интервал после того, как он использует свою способность, прежде чем он сможет использовать ее снова, — ответила Сакура. — Всего пять секунд… Это так мало времени, — прокомментировал АНБУ. — Спасибо тебе, Сакура. Теперь наши потери уменьшатся. — Цунаде повернулась к АНБУ и отдала им приказ рассказать всем остальным, используя Кацую. Они быстро разошлись, и она повернулась к своей ученице. — Команда обеспечила поддержку Какаши… но я… я не уверена, что с ними случилось… — Сакура вытерла слезы с глаз. — Я думаю, что я единственная… кто выжил. Глаза Цунаде закрылись, когда она вздохнула. — Мне жаль, Сакура. Сакура поднесла руку ко рту, чтобы заглушить рыдание, когда ее плечи начали дрожать. Ей казалось, что она заново переживает ужас и боль, когда ее адреналин начал убывать. Она так старалась скрыть свои слезы от своей шишоу, но было очевидно, что она не смогла, когда твердая рука Цунаде обняла ее за плечи. — Сакура, я знаю, это больно, но прямо сейчас тебе нужно оставаться сосредоточенной. Враг по-прежнему одерживает верх, и там много напуганных людей. — Цунаде приподняла подбородок Сакуры и посмотрела в ее стеклянные зеленые глаза. — Ты должна быть сильной ради них. Нам всем нужно быть сильными. У нас будет время поплакать позже. Сакура кивнула и сморгнула слезы, оставшиеся в ее глазах. — А теперь скажи мне. Тебе удалось выяснить, за кем они охотятся? — За кем? — Сакура нахмурила брови. Она думала, что было бы очевидно, что они охотились за Наруто, джинчуурики из Кьюби. Если только… если только Мадара не пришел за Саске. Она напряглась от осознания этого. — Цунаде-шишоу, там была женщина, которая спрашивала о Наруто. Но есть ли вероятность, что- — Молодец, Сакура. — Цунаде отвернулась от нее. — А теперь иди и сообщи в больницу. Глаза Сакуры сузились. — Хай.

~.~.~

Огни продолжали мерцать. Это было довольно раздражающе. Звуки стонов, криков и кашля наполняли воздух вместе с постоянным жужжанием мерцающих огней. Он не мог сказать, сколько людей погибло, но знал, что почти все оказались в ловушке. Он был в ловушке. Все началось вскоре после его допроса, и у него было внутреннее чувство, что это не было совпадением. Он знал, что Мадара придет искать его. Не прошло и часа после сеанса пыток, как снаружи послышались звуки взрывов и крики. Кто-то напал на Коноху. Все еще был, насколько он мог судить. Что бы ни происходило снаружи, это тоже повлияло на них. Конечно, он мог все переосмыслить. Могло произойти стихийное бедствие, возможно, землетрясение. Вряд ли. Снаружи пели звуки битвы. Он хрипел, пытаясь очистить легкие от пыли, хотя это было бесполезно, так как воздух был густым от нее. Булавочные уколы начали щекотать его ногу, когда она начала неметь. Обломки, которые придавили его, были слишком тяжелыми, чтобы он мог их поднять. Он нахмурился. Вполне возможно, что он там умрет… В конце концов, кто будет беспокоиться о заключенных? Ему также просто повезло, что все его цепи были разорваны, но ингибитор чакры не получил абсолютно никаких повреждений во время всего инцидента. Он уронил голову на руки и вздохнул. Так много мыслей запуталось в его усталом уме за долгие часы, проведенные в ловушке под землей. Сожаление о том, как он провел свои последние несколько лет. Разочарование из-за того, что у него, возможно, не будет шанса искупить свою вину. Резкая режущая боль от того, что он не сказал Сакуре, что любит ее. Парализующий страх, что ей может быть больно… или еще хуже. Последний раз, когда он мог вспомнить, что испытывал такой сильный страх, был той ночью. Оставалось только ждать, и его мучили собственные мысли. В коридоре раздался громкий грохот и чей-то пронзительный крик. Он оторвал взгляд от своих рук и внимательно прислушался к грохоту и скрежету. Торопливые шаги сопровождались тяжелым дыханием и время от времени сердитым ворчанием. Огни уже гасли. Тьма, казалось, побеждала… Но ему не нужно было видеть ее, чтобы знать, что Сакура пришла. Он мог чувствовать ее, и это приносило чистое облегчение, разливающееся по всему его телу. Сакура была жива. Он снова мог дышать. Свет на мгновение замерцал, и он смог увидеть, как она крепко ухватилась за прутья его камеры. С ворчанием мышцы на ее руках напряглись, и прутья были выдернуты из стены. Она вбежала и подняла обломки с его ноги. В тот момент, когда он встал, его заключили в объятия. Ее руки отчаянно обвились вокруг него, он чувствовал каждый палец, когда она сжимала его плечи, и каждую слезинку, когда она плакала у него на груди. Его руки крепко обхватили ее в ответ. — Са-Саске-кун… ты жив. Саске-кун. Его сердце подпрыгнуло в груди, когда знакомый суффикс сорвался с ее губ. — Я в порядке, — пробормотал он в ее волосы. — Я так волновалась. — Ее голос был приглушен тканью его рубашки. — Ка… Какаши-сенсей мертв. Саске напрягся. — Что? Она отстранилась от него и посмотрела в его темные глаза. — Пейн из Акацуки убил его… убил много людей. Саске непонимающе уставился на нее. Он не мог поверить, что Какаши был убит… это было невозможно. — Давай, нам нужно убираться отсюда. Сакура вытерла щеки, и он увидел, какими красными и опухшими они были. Она занялась снятием всех кандалов с его запястий и лодыжек, а затем разломила ингибитор чакры пополам. Она схватила его за руку и вытащила из камеры. Он был свободен… но внезапно он понял, что это стоило ему большой цены. Они пробрались через лабиринт, в который превратилась тюрьма, и, наконец, вышли на улицы Конохи. Он смог увидеть, какой ущерб уже был нанесен городу. Его внутренности сжались от этого зрелища. Это… это то, что он замышлял? Это заставляло его чувствовать себя виноватым. От этого его затошнило. Он продолжал смотреть, пока его руку чуть не выдернули из сустава. Он последовал за толчком, в то время как Сакура продолжала бежать по разрушенным улицам. Что-то в небе привлекло его внимание, и он посмотрел вверх. Его челюсть отвисла, когда он увидел парящего в воздухе человека. — Сакура. — Хмм? — Сакура, посмотри. Она вздохнула. — Я знаю, я видела это. Я была здесь, когда это началось. Он уперся пятками в землю, чтобы заставить ее остановиться, и притянул ее к себе. — Нет, Сакура. Посмотри вверх! По его настоянию ее глаза обратились к небу, и она ахнула. — Что он делает? — прошептала она. Внезапно раздался грохот и оглушительное эхо. А вдалеке, невероятно быстро приближаясь прямо к ним, виднелась стена дыма и летящих обломков. Саске немедленно притянул Сакуру к своему телу и повернулся, пытаясь защитить ее. Как раз в тот момент, когда на них обрушилась лавина обломков, он крикнул ей, что любит ее… но он знал, что она не слышала. Так же, как он знал, что она никогда не узнает. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем Саске пробился сквозь студенистую жижу, в которой он был пойман в ловушку, крепко таща Сакуру за собой. Наконец освободившись от слизи, он упал на колени, Сакура была рядом с ним. Она тяжело дышала, и он убрал несколько прядей ее розовых волос с ее рта. Что случилось… он не был уверен. Все, что он знал, это то, что они были живы.

~.~.~

Сакура почувствовала, как твердая земля соприкоснулась с ее коленями, и она хватала ртом воздух. Когда ее зрение наконец прояснилось, она пожалела, что этого не произошло. Она хотела, чтобы, несмотря на все, что ей пришлось пережить, у нее отняли зрение, потому что то, что предстало ее глазам, было гораздо хуже, чем слепота. На том месте, где когда-то была Коноха, образовался гигантский кратер. На окраине кратера были остатки деревни вместе с жителями деревни, которые были спасены так же, как она и Саске, Кацую. — Что…? Новые слезы потекли по ее щекам, и она не хотела ничего другого, кроме как чтобы они затуманили ей зрение, чтобы она не могла видеть катастрофу. Она почувствовала, как рука Саске на ее запястье напряглась, и посмотрела на него. Его лицо было бледнее обычного, а глаза широко раскрыты. Его потемневшие глаза встретились с ее, и он, казалось, не находил слов. — Сакура… Я… — Он оглянулся на человека в центре кратера. — Прости. Сакура ударила свободной рукой по земле. — Он мертв, — прорычал Саске, прежде чем его присутствие рядом с ней сменилось порывом ветра. Она протянула руку в надежде поймать его, пока не стало слишком поздно… но она была недостаточно быстра. — НЕТ! САСКЕ!