Hassliebe

— Знаешь, Алина. — Она уже успела схватиться за дверную ручку, но, прежде чем потянуть за неё, услышала фразу, заставившую вмиг покраснеть. — Ты забыла надеть юбку.       Голос, отдававшийся эхом в ушах. Рука инстинктивно потянулась к ткани телесного цвета, нервно одергивая. Вещица из гладкого материала то и дело норовила соскользнуть вверх, открывая вид на стройные ноги, обтянутые чулками. Щеки пылали от смущения, её босс был невыносимым человеком с властным характером, но природа наградила притягательной внешностью. Глаза глубокого кофейного цвета с вкраплениями чёрного, которые смотрели так прямо и откровенно; красивая линия скул, прямой нос, полноватые губы; легкая щетина, добавлявшая ему возраста, что вовсе не портила; аристократичный профиль; волосы цвета вороного крыла. Вкупе с атлетической внешностью и бархатным голосом мог сойти за самого дьявола, пришедшего из глубин пекла ада, слишком сильно влияя на людей. Одних — пугал, других — искушал.       Александр Морозов был примером силы и власти, наследовав ювелирную империю, ведущую на мировом рынке, был отличным руководителем. Работа в столь знаменитой фирме была превосходным началом карьерного пути. Старкова терпела вздорный нрав, словесную жесткость, требование полной самоотдачи на рабочем месте, выматывающим временами настолько сильно, что голова буквально разрывалась. Но терпеть хамство в свою сторону была не намерена.       Чертов dress code вынуждал сменить привычные джинсы с кедами, объёмные худи на юбки и платья, впридачу туфли на высоком каблуке. Когда Алина только устроилась в компанию, её поразило то, насколько красивы и утонченны были «местные» женщины, каждый раз вышагивали по коридору, словно по подиуму. Чувствовала себя белой вороной, совершенно неказистой на их фоне. Но, обретя подругу в один из монотонных, рабочих дней в лице Жени, которая работала в отделе маркетинга, взяла под своё крыло, заставив полностью обновить гардероб, выпрямить спину и научиться держать ответный удар. На самом деле Сафина раскрыла в ней женскую притягательность, о которой юная девушка не подозревала. Росшая без матери, в доме деда, который заставлял учиться и не забивать себе голову такой ерундой, как мальчики, любовь, мода. А сейчас, наконец выйдя из-под постоянной опеки, смогла начать новый путь своей жизни.       Алина разворачивается, гордо вздергивая подборок, сверлит взглядом, переваривая услышанное. Замечает, как в карих глаз плещется вызов, а губы искривляются в ухмылке. — О нет, — проговаривает, растягивая слова, делает шаг от двери к огромному столу из чёрного дерева. — Моя юбка на месте, вам стоит присмотреться. — Её голос наполнился дерзостью, а раздражение, зародившееся внутри, набирало обороты. Впервые так осмелела, смотрит ему прямо в глаза.       Александр прищуривается, проходясь взглядом по девичьему телу. Кто бы мог подумать, что под дурацкими балахонами скрывается столь притягательная фигура. Он хорошо помнил их первую встречу в лифте в её первый рабочий день в качестве стажёра. Среди всех присланных резюме выбрал её одну, находя в документах свежий взгляд на ведение бизнеса, пару весьма недурных проектов по добыче дорогих камней и их обработке, сразу понял, что у девчонки талант. А талантливых людей он старался собирать подле себя. Алина была недурна; природная скромность заставляла не выделяться. Он мог только надеяться, что столь сложный коллектив не заставит сбежать. Даже боялся делать ставки, но всё же дал шанс.       Каково было его удивление, что спустя несколько месяцев на должность ассистентки отдел кадров направит именно её. Совершенно иную, раскрывшуюся, осмелевшую, пробивную и такую манящую. Обычно на должности помощницы не задерживались дольше трёх месяцев, никто не мог выдержать его нрав, но Алина будто не слышала всех колких фраз, приступов злости, обязанностей, взваленных на неё. Научилась подстраиваться под настроение, принося чашку кофе даже без просьб; умело составляла рабочие встречи; тактично отшивала бесконечных пассий, нахально звонивших на работу; не навязывая своё мнение, лаконично предлагала поправки в документацию перед советом директоров, заметно сокращая время проведения, — она была лучшей ассистенткой за всё время работы. Бывало, что они действовали как слаженный механизм, когда приходилось решать кризисные моменты, находя выход из сложных ситуаций, задерживались допоздна, поглощённые работой.       Александр старался не замечать её внешних преображений, раз от раза сдерживаясь от комплимента. Но у него были глаза и он оставался мужчиной. Тревожный звоночек в голове прозвучал при первой вспышке ревности, стоило заметить букет цветов на её рабочем столе или бросившиеся вслед похотливые взгляды работников, стоило ей оказаться в зоне их видимости. Поэтому предпочитал Алину держать подле себя даже на деловых встречах, где она часто отвечала на многие вопросы, достаточно умело общаясь с инвесторами, будто не замечая восторженных взглядов мужчин солидного возраста. Один даже сумел вывести обоих из равновесия, назвав красивой парой, отчего девушка тогда поперхнулась водой, на щеках забавно проступили пятна румянца, а мужчина изогнул бровь, лишь усмехаясь, не переставая наблюдать за своей ассистенткой. Приходилось признать — она ему нравится. Симпатия, набиравшая обороты, короткое столкновение взглядов, отчего кожу пробирал озноб, узел желания стягивал не только в паху, но и в районе грудной клетки. Жажда обладать заставляла практически рычать, новые пассии, проходящие через его постель не утихомиривали, не приносили должного облегчения.       Они снова ведут немой диалог глазами, буквально сверля. Алина мечет молнии, впервые выражая столь ярый протест, впервые выпуская когти и провоцируя. А Александр держит маску спокойствия, не давая внутренним демонам вырваться. Плавно скользит взглядом по изгибам женского тела, обтянутого чёрной водолазкой, подчеркивающей каждую округлость и плоскость, замечая, как вздымается её грудь, задерживая на ней взгляд дольше, чем нужно. Затем ниже, к ногам, лишившим его покоя. Юбка кажется слишком короткой, рассеянная ассистентка, думающая только о работе, даже не замечает, как та ползёт вверх или задирается, открывая всё больше простора для созерцания. — Видимо, показалось. — Наконец поднимает глаза, замечая, как быстро сглатывает девушка, стушевавшись под столь изучающим взглядом. — Слишком короткая. — Насколько мне известно, — Алина сжимает в свободной руке планшет. — В регламенте компании не написано, какой длины должна быть юбка. Полагаю, что тогда вся молодая половина женского коллектива забывает её надеть. — Шах и мат. Внутри всё ликует, когда мужчина нервно ведёт бровью, маска спокойствия дала брешь. Азарт захватил её. — Или волнует только моя?       Зря она это сказала, балансируя на грани, всё же ступила за черту. Будто нарушая их немое соглашение о деловом партнёрстве. Они резко стали мужчиной и женщиной, практически пожирая друг друга глазами. Как долго старалась не видеть в нем притягательность? Как долго сопротивлялась зову собственной плоти и сердца? Каждый раз, когда Морозов нарушал личные границы, молилась всем святым, лишь бы не чувствовать, как бешено бьется сердце, а запах одеколона проникает под кожу, вызывая табун мурашек вдоль позвоночника. Сколько раз предупреждала Женя, прося держать дистанцию, смотря с сочувствием, будто зная о её чувствах. Как одна брошенная в спину фразу сумела поджечь фитиль? Взрыв неизбежен. Назад дороги нет.       Больно прикусывает нижнюю губу, наконец разрывая зрительный контакт, заставляя практически бежать, скрыться за дверь его кабинета. Лишь бы не видеть отражение собственного огня в мужских глазах. Лишь бы спрятаться и вернуть былой контроль. Видимо, Александр дал им обоим передышку больше не вызывая к себе, не давая очередных распоряжений. А покинув кабинет, даже не взглянул. Отчего Алина поморщилась, ощущая, как меж лопаток неприятно скрутило, убеждая себя, что всё правильно.

***

      Несколько дней Морозов отсутствовал, экстренно уехав по деловому вопросу насчёт открытия нового филиала. Они поддерживали деловое общение электронно, отправляя необходимые документы, совершая поправки. Алина получала ряд распоряжений, которые заставляли задержаться до поздней ночи, составляя отчёт, охватывающий достаточно большой период. Буквально закопавшись в бумажках, сидела в конференц-зале, обложившись папками и ноутбуком, то и дело сверяясь в отчетах. Изредка тянулась к коробке конфет за сладостью, смакуя таящий шоколад во рту. Как удачно Мал решил сделать добрый жест, не хотелось думать, что он имел романтических подтекст, поэтому всеми силами делала вид, что не понимает намеков, исходящих от парня. Мальен был приятным молодым человеком, на пару лет старше неё и работал в техническом отделе, всегда встречал на входе с искренней улыбкой на губах, а синева глаз отливала теплом и добротой. Когда получалось выбраться в кафетерий на обед, часто садились вместе, а он не переставал веселить её рассказами, вызывая заливистый смех, и что-то тёплое зарождалось в душе. В нем не было собственнических или властных замашек, он был прост и открыт этому миру, был действительно хорошим другом. Старковой было искренне жаль, что Оретцев не вызывает доли тех крышесносных эмоций, которые вызывал её босс. Не хотелось давать напрасных надежд, поэтому девушке приходилось держать дистанцию, всячески акцентируя внимание на их дружбе. Может, это было глупо, но Мал заслуживал взаимных чувств.       Зажав ручку меж губ, хмурилась, явно не находя ответ на всплывающие вопросы. В цифрах была не так сильна, обводила в кружок то, что, по её мнению, казалось странным. Так погрязла в работе, что не заметила, как в дверном проеме, ведущем из директорского кабинета, встал мужчина, удивленно наблюдающий за шатенкой.       Морозов не ожидал увидеть кого-то в компании в столь позднее время, его персонал редко задерживался. Конференц-зал был освещён парами ламп, создавая приглушённый свет. Убрав руки в карман брюк, улыбнулся, понимая, что судьба подкинула приятный бонус в виде Старковой. Командировка была сумасшедшей, ему искренне не хватало своей помощницы, но им ранее было принято решение держать с ней дистанцию. Стоило признать, что успел соскучиться не только по рабочим моментам, но и по совместным обедам, проходившим в незамысловатых, расслабляющих беседах или взглядам, которыми девушка одаривала в тайне, думая, что он не замечает. — Алина. — Позвал её тихо, замечая, как вздрогнула от неожиданности, вскидывая голову. — Ты видела время? Боюсь, мне придётся повысить тебе зарплату. — Проговорил, искренне улыбаясь.       Ассистентка удивлённо приоткрыла рот, засматриваясь на столь расслабленную позу и несобранный вид своего босса. Скользит по нему взглядом, подмечая отсутствие галстука, пару расстегнутых верхних пуговиц на рубашке, взъерошенные волосы, непринужденную улыбку, застывшую на губах, но в глазах цвета горького шоколада застала усталость. Правда, был всё так же красив.       Интересно, сколько он спал? Ел ли вообще? Когда Александр был поглощён работой, забывал вовремя поесть, отчего приходилось заказывать еду с доставкой прямо в кабинет. — Я заработалась. — Девушка трёт переносицу, переводя взгляд на экран ноутбука, а с него на документы, раздумывая. — Не могу разобраться в цифрах, они не сходятся. Вы же просили меня предоставить отчёт за последние три года. — Тараторит, пытаясь кратко рассказать суть вопроса. — Это может подождать до завтра, вы же только вернулись, — резко замолкает, понимая, что сказанная фраза была лишней. Не стоило так открыто проявлять заботу.       Склонив голову, не перестаёт наблюдать, впервые не обращая внимание на свой внешний вид. Костюм заметно помятый, а галстук, сброшенный ещё в аэропорту, в какой-то момент начал давить, словно удавка. Видя озадаченность во взгляде Старковой, удивляется, наконец понимая, почему та сильно задержалась на работе. В очередной раз пыталась найти ответы, как всегда, не прося помощи. Порой она напоминала ему его самого — такая же самостоятельная и амбициозная. Подойдя к столу, встаёт ей за спину, изучая документы, которые успела подготовить, и сверяясь с данными в ноутбуке, забирает из рук мышку, прикручивая открытый файл. Нарушает личное пространство, нависая над ней, будто не замечая, как вздрогнула Алина, явно затаившая дыхание от подобной близости.       Морозов далеко не первый раз так нагло вторгается в зону личного комфорта, каждый раз, сердце начинает нестись галопом, а на щеках выступать румянец. Нужно думать о работе, но стоит ощутить дыхание на своей коже, как та в ответ покрывается мурашками. Готова проклинать всё на свете из-за реакции своего тела на этого человека, ведь они практически выдают с головой. Готова молиться, чтобы тот не заметил. От него пахнет одеколоном со смесью природного запаха тела, слишком манящего. Тяжело сглатывает, ощущая на языке привкус шоколада, ругает себя, что готова льнуть к нему, словно кошка. Зов собственной плоти было как никогда сложно контролировать. Он будто чувствует все её душевные терзания, склоняясь ниже. Их лица практически на одном уровне, девушка замирает, точно натянутая струна, боясь пошевелиться. — Действительно странно. — Наконец произносит, берет ручку, делает пометку на одном из листков. — Ты никому об этом не говорила? Не задавала вопросы?       Она отрицательно качает головой, шумно вздыхая, пытаясь успокоиться: — Никого не было на рабочем месте. Да и пыталась разобраться сама. Цифры не совсем мой профиль. — Проводит кончиком языка по губам и, наконец замечая, что Александр смотрит на неё, ещё больше вздрагивает. Кажется, что так близко друг другу они впервые. — Я могу завтра позвонить в бухгалтерию…— Алина говорит тише, не в силах отвести взгляд от его лица. Слегка отросшая борода, еле заметный шрам над бровью, припухлые губы и наконец глаза, радужка которых непривычно темна. — Прекрасно. В этом нужно разобраться без посторонних. Не исключено, что производились какие-то махинации, — произносит на одном дыхании он, пытаясь сохранить контроль.       Кажется, что переоценил собственную выдержку, находиться так близко к манящей девушке было рискованно, но так желанно. Чувствовал каждую эмоцию, каждый нервный вздох, впитывая в себя. С каждым разом теряя крупицу выдержки. Её аромат забрался буквально под кожу, нежно-сладкий, словно весна, так пахнет свеже распустившийся сад. Мысли циклично приводят к девичьим устам, как ни пытался вникать в отчёт, всё было напрасно. Вся выдержка летит к черту, стоит заметить, как Алина скользит языком по своим губам. Этот жест как красная тряпка, как самый сильный пинок. Толкает в пропасть, далеко за черту.       Он целует так страстно, проводя языком по губам, вторя её движениям. Пробует на вкус и на запах, смакует собственные ощущения. Ликует, когда чувствует робкий поцелуй в ответ, слишком осторожный, распаляющий только сильнее. Девичьи руки находят ворот его рубашки, притягивая ближе к себе и заставляя улыбнуться, стоит разорвать поцелуй, встретившись с ошеломлённым взглядом карих глаз. На вкус такая же сладкая, как и на запах. Самый настоящий нектар.       Алина несдержанно тянется к нему, на этот раз целуя не робко, целуя так жарко, сплетаясь с ним языком. Гортанно постанывая, чувствовала, как кожа под его руками покрывается мурашками. Целуются как изголодавшиеся, как сумасшедшие, не в силах оторваться друг от друга.       Властно притягивает за талию, вынуждая приподняться из кресла, прижаться к нему, ощутить, как тело охватывает дрожь, как желание распространяется по телу, вынуждая подчиниться. Мазано целует линию подбородка, снова подбираясь к губам. Подхватив под бёдра, сажает на стол, поверх документов. Наконец лица снова на одном уровне. Отрываясь от девичьих губ, ухмыляясь, смотрит в глаза цвета горячего шоколада, поддёрнутые дымкой желания. — Алина. — Заправляет волосы ей за ушко, шепчет практически в губы. — Кажется, ты сводишь меня с ума.       Слова, заставляющие всё внутри трепетать, нарушать все принципы, позволяющие желать. Совсем не запретного, а взаимного. Готовы гореть от накативших эмоций.       Морозов шумно вздыхает, пытаясь найти внутренний контроль, пытаясь начать сожалеть, но кроме приятной неги и желания, скопившихся внизу живота, не чувствует ровным счетом ничего. — Я отвезу тебя домой? — Бережно ведёт большим пальцем по контурам припухших девичьих губ, любуясь ею. — Хорошо. — Шепчет в ответ с замираниям сердца. Ей бы стоило притормозить, стоило выдохнуть, но почему-то уверенна — он не обидит.       А о последствиях подумает завтра.