Жизнь после

Мгновение, и Шаст отпрянул назад, приземляясь на локти и продолжая отползать, не отрывая взгляда от учителя. Арс не шевельнулся, так и оставшись с протянутой рукой и немым вопросом на лице. — Ты меня видишь? — еле слышно проговорил Антон, а затем вытянул руку, показывая пальцем сначала на Попова, после на себя, и повторил громче, отчеканивая слова. — Ты. Меня. Видишь? Арсений несколько раз безмолвно моргнул, приоткрыв рот. — Ты здесь? Антон? — глаза учителя вновь забегали по комнате, пытаясь отыскать парня. — Антон, я… кажется… «Он говорит со мной…» — пронеслось в голове парня. После того, как люди умирают, живые продолжают с ними разговаривать. Но разговор этот обычно неосознанный, происходящий по банальной привычке, надежде, что тебе ещё могут ответить. Но чем чаще происходят такие разговоры, тем громче тишина в ответ. Человек, наконец, начинает осознавать, что слова уже ничего не значат, и говорит всё меньше, пока вовсе не перестаёт. Какой теперь в этом смысл? Пока рана свежа и кровоточит, разговоры эти будут являться обезболом, временным успокоительным, пока раны не затянутся, не запекутся под чёрной коркой, а затем и вовсе исчезнут, оставляя шрам на долгую память. С Антоном Арс почти не говорил. Вероятно, считал это глупым или совершенно бессмысленным. Но парень скучал по его голосу, по его ласковому, порой встревоженному тембру, иногда по крикам и нравоучениям в свой адрес, и, конечно, по нежному «Тош». Разумеется, это не значит, что учитель с тех пор, как переехал, несколько недель просто молчит. Он говорил мало, сухо, болезненно. Словно каждое слово обжигает, не даёт зажить ране и обессмысливает всё, о чем идёт речь. А ведь он — учитель русского языка и литературы, где слова играют особо важную роль. Слова, адресованные Антону на этот раз были осознанными, будто он живой стоит прямо перед учителем, а тот готовится его снова за что-то отчитать. Шаст ожидающе смотрел на Арсения. — Мне показалось, что я видел тебя… — Попов медленно опустил голову и руку, закрывая глаза и протяжно вздыхая. — Мне тоже… — Антон отзеркалил движения учителя, отползая к батарее и прижавшись к ней боком: «Не видит меня»… Арсений снова вздыхает и снимает с шеи проклятый провод, несколько секунд рассматривая его в руке, а затем отбрасывая в сторону. — Идиот… — шипит Попов, осматривая беспорядок и разбитую люстру. Пошатываясь он поднимается на ноги, в воздухе хватаясь за стену, и направляется в сторону кухни. Где-то под раковиной скрывается веник. Антон не двигается с места, лишь обхватывает колени руками и кладёт на них подбородок. «Ну, он хотя бы не сделал то, что собирался». Слышится звук осколков, царапающих паркет. Арсений неуклюже, стараясь не завалиться на бок, опирается рукой на полусогнутые ноги, а второй крепко держит веник. Вскоре, почти весь мусор оказывается убраным, за исключением нескольких осколков, пока не замеченных Арсом. Не отрывая подбородка от колен, но зацепившись взглядом за один из таких кусков, Шаст, не раздумывая, несильно пинает его в общую кучу. И осколок. Туда. Полетел. Точнее, подъехал ближе к остальным кускам и остался покачиваться. Попов оборачивается на звук и всматривается в танцующий осколок, которого там не было ещё мгновение назад. До Антона не сразу доходит, что произошло, но когда осознание ударило в голову, парень выпрямил спину и округлил глаза. — Какого… — произнёс Арсений, останавливая осколок, накрывая его рукой, а затем кладя себе на ладонь, — Разве я не выметал здесь… Шаст сглотнул, медленно поднялся и, подойдя к учителю со спины, пригнулся, оперевшись о собственные колени, и стал внимательно рассматривать осколок в руках Арсения. Попов покрутил пальцами кусок стекла и швырнул к остальным в кучу, не замечая, что порезался. Он взял веник и продолжил мести, будто ничего не произошло. — У тебя кровь, Арс. Сходи хоть обработай, — не зная, кому он это на автомате сказал, Антон продолжал смотреть на то место, где лежал осколок. — Неужели я могу касаться вещей… Парень протягивал руки к шкафу, комоду, мелким предметам интерьера, но все они утопали в его касаниях, не двигаясь с места. — М-да, видимо, не могу. Тогда, что это было? Может, у призраков тоже бывает шиза… М? — Антон повернулся на гремящий звук и лёгкий стон, доносившийся из кухни. — Арс? Придя на место, парень заметил капли крови вблизи раковины, под которой мужчина оставил пакет с осколками, и самого его, одной рукой опирающегося на столешницу, а вторую прижав к губам. Арсений мычал, опустив голову, высасывая кровь из раны. К нему беспокойно подлетел подбежал Шастун. — Ай, точно, дурак, ты же порезался! И-иди куда-нибудь в ванную, тебе нужно её промыть с мылом, Арс! — мужчина немного погодя, словно он услышал Антона, медленно поплёлся в ванную комнату, продолжая сыпать каплями крови на пол. — Вот же… Шастун, сопровождая учителя, вышел за ним из комнаты, после того, как в лёгкой панике пробежался по кухне, безуспешно пытаясь коснуться руками разных предметов. Ничего. Затем, убедившись, что Арсений в ванной действительно промывает рану, Антон вернулся в комнату, где произошло ЧП, и начал внимательно осматривать пол на наличие ещё каких-либо острых предметов или маленьких, незаметных кусочков стекла. Не боясь самому порезаться (куда уж ему), парень ползал по комнате, заглядывая под кровать и другие предметы мебели. Кажется, всё в порядке. На самой кровати никаких осколков тоже обнаружено не было. Спокойно выдохнув, Антон облокотился на край комода, запуская руки в волосы. «По крайней мере, он не сделал то, что собирался» — вновь проносится в голове парня, — «А если бы сделал, он бы тоже стал призраком? Тогда он бы увидел меня? Возможно, мы смогли бы даже поговорить… Ах, чёрт, грёбанный эгоист, о чём ты вообще думаешь?» Антон похлопал себя по лицу, отгоняя прочь поток странных мыслей, и направился в ванную, где Арсений закончив с раненой рукой, второй умывал лицо, понемногу приходя в чувства. — Как рука? Надеюсь, порез не глубокий. — Шаст присел на край ванны, наблюдая за действиями учителя. — Будь осторожен, Арс. — Ладно… — произнёс вдруг Арсений, пока капли стекали по его лицу и падали в раковину. «Он МНЕ ответил?» — сам себя спросил Антон, когда мужчина перед тем, как выйти из комнаты, внимательно оглядел её, пару раз неосознанно пробегаясь по Шасту. Тот замер, не в силах пошевелиться. Арсений вышел из комнаты, не выключая свет. «Мне бы тоже не помешало умыться…» — вскоре вслед за Поповым вышел и парень. Мужчина уверенно направился на кровать, почти падая на неё и мгновенно погружаясь в сон: видимо, под воздействием алкоголя. Антон немного посидел рядом, глядя на лицо учителя и грустно улыбаясь, а затем заполз за спину мужчины, боком растягиваясь вдоль стенки и подбирая под себя руки, уткнулся лбом в спину Арсения, прикрывая глаза. Тем временем, на кухне пятна крови уже засохли в виде смазанного отпечатка подошвы чьих-то кроссовок…