КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

4       Переступив порог квартиры отца Кривицкого, Ира почувствовала облегчение, как будто с её плеч упал многотонный груз. — Проходи, раздевайся, — пригласил её Гена, открывая дверь, — чувствуй себя, как дома. — Как дома не могу, у меня здесь даже переодеться не во что, — тихо произнесла она. — Не беда, сейчас что-нибудь придумаем, — раздеваясь на ходу, Геннадий уже шарил в шкафу в поисках подходящей одежды, — есть мои старые футболки и рубашки. Ира посмотрела на вещи, которые Кривицкий достал из шкафа и усмехнулась: «Думаю, вот этой рубашки будет достаточно», — она взяла рубашку и скрылась за дверью ванны. Выйдя из ванны в старой фланелевой рубашке Гены, она выглядела такой беззащитной и беспомощной. От взгляда Кривицкого, который сидел на диване и разбирал свой чемодан, не укрылись синяки на её ногах. Сердце защемило, к горлу подкатил ком, он подошёл к своей Егоровой и осторожно обняв ее, прижал к себе и почувствовал, как она вновь начинает плакать. Но на этот раз он не стал успокаивать Иру, лишь начал покрывать её лицо нежными, легкими поцелуями. Он чувствовал одновременно безмерную жалость и, невыносимое желание обладать этой женщиной. Он хотел её, хотел, чтобы она нашла успокоение в его объятьях, ласках, в его любви и нежности. Как будто прочтя его мысли, Ира ответила на его поцелуи, сняв с его носа такие непривычные для нее очки, обвила его шею и поцеловала. Её поцелуй был жарким, страстным и чувственным. «Гена, Геночка, родной, будь со мной, умоляю тебя. Я хочу тебя…» У Кривицкого снесло башню, он подхватил Ирину и через мгновение они уже были на диване, от куда были сброшены все вещи. Они так истосковались друг по другу, что просто невозможно было противиться обоюдному желанию, неудовлетворенной похоти и страстному вожделению. Телесная близость с Кривицким была волшебной, потому что это было выражением его любви, заботы и чуткости. Он дотрагивался до каждого кровоподтёка, ссадины с невероятной нежностью и осторожностью, боясь причинить ей хоть малейшую боль. Он боялся, что любое его неловкое, резкое движение вызовет в ней неприязнь и отторжение, но каждое его прикосновение вызывало в ней упоение и наслаждение, она хотела просто раствориться в нём, в его поцелуях и объятьях. Почти год она была в руках тирана, она начала бояться близости с мужчиной, потому что она приносила только боль и страдания. Но ему она отдалась полностью, осознавая, что этот мужчина не причинит ей вреда. Он просто не сможет сделать ей больно, он слишком любит её, чтобы сделать подобное. Такого оргазма она давно не испытывала, возможно, потому что сама избегала близости с ним из-за его проблем с сердцем. Но в постели Гена оказался таким искусным любовником, что она не ожидала от него всего того, что он дарил ей в эти минуты. «Господи! Как я могла отвергнуть его! Я же его любила, зачем оттолкнула…», — лёжа на диване после близости и поглаживая огромный шрам на груди Кривицкого, думала Ира. Она даже не заметила, как заснула. Гена высвободился из её объятий, как только понял, что она уснула, оделся и пошёл на кухню, нужно было приготовить какой-нибудь ужин. 5 Колдуя у плиты, боковым зрением он заметил звонок Нины, звук на телефоне он убрал до минимума, чтобы случайно не разбудить Ирину. Он ответил на звонок. Операция отца прошла успешно, особых хлопот Кривицкий старший не вызывал, вёл себя прилично после того, как ему сказали, что Геннадий придёт к нему завтра, в истерики не впадал. Но Геннадий ждал сообщения о другом человеке, об Аленикове. — Приезжал? — коротко спросил он в трубку. — Да, сразу после того, как вы уехали, — отрапортовала Нина, — приехал и сразу начался допрос, как уехала? Куда уехала? Почему ничего не сказала? Кто к ней приходил? Звонил? Даже в кабинет пошёл, не поверил, что Ирина Алексеевна уже ушла. Чуть дверь с петель не сорвал! Я ему ключи показываю, а он готов двери вышибить! Звонить начал, а там тишина. Ещё больше взбесился. — Никто не пострадал? — спросил Кривицкий. — Да, нет, — отмахнулась Нина, — он к Хромову пристал, а тот только с операции вышел, и я его не успела предупредить, чтобы он молчал. Но Иван Николаевич быстро сориентировался и сделал вид, что вообще не понимает, о чём Алеников его спрашивает. Ну, так ни с чем и укатил, но злой, как чёрт. — Отлично, — у Геннадия отлегко от сердца. — А у вас всё… нормально? — запинаясь, спросила медсестра, — вы завтра с Ириной Алексеевной приедете? — У нас всё нормально, — подтвердил Кривицкий, и продолжил отвечать на вопросы, заданные Ниной, — Ирина Алексеевна спит. Конечно, завтра мы приедем вдвоём. Алеников, однозначно, завтра приедет в отделение и будет скандал. Надеюсь, мы выстоим. Спасибо за поддержку и понимание. Ужин был готов. Без всяких изысков, просто отварной картофель, овощной салат и куриные котлеты, которые он купил в ближайшем магазине. Пора было будить Егорову. Он зашёл в комнату. Ирина спала, свернувшись калачиком и укутавшись в одеяло. Он подошёл, сел на край дивана, погладив её по волосам, прошептал: «Ириш, просыпайся, ужин готов». Ирина открыла глаза, посмотрела на Кривицкого и заспанным голосом сказала: «Я не хочу». — А я хочу, потому что я ел последний раз в самолёте. Даже кофе у тебя мне не суждено было выпить, — он печально усмехнулся, — давай, Егорова, подъём. Сама-то, наверное, толком за целый день тоже не ела. Накладывая на тарелку картофель и котлету, Геннадий бросал взгляды на Иру, и в конце концов произнёс: «Вообще, Егорова выглядишь неважно. Похудела, за собой не следишь… в парикмахерской, когда последний раз была?» — Кривицкий, это ты сейчас специально? Хочешь побольней ударить? — в глазах Иры мелькнуло недовольство, сменившеся выступившими слезами. — Э, мать, так не пойдет… Ир, я хочу вернуть тебя к жизни, и не хочу, чтобы ты загоняла себя в угол. Может быть, я делаю это неправильно, жестко, но я знаю тебя, как сильную личность, а теперь я просто тебя не узнаю. Сволочь! Что он с тобой сделал? Как ему удалось тебя так сломать? — Гена потянулся за салфеткой, чтобы промокнуть слёзы Ирины. — Ген, давай про него сегодня не будем, — она умоляюще посмотрела на него. — Отлично. Тогда ешь, — проговорил он, подкладывая ей салат. — Гена хватит, я уже наелась, — она попыталась отстранить его руку. — В смысле наелась? Да, ты даже котлету не съела. Пока ее не съешь из-за стола не выпущу, — предупредил он. Она прыснула: «Может еще с ложечки кормить будешь?» — Надо будет, буду кормить, — отрезал Кривицкий, — поешь и лечиться будем. — Что лечить? У тебя что-то болит? — не поняла она. — Ир, это у тебя болит. У тебя всё тело болит, не держи меня за дурака. Ты спину свою видела? —спросил он, начиная убирать со стола посуду. — Я привыкла… — пролепетала Ира. Кривицкий со психа бросил тарелки в раковину: «Ир, ты о чём говоришь?! Как можно привыкнуть к боли, унижению, побоям? Ты с ума сошла? Чтобы я этого больше не слышал, а ты мне этого не говорила, поняла?» — Всё зря… Зря ты всё это затеял… Ничего не выйдет… будет только хуже, — выдавила Ира, — через две недели ты уедешь, а я останусь, и проблема не рассосется. — С чего ты решила, что я уеду через две недели? Я сказал, что приехал на две недели, а там видно будет. Но когда я приехал, я ничего не знал. Ты же могла мне позвонить, почему терпела? — у Геннадия был миллион вопросов, но он не был уверен, что получит на них от Егоровой вразумительные ответы. — Я не могла, он твой номер удалил и звонки каждый день проверял, — сказала она, потупив взгляд. — Господи, с ума сойти, — Кривицкий закатил глаза и заскрежетал зубами, — безумие какое-то… Всё! Я не хочу говорить об этой мрази! Ни сегодня. Мне нужно подумать, что мы можем сделать в данной ситуации, но я тебя не брошу, даже не думай. — Всё, Ген, я поела. Спасибо было вкусно, — она поблагодарила его и хотела убрать за собой, но Кривицкий ее опередил, он сам убрал за ней посуду: «Пустяки, ничего выдающегося. Приготовил на скорую руку. Чай будешь?» — Нет, правда было вкусно, может, потому что ты готовил? Чай попозже, можно? — попросила она. — Нет проблем, как пожелаешь… — Гена уже домывал посуду, — иди, укладывайся, я сейчас подойду. В аптеку заскочил, взял всё что нужно. — Ген, может не… — она хотела ему возразить, но увидев его строгий взгляд из-под очков, решила просто подчиниться.