Жизнь после

Ночь накрывает Воронеж совершенно незаметно. Город засыпает, но просыпается местная «мафия» в виде бесцельно шатающихся подвыпивших мужчин, компаний «взрослых» подростков и худых бродячих кошек. Просыпается и Антон. Парень разлепляет глаза, напарываясь ими на дрожащие в беспокойном сне ресницы Арса. Он всё также спит калачиком и тяжело дышит. Снаружи прохладно. По улице медленно бродит ветер. Тишину разбавляют редкие хохоты разгулявшейся молодёжи и тёплый свет лампы фонаря, вокруг которой суетятся мотыльки и мошки. Деревья плавно покачивают ветвями с шуршащими листьями, тоже играя со светом, а в итоге щекоча тенями окна квартир. Антон не отрываясь следил за игрой теней на лице Арса. Оно такое красивое, вроде безмятежное, а вроде беспокойное до изнеможения. Его хочется обнимать и целовать, спрятать от мира и бесконечно любоваться самому. Не заслуживает это лицо всех проблем и болей, ну не идёт ему это. Ему в принципе кроме улыбки ничего не идёт. Но как же давно это лицо не улыбалось по-настоящему, искренне… Парень рассматривает губы, каждую трещинку, каждую линию. Затем приближается к ним и, совсем слегка касаясь, оставляет невесомый поцелуй, вспоминая как на этой же кровати, в одну из самых беспокойных ночей в своей жизни его спас поцелуй Арсения, развеивающий кошмары, дарящий нежность и спокойствие. Аккуратный. Недолгий. Но такой долгожданный, такой трепетный и осторожный. Тёплый. Горящий. Кипящий. Обжигающий. Обжигающий холодом теперь. Антон болезненно отстраняется, зажмурившись. «Не выдумывай себе, ты не живой, не сможешь больше почувствовать это. Никогда. НИКОГДА. Н И К О Г Д А.» Сжимая челюсти, парень спешно слезает с кровати и выходит на балкон, пройдя сквозь дверь. «Никогда…» — Блять… — Антон кладёт согнутые в локтях руки на перила, сильно наклоняясь вперёд. На что он рассчитывает, правда, было непонятно. То ли на «умереть снова», то ли на «прийти в себя и прогнать навязчивые мысли». Шумно вздохнув, парень проводит ладонью по лицу и встряхивает головой. — Соберись, Антон, хватит уже страдать… Выдыхает снова, находя глазами пустеющие качели, на которых они сегодня болтали с Лерой. «Точно» — парень выпрямляется и, напоследок обведя взглядом двор, возвращается в комнату. Учитель мирно дремлет и дышит спокойно. — Я отлучусь, Арс, — отчего-то шёпотом проговаривает Антон, подойдя к изголовью кровати учителя, поглаживая его волосы. — Дождись меня, пожалуйста, я скоро буду. Обещаю. Пусть хотя бы теперь ОН его дождётся, а ОН его не обманет. Антон быстро справляется с лестничными пролётами и, затаив дыхание, с закрытыми глазами проходит сквозь дверь подъезда. Всё ещё неприятно, но уже как-то привычно, что ли. Ночная тишина совсем особенная. Она похожа на отдельно взятые дневные шумы, которые обработали в специальной программе и приглушили, добавив какой-то магии. Итоговое произведение пустили в качестве ночной пластинки на повтор. Антон сделал глубокий вдох, подержал и выдохнул. Боже, как же давно он не курил. Теперь обычный воздух кажется таким странным на вкус. Хотя призракам в целом о вкусах тяжело судить. Боясь напороться на Славика, парень не стал звать девушку криком, а начал с того, что обошёл весь двор несколько раз. Никого. «Где ты есть-то…» — парень обречённо запрокинул голову, сдерживая негодование, а когда опустил, взглядом нашёл, наконец, подол знакомого рваного платья в переулке за домом. Подойдя ближе, Шаст заметил, что девушка увлечённо что-то рассматривала, не реагируя на его появление. Лера смотрела на удаляющуюся фигуру какой-то женщины с яркой сумкой в руках и на высоченных каблуках, прошмыгнувшей куда-то в припаркованные машины. За ней след в след плёлся изрядно выпивший мужчина. Выждав несколько мгновений, Лера развернулась и прошла рядом с Антоном, не здороваясь: — Пойдём. — Погоди, разве этот пьяница не убьёт или не изнасилует ту женщину где-нибудь в переулке? — парень ринулся было за мужчиной, но остановился. — Ты ничего не сможешь сделать, Антон. Если этому суждено случиться, так и будет. Мы не должны вмешиваться. — Но мы можем? Разве ты прошла бы мимо, будь это с тобой при жизни? Лера остановилась, но не обернулась. В воздухе повисло напряжение. — В героя захотел поиграть? — девушка внезапно заговорила совершенно другим, твёрдым голосом, поворачивая голову к Шасту. — Думаешь, «сейчас спасу её, сделаю доброе дело, очищу карму, получу медаль и буду героем»? Не будешь, Антон! — девушка полностью развернулась к парню, злостно сияя белыми глазами. — Люди так устроены, что им плевать на чужие проблемы. У всех своя жизнь, свои заботы, так зачем им ещё и чужие? Они пройдут мимо, даже если на их глазах будут убивать ребёнка. Всем всё равно. Так почему тебе сейчас нет? — Я знаю, что значит быть зажатым в подворотне, когда на тебя замахиваются ножом и душат! И знаю, что люди проходят мимо, убегают, лишь бы их не коснулось! А ты будешь истекая кровью ползти до подъезда, надеясь быть не прирезанным, ведь, ВАУ, ты хочешь жить! У тебя блять есть, ради чего! — Антон беспомощно падает коленями на асфальт, закрывая лицо и тихо добавляя: — Ради кого… Лера опускается рядом с парнем, кладя руку ему на голову и вернув себе спокойный голос, почти шепчет: — Если живым настолько всё равно друг на друга, почему мёртвым не должно быть? Ты призрак, Антон, ты не можешь влиять на реальность. — Но как призрак я всё ещё часть этой реальности, разве нет? — парень поднимает глаза, глядя на Леру. — Отчасти. Твои возможности очень ограничены. Ты можешь пройти сквозь стену, обойтись без тепла, питания, сна, дыхания. Но спасти человека ты не можешь. Сил не хватит. — девушка встала и отряхнула платье, — Иди и кинь ему под ноги камень, если умеешь, конечно, может это его задержит. Антон поднялся на ноги и устремил взгляд на то место, куда ушли мужчина и женщина. Парень сжал кулаки, затем беспомощно расслабляя. — Ладно. Пошли, куда ты хотела. — сухо бросил Шаст, запихивая руки в карманы, проходя мимо Леры с каменным лицом. — «Прошу, пусть с ней всё будет хорошо. Пожалуйста, пусть она спокойно дойдёт до дома и с ней ничего не случится.» Дома сменяли друг друга. Спутники неспешно прогуливались меж пятиэтажек. Молчали. Думали. — Лер, а что ещё могут призраки? Точнее, мы… — всё же прерывает тишину Антон, глядя себе под ноги. — Как я сказала, набор твоих возможностей существенно ограничен. Физиология больше не работает, когда от тела фактически остаётся лишь оболочка. Тебе пока всё это в новинку… — Я уже забыл, что значит курить. Но я ещё иногда сплю. — Привычка. Ну или отсутствие вариантов, чем занять своё время. — девушка, вздохнула. — Пока оно у тебя ещё есть… — Что это значит? В смысле, вообще… — Антон заинтересованно повернул голову в сторону Леры. — Сейчас ты существуешь только потому, что о тебе помнят. Эмоции — вот твоё топливо. Чем они сильнее, тем сильнее и ты. — Мои эмоции? Или тех, кто помнит меня? — А кто ж знает? Наверное, идеально, когда сильные эмоции проявляются и у тебя, и у них, но точно не знаю. — Лера ловит на себе вопросительный взгляд от Шаста и вскидывает бровь. — Что? Я тебе не энциклопедия, чтобы всё знать, окей? Мне-то фишки новой жизни никто не объяснял, если что. И пособия «Жизнь после — руководство для чайников призраков» я не читала. — А в какой библиотеке можно найти? — Антон… — девушка в шутку толкнула парня вбок, улыбаясь. — Это тебе сейчас весело. Посмотрела бы я на тебя, как ты один бы разбирался со всем этим. — Неужели тебе ни разу не попадались другие призраки? И вообще, так подумать, я кроме тебя и… ещё одного призрака больше не встречал никого. Разве все остальные уже забыты? — Порой не поймёшь, живой человек на тебя идёт или дух. Выделяются в основном глаза или другие «особенности». От чего это зависит, я не знаю. Например, у меня и глаза странные, и пятнище крови на затылке. У одной дамы я видела полностью обезображенное лицо и тело. У кого-то, вот как у тебя, внешне вроде ничего. — Но ты сразу поняла, что я призрак? — Да. — Как? — Не знаю. Ты выглядел таким несчастным, растерянным и одиноким… — девушка выглядела задумавшейся и серьёзной. — Правда? — Нет, я видела, как ты вмазал тому мужику-призраку, которого я тут давно наблюдала. А ещё перед этим ты через дверь подъезда прошёл. — протараторила Лера, пожимая плечами и виновато улыбаясь. — Вот же ты… — Антон погнался за девушкой, в попытке ущипнуть за бок. Та ломанулась от него в сторону, смеясь и не позволяя себя коснуться. Они пробежали немного вперёд, Шастун всё же умудрился цапнуть девушку за край платья, привлекая на себя. Лера смеясь уперлась руками в грудь парня, запрокинув голову. Антон тоже смеялся. Громко. Звонко. Поднял девчушку за талию и покружился вместе с ней. Ребята даже не заметили, как начал накрапывать дождь, а асфальт местами становиться темнее от влаги. Лера схватила Антона за руки и унесла поддатливое тело в беспечный, глупый танец. В какой-то момент Шаст перехватил инициативу и по-детски закружил их под дождём, останавливаясь под мигающим оранжевым светом фонарём, то освещающим улицу, то гаснущим на несколько мгновений. В какой-то момент Антон и Лера уже стояли в обнимку друг с другом без тени улыбки. Молча. Думая. Капли дождя летели в них, но проходили мимо, разбиваясь об асфальт. Свет мигал. Время будто замерло, и в этом вакууме было место лишь для двух потерянных и очень одиноких душ. Первым прервал тишину Антон, прошептав: — Плакать хочу. — Я тоже иногда… — тоже шёпотом ответила Лера, отстраняясь. — Пошли куда-нибудь. — Да, идём. — парень смущаясь стыдливо отвёл взгляд. — Прости… — Не за что тебе извиняться. Я серьёзно. — девушка, как и прежде, шла немного впереди, сомкнув руки за спиной в замок. — Я тоже серьёзно. Мы всего день знакомы, и у меня, вообще-то, есть любимый человек, а я, тут, как-то так вышло… — тараторил Шаст, глядя в сторону. — Антон, — девушка резко остановилась и поймала лицо парня руками. — Всё. Нормально. Что ты себя накручиваешь? — Я никогда не был в отношениях, не знаю, что было бы правильно, а что нет… Я говорил ему об этом, но он обещал научить, ведь он учитель. Но я так и не научился, просто не успел, поэтому очень боюсь наделать сейчас ошибок, даже не зная о них… — быстро проговорил Антон, глядя в глаза девушки. — Эх, дурашка. Отношения это отношения, а объятия это объятия. Они ни к чему не обязывают, просто дарят ощущение защиты. Это как минимум. И это не измена, если ты об этом. Вот если бы мы голые обнимались, вот тогда ситуация сложнее… — коварно улыбнулась девушка, добившись, наконец, расслабления на лице Антона и даже лёгкой улыбки. — Пойдём уже, самый верный парень… — Спасибо, Лер. — Тебе спасибо, Антон. Оставшийся путь ребята прошли молча. Время теперь текло быстро, кажется, ночная шаль уже сползала, оголяя девственно-розовое небо над городом. Шастун не разбирая дороги шёл за Валерией и о чём-то думал. Вскоре парень понял, что они в заброшенном помещении, а вот как он сюда поднялся, Антон не помнил. Что-то было знакомое в здешней атмосфере, но едва ощутимое. Ощущение опустошенности, незаконченности, страха. Шаст поднял глаза и нашёл ими свою родную заброшку в нескольких десятках метрах от той, в которой он был сейчас. Он бы узнал её из тысяч таких же. Узнал себя, мечтательно гуляющего по самому краю. Узнал рыжие прутья арматуры, торчащие из разрушенной бетонной плиты. Узнал своё сломанное тело, безжизненно валяющееся на земле. Узнал сирену машины реанимации, тихое «он мёртв» из уст Арса, дикий отчаянный крик из своих уст. Антон отшатнулся и резко сел на пол, не находя опоры. — Что случилось? — вновь обеспокоенно приземлилась рядом с ним Лера. — Там… Я… — тихо произнёс Шастун, подтягивая ноги. — Где? — удивлённо переспросила девушка, а затем направила взгляд туда, куда Шаст показал рукой. — Там. Моя заброшка… С неё я и… — Я поняла тебя. Прости, я не знала… — виновато опустила голову Лера. — Подожди, а мы где? — приходя в себя спрашивал Антон. — На соседней заброшке. Здесь… меня не стало… — Лера присела рядом с парнем, скрестив ноги. — Прости ещё раз, правда. Я не знала, что ты, оказывается, мой «сосед». Сама я частенько сюда прихожу. Тут, почему-то спокойнее. — Понимаю. Извини, я был не готов так быстро увидеть её ещё раз… Заброшку… Хотя я удивлён, что мы — «соседи» как ты сказала. — Антон сел поудобнее, отвернувшись от проклятой недостройки. — Извини ещё раз… — Ничего. Один раз не пережил, второй уж точно переживу. — для себя вероятно Антон лукавил, но виду старался не подавать. А где-то недалеко через несколько часов раздастся визг: в одной из подворотен найдут женщину на высоченных каблуках с перерезанным горлом без яркой сумки в руках.