***
…В Склиф вновь приехал пьяный Алеников, он был в ярости. «Эта идиотка, Павлова подала на развод. Ясно, что без Кривицкого не обошлось. Принесли же его черти! И с чего она решила, что он даст ей развод! Он не для этого взял её в жёны, чтобы теперь она опозорила его перед всеми, подав на развод. Если она решила, что этот фокус у неё пройдёт, то она глубоко заблуждается. Никакого развода не будет, она вернётся к нему, как миленькая. Он лишь её немного припугнёт, вправит мозги, и она вновь будет его покорной жёнушкой. И никакого Кривицкого! Он сделает всё, чтобы этого придурка не было ни то, что около неё, даже в стране!» Идя по коридору отделения, Анатолий достал пистолет из кармана плаща. На этот раз он не будет размениваться на кулаки, так Кривицкого не проймёшь. Пальнуть несколько раз в воздух и всё сразу устаканится. Случайно на встречу ему попалась Фаина, он оттолкнул старшую медсестру, не обращая на нее никакого внимания, но Фаина Игоревна заметила в его руках пистолет и испугавшись за то, что может случиться непоправимое, побежала, насколько ей позволяла её комплекция, к Нине. — Нина, ты Аленикова видела? Он пьяный и у него пистолет, — на ходу прокричала она, обращаясь к Нине, — звони в полицию. Я боюсь, он меня оттолкнул, и даже не заметил. Дубровская судорожно начала набирать номер полиции, а тем временем ничего не подозревающий Кривицкий шагал по коридору отделения в приподнятом настроении, он был у отца и в кои веки, тот нормально с ним поговорил, даже был доволен всем, что ему принёс Гена. Ни ворчал, ни ругался и не предъявлял претензий. «Завтра будет дождь!» — улыбнувшись про себя, подумал Гена, заворачивая за угол и подходя к кабинету Егоровой. И тут он увидел заходящего в двери кабинета Аленикова, но главное, он увидел в его руке пистолет! Страх за Ирину накрыл его, он понял, что у него практически нет времени обдумывать ситуацию, всё было плохо, из рук вон плохо! Он ворвался в кабинет Павловой и увидел, что этот урод наставил на неё пистолет, в глазах Иры был ужас и страх, она что-то бормотала, лицо Анатолия было перекошено от злости и ненависти. Геннадий метнулся в её сторону, в два прыжка оказался около неё и просто закрыл Егорову всем своим телом, раздался выстрел, потом второй, третий… …В кабинет заведующей ворвались вооруженные люди, они скрутили Аленикова, что-то кричали, один из них переговаривался по рации… люди в камуфляже удалились также неожиданно, как и появились, прихватив с собой Анатолия.***
Кривицкий навалился на Ирину и начал оседать, она пыталась удержать его, но у неё был шок, ноги подкашивались, в руках просто не было силы. Гена вцепился в её халат и начал медленно сползать на пол. Она пыталась его удержать, но сил не хватало. Он хрипел, издавая булькающие звуки, изо рта шла кровавая пена. Он силился что-то сказать, и Ира пыталась изо всех сил понять его слова. Она боялась, что эти слова будут последними в его жизни, сказанными ей. Ей казалось, что всё происходит как при замедленной съемке и всё это происходит не с ней. Такого просто не может быть! Глаза застилали слёзы, руки тряслись. Она боялась даже дотронуться до Гены, боялась не почувствовать его дыхание или сердцебиение. Ей было реально страшно. Сейчас она забыла, что она врач, заведующая отделением экстренной хирургии, она была просто слабой, напуганной женщиной, у которой забирают самое дорогое, что она только вновь приобрела и может потерять навсегда. Всё что мог выдавить из себя Геннадий были слова: «Прости, Егорова!» Он хотел, очень хотел сказать ей, что любит её и ни о чём не жалеет, но сознание начало затуманиваться, и он видел лишь расплывающийся облик своей Егоровой, которая плакала, и повторяла сквозь слёзы его имя. Её руки, халат были испачканы его кровью. Она обняла его голову и прижала к своей груди. Кривицкий уходил…