***
Мужчина сидел, разведя локти на столе, одной подрагивающей рукой некрепко сжимая телефон, а другой зарывшись в волосы. Измученные красные глаза уставились в светящийся экран, а большой палец замер в нерешительности над знакомым контактом. Арс почти не моргал, приоткрытые губы покрылись трещинками, а на щеках виднелись небольшие впадины. Наконец, учитель глубоко вздыхает, закрывая глаза и облизывая губы, нажимает на экран и подносит дрожащую руку к уху. — Арс? — после всего пары гудков раздаётся знакомый удивлённый голос. — Я в Воронеже, — медленно проговаривает мужчина, переходя на шёпот, — и мне нужна помощь… — Еду. — коротко отвечает голос в трубке, после чего вновь раздаются гудки. Арсений выключает телефон и прячет лицо в собственных локтях.***
— Даже не спросишь, зачем мы здесь? — Лера вела за собой молчаливого Антона, редко оборачиваясь и не останавливаясь. — Нет. Если ты ведёшь сюда, значит так нужно. — парень снова не поднимал глаз, пряча руки в карманах. От надгробий веяло холодом. Чёрные, они сливались с самой ночью. Слышались странные звуки, будто смесь из приглушённых завываний и отчаянных стонов. Антон врезался в спину резко замеревшей Леры, смотрящей куда-то побоку от себя. Шаст действительно не хотел поднимать взгляд. Звуки пугали его, и страх этот пока был сильнее любопытства. Он не отходил от девушки, но не прижимался так же близко, как к Арсу. Он не покажет ей, что боится. Точно нет. — Страшно? — шепчет девушка. — Нет, — нагло врёт Антон. — А мне до сих пор жутковато, — Лера сделала шаг вперёд, но на этот раз Шастун остановил её, схватив за запястье. — Что это за звуки? Будто из «Ходячих мертвецов»… — Отчасти… — только теперь Шаст решился: всё же любопытство порой сильнее страха. Парень поднимает глаза и пугается, когда натыкается ими на практически прозрачные силуэты, плывущие среди могильных плит. — Кто это? — шёпотом спрашивает Шаст, чуть ближе подойдя к Валерии. — Неупокоенные души… — девушка тихо сделала шаг вперёд, поворачиваясь к Антону. — Не шуми, не пугай их… — Их? — парень был уверен, что они гораздо пугающи для него, чем он для них. Почти одинаковые, неразличимые, бледные призраки, отдалённо похожие на людей, медленно перемещались по кладбищу, проходя сквозь препятствия в виде памятников и крестов. Нечитаемые лица, тела, когда-то напоминающие свои земные оболочки, теперь всё больше растворялись в воздухе, и грань загробного мира с реальным сливалась настолько, что было невозможно понять, где же она. Единственное, что по-прежнему выделялось — глаза. Неживые, пустые, мёртвые. Но лишь по ним можно было угадать хозяина. — Лера, мы ведь тоже неупокоенные души, разве не так? — Тоже, но в отличие от них, у нас ещё есть шанс найти покой. — девушка снова отвернулась и пошла вперёд. — У тебя. — Что это значит? Ты куда? — Шаст юркнул за девушкой, стараясь не отставать. — И почему у меня? — Случайная смерть, настигающая человека, очень неприятна и несправедлива. Ты и сам знаешь. Внезапно вырванная из тела душа имеет право на поиск покоя. Нарочная смерть, как оказалось, бессмысленна. Душа, специально покинувшая тело, обречена на вечные муки. Покоя таким попросту не положено. Люди наивно полагают, что смерть решит все их проблемы. Хах, нет. Она лишь новых добавит, тех, что ещё хуже жизненных. — девушка проговорила сухо, но кажется в её голосе была слышна злость… Или сожаление? — Впрочем, в обоих случаях конец у всех такой. — Лера не глядя показала пальцем на полупрозрачных существ. — Найдёшь покой, спасёшь свою душу. Не найдёшь — станешь как они, и в итоге исчезнешь. Шастун остановился, отставая от девушки-призрака, прокрутил в голове слова, сказанные ею, и твёрдо спросил: — Ты бы хотела всё вернуть? Валерия тоже остановилась, но не повернулась к Антону лицом. — Ты бы хотела всё изменить? — несмотря на жуткие стоны, доносящиеся со всех сторон, эти двое сейчас были словно в вакууме, где тишина не просто давила, а разъедала обоих. Лера обернулась, а её глаза на мгновение показались Антону живыми. — Хотела бы. Да. Только изменить уже ничего невозможно. — девушка опустила голову, — Лишь когда ты живой, тогда действительно можешь изменить свою жизнь, и продолжать менять, пока она тебя не устроит. Лера подняла глаза на парня: они вновь стали безжизненными и пустыми: — Безвыходных ситуаций нет, есть лишь те, выход из которых нас не устраивает. Но вместо того, чтобы искать его, многие прыгают с крыш, ведь так проще, ведь это, кажется, и есть тот самый выход! Нет. Это никогда не выход, это ловушка. Жаль, что я слишком поздно это осознала. Девушка сжала подол платья в кулаки и закончила мысль, повышая голос. — Да, я ХОЧУ всё изменить, но уже НЕ МОГУ. А сколько там, в мире живых, людей, которые МОГУТ… но НЕ ХОТЯТ. Завывания становились сильнее, а силуэты перемещались всё беспокойнее. Громкий разговор потревожил их, и теперь Лера с Антоном быстро покидали кладбище, не оборачиваясь и не говоря ничего друг другу.***
Беспокойный звонок в дверь вытащил Арсения из полудрёмы. Мужчина через силу поднялся и щёлкнул дверной замок. Тут же с порога к нему бросился другой мужчина, забирая того в крепкие объятия. Попов немного растерялся, безвольным мешком повис в чужих руках, но вскоре его пальцы ухватились за чужую одежду на спине, и весь он будто бы вжался в гостя, словно в спасителя. — Что случилось? Ты в порядке? — сильные руки с беспокойством поглаживали спину учителя. — Нет, не в порядке, Саш… — Арсений отцепился от Александра и, наконец, смог его рассмотреть: серьёзный, взволнованный, перед ним находился ответственный врач, а не страстный и нежный любовник, как когда-то. Саша профессионально умел переключать своё настроение, когда это необходимо. Сейчас он примчался словно по вызову Скорой помощи, нежели как «секс на дом». Александр тоже отпустил Попова, позволяя тому сделать несколько шагов назад. Арсений в глазах врача сейчас был похож на запустившего себя больного, истощенного и измученного. Мужчина кивнул Саше в сторону кухни и сам ушёл туда. — Чай, крепкий, без сахара, как ты любишь… — спустя пять минут Арс ставит перед гостем чашку с горячим напитком, а себе не наливает ничего. — Спасибо, — врач обхватывает чашку руками, но губами так и не касается. — А ты не будешь? — мужчина напротив отрицательно помотал головой. — Что с тобой? Расскажи мне. — Я помню, — учитель садится напротив, подпирая руками голову. — ты не лечишь душевные болячки… Арсений поднял на Сашу взгляд полный просьбы, даже мольбы. — Сейчас, пожалуйста, не пытайся меня лечить, мне нужен человек, с которым я могу просто поделиться мыслями, а не который упечёт меня в психушку… — Ты прав, душевные болячки не по моей части, но сейчас перед тобой не врач, а друг, — попытался заверить Попова Сашка. «Кого ты обманываешь, я же вижу, что ты на меня смотришь, как на пациента…» — Арс помедлил, обдумывая, с чего начать, что говорить, а о чём следует умолчать. Одно он знал точно: если сейчас он не сможет выговориться, то груз, который он в себе несёт, раздавит его окончательно. — Я слышу его… Иногда я будто чувствую, что он рядом… — Антон, да? — Арсений несколько раз кивнул всем корпусом и вздохнул. — В моей квартире, в Питере, происходят странные вещи… И… Моё больное воображение уверяет меня, что это Тоша чудит… — Только в Питерской квартире? Ты поэтому вернулся сюда? — врач всё же делает глоток. — Ну… Отчасти… — видя, как непросто даются слова Попову, Сашка подсел к мужчине и осторожно положил руку тому на плечо. Арс слегка дёрнулся от неожиданности, но не сдвинулся с места. — Я кое-что узнал. Хотел проверить и оказалось, что это правда… Саш? — Да, что такое? — Арсений достал из кармана телефон и открыл в галерее снимок подошвы кроссовка, показывая врачу. — Что это? — Запомни рельефы. Всё? — Допустим, — Попов полистал фотографии и показал фото кровавого отпечатка на полу. — Похоже? — кажется, в голосе мужчины слышится надежда. — Что-то схожее есть, да. А что это? — Арс закрыл глаза и с облегчением выдохнул. — Я поранился там, а позже заметил отпечаток. Это не мой, я проверил. Я даже специально сюда приехал, чтобы подтвердить свою догадку. — Арсений поднял на Сашу абсолютно серьёзный взгляд, — Я подтвердил. Это он… Это Антон… Александр крепче сжал плечо экслюбовника: — Серьёзно же ты привязался к этому мальчишке. Попов снова кивнул, отводя взгляд. — А… он сейчас здесь?.. — осторожно интересуется молодой врач. Арсений лишь молча пожал плечами. — Хорошо. Что теперь собираешься делать? — убирая руку произносит врач. — Не знаю. Правда, я не знаю. — Что ещё случалось странного? — Зеркало разбилось, вода включалась, предметы падали… Всё это без моего воздействия, разумеется. Пару раз мне казалось, что я вижу его или слышу его голос… — Как давно тебе кажется? И с чего вообще всё началось? — Наверное, около недели. Первый раз услышал его, когда… — Арс решил тактично умолчать о том, что пытался повеситься, — когда на меня чуть не упала люстра… — Ох, ты не пострадал? Нигде не болит? «Здесь болит…» — мысленно приложил руку к сердцу Арсений. — Обещал же не включать доктора, Саш… — Прости, это профессиональное. — Александр виновато развёл руки и вернул на место. — Антон… словно окликнул меня. Люстра разбилась, осколки… Я порезался, но это всё мелочи. — Сколько времени прошло с похорон? — Саша без спроса взял ладони Попова в свои руки и начал осматривать. — Не знаю, возможно, месяц или меньше… Я не считал. Время вообще остановилось для меня с тех пор. Я так виноват перед ним… — не сопротивляясь действиям врача, Арс лишь уныло повёл головой в сторону лежащей на подоконнике пачки сигарет. — Перестань винить себя, Арс. Вот скажи, в чём ты виновен? — спросил Сашка, отпуская чужие руки. — Минус два на улице, в дом зайди. — Может, я тут пытаюсь прыгнуть. — Тогда тем более вернись в постель. — Что, даже самоубийство мне запрещаешь? — Ты сейчас серьёзно? Антон, я очень надеюсь, что в тебе говорит желание разозлить меня. — Забудь. — Антон, я знаю, что ты даже видеть меня не хочешь, что тебе приходится перебарывать себя каждый день, и что ты даже уйти не можешь, но поверь, я ужасно расстроюсь, если с тобой что-то случится, слышишь? Я… я ужасно сожалею о той ночи. Если кто-то и должен понести наказание — то это я. — Если кто-то и должен понести наказание — то это я… — Арсений повторил вслух всплывшее в голове воспоминание. — И я несу… — Так за что наказываешь себя, Арс? Или тебе спокойнее от того, что ты тут страдаешь? — Он прыгнул с крыши, Саш. Он ведь столько раз говорил об этом… Я надеялся, он шутит, не придавал значения. А вдруг он давно планировал? Вдруг специально решил меня так наказать? — Арс, я… — Нет, ты прав, он не мог. Тоша точно не мог, он… Не мог. Он не такой. — Но… — Да, верно, характер у него сложный, он упрямый и гордый… — Был. Но всё же… — Верно, Саш. Антон хорошим был, я его не заслужил. Вот и всё наказание… — Арс! — строго позвал Сашка, схватил мужчину за щёки двумя руками и повернул на себя. Выждал паузу, давая Попову отдышаться, а затем спокойно продолжил: — Я не достаточно хорошо знаю… знал твоего парнишу, поэтому не могу ничего утверждать. Правда, скажу только, что не думаю, что он специально стал бы это делать назло тебе. Разве ты никогда не задумывался, что это мог быть несчастный случай? — Я… Нет… — А вот подумай теперь, прежде чем себя загонять. Я видел, как умирают люди десятки раз. Каждый неизлечимо-больной меньше всего хотел, чтобы после его смерти близкие убивались. Ну, кроме одной вредной старухи, которая до того, как откинуться, наслала кучу проклятий на своих жадных племянников… Кхм. — Сашка положил ладонь на руки Арсения. — Люди приходят и уходят, и нам часто тяжело их отпускать. Но это необходимо, чтобы жить дальше. Тебе нужно научиться жить дальше, Арс. «Что, если я не вижу смысла жить дальше без него…» — мужчина встал из-за стола и направился в ванную комнату. — Я сейчас. Сашка кивнул Арсу в след, пока тот уже захлопывал за собой дверь. Попов поравнялся с зеркалом над раковиной и, оценив своё отражение, принялся обильно умываться ледяной водой. Вскоре все пальцы совсем задубели и с трудом прикасались к лицу. Казалось, хлопни он сейчас в ладоши, как руки рассыпались бы на рубиновые кристаллы. Мужчина выключил воду и потянулся за полотенцем, спрятал в него лицо, а когда опустил до носа, увидел в зеркале прожигающий взгляд любимых глаз. Антон смотрел на него исподлобья диким зверем, с еле заметным осуждением, но ярко выраженной обидой. Брови насупились, бледные губы плотно сомкнулись в ломаную линию, а синяки под глазами сильно подчёркивали глубину потускневших глаз. — Антон, — голос Арсения дрогнул, срываясь на шёпот. Мужчина не спешил поворачиваться, ведь был уверен: стоит ему оторвать взгляд от зеркала, и так едва уловимый призрак вновь исчезнет. — Значит так ты решил меня забыть… — почти не разжимая губ проговорил Шаст, не отводя зелёных глаз. — Я никогда не забуду тебя и не собирался, Тош… Ты что такое говоришь… — одними губами прошептал Арс. — Слышишь, значит, — Антон медленно приближался к Попову, пока тот безотрывно наблюдал за призраком в зеркале, не двигаясь с места. — Скажи «триста»… — Триста… — снова шептал мужчина, не задумываясь о смысле сказанного. — Ну и дурак ты, Арс… — парень аккуратно обхватывает учителя со спины, пристраивая свою голову у его уха, кончиком носа мимолётно касаясь мочки. По телу Попова бегут мурашки, он будто ощущает на себе